Корнева Наталья Сергеевна : другие произведения.

Ювелир. Тень Серафима. Глава 8

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава 8, в которой главному герою приходится скрываться от инквизиции, решая в процессе уйму морально-этических проблем

  Ювелир. Тень Серафима.
  Глава 8
  
  Спал Себастьян беспокойно.
  Сон этот до обидного мало походил на отдых: ни на одну минуту ювелир не прекращал ворочаться, судорожно дергать конечностями, вздыхать и произносить отдельные неразборчивые слова.
  Весь остаток ночи, до самого рассвета, дождь барабанил по стеклам и жестяным карнизам, и навязчивый голос воды рождал в душе неясную тревогу. Реальность просачивалась в сон, путаясь и сплетаясь с ним. Ювелиру снились лихие погони, перестрелки и таинственные враги, по неизвестным причинам упорно жаждавшие его смерти. Проснувшись засветло, Себастьян почувствовал себя измотанным и уставшим. Неосознанные, запертые где-то в самых глубинах души чувства отягощали сознание. Словно и не отдыхал почти целые сутки.
  Чертовски хотелось глотнуть свежего воздуха. Как же давно не слушал он голоса ветра в траве, в листьях высоких, наполненных жизнью деревьев, мощными кронами подпиравших небо... Обитая в каменных застенках городов, ювелир уже успел позабыть, каково это - дышать глубоко, полной грудью, не опасаясь, что воздух отравлен. Отравлен пылью бесконечных строек, грязными выбросами фабрик, ядовитым дымом заводов или, что еще хуже и опаснее, модифицирован беспрерывными излучениями камней... Себастьян только вздохнул. И почему люди убеждены, что всё должно доставаться даром? Откуда взялась эта абсолютная, самонадеянная уверенность? Старшие расы мудрее. Возможно, именно поэтому они вынуждены скрываться в Пустошах, признав доминирующее положение человеческой цивилизации среди остальных рас...
  Конечно, признав не безоговорочно и больше на словах, но тем не менее.
  А платить всё равно приходится - и за прогресс, и за магию. В основном простым смертным, терпеливо сносящим все побочные эффекты заклинаний, неудобства и болезни, которые становятся всё разнообразнее и смертоноснее.
  В открытое окно потянулись ленты сырого тумана, прохладные, похожие на щупальца неведомых морских тварей. Непрекращающееся смутное волнение изрядно портило обычно благостный настрой ювелира. Должно быть, сказывались кошмары и явь последних дней, кстати, не менее кошмарная. Отправив Софию за завтраком, ювелир опустился на колени и сложил руки перед грудью, намереваясь всласть помолиться в этот тихий рассветный час, слать в запредельное молитву за молитвой, дабы Изначальный унял его тревогу.
  - Серафим! - приглушенный шепот Софии не дал осуществиться этим бессовестно радужным планам.
  Золотистой змейкой девушка проскользнула в комнату, закрыв за собой дверь быстро и беззвучно. В застывших янтарем глазах было нечто, заставившее Себастьяна оставить молитвенную позу. Одним движением он оказался на ногах, схватил вещи, которые, как раз для таких непредвиденных случаев, всегда были собраны и лежали наготове. Не раз ювелиру приходилось видеть беспомощные и отчаянные взгляды, говорящие яснее слов.
  - Там, внизу... - грудь девушки часто и тяжело вздымалась, руки мелко подрагивали, - инквизиторы! Они говорят с хозяином... Похоже, ищут кого-то.
  Да неужели? И кого это, интересно? Самое время удивленно всплеснуть руками и самозабвенно удариться в истерику.
  Но, к счастью, это не входило в планы на день.
  - Сколько их? - флегматично спросил Себастьян, надевая неизменную шляпу. Нет-нет, в схватку он вступать не собирался, просто любопытно, какое мнение о его скромной персоне сложилось в доблестной святой службе.
  - Пятеро... - София на краткий миг задумалась, припоминая. - Нет, шестеро. Но что нам делать?
  - Эвакуироваться, - беззлобно усмехнулся ювелир. Бестолковая паника девушки явно забавляла мужчину. - И чем скорее, тем лучше. Не беспокойся, хозяину я заплатил авансом, он мне еще должен остался. Жаль, на голодный желудок уходим, и позавтракать не успели... Ну что за люди? Всегда их черти не вовремя приносят.
  - Но мы же не сможем так просто пройти мимо инквизиторов, - растерянно протянула София, судя по всему, не вполне разделяя оптимистичный энтузиазм спутника.
  - Лично я собираюсь воспользоваться резервным выходом, - ювелир шагнул к окну и, вспрыгнув на подоконник, настежь распахнул створки.
  Уже в следующий миг силуэт его лишь смутно угадывался в проеме, сливаясь с ворвавшимся внутрь туманом. Серой тряпкой висел над городом тусклый рассвет, цепляясь за островерхие крыши и шпили. Блеклые, невыразительные лучи скупо просачивались в разрывы туч, давая больше теней, чем света.
  - А ты уходи из комнаты. Пройдешь мимо инквизиторов, как ни в чем ни бывало, они даже внимание не обратят. Сегодня они ищут вполне конкретного человека, и это не ты.
  - Что? - София побелела от страха, исказившего черты хорошенького лица. - А если меня всё-таки схватят?
  - Ну извини, - ювелир широко улыбнулся, разводя руками. - Я же говорил, что это опасная и совсем не женская профессия. Самое время отказаться, как думаешь?
  - Ни за что! - девушка упрямо вздернула подбородок и сжала руки в кулаки, хотя в глазах по-прежнему колыхался совершенно детский ужас. - Где и когда встречаемся?
  - Главная площадь, через два часа, - пожал плечами Себастьян, поворачиваясь к ней спиной. - Если приведешь за собой хвост, можешь на меня не рассчитывать. Давай-ка, поторопись. И сотри с лица это выражение, оно тебя с головой выдает. Будешь и дальше такой непосредственной, долго не проживешь.
  Обиженно поджав губы, София пулей вылетела из комнаты. Что ж, есть небольшая надежда, что её не заметят - дуракам и новичкам и вправду обычно везет... А тут, похоже, и то, и другое.
  Но пора спешить. Себастьян уже слышал шаги на лестнице. Мягкой кошачьей поступью крались враги, тихо и быстро. Так тихо и быстро, что ювелир едва мог определить, сколько их. Это были не рядовые инквизиторы - специально подготовленные бойцы из отряда внутренних расследований, готовые при необходимости убить даже собрата, если тот чем-то запятнал себя и святую службу. Они не знали сомнений или колебаний, просто выполняли приказы. Один такой боец стоил десятка.
  Велик, оказывается, его авторитет среди носящих серебряные фибулы. Что ж, очень, очень лестно.
  Ювелир посмотрел вниз. Комната их располагалась невысоко - всего-то третий этаж гостиницы. Можно спрыгнуть и так, но есть риск получить травмы при приземлении на каменную мостовую. К тому же, спрыгнуть - это только полдела, нужно еще и незаметно убраться отсюда подобру-поздорову, а парочка-другая инквизиторов наверняка осталась караулить у входа, контролируя все возможные пути бегства.
  Себастьян глубоко вздохнул и осознал внутри себя сущность сильфа, невидимую простым глазом. Ощутил движение прохладной крови этой старшей расы, которая струилась в жилах, не смешиваясь со смертной человеческой кровью. Она была бесцветной, как вода горных ледников, и невесомой, как воздух, из коего сотканы призрачные души сильфов. Увы, эфирной субстанции было недостаточно, а человеческая кровь слишком отяжеляла и связывала её, чтобы способности сильфов в полной мере могли проявиться в ювелире.
  Но кое-что всё-таки было ему подвластно.
  Рыжие пряди волос, в беспорядке падавшие на лицо, потускнели, поблекли, теряя свой цвет. Казалось, это полупрозрачные пряди тумана. Невысокую фигуру уже совсем невозможно было различить в проеме окна - контуры постепенно размывались, таяли, стирались... и наконец совсем пропали. Человеческая плоть смешалась с воздухом, растворилась в густом молоке тумана и исчезла, перейдя в иное, неплотское состояние.
  Серафим сделал шаг вперед и безо всяких крыльев легко воспарил над землей.
  Задержка - на долю секунды, не больше. Вполне достаточная для того, чтобы оглядеть окрестности, отыскивая вероятные ловушки внимательным, вобравшим все краски мира взглядом. Ничто не скроется от взгляда, если смотреть насквозь. Уже в следующее мгновенье призрак стоит на земле, опустившись мягким прыжком, упруго и совершенно бесшумно. Еще миг - и тень скользнула в ближайший безлюдный проулок, двигаясь много быстрее человека. Слишком быстро даже для грубого восприятия человеческого глаза.
  Инквизиторы ворвались в оставленную ювелиром комнату, опоздав на какую-то минуту, но наградой им оказалась лишь пустота. Порывы сырого воздуха увлекли наружу занавески, которые расстроенно махали на прощанье ушедшему, словно вышитые платки в руках провожающих.
  Минута. Одна-единственная неполная минута!
  Чудовищное опоздание. Непростительное, если собираешься ловить того, кто быстрее ветра.
  
  ***
  Убедившись, что оказался в безопасности, Серафим принял привычный облик. Туман не спешил рассеиваться, давая дополнительные возможности оставаться незамеченным. Однако в городе стало небезопасно. Активность инквизиции явно увеличилась: если раньше встретить на улице кого-то из её адептов было достаточной редкостью, то уже за сегодняшнее утро Себастьян видел четверых, откровенно осуществлявших наблюдение за ключевыми районами города. И это если не считать тех, кто ни свет ни заря бестактно явились к нему без приглашения. Но, вот беда, разминулись с хозяином и не застали дома.
  Ювелир мысленно чертыхнулся. Он недолюбливал Ледум. Зачастую казалось, что этот чертов город стеклянный, и любой его житель всегда может с точностью сказать, где находится другой. Здесь не было никаких секретов, никакой частной жизни. В особенности это казалось приезжих, представителей криминального мира и работников спецслужб, которые вообще контролировали всех и вся. Более тоталитарного и полицейского режима, да еще и под прикрытием доктрины абсолютных свобод, Себастьян не встречал ни в одном из городов Бреонии, хотя за свою беспокойную жизнь успел побывать в каждом. Официальная доктрина утверждала свободомыслие в высшем его проявлении, отдавая анархизмом и вседозволенностью, но на практике была от начала и до конца лжива. Так же лжив и лицемерен был и сам Ледум, город греха.
  Однако стоило всё же сказать спасибо, что инквизиторы заявились не вчера, когда он бессильно валялся в забытьи. Это было бы самой глупой и жалкой смертью, которую Себастьян только мог себе вообразить. К тому же, приход незваных гостей так кстати избавил его от привязчивой девчонки, с которой ювелир уж и не знал, что делать. Уж чем-чем, а учениками он обзаводиться пока не намерен, - возраст не тот. Тем более такими бесперспективными.
  Итак, на этом положительные моменты, к сожалению, заканчивались. Из отрицательных: у него нет ни малейшего представления, как выполнить взятый заказ; за его головой начали охоту все здешние адепты чистоты человеческой крови; ему совершенно негде спрятаться, по крайней мере, надолго. Можно, конечно, бегать от них по городу, как заяц, но рано или поздно он устанет и неминуемо попадет в западню. К тому же, такой подход заранее ставит ювелира в невыгодное положение жертвы, зверя на лове, и лишает каких-либо возможностей продолжать поиск турмалина.
  Так не пойдет.
  Себастьян крепко задумался. В принципе, было в Ледуме одно место, где можно попытаться укрыться. Конечно, если его до сих пор не обнаружили и не уничтожили здешние дотошные ищейки. Каждый раз, возвращаясь в этот город, ювелир с замиранием сердца шел туда, боясь увидеть пепелище на месте райского сада. И каждый раз душа радовалась и ликовала, когда он убеждался, что всё в порядке, что беда обошла стороной. Это был заветный дом, в котором всегда ждали и были готовы принять. Фактически, это был дом, которого у него никогда не было.
  Приняв решение, Себастьян немного успокоился. Да, стоит отправиться туда, честно всё рассказать и попросить убежище. Почти наверняка ему не откажут.
  Взглянув на часы, ювелир мимоходом отметил, что с момента утреннего бегства из гостиницы прошло ровно два часа. Как раз на это время он назначил встречу с Софией. Интересно, удалось ли девице выбраться и спастись? Где она теперь - в пыточной камере? Или наивно ожидает его появления на центральной площади? Тщетно, напрасно ожидает, рискуя каждый миг попасться...
  Себастьян ощутил болезненное чувство вины. Черт возьми, неужели он умудрился привязаться к девчонке? Как такое возможно - не сам ли он мечтал отделаться от самонадеянной и бесполезной спутницы, не желая тащить непосильное ярмо обязательств?
  Да, всё так... Но ведь девица помогла ему, возможно, даже спасла жизнь. Кто знает, чем кончился бы вышедший из-под контроля ритуал, если бы София вовремя не прервала процесс? К тому же, она доверилась ему, а доверие невольно налагает ответственность. Почти наверняка, ювелир был единственной надеждой несчастной выжить в этом хищном городе. Говорят, надежда - глупое чувство, а глупость должна быть наказана... Себастьян отчаянно не хотел верить в это. Сам он давно излечился от всех иллюзий, но как прекрасно было время, когда они жили в его душе. Каким прекрасным казался мир! Только казался, но тем не менее. И пусть ювелир никогда уже не сможет взглянуть на него наивными детскими глазами, - но ведь кто-то должен. Эта девушка, София, - еще почти ребенок, рано лишившийся родительской заботы. Она слишком молода, чтобы страдать. Он может немного продлить её детство, позволить ей роскошь быть беззащитной, глупой и непорочной. Возможно, именно такого человека не хватало ему рядом - капли чистой воды в бездонном океане жадности, равнодушия и цинизма. Нет, он никогда не сможет простить себе, если погубит еще одну невинную.
  Себастьян и не заметил, как во время размышлений ноги будто сами собой вывели его к людной городской площади, сохранившей старинное название Ратушной.
  От сердца отлегло, когда в потоке чужих равнодушных лиц ювелир наконец различил знакомые черты и теплые карие глаза, осветившиеся искренней радостью встречи.
  
  ***
  София изумленно оглядывалась, изо всех сил стараясь удержать себя в рамках приличия и не таращиться чересчур уж откровенно на диковинные фрески, сюжетные мозаики и гобелены, украшавшие стены и потолки с виду обычного, ничем не примечательного здания, куда привел её Себастьян. Комната, в которой они сейчас находились, занимала весь первый этаж и была почти пуста - только несколько рядов аскетичных скамей из лакированного черного дерева, да небольшое возвышение у противоположной от двери стены. Высокие узкие окна, задрапированные темными портьерами, желтые свечи в старомодных тяжелых канделябрах, тишина - всё это создавало ощущение мрачноватой торжественности. Пахло чем-то пряным и свежим.
  Сам хозяин дома также был более, чем странен - в простом черном костюме, аккуратно причесан, гладко выбрит, со скромным, но в то же время строгим выражением лица. Лет ему было где-то за пятьдесят, однако лицо практически не тронули морщины, а волосы - седина. Глаза мужчины были спокойными и внимательными. В целом, он производил неуловимое, но четкое впечатление человека не от мира сего.
  - Скольких людей ты убил с момента нашей последней встречи, сын мой? - Мягко вопрошал он тем временем коленопреклоненного ювелира, который ритуально склонил голову в знак смирения и кротости.
  - Четверых, отче.
  - Скольких ты ограбил? - Размеренная речь святого отца погружала в состояние глубокого спокойствия, похожего на гипнотический транс.
  - Одиннадцать человек, отче.
  - Сколько раз вступал ты в порочные связи, не скрепленные церковью святыми узами брака?
  - Трижды, отче.
  Неожиданно для самой себя София густо покраснела. Очевидно, она тоже входила в длинный перечень смертных грехов Серафима. С этой точки зрения девушка никогда не смотрела на поступки - свои или чужие. Непривычное, заставляющее многое переосмыслить мировоззрение.
  И, наверное, очень непростое.
  Инвентаризация грехов меж тем продолжалась.
  - Сколько раз ты солгал?
  Себастьян впервые ненадолго задумался.
  - Прости меня, отче, я затрудняюсь ответить. Мне кажется, ни разу, но возможно, иногда я лгу самому себе, в самых серьезных... самых главных вопросах.
  Святой отец понимающе кивнул.
  - Я обязан призвать тебя к покаянию, сын мой, и решительно потребовать отвергнуть путь смерти, которым ты идешь, дабы принять путь жизни, угодный Изначальному Творцу.
  - Я не могу сделать этого, отче, - голос ювелира был горек, но тверд. - Я не раскаиваюсь. Люди, лишенные мной жизни, умерли легко и быстро, и над каждым я прочитал нужные молитвы. Люди, которых я лишил имущества, и без того достаточно богаты, чтобы угнетать многих. Женщины, которых я лишил чести, не жаловались, кроме того, и до встречи со мной они шли скользкой дорогой.
  - Это не оправдание, Себастьян, - святой отец печально покачал головой, однако в голосе его не было ни тени укора или надменности - только безграничное сочувствие и любовь. - Ничто не может быть оправданием.
  - Я знаю, отче, - вконец погрустнел ювелир, - но не могу бросить профессию. Она уже стала частью меня... А может, это я сам стал частью этого чудовищного ремесла. Мне постоянно нужны деньги. Большие деньги.
  София чувствовала себя ужасно неловко, присутствуя при таком странном разговоре, больше напоминавшем исповедь, если она правильно понимала значение этого старого слова. Девушка боялась не то что пошевелиться - дышать, чтобы ненароком не напомнить о своем существовании и не нарушить совершенной интимности атмосферы. Но кажется, больше это ровным счетом никого не смущало. На Софию просто не обращали внимания, словно она была пустым местом! В конце концов, это даже немного обижало.
  - Что ж, сын мой, мой долг сообщить тебе, что с каждым днем ты всё более отдаляешься от света, - голос святого отца по-прежнему был доброжелателен и ласков, хотя произносил нелицеприятные вещи. - Пламень святой веры постепенно гаснет, не находя духовной пищи. Ты сильно изменился, Себастьян. Ты уже несешь в себе грех. Совсем скоро ты ничем не будешь отличаться от тех, кто приходит сюда с пустой душой, с пустыми глазами, надеясь просто переждать пару дней какие-то свои неприятности и вновь окунуться в непрекращающуюся суету иллюзорного мира.
  Ювелир вздрогнул, будто обжегшись.
  - Мне больно слышать такие слова, отче, - чуть слышно прошептал он. - Однако я не смею... и не стану отрицать их. Мне бы хотелось назвать вас жестоким, но вы правы. Вы были правы и тогда, когда сказали, что, упав в грязь, невозможно остаться чистым. У меня не получилось - не хватило сил. Пожертвовав оболочкой, я надеялся уберечь от этой проклятой грязи хотя бы внутреннюю суть, но, похоже, потерпел поражение. Но я всё еще надеюсь однажды принять истину, если это возможно для таких, как я.
  София уже давно догадалась, что, находясь в этом необычном доме, она вновь преступает закон. Это была церковь. Самая что ни на есть настоящая церковь Изначального, объявленная в Ледуме диким пережитком прошлого и, разумеется, запрещенная. Оазис веры в пустыне неверия, скрытый от посторонних глаз и недостижимый, как мираж. Почти невозможный. Неужели кто-то в их городе продолжает приходить сюда? Наверное, да, иначе зачем бы этому необычному человеку продолжать сохранять здесь всё это, ежедневно рискуя жизнью? И как только он умудряется быть таким поразительно беззаботным, живя в состоянии постоянной смертельной опасности?
  - Я не могу настаивать, сын мой, и силой принуждать тебя прийти к свету, - голос мужчины был таким проникновенным, что Софии самой страстно захотелось припасть к его ногам и честно сознаться во всех проступках, плача и покаянно заламывая руки. Так убедительно и пылко, и при том небрежно-спокойно, мог говорить только истинный проповедник, смысл жизни которого - вдохновлять и обращать в свою веру. Это были люди особого сорта, имеющие власть над сердцами, которую, как говорили, даровал им сам Изначальный. - Это возможно сделать только по доброй воле, и ты об этом извещен. Ты делаешь свой выбор осознанно, зная о его последствиях, и в свой час пожнешь все худые плоды. Конечно, я не оставлю тебя без помощи. Это святое место, и каждый, кто нуждается, получит здесь кров и пищу, физическую или духовную. Вы можете остаться - на столько, на сколько это необходимо.
  Он легко коснулся головы ювелира, давая благословение и завершая разговор.
  - Благодарю вас, святой отец, - Себастьян поднес ко лбу сложенные руки и поднялся.
  
  ***
  - И часто ты бываешь здесь? - негромко спросила София, когда после более чем скромного ужина ювелир указал девушке её комнату. Сама атмосфера этого дома не позволяла повышать голос, говорить быстро или - о ужас! - смеяться. Если честно, девушка чувствовала себя здесь немного подавленно, не в своей тарелке, хоть и казалось, что даже сами стены пропитаны ощущением благостного покоя, умиротворения и тишины, которая была здесь с сотворения мира.
  - Если бы не этот дом, я предпочел бы совсем не приезжать в Ледум, - честно признался Себастьян. Он открыл незапертую дверь и сделал приглашающий жест внутрь, деликатно оставаясь за порогом.
  Комната оказалась не то, чтобы маленькой - просто крохотной. Она больше напоминала узкую нишу с простым деревянным лежаком у одной стены. Из предметов мебели имелся еще низенький столик с одной-единственной, зато увесистой книгой в твердом темном переплете.
  - Не слишком-то тут уютно, - София ошарашено повертела головой, но больше никаких элементов интерьера не обнаружилось. Даже окна и того в комнатке не было, если не считать узкой щели под самым потолком, необходимой для поступления кислорода.
  - Обращай внимание на суть, а не на то, что видимо глазу, и может оказаться лишь уловкой сознания, иллюзией, - невесело усмехнулся ювелир, думая о своем. - В вашем городе здесь самое комфортное место для жизни.
  - Но как этому человеку удается выживать, да еще и содержать такой особняк? - недоумевала девушка, зябко обхватив руками плечи. - И почему стража до сих пор не арестовала его?
  - Конечно, у святого отца есть официальное занятие, для отвода ненужных подозрений, - кратко объяснил Себастьян. - Кроме того, церковь здесь и во всех других местах испокон веку существовала на пожертвования добрых людей.
  - Таких, как ты?
  Ювелир покачал головой, отчего-то помрачнев еще больше, и отвернулся.
  - Спокойной ночи, София. Здесь принято ложиться спать и вставать рано.
  
  ***
  Бессонница не давала сомкнуть глаз. Очевидно, организм ювелира умудрился-таки отдохнуть за минувшие сутки, пока восстанавливался от кровопотери. А еще говорят, невозможно наесться впрок или выспаться на неделю вперед. Вранье! В опроверженье своим же собственным словам, Себастьян бесцельно таращился в потолок, и не думая забываться безмятежным сном человека, совесть которого чиста. Утомившись от этого занятия, со вздохом поднялся и стал мерить комнату шагами. Мерить-то тут было особо нечего - три шага в длину, два в ширину. При желании, можно и одним прыжком одолеть. Однако Себастьян был уверен, - никому прежде и в голову не приходило тут прыгать и скакать - помещение предусматривалось для менее подвижных видов деятельности.
  Это была комната, а точнее сказать, келья, которую Серафим занимал всякий раз, когда судьба заносила его сюда. Всё здесь было хорошо знакомо и мило сердцу. Однако на сей раз душевный покой и умиротворение почему-то не желали в облаке неземного сияния снисходить на ювелира. Слова, произнесенные святым отцом, звучали и звучали в ушах, заставляя сердце кровоточить от боли. Себастьян попытался было, как и хотел, провести ночь в молитвах, но, к его вящему ужасу, сосредоточиться и остановить хаотичный бег мыслей никак не удавалось. Голова была полна мирского мусора.
  Мнение святого отца, с которым они были знакомы без малого десять лет и очень сблизились, имело большой вес для ювелира. Сегодня священник говорил с ним, как с чужим. Несмотря на отсутствие всякого упрека, несмотря на мягкий, сострадательный тон голоса, сильф чутко уловил какое-то охлаждение, отдаление, отчуждение. Это очень опечалило Себастьяна. Во всей Бреонии не отыщется человека, который был бы посвящен в дела ювелира больше, и который вызывал бы у него такое безоговорочное доверие, уважение и любовь. Хранитель церкви был мужественный и преданный своему делу человек. Много лет продолжал он беречь в Ледуме источник духовного света, безропотно снося непрекращающиеся тяготы и лишения, терпя все причуды окужающего порочного общества. Все прочие священники в своё время были убиты или же бежали прочь из города, бросив приходы на растерзание стражи.
  Тяжело думать, что он потерял веру в ювелира, поставил на нем крест. Возможно, это было заслуженно, правильно, но Себастьяну малодушно не хотелось терять человека, который был для него не только священником и духовным наставником, но и другом, - возможно, единственным искренним другом в целом мире. Однако сегодня святой отец предпочел ограничиться только формальной исповедью и, под предлогом сильной занятости, отказал в личной беседе.
  Этот отказ заставил ювелира страдать.
  Прервав мучительные раздумья о наставнике, Себастьян обратился мыслями к Софии, но и тут не нашел облегчения. Какого черта проклятая Искаженная бесцеремонно влезла в его жизнь, разрушила его такой ясный, четко устроенный, логичный мир, спутала все чувства? Себастьян ощущал, как внутри кровеносных сосудов клокочет злость, почти ярость, с которой он не в силах справиться. Впервые за долгие годы душевное равновесие ювелира оказалось нарушено, да еще как! Чашки невидимых весов ходили ходуном, грозя всему механизму сбоем или серьезной поломкой.
  Всё это просто не укладывалось в голове. Да что там, вообще нигде не укладывалось! И ради чего, Господь всемогущий, он сам же, по доброй воле, вернулся к нелепой девице, да еще и притащил её сюда, в святая святых его мира? В душе творилось необъяснимое смятение, поднималась буря чувств, благополучно спавших всё это время. Заглядывая в себя, Себастьян ужасался этому чуждому, несвойственному ему состоянию. От прежнего порядка и понимания себя не осталось и следа. Думая о Софии, ювелир был искренне поражен самому себе: ему никак не удавалось определить своего отношения к этому человеку - оно скакало, как взбесившаяся лошадь, колеблясь от состояния тихой ненависти до слюнявого умиления.
  Но еще больший ужас, заставлявший кровь леденеть в жилах, вызывал тот безжалостный факт, что чувства к Моник теперь также с трудом поддавались определению.
  ...Моник - его первая, единственная, вечная любовь. Это чувство было столпом мироздания ювелира, основой всех основ, мерилом и эквивалентом всех чувств. Оно просто не могло измениться. В противном случае придется признать, что его гармоничный мир рухнул, рассыпался, превратился в хаос, чего допускать нельзя...
  Вот на этом и остановимся.
  Себастьян глубоко вздохнул и замер, прекратив беспорядочное, как движение атомов, блуждание по комнате. Всё не так страшно. Он просто немного на взводе от всех этих неудач с поиском черного турмалина. Не стоит сейчас накручивать себя еще больше и делать скоропалительные, почти наверняка неверные выводы.
  Внезапно что-то отвлекло ювелира от увлекательной душевной маеты. Посторонние звуки, негромкие, но совсем не вписывающиеся в чуткую ночную тишину. Кто-то осторожно, деликатно ломился в дом, точнее, в одно из окон на первом этаже.
  Не мешкая, Себастьян бесшумно выскользнул из кельи, не забыв прихватить с собой заряженный револьвер и шпагу.
  Внизу его ждал сюрприз. Не в меру интеллигентный, но ловкий злоумышленник уже успел проникнуть внутрь, и теперь беспокойно озирался, крадучись ступая по полу, чтобы избежать обличительного скрипа старых половиц. И фигура его, и лицо были слишком хорошо знакомы Себастьяну, чтобы обознаться. Так-так, значит, старый знакомый пожаловал в гости?
  Происходящее совсем переставало нравиться ювелиру.
  Негоже нарушать священную тишину намоленного места неподобающими звуками: воплями или, тем более, шумом драки, поэтому Серафим пронесся по лестнице легким дуновением сквозняка, в мгновение ока оказываясь за спиной ночного посетителя церкви.
  - Как ты нашел меня? - ласково шепнул ювелир в самое ухо гостя.
  Тот дернулся, но понятливо сдержал непроизвольный крик, почуяв характерное давление прохладного револьверного дула на затылке. Весьма неприятное и щекочущее нервы ощущение.
  - Серафим, это ты? - испуганно выдохнул человек, в знак демонстрации мирных намерений высоко поднимая руки. - Ты что, преследуешь меня?
  - Я задал вопрос.
  - Черт тебя возьми, убери револьвер! - возмущенно прошипел человек, не делая, однако, резких движений. - Совсем уже нервы у тебя шалят с этим проклятым расследованием. Откуда, скажи мне, откуда мог я знать, что ты здесь?
  - Неубедительно, Стефан, - резко оборвал Серафим. - Ты и вправду надеешься, я поверю, что ты оказался здесь совершенно случайно, да еще и посреди ночи? Случайности не случайны, и я давно не принимаю в расчет непреднамеренные совпадения. А после того, как охотники, или кто это был на самом деле, оставили тебя в живых, кредит моего доверия к тебе снизилось практически до нулевой отметки.
  - Вот как? - неожиданно разозлился Стефан, чуть повышая голос. - Конечно, с мертвыми гораздо проще иметь дело. Если бы меня убили, это было бы и понятно, и логично, и объяснимо. И не нужно было бы гадать, правду я говорю или нет. Ну так убей меня, убей, чтобы не сомневаться! Пристрели меня прямо в своей драгоценной церкви, Серафим, чтобы я уж точно не смог обмануть или предать тебя!
  - Успокойся, Стефан, - Себастьян медленно опустил револьвер, желая избежать этой внезапной истерики. Неясно только - настоящей или разыгранной специально для него, чтобы увести разговор в сторону? Впрочем, с момента их последней встречи, Стефан выглядел намного лучше, хотя следы пережитой трепки по-прежнему проявлялись в излишней нервозности. - Я задал простой вопрос, а ты почему-то упорно уходишь от ответа. Разве так ведут себя добрые друзья? С какой стати я должен доверять тебе?
  - Понимаю, все подозрения падают на меня, - Стефан нервно захихикал. - Я прямо-таки в гуще событий! Я изготовил подделку, я приехал в город накануне убийства, я рассказал тебе странную историю с допросом, после которого остался на свободе, и, наконец, я так не вовремя оказываюсь здесь, будто специально для того, чтобы прикончить нашего звездного ювелира! Но подумай сам, не слишком ли это очевидно, чтобы быть правдой? И неужели для самого Серафима не нашлось бы более подходящего претендента на роль убийцы?
  - Не заговаривай мне зубы, Стефан, - поморщился ювелир, начиная терять терпение. - Мы давно и хорошо знакомы. Ты был способен воспользоваться нашей дружбой, чтобы, не вызывая лишних подозрений, подобраться ко мне на близкое расстояние. Тем более что убийство не единственная цель, с которой ты мог заявиться сюда. Можно было просто осуществлять наблюдение, или попытаться что-то украсть, или...
  - Серафим, я просто хотел найти здесь убежище! - не выдержав, выпалил Стефан, обеими руками обхватив голову. - Предвижу, что ты скажешь, но меня хотят убить.
  Себастьян недоверчиво покачал головой. Глупая отговорка. Прошло слишком много времени, чтобы убирать Стефана. С ним уже говорили все, кто только хотел, и узнали всё, что смогли.
  - С чего ты взял? - тем не менее, холодно уточнил ювелир. Не исключено, что у друга на фоне последних событий попросту развилась мания преследования.
  - С чего я взял? - гневно вспыхнул Стефан, заводясь не на шутку. - Ты мне не веришь? Ну так я расскажу тебе, с чего я взял. После того, как ты покинул меня, еще примерно сутки я провалялся на кровати, ожидая новых посетителей. А что, вдруг еще не все успели прийти и помучить меня расспросами о похищенном черном турмалине? Однако же, никто не приходил. Понемногу успокоившись, я решил прогуляться, чтобы хоть немного отвлечься от не выходящего из головы кошмара. Мне и в голову не пришло прятаться или бежать, знаю же, в этом городе такие номера всё равно не проходят. Но дальше произошло странное. Ты знаешь мою рассеянность, да и электрический ток, видимо, всё же здорово воздействует на мозг... В общем, я заблудился и запамятовал, в какой гостинице остановился. Проплутав до позднего вечера, я наконец отыскал нужную и возрадовался своему счастью. И что ты думаешь? На пороге я едва не столкнулся с тремя молодчиками, но вовремя отшатнулся, нырнув в спасительную темноту. Всё-таки наша профессия вырабатывает мгновенные реакции и недюжинную интуицию!
  Себастьян чуть снисходительно улыбнулся и кивнул, делая знак продолжать. Возможно, в состоянии столь сильного стресса и реальной опасности для жизни, интуиция и реакции Стефана и впрямь обострились. Обычно они, к сожалению, оставляли желать лучшего. Но этот недостаток был свойственен всем людям.
  - Так вот, я сразу понял, что они приходили за мной, - воодушевленно вещал меж тем Стефан. - Прождали целый день напрасно и решили, что я уже не вернусь. Незнакомцы прошли совсем близко от меня, и я слышал часть их негромкой беседы. Один сказал: "Он всё же не такой дурак, чтобы оставаться здесь после случившегося. Наверняка уже прячется в какой-то норе, трясясь от ужаса. Ну ничего, мы его живо оттуда вытащим". "Шеф будет недоволен, - с тревогой возразил другой. - Нужно поторопиться и найти мерзавца как можно быстрее". "Шефу пока есть чем заняться, - ухмыльнулся третий. - Будем надеяться, завтра в "Шелковой змее" он развлечется, как следует, и простит нам этот досадный промах". Услышав всё это, я немедленно направился сюда, так как это место, кажется, еще мало кому известно, и здесь можно попробовать протянуть хоть какое-то время. Но чувствую - дальше будет только хуже!..
  Себастьян заинтересованно слушал окончание захватывающей дух истории Стефана. Правдивой она была или нет, оставалось на совести рассказчика. Но на данный момент ничего другого на руках у ювелира не имелось, а значит, не особенно приходилось выбирать. Хоть какая-то зацепка... Название "Шелковая змея" было хорошо известно Себастьяну - клуб развлечений. И не просто какой-то там клуб развлечений - самый знаменитый, самый дорогой, элитный клуб Ледума, предназначенный исключительно для высшей аристократии. Говорят, бокал иного вина стоил там столько, сколько целый винный погреб. Кто бы ни был загадочный заказчик несостоявшегося убийства Стефана, найти его можно будет завтра ночью в "Шелковой змее".
  - Надеюсь, ты не собираешься наведаться туда? - вполне искренне изумился Стефан, верно истолковав сосредоточенное молчание ювелира. - Брось, Серафим, не блажи! Это же верная смерть. Тебя еще никто не пытался убить, с тех пор как ты взялся за это сомнительное дело? Вот там точно попытаются.
  - Такой шанс упускать не стоит, - сухо отозвался Себастьян, пряча револьвер.
  - Какой шанс? Отправиться в лучший мир? Это ты всегда успеешь. Подумай лучше, как нам выбраться из этой передряги... - голос Стефана неожиданно смолк, и следующие слова он произнес так тихо, что уловить их мог только чуткий слух сильфа. - Серафим! Кажется, за нами кто-то наблюдает.
  Себастьян усмехнулся. Надо же, заметил наконец. Ну что за недотепы его окружают?
  - Выходи, София, - не оборачиваясь, насмешливо позвал он. - Тебя обнаружили. Я же говорил, что у тебя нет ни малейших способностей, чтобы стать ювелиром.
  - Я пойду с тобой, - насупившись, громко провозгласила девушка, являя себя обществу, и тон её совсем не понравился Себастьяну. - Мне надоело прятаться за твоей спиной. Я хочу испытать себя.
  - Это исключено, - категорично отрезал ювелир. - И не обсуждается.
  Стефан только что рот не раскрыл, в крайнем удивлении переводя близорукие глаза с ювелира на девушку и обратно. Но, вдохновленный красноречивым взглядом Серафима, промолчал, оставив при себе своё мнение и ехидные вопросы. И судя по всему, мнение это было крайне далеко от положительного, а вопросы - от тех, что подобает задавать в присутствии дамы.
  - В конце концов, даже оставаясь здесь, я всё равно рискую жизнью, - немедленно начала давить на логику девушка. - А там я смогу быть полезной. Ты же знаешь, Искаженные умеют прятаться...
  После этой фразы мнение Стефана о сложившейся ситуации явно стало еще более нелицеприятным, если это вообще возможно. Но он вновь деликатно смолчал, без слов рассматривая лицо Себастьяна в надежде прочесть в нем какие-то ответы и причины столь нерационального поведения. Глаза Серафима чуть заметно поблескивали в полумраке, наливаясь тяжелой мутноватой зеленью. Как завороженный, Стефан глядел в них, глядел, и в душе шевелился древний, неподвластный контролю и доводам разума, свойственный каждому человеку страх.
  Страх перед нечистью.
  - А еще, - как ни в чем не бывало, беззаботно продолжала София, - за это я отдам свои перчатки. Уверена, тебе они приглянулись...
  Серафим наконец обернулся, и девушка осеклась на полуслове, напоровшись на пронзительный взгляд сильфа, как медведь на рожон.
  - Ты еще и торговаться будешь? - рявкнул он. - Мы только что убедились, как ты умеешь прятаться. Всё, разговор окончен. Марш в свою комнату.
  София мигом ретировалась, видимо, решив отложить разговор до утра, которое, как известно, мудренее вечера. Всё-таки кое-какие крохи здравомыслия имелись в её не в меру хорошенькой головке.
  Ювелир бросил задумчивый взор на Стефана. Тот немного напрягся, ожидая, как же решится его участь. Всё же Серафим был иногда излишне суров. - Правду ты говоришь или нет, мне придется тебе поверить, - в конце концов подытожил Себастьян, направляясь в свою комнату с глупой мыслью всё-таки уснуть сегодня. - В любом случае, я не убийца. Я не готов убивать человека, которого считаю своим другом, даже если он меня предал. Я не готов убивать в храме, в который этот человек пришел за помощью. Лучше совершить смертельную ошибку, чем такое непростительное святотатство.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"