Сердце отказывалось верить тому, что произошло в последние сто минут. Всего лишь знак, поставленный не в ту сторону... Конечно, СТО! Но теперь-то что с того? Такой пакости я, конечно, не ожидал: что угодно, но не двойка!
Три следующих дня прошли странно, но хорошо, что я сумел добиться этого. Теперь Москва уходила от меня надолго, и я думал не о том, что ждет меня дома, а о том, что до отъезда еще есть время. И вот эти долгие три дня заканчивались...
Завтра в два часа дня самолет... Весь предыдущий вечер я гулял по улицам уже любимого мною города, исходил множество переулков, прошелся по Красной площади. Я смотрел на нее, стараясь думать о своем отъезде как о чем-то неизбежном, а не о том, что Москва могла бы быть со мной еще в течение пяти лет. Я дождался темноты и долго еще любовался светом красных звезд, сидя на лавочке Александровского сада. Красиво! Но не для меня.
Когда я сходил с трапа самолета в родном городе, я, наконец, оказался во власти поистине плохого настроения, которое поглотило меня целиком, без остатка. Я ступил на родную землю и понял, что еще долго-долго мне предстоит ходить по ней, а не по мрамору и граниту метро, не по брусчатке площадей столицы, не по извилистым старым ее улочкам.
Возле нашего дома я выпил стакан фанты. Желтая. Боже мой, какая гадость! Я пришел домой. Вот тут-то и накрыло меня послевкусие моего плохого настроения. А ведь всё могло быть совершенно иначе! А теперь мне не слышать шума поездов метро, звука волн, плещущихся о гранит набережных, не видеть сияние солнца на шпиле главного здания МГУ, не играть с ребятами в комнате общежития в карты до глубокой ночи... Всё это было лишь коротким, радостным сном, который так скоро и так плохо окончился.
Я уже не увижу моря. Этот август будет совсем не таким, каким мог бы быть. Передо мной стояло ужасающее раздвоение моей собственной жизни. Одна - дорога счастья и удачи, но я пошел по другой, и мне хочется думать - не по своей вине. Какой разительный контраст между этими двумя дорогами! И сознание того, что я пошел по худшей из них, непомерно угнетает меня, и нет предела моему плохому настроению.
Прошло несколько дней. За это время я устроился на работу - повезло. Не знаю, когда, но в какой-то момент что-то начало меняться. Отец не раз мне говорил: "Что ни случится - всё к лучшему!" Я стал ждать дня, когда выйду на работу.
И мне вдруг стало очень радостно за Лику - ведь она тоже поедет на море! Я мог бы быть там! И я буду. Это просто: каждый из этих десяти дней я буду представлять себя там, буду думать, что мне хорошо, и жизнь идет прекрасно. Ведь это совсем нетрудно!
И тогда мое плохое настроение куда-то испарилось. И я стал ждать своего "отъезда". Самое ценное, может быть, в человеке - умение жить для других и радоваться за них. И мне стало радостно оттого, что Лика будет там, и ей будет хорошо... Я радовался за нее, как за себя, и всё плохое кануло - надеюсь - в Лету.
На календаре первое августа. Завтра! Я ждал этого дня с нетерпением: ведь мне предстояло завтра уехать отдыхать на море! Я всем сердцем поверил в это.
За иллюминатором ярко и радостно сверкало море. Вот мелькнули четыре высотных корпуса, да-да, тот самый пансионат, где будет отдыхать Лика. И я тоже, в мечтах.
Я подумал о том, что быть птицей совсем неплохо. Смотреть на людей сверху, парить над их радостями и печалями, подниматься высоко над землей... Я поднимался к "Зеленой горке" по длинной лестнице, думая о том, что совсем скоро - всего через несколько часов - спущусь по ней вниз, к морю. Подниматься было удивительно легко. Я вдыхал насыщенный ароматами лета прохладный воздух, ноги почти не чувствовали ступеней, а кожа рук ощущала пробегающие по ней тени густой листвы южных деревьев. Наконец я преодолел все ступени, поднявшись на самый верх. Ярко и радостно светило солнце, оно светило для всех. И для меня.
Вечером этого же дня я отправился на площадку для тенниса, где всё оставалось таким же, как почти год назад. Ничего не изменилось. Лика сидела на скамейке слева от двери, затянутой проволочной сеткой, и до последнего мгновения не замечала меня.
И тогда я сказал:
- Девушка, можно с Вами познакомиться?
Она обернулась и увидела меня. И всё в этот вечер было удивительно хорошо. Вечернее небо было прекрасным, а позже выступившие на нем звезды казались мне особенно яркими... Было около двенадцати ночи, и я засыпал, постепенно погружаясь во мрак, всё больше и больше поглощавший меня...
Всё было реальным: вот оно, настоящее утро второго августа. Солнце светит мне в глаза, но лицо не чувствует прикосновения его лучей. И воздух другой... Нет, воздух обыкновенный, он был другим... да, в моем сне! Я поразился реальности сна: он не забылся, не распался на ускользающие из памяти кусочки, которые еще можно вспомнить. Он словно стоял перед моими глазами, поразительно реальный, и его нельзя было забыть, как нельзя забыть вчерашний день. С течением времени передо мной на фоне моей обыденной жизни снова разворачивалась картина этого дня, который я мысленно провел на море, - очень точно, минута в минуту... И когда я во второй раз увидел под собой четыре высотных корпуса, то подумал, что теперь сам немного похож на птицу: вознесся над своей неудачей...
Всё случившееся не показалось мне чудом - просто я верил в это. Правда, я не ждал такого сна, но к вечеру вчерашнего дня поверил, что проснусь возле моря...
...Я проснулся от легкого прикосновения солнечного луча и подумал, что все-таки мне повезло. Я на мгновение представил себе, что было бы, если бы я не поступил в МГУ. Но вскоре перестал об этом думать, и для удовольствия еще раз вспомнил, как увидел свою фамилию в списках принятых, и как мне стало радостно. Но в тот момент мне все-таки почудилось что-то нехорошее. Не знаю, что это было, но оно больше не появлялось.
Через несколько минут я спустился на первый этаж корпуса и пошел к морю. Было совсем рано - семь утра. Бетонная дорожка под ногами была ледяной, но кое-где всё же чуть потеплее из-за солнечных лучиков, и каждое прикосновение бетона к ступне было приятным. Мне снова стало очень легко, как вчера, тело словно стало невесомым, и я плыл над ступеньками длинной лестницы, вдыхая утренний воздух, тот же, что и вчера. Он был вокруг меня и поражал чистотой и прохладой, непередаваемое ощущение свежести возникло словно наяву. Даже самый чистый звездный свет по сравнению с ней показался бы тяжелым и грубым.
Потом я перешел дорогу, продолжая путь под лучами солнца. У меня возникло ощущение, что я наполнился этим солнцем и легким ветром, который доносил с моря чудесную легкую пыль, соленую пыль, состоящую из мельчайших капелек воды. Камни у берега были холодными, их еще не успели согреть красноватые солнечные лучи. Море ласково ластилось к ногам, было тихим и прозрачным, как самое чистое стекло. Это стекло было жидким и соленым, и оно как живое переливалось тихим лаcковым звуком у моих ног, приглашая войти в себя. Вчера я так и не успел искупаться, и теперь мне особенно сильно хотелось поскорей войти в воду, нырнуть подальше и испытать огромное удовольствие от прикосновения прохладной воды. Но что-то меня удерживало, и вскоре я понял, что: просто я не хотел нарушать совершенство тихо плещущейся воды. И всё же отошел немного, разбежался и нырнул.
В первое мгновение мне стало холодно, дрожь пробрала всё тело, но в ту же секунду ощущение холода стало совсем другим - не жестким, а приятным. Морская вода была просто чудесной. Она плескалась вокруг меня, заполняла собою весь мир, дно стало видно сквозь нее размытым и чистым, а не колеблющимся. Вода стала спокойной, и я испытывал ни с чем не сравнимое ощущение покоя, который окружал меня, наполняя радостью. Мне не хотелось уходить отсюда даже на короткое время. Я вдруг подумал: как было бы неприятно и странно надеть маску и смотреть на всё через настоящее стекло. Всё видно четко, но искаженно.
А сейчас я сливался с морем, находясь в покое на глубине двух-трех метров и тихонько покачиваясь, а вода струилась вокруг меня.
Это длилось довольно долго. Но вот я начал потихоньку всплывать, и вскоре пробился на поверхность воды сквозь серебристую пленку, видимую лишь снизу, из глубины. Солнце заиграло бликами на поверхности воды, и мне снова стало очень хорошо - оттого, что есть солнце и море. Уже через несколько минут я лежал на берегу. Посмотрев на часы, я понял, что пробыл под водой около часа. Время чудес настало!
Сколько мне еще дано чувствовать солнечный свет своей кожей, сколько еще раз я буду вот так сливаться с морем? Мне захотелось, чтобы это повторилось еще много-много раз... Но желание позавтракать пересилило все прочие желания, и я быстро пошагал в сторону пансионата, наполненный изнутри предчувствием множества радостей.
А вечером мы с Ликой играли в теннис. Забыв обо всем, я видел только прыгающий шарик, и каждое мое движение было отточенным... но потом это снова пропало. Еще одно чудо, но, к сожалению, недолгое...
Проснувшись утром, я ни капельки не удивился, а только немного позавидовал самому себе, своему сну. Меня охватила жажда новых чудес, и в этот вечер я лег спать поскорее, снова ожидая проснуться от прикосновения солнечных лучей...
...Да, так оно и было. Солнце сверкало вовсю, идти купаться было поздно - до завтрака оставалось совсем немного времени. Почти весь день я провел на море, совершив несколько долгих путешествий в его глубину, каждое из которых длилось больше часа. Вновь это незабываемое ощущение слияния с морем, и я пожалел, что это больше никому не дано испытать.
Я никому не рассказывал о чудесах, происходящих со мной. Зато этот вечер я провел с Ликой. Мы ушли в курортный городок и истязали там игровые автоматы, а потом - аттракционы. Нам было невероятно весело! Почему? Об этом я задумался перед сном, и уснул с той же мыслью...
...Весь день я думал, почему людям бывает весело, но ничего не придумал. Было то радостно, то грустно.
Пятое августа я провел с Ликой. Сначала мы играли в карты, потом - в теннис. Море было мрачным, как и небо. А я с утра был еще более мрачным, пока не встретился с Ликой. Когда я увидел ее, то сразу успокоился. Может, теперь я особенно сильно чувствую прекрасное?
Воздух, солнце, ветер, море, движение...
А потом мы довольно долго говорили. О чем только, оказывается, можно говорить! О сочинениях и о метро, о мороженом, о домах, о природе, о разных народностях, населяющих земной шар, об учителях и об игровых автоматах, об университете и о школе - обо всем! Очень даже интересно. Я понял, что главное в диалоге: надо, чтобы тот, с кем ты разговариваешь, оказался умным. И желательно красивым.
Мне повезло.
...Следующий день был почти точной копией предыдущего. Небо прояснилось только вечером, появились звезды, постепенно наполнив его своими мельчайшими точками цвета молока. С каждым мгновением темнота сгущалась, и звезды сияли всё ярче и ярче, словно становясь ближе и ближе.
Я закрыл глаза и побледнел, наверное... В общем, что-то со мной случилось, но я больше не мог смотреть на звездное небо! Каждая звезда стала ярче во много раз, небо было усыпано разноцветными сияющими шарами - это я увидел уже позже, через темные очки. В небе застыли спирали галактик, пыль туманностей, сверкающие колючие шары звездных скоплений.
И в этот момент со мной была Лика. И я решился и всё рассказал ей. А она поверила, и пообещала больше никому не говорить...
Завтра надо было уезжать. Проведенные здесь дни оказались чудесными. Но настоящие чудеса потихоньку исчезали: сегодня я уже не мог так надолго сливаться с морем, я уже не чувствовал тени от листвы на моей коже, и вечером смотрел на звезды как любой другой человек...
Вот и закончилась сказка. Но не вся - самым прекрасным был последний вечер здесь. Мы с Ликой стояли на балконе, и я думал о том, что скоро мы обязательно встретимся в Москве, а о чем думала Лика, я не знаю.
Как хорошо было вокруг! Дул теплый ветер, он нес в себе все ароматы южной ночи. В небе сияли звезды. Где-то шумело море. Небо в звездах, а земля - в огнях...
...А все-таки мне повезло с этими снами. Завтра - последний...
Море уходило из-под крыла самолета в даль. До свидания! И вот я уже дома, делюсь впечатлениями с папой и мамой, засыпаю вечером...
Я проснулся. Мне стало бесконечно жаль ушедшего последнего сна. Всё это никогда уже не вернется! Меня ждали экзамены в наш университет и обыденная жизнь.
Но вдруг что-то сверкнуло во мне, и за несколько минут память стерла и неудачу в МГУ, и возвращение домой, и все печали; я помнил только одно: с первого сентября начинается учеба в Москве.
Я посмотрел вокруг себя. На столе лежал раскрытый чемодан, возле стола - ласты. Я вчера прилетел с моря.