Плыл в утлой пироге от нас далеко
По тёплому морю Гаврилов Сашко,
А грёб, и молчал, и обследовал дно
Недобрый туземец, не евший давно.
Уткнулась пирога в прибрежный песок.
Сашко вдруг запел про берёзовый сок,
И, к дикому племени чувств не тая,
Воскликнул Сашко: "О, Гвинея моя!".
Нет в хижинах света, удобств и дверей...
Он, русский душою мечтатель-еврей,
Россию покинул, ушёл воевать,
Чтоб джунгли в Гвинее туземцам отдать.
Беда, заслонившая множество бед:
Недобро на Сашку взглянул людоед
И тюкнул, не выдержав, Сашку в висок.
Роняя слюну на прибрежный песок.
Деревня ликует. Пылает костёр,
И Сашкину печень уже кто-то спёр.
Не будет элегий, не будет поэм -
И снял англичанин свой пробковый шлем.
Как прежде восславил надгробием слов
Хохла-конармейца советский Светлов,
Так нынче восславил, слукавив чуть-чуть,
Страдальца-поэта хохол Корнейчук.
2005.04.07.21.05