|
|
||
Сегодня самый лучший день, Пусть реют флаги над полками, Сегодня самый лучший день - Сегодня битва с дураками. | ||
Серая масса.
Пусть реют флаги над полками,
Сегодня самый лучший день -
Сегодня битва с дураками.
Как много лет любой из нас
От них терпел и боль и муки,
Hо вышло время - пробил час,
И мы себе развяжем руки.
Друзьям раздайте по ружью,
Ведь храбрецы средь них найдутся.
Друзьям раздайте по ружью,
И дураки переведутся.
Когда последний враг упал,
Труба победу проиграла,
Лишь в этот миг я осознал -
Hасколько нас осталось мало.
.Битва с дураками (День гнева).
Двадцатый век стал плацдармом для обкатки информационных технологий. Имена признанных мастеров на этом поприще говорят сами за себя. Ленин, Сталин, Гитлер, казалось бы список должен продолжаться, но во второй половине века на арене остаются только восточные игроки: Мао, Ким. Куда же делись западные спецы по сдвиганию голов широких масс населения? Если посмотреть на эту задачку логически, то на лицо серьёзное несоответствие. Информационные технологии развиваются именно западным миром. А видимо используются в хорошо зарекомендовавшей себя роли, почему-то исключительно слабо развитыми в техническом отношении восточными странами.
Фашистская Германия яркий пример эффективности поляризации мировоззрения масс. В 1933 году Фашисты утвердились во власти, а в 1939 уже начали победоносно завоёвывать Европу. Всего шесть лет массированной пропаганды вывели страну из экономического ступора, вызванного первой мировой войной. Не менее впечатляют успехи первых пятилеток СССР. Использование пропаганды в течение десятка лет даёт эффект несоизмеримый с естественным ходом экономического развития, и выводит государство на передовые рубежи.
Это проверенные временем технологии. Достаточно бегло почитать первую часть Майн Кампф и становится понятно, Гитлер не выдумывал велосипед. Он просто взял на вооружение, хорошо зарекомендовавшие себя на практике, технологии зомбирования масс. Гитлер ничего не выдумывал, просто использовал на благо (по его мнению) своего народа то что использовали марксисты с конца 19 века. Вот парочка цитат из Майн Кампф подтверждающие это предположение.
В самом деле, какая большая разница между этой прессой и чисто теоретической литературой социал-демократии, где встретишь море фраз о свободе, красоте и "достоинстве", где нет конца словам о гуманности и морали, - и все это с видом пророков, и все это скотски-грубым языком ежедневной с.-д. прессы, работающей при помощи самой низкой клеветы и самой виртуозной, чудовищной лжи. Теоретическая пресса имеет в виду глупеньких святош из рядов средней и высшей "интеллигенции", ежедневная печать - массу.
Мне лично углубление в эту литературу и прессу принесло еще более прочное сознание привязанности к моему народу.
То, что раньше приводило к непроходимой пропасти, теперь стало поводом к еще большей любви.
При наличии этой чудовищной работы по отравлению мозгов только дурак может осуждать тех, кто падает жертвой этого околпачивания. Чем более в течение ближайших годов я приобретал идейную самостоятельность, тем более росло во мне понимание внутренних причин успеха социал-демократии. Теперь я понял все значение, какое имеет в устах социал-демократии ее скотски грубое требование к рабочим выписывать только красные газеты, посещать только красные собрания, читать только красные книги. Практические результаты этого нетерпимого учения я видел теперь своими глазами с полной ясностью.
Психика широких масс совершенно невосприимчива к слабому и половинчатому. Душевное восприятие женщины менее доступно аргументам абстрактного разума, чем не поддающимся определению инстинктивным стремлениям к дополняющей ее силе. Женщина гораздо охотнее покорится сильному, чем сама станет покорять себе слабого. Да и масса больше любит властелина, чем того, кто у нее чего-либо просит. Масса чувствует себя более удовлетворенной таким учением, которое не терпит рядом с собой никакого другого, нежели допущением различных либеральных вольностей. Большею частью масса не знает, что ей делать с либеральными свободами, и даже чувствует себя при этом покинутой. На бесстыдство ее духовного терроризирования со стороны социал-демократии масса реагирует так же мало, как и на возмутительное злоупотребление ее человеческим правом и свободой. Она не имеет ни малейшего представления о внутреннем безумии всего учения, она видит только беспощадную силу и скотски грубое выражение этой силы, перед которой она в конце концов пасует.
Отголоски хорошо поставленной идеологической работы в СССР, должны вызвать в умах русскоязычных читателей праведное негодование по поводу того, что кто-то посмел цитировать Гитлера. Не за то ли умирали наши отцы и деды, чтобы стереть это имя из памяти человечества, вычеркнуть так сказать его из истории. А я как раз пишу эти строки в память моего деда. Мой дед погиб 8 мая 1945 года в окрестностях Берлина. До последнего дня он верил в то, что сражается за правое дело. Советская идеологическая машина увела его за тысячи километров от маленького сибирского городка, жены и четверых детей. А погиб он от руки людей находившихся под влиянием фашистской идеологии. Людей, уже не имеющих в тот момент ни страны, ни армии, ни правительства. Людей, которые не имели ничего кроме веры во внушённые им идеалы.
Информация страшное оружие. Пропаганда отлично зарекомендовала себя уже вначале 20 века. В те времена, когда газеты ещё нужно было покупать. Не было телевизоров, радио, и прочих бесплатных информационных каналов. На сегодняшний день всё это есть. И самое интересное, оказывается этими хорошо зарекомендовавшими себя средствами, никто не пользуется. Везде свобода слова и никаких корыстных интересов. Западный мир развивает СМИ и ни коем образом не использует их в собственных интересах. Совершенно случайно всего несколько стран из двух сотен оказались развитыми, а остальные балансируют на грани прожиточного минимума и задыхаются под гнётом постоянно растущего внешнего долга. Под воздействием естественных факторов в МИРНОЕ ВРЕМЯ экономика СССР совершенно непредсказуемо развалилась в течении десятка лет, как раз, после объявления СВОБОДЫ СЛОВА. Какая досада, и главное это естественный и совершенно не контролируемый никем процесс. Тысячу лет Россия воевала, и бабы не боялись рожать, а сегодня в стране лежащей в руинах невозможно найти работу не связанную с впариванием соседям очень нужных и полезных товаров. Это же совершенно естественно, не правда ли? Не выгодно производить собственный лимонад, зато, стоящая вдвое дороже, coca cola вполне рентабельна. И это тоже вполне естественно и нормально.
Используя пропаганду, ЕСТЕСТВЕННО, как поднять, так и развалить экономику абсолютно любой страны, в течении всего нескольких лет. Пропаганда была, есть и будет тайным оружием. И если вы вдруг пометили какую-нибудь информацию как возможную пропаганду, будьте уверены ЭТО ИМИТАЦИЯ. Настоящая пропаганда невидима для тех, на кого она направлена. Это адаптированный к их глазам, ушам и мозгам продукт. Прозрачный как углекислый газ, не имеющий ни цвета, ни запаха. Её конечно можно будет разглядеть впоследствии, если режим, распространяющий её, вдруг падёт. Только в этом случае, пелена с глаз широких масс населения может быть снята, и то, только затем, чтобы по быстрому заменить её на другую. И именно новая пропагандистская машина страстно разоблачает старую и на её костях зарабатывает себе имидж доверия.
Представьте, что вы с вашим мировоззрением вдруг оказались в начале века. Станете ли вы доказывать местным жителям ущербность их мировосприятия? Рискнёте?
Широкие массы населения к сожалению совсем не имеют собственных мозгов. Они физически не могут существовать без хозяина. Если в государстве имеются массы, то обязательно есть тот, кто ими управляет, и хорошо отлаженная зомбирующая машина. Это тоже совершенно естественно. 2000 лет назад Иисус называл избранный народ овцами, а их вождей пасторами. А ещё за несколько тысяч лет до него так называли массы другие пророки. Так было есть и будет. Кто же иначе будет побивать камнями пророков, и праведников. Но, будьте уверенны, ни одна овечка, НИКОГДА не признает себя массой. И до тех пор, пока овцы верят в то, что они люди, а не массы, их будут стричь и приносить в жертву. Такова их баранья доля, и это тоже совершенно естественно. Искусству сворачивания голов не 100 и не 200 лет. Эти технологии использовались ВСЕГДА. И до Гебельса людям правили головы. Их превращали в овец на протяжении всего исторического, а скорее всего и доисторического периода. Идеолог (специалист по формированию общественного мнения) такая же древняя профессия как проститутка. Вот об этом мы и должны помнить каждый день, включая телевизор или читая модный журнал.
Некоторые уважаемые овечки могут подумать, что я разжигаю национальную неприязнь. Но это не так. У меня нет врагов среди немцев американцев или евреев. Национальный вопрос окончательно закрыт Адольфом Гитлером. У человечества есть один единственный враг, это непроходимая овечья тупость, вот с ней и нужно бороться. А в доказательство вечности этой напасти я приведу часть диалога АЛКИВИАД II Платона.
Алкивиад. Именно так, Сократ.
Сократ. Ты кажешься угрюмым, взглядом уперся в землю - похоже, ты о чем-то задумался.
Алкивиад. Но что это могла бы быть за забота, Сократ?
Сократ. Величайшая забота, Алкивиад, как мне кажется. Послушай, ради Зевса, разве ты не думаешь, что боги, когда мы их о чем-то просим - частным образом или публично, - иногда одно нам даруют, в другом же отказывают и при этом они различают, кому надобно что-либо даровать, а кому - нет?
Алкивиад. Несомненно.
Сократ. Так не кажется ли тебе, что требуется очень сильный дар провидения, чтобы как-нибудь невзначай, полагая обрести благо, не вымолить себе величайшего зла, когда боги расположены дать молящему именно то, о чем он просил? Например, об Эдипе рассказывают, будто он просил у богов, чтобы его сыновья медью делили отцовское достояние. Вместо того чтобы молить, как это было еще возможно, об отвращении уже нависшего над ним зла, он накликал еще новое зло. Итак, его заклятие исполнилось, а из этого воспоследовали многие другие ужасные вещи, перечислять которые имеет ли смысл?
Алкивиад. Но ведь ты, мой Сократ, говорил о безумном человеке. Неужели ты считаешь, что кто-либо, находясь в здравом уме, осмелится обращать к богам такие молитвы?
Сократ. Следовательно, безумие, по твоему мнению, противоположно разумности?
Алкивиад. В высшей степени.
Сократ. Тебе не кажется, что бывают люди разумные, а бывают и лишенные разума?
Алкивиад. Да, конечно.
Сократ. Давай рассмотрим, что же это за люди. Мы ведь согласились с тобой, что есть люди разумные и неразумные, а кроме того, и просто безумные.
Алкивиад. Да, согласились.
Сократ. Но ведь существуют и здравые люди?
Алкивиад. Да, существуют.
Сократ. И другие - больные?
Алкивиад. Несомненно.
Сократ. Это ведь не одно и то же?
Алкивиад. Разумеется.
Сократ. А есть ли такие, что не принадлежат ни к тому, ни к другому виду?
Алкивиад. Нет, таких не бывает.
Сократ. Значит, каждый человек необходимо бывает либо здоровым, либо больным.
Алкивиад. Мне кажется, да.
Сократ. Ну а относительно разумности и неразумия ты того же самого мнения?
Алкивиад. Как понимать твой вопрос?
Сократ. Думаешь ли ты, что человек может быть только разумным или неразумным или же существует и третье состояние, промежуточное, делающее его и не разумным, и не лишенным разума?
Алкивиад. Нет, конечно.
Сократ. Значит, человек в силу необходимости испытывает только одно из двух.
Алкивиад. Мне кажется, да.
Сократ. Вспомни же: ты признал, что разумность противоположна безумию?
Алкивиад. Да, признал.
Сократ. А также и то, что не существует третьего, промежуточного состояния, которое делало бы человека и не разумным и не лишенным разума?
Алкивиад. Да, я признал это.
Сократ. А может ли быть, чтобы две вещи были противоположны одной?
Алкивиад. Ни в коем случае.
Сократ. Значит, по-видимому, неразумие и безумие - это одно и то же?
Алкивиад. Очевидно.
Сократ. Итак, Алкивиад, мы были бы правы, сказав, что все неразумные безумны, - если, например, неразумен кто-либо среди твоих сверстников (а так оно и есть) или из людей более преклонного возраста. Скажи же, во имя Зевса, разве ты не думаешь, что среди граждан нашего города лишь немногие разумны, большинство же лишено разума, и их-то ты и называешь безумцами?
Алкивиад. Да, я так думаю.
Сократ. Но неужели ты считаешь, что среди стольких безумцев мы можем безмятежно жить в своем государстве, не подвергаясь тычкам и пинкам - всему тому, что привычно делать безумцам? Посмотри же, мой милый, не так ли обстоит дело?
Алкивиад. А как же, собственно, оно может обстоять, Сократ? По-видимому, все происходит не так, как я думал.
Сократ. Мне это тоже кажется. Но следует это рассмотреть примерно вот каким образом...
Алкивиад. А именно?
Сократ. Скажу тебе. Мы допускаем, что некоторые люди больны. Не так ли?
Алкивиад. Да, разумеется?
Сократ. Но разве ты считаешь для больного неизбежным страдать только от подагры, лихорадки или воспаления глаз и не допускаешь, что помимо всех этих бывают другие болезни? Ведь их очень много, кроме тех, что я перечислил.
Алкивиад. Я это знаю.
Сократ. Ну а любое воспаление глаз ты считаешь болезнью?
Алкивиад. Да.
Сократ. Не думаешь ли ты также, что любая болезнь - это воспаление глаз?
Алкивиад. Нет, конечно, не думаю. Но я затрудняюсь в определении.
Сократ. Однако если ты внимательно отнесешься к моим словам, то, рассматривая это вдвоем, мы скорее придем к цели.
Алкивиад. Я внимателен, Сократ, насколько это в моих силах.
Сократ. Итак, мы признали, что любое воспаление глаз - это болезнь, но не любая болезнь - воспаление глаз?
Алкивиад. Да, признали.
Сократ. И правильно, как мне кажется, сделали. Ведь и все, кого бьет лихорадка, больны, однако это не значит, что все болеющие больны лихорадкой, и точно так же, думаю я, обстоит дело с подагрой и с воспалением глаз. Все это - болезни, но воздействие их различно, как утверждают те, кого мы именуем врачами. Не у всех они между собой подобны и не у всех одинаково протекают, но в каждом отдельном случае это происходит в соответствии с особенностью недуга; между тем все это - болезни. Ведь точно так же мы предполагаем, что существуют различные мастера. Или же нет?
Алкивиад. Разумеется, существуют.
Сократ. Так нужно ли нам перечислять сапожников, плотников, ваятелей и множество других мастеров поименно? Они владеют разными частями мастерства и все являются мастерами, но не все они плотники, сапожники или ваятели, хотя в целом они - мастера.
Алкивиад. Конечно.
Сократ. Подобным же образом обстоит дело и с распределением неразумия: тех, кому досталась большая его часть, мы называем безумцами; тех же, у кого его чуть поменьше, - глупцами и слабоумными. Если же кто хочет употребить смягченные выражения, то либо называют их восторженными или наивными, либо простодушными, несведущими или туповатыми. Впрочем, коли ты поищешь, то найдешь еще много других имен. Все они означают неразумие, но его виды различаются так, как, согласно нашему объяснению, различаются между собой ремесла или болезни. Согласен ли ты с этим?
Алкивиад. Да, согласен.
Сократ. Вернемся же теперь к нашему вопросу. Ведь в самом начале нашей беседы перед нами возникла необходимость определить, что такое разумные люди и неразумные. И мы признали, что такие люди существуют. Не так ли?
Алкивиад. Да, признали.
Сократ. Не считаешь ли ты, что разумные - это те, кто понимают, что надо делать и говорить?
Алкивиад. Да, я считаю именно так.
Сократ. Кто же будут тогда неразумные? Видимо, те, кто не ведают ни того ни другого?
Алкивиад. Да, они.
Сократ. Значит, не ведающие ни того ни другого будут незаметно для себя делать и говорить то, что не следует?
Алкивиад. Очевидно.
Я искренне завидую людям которые возмущены цитированием в рамках одной статьи и одной темы таких разных по вкладу в развитие цивилизации авторов как Платон и Гитлер. Где бы мне прикупить такие качественные розовые очки? Не подскажете?
Ну и напоследок несколько слов о названии статьи. Название вроде бы Серая масса, а речь в основном о пропаганде. Дело в том, что серую массу очень легко увидеть. О ней не обязательно писать. Её повадки и внешний вид довольно легко изучить самостоятельно. Для этого нужно просто подойти к зеркалу.
|