Корнева Наталья Сергеевна : другие произведения.

Ювелир. Тень Серафима. Глава 18

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глава 18, в которой показан взгляд с другой стороны баррикад

  Ювелир. Тень Серафима.
  Глава 18
  
  Если в Ледуме давно уже не осталось табуированных тем, а традиции и церемониальный этикет сохранились лишь в среде аристократов, да и то - в значительно облегченном для исполнения варианте, то в Аманите каждое событие в жизни человека, от момента рождения и до самой смерти, строжайшим образом контролировалось различными правилами и предписаниями. По большей части, их диктовала Церковь, а также законы светской общественной морали. Регламентировалось всё: поведение в обществе и в семье, жизненные сценарии, даже цвета одежды, ношение которых дозволялось в зависимости от статуса и положения. Нарушение же формальностей неминуемо каралось, в зависимости от тяжести проступка - от всеобщего порицания до публичной смертной казни.
  Лорд Октавин был молод, и косность этих правил в значительной степени удручала его. Однако в то же время он понимал, что соблюдение их держит общество в порядке и делает его более управляемым, хотя и медлительным. И уж конечно, открыто выступать против древних, устоявшихся веками законов не стоило, по крайней мере, сейчас, когда власть его так непродолжительна. Один человек не может сломать систему, будь он даже правителем города. Всякое действие рождает противодействие, и люди обязательно будут сопротивляться новшествам, даже если те облегчают и упрощают им жизнь.
  Поэтому лорд Октавиан еще несколько минут любовался своим сверкающим на солнце, серебряным городом с высоты окон августейшей резиденции, прежде чем соблаговолил пройти в специальное помещение - малый зал для личных аудиенций.
  В Бреонии не было города, который мог бы соперничать с Аманитой в размерах: ни один житель, даже родившийся и умерший здесь, не мог похвалиться, что знает белую столицу достаточно хорошо. Город был столь огромен, что для удобства управлялся четырьмя младшими соправителями - тетрархами, каждый из которых имел отдельную резиденцию в подвластном ему районе. Соправители происходили из четырех влиятельных древних родов, каждый из которых традиционно имел частную армию и воздушный флот, обеспечивающиеся из собственных средств. Дом Аманидов, как правящий дом, помимо личной армии и флота распоряжался также городскими вооруженными силами и стражей, которые содержались за счет немалых налоговых поступлений.
  Номинально всей полнотой законодательной власти в Аманите обладал городской Совет, а судебной - городской Суд. Однако все советники и судьи высших рангов происходили из первого дома, а потому политика их была согласованной и лояльной. Дом Аманидов уверенно царствовал уже долгие сотни лет, утвердив в городе стабильную власть, и ничто не предвещало конца их спокойному правлению. Именно Аманиды первыми достигли такого безоговорочного могущества, что титул лорда города, прежде назначаемого Советом в зависимости от реальных заслуг и доблестей, стал наследственным и официально принадлежал их дому.
  Терпеливо ожидающий высочайшего внимания человек поклонился и замер, также выдерживая необходимую паузу. Лорд Октавиан чинно опустился за стол, с особой тщательностью поправил рукава торжественных церемониальных одежд цветов глицинии и, не поворачивая головы, сухо произнес:
  - Правитель имеет некоторое время, чтобы выслушать вас, Лукреций.
  Вошедший был не кем иным, как родным братом лорда, к тому же - старшим братом, унаследовавшим имя отца. По всем действующим законам именно он должен был стать наследником, однако, едва вступив в совершеннолетие, Лукреций совершил поступок, который шокировал и на долгие годы взбаламутил подобное болоту общество Аманиты. Одни находили его проявлением необыкновенной мудрости и дальновидности, другие же - явным признаком слабости или даже безумия.
  Инфант по собственной воле отказался от прав на престол - для себя и своих потомков, чем вызвал сильное недовольство старого лорда Лукреция. До конца жизни отец так и не простил первенцу этого отречения, и даже на смертном одре не проронил тому ни слова, унеся свою обиду и в иной мир. По праву рождения Лукреций занимал положение советника самого высокого ранга, но, будучи в курсе всех событий, обычно не принимал активного участия в политической жизни города. Визит его во дворец и просьба об аудиенции стали для Октивиана полной неожиданностью.
  - Если мой лорд пожелает, я надеялся бы обсудить с ним приближающуюся церемонию вступления в права верховного лорда, а также дипломатическую переписку с Ледумом, грозящую Аманите некоторыми сложностями.
  - Продолжайте.
  Октавиан помрачнел и сдвинул брови, припомнив последнее послание из Ледума, которое он, в припадке ярости, собственноручно разорвал на мелкие кусочки. Да разве возможно стерпеть такое? Правитель Ледума попросту издевается над ним! Лорд даже не снизошел до того, чтобы подписать письмо - официальный документ скрепляла витиеватая подпись недавно назначенного премьера. Октавиан задохнулся, припомнив изысканный аромат, который сохранила бумага - аромат писавшей его надушенной руки.
  Нет никаких сомнений, что лорд Эдвард намеренно желает привести его в бешенство и, надо сказать, он весьма преуспел в этом. Поведение правителя Ледума безумно раздражало Октавиана. Царящий в его владениях разврат и невозможное падение нравов не укладывались ни в какие рамки! Само существование этого города ставит черное пятно на всю цивилизованную Бреонию. Решительно, этому нужно положить конец.
  Сам лорд Октавин, как и полагалось человеку его положения, являл собой пример для подражания каждого подданного и живой идеал семьянина. Он был помолвлен со своей супругой практически с самого дня её рождения, и несколько лет назад был заключен пышный официальный брак, самый громкий брак последнего десятилетия. Это был традиционный для дома Аманидов династический союз. Когда пришло время выбирать достойную избранницу для будущего лорда, собрался семейный совет, включавший старейших и влиятельнейших представителей старших семей дома. Наконец, по благородству происхождения и чистоте крови таковой была сочтена его собственная племянница, Альбия Лукреция Севира, которая была младше инфанта на пятнадцать лет. К счастью, совсем недавно стало известно, что супруга ожидает от правителя Аманиты ребенка, - долгожданного первенца, который станет инфантом. Лорд Октавиан перевел дух, с облегчением думая о том, что долг по оставлению венценосного потомства выполнен сполна, и он может с чистым сердцем позабыть дорогу в спальню своей малолетней леди.
  - Милорд, - аккуратно начал Лукреций, - тот факт, что правитель Ледума отказывается присутствовать на церемонии, ссылаясь на невозможность оставить свой город даже на краткий срок, сильно тревожит тетрархов и многих представителей Совета. Да и лорды других городов обеспокоены не меньше. Всех волнует немаловажный вопрос, каковы окажутся ваши дальнейшие действия в этом случае.
  - Церемония будет проведена, - Октавиан жестко стиснул унизанные перстнями пальцы, словно намереваясь стукнуть кулаком по столу. Но вместо этого взял себя в руки и вернулся в подобающее правителю состояние величественного спокойствия. - Вне зависимости от состава участников. Все, кто проигнорирует приглашение верховного лорда, понесут наказание по всей строгости.
  Октавиан был не первым носителем этого имени в истории ветвистой династии Аманидов - полностью он звался лорд Октавиан Второй Севир. Обыкновенно, помимо личного и родового имен в титулах правителей Аманиты присутствовали прославляющие их громкие прозвища, но только вступивший на престол молодой лорд деяниями своими пока не успел снискать такого. Само по себе имя его уже было знаменито и несло в себе заряд и одновременно тяжесть некой миссии, посланной свыше. Октавиан Первый, отдаленный предок, по существу, положил начало периоду правления Севиров, длящемуся по сей день, и стал основателем рода. В те годы царствующий лорд, лишившийся на склоне лет обоих наследников, принял решение усыновить выходца одной из меньших семей - активного и амбициозного юношу. Так в расцвете сил Октавий стал инфантом и приёмным сыном лорда, в честь чего сменил полученное при рождении имя на "Октавиан". В правящий род влилась свежая, но не менее достойная кровь. Годы эти прошли под знаменем яростной войны с нечистью и борьбы людей за положение доминирующей расы. Октавиан Первый был человек суровый, даже жестокосердый, и вошел в летописи с прозвищем "Победоносный", так как именно при нем была одержана решающая победа над оборотнями, после чего те были загнаны в Пустоши и Лес и более не осмеливались серьезно тревожить человеческие города.
  Ну, до недавних событий, разумеется.
  - Милорд, последние события в Ламиуме вызвали серьезные волнения во многих городах, - вполголоса заметил советник, озвучивая витавшие в воздухе настроения, которые, однако, никто не осмеливался произнести вслух. - Нападение оборотней, которых многие давно не воспринимали всерьез, взбудоражило и фактически повергло страну в панику. Это время, когда зарабатываются легкие политические дивиденды - и так же легко теряются репутации. Авторитет правителя Ледума, спасшего Ламиум от полного уничтожения, значительно вырос. Я бы сказал, что ситуация критическая. Ламиум уже потерян для нас. Чаши весов опасно колеблются, и каждая ошибка может стать непоправимой. Действия лорда Эдварда, не желающего подвергать свой город опасности, выглядят предусмотрительными и более чем оправданными. Опрометчиво в таких условиях совершать нападки на национального героя. Следует поступать осмотрительнее, дабы сохранить одобрение и поддержку народа, а также верность союзников.
  Октавиан покачал головой - так плавно, что совершенно прямые, гладкие волосы, доходящие до плеч, даже не шевельнулись. Венец правителя Аманиты, стягивающий их золотым обручем, был украшен сразу тремя ярко-красными рубинами - "Сердцами Бездны". В матово темных волосах камни переливались зловеще и мрачно, как сгустки тяжелого пламени. По легендам, возраст "Сердец" превышал тысячу лет, и они даровали владельцу мудрость и силу дракона, предупреждая об опасности радикальным изменением цвета.
  - Я отказываюсь верить во всю эту сомнительную историю с бескорыстной и такой своевременной помощью, - отрезал правитель, и выражение его лица стало суровым. - Конечно, мысль о том, что Ледуму каким-то образом заранее стал известен план нападения оборотней, совершенно невероятна. Тем не менее, я глубоко убежден, что лорд Эдвард был осведомлен об этом и намеренно отправил корабли в Ламиум, стремясь захватить город и одновременно выставляя себя в столь выгодном свете.
  - Возможно, - не стал спорить Лукреций. - Но позволю себе добавить, что доказательств этому нет. Наша разведка не располагает достоверными сведениями о какой-либо подготовке к такой непростой операции.
  - Наша разведка никогда располагает достоверными сведениями, - раздраженно бросил Октавиан, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. - Да и недостоверными тоже.
  - Вам не хуже моего известно, милорд, какие затруднения испытывает разведка в Ледуме, - только вздохнул советник. - Несмотря на показную открытость, город заперт и опутан сетями органов тайного сыска. Особая служба делает работу наших разведчиков практически бесполезной и заранее обреченной на провал. По сути, они занимаются лишь тем, что пытаются спасти собственные шкуры, не говоря уж о том, чтобы успешно внедрить сеть агентов. Винсент, тайный советник, стоящий во главе особой службы, просто какая-то легендарная личность. Мозг этого человека обладает невероятными способностями. Он способен решать любые задачи: мгновенно анализировать большие объемы информации и принимать абсолютно верные решения. При этом совершенная эмоциональная сухость канцлера ужасает окружающих. Говорят, он демон, а не человек.
  - Это не так, - поморщился правитель Аманиты. - Он самый обычный человек, даже не маг. И как человек он, конечно же, смертен.
  - Осмелюсь заметить, милорд, что все покушения на Винсента, организованные нами или службами других городов, до сих пор оканчивались неудачно, - неожиданно не согласился Лукреций. - Судьба благоволит канцлеру, судьба хранит вторую столицу. Повторюсь, сейчас не лучшее время наказывать за своенравие Ледум, и без того снискавшего громкую славу города всех свобод.
  Брови Октавиана изогнулись и медленно поползли вверх. Он с пристальным вниманием обратил взгляд на советника, впервые за время разговора посмотрев тому прямо в лицо.
  - Вы хотели сказать - города всех пороков? - недоуменно уточнил лорд.
  Лукреций улыбнулся.
  - Да, именно так называет его наша пропаганда. Но многим простым людям Ледум видится иначе. В их мечтах, безусловно, далеких от реальности, город похож на сказочный сон. Место блаженства, где люди равны и всё позволено. Да что скрывать, некоторые высокопоставленные господа, в том числе из Аманиты, инкогнито приезжают туда по несколько раз в год, чтобы приятно провести время...
  - Мне думалось, Лукреций, - сердито оборвал Октавиан, - вы должны понимать, что существуют вещи, которых не принято касаться в разговоре и тем более предавать продолжительному обсуждению.
  - Разумеется, милорд, - кивнул советник. - Именно о них я и желаю побеседовать. К сожалению, вы уничтожили последнее послание из Ледума. Возможно, нашим дипломатам удалось бы обнаружить в нем какой-то небольшой промах или двусмысленность. Казус, который мы могли бы использовать как повод для...
  - Исключено, - холодно перебил лорд, испепеляя брата взглядом. Благородно серые глаза его, обычно светлые, в эту минуту почернели от избытка эмоций. - С точки зрения формы письмо было составлено безукоризненно, содержание также вполне укладывалось во все возможные нормы права. Но помилуйте, Лукреций, все мы умеем читать между срок. И знаете, что я увидел там? Кровь! Ледум смеет угрожать войной - в случае, если мы продолжим настраивать на приглашении.
  - Это провокация, - открыто заявил Лукреций, и мягкий тон его голоса вступал в противоречие со смыслом произносимых слов. - Милорд, если вы всерьез намерены возродить традиционную власть верховного лорда, которая ныне не может считаться даже номинальной, вам следует быть терпеливым и осторожным. Стоит всеми силами избегать войны и постараться решить вопрос умелым политическим давлением. Глупо ввязываться в кровопролитную схватку, не имея перед Ледумом никаких зримых преимуществ. Лорд Эдвард коварный и опытный враг, которого не стоит недооценивать. Очевидно, что он провоцирует вас на действия, которые может осудить общественность многих городов. Не поддавайтесь.
  Выходящее за рамки придворного этикета, поведение брата всё больше шокировало лорда. Черты его лица исказило изумление, постепенно перерастающее в гнев, взгляд приобрел свинцовую тяжесть.
  - Мне послышалось, Лукреций, или вы смеете давать указания своему лорду?
  - Именно так, Октавиан, - спокойно подтвердил советник, глянув на брата с отеческой строгостью. - Вы вправе прервать это вопиющее нарушение условностей в любой миг, и я с позором отправлюсь в тюрьму... или даже на плаху. Но мне всегда казалось, вы умнее. Мне всегда казалось, вы тоже устали играть по этим унылым правилам. Они слишком тесны для вас.
  Октавиан недоверчиво посмотрел на того, чье лицо было так похоже на его собственное. Он искренне уважал и любил кровного брата, а до восьми лет, в самом нежном возрасте, еще и почитал его, как будущего лорда. Авторитет Лукреция в сердце правителя был велик, но царящая в столице атмосфера бесконечных интриг и непрекращающаяся закулисная борьба за влияние давно отучили Октавиана доверять людям, а тем паче верить в искренность их побуждений. В этом городе масок так сложно было открыться и довериться кому-то... Сам он долгие годы вынужден был прятать и тщательно скрывать свои чувства: общение инфанта с опальным старшим братом помимо его воли было ограничено и постепенно совсем сведено на нет. Последние десять-двенадцать лет Лукреций вовсе не появлялся во дворце, и Октавиан лишь изредка мог видеть его на расширенных заседаниях Совета, куда приглашался инфант и все члены августейшей фамилии. Бросая краткие взгляды и избегая встречаться глазами... неся себя так высоко, как и приличествовало будущему правителю Аманиты.
  Октавиану было не по душе такое положение вещей, и собственная холодность порой становилась невыносима, но статус обязывал соответствовать, неукоснительно соответствовать проклятым образцам и эталонам, доведенным уже до абсурда. Год за годом он, как и все вокруг, сдерживал свои мысли и эмоции, прорастая внутрь себя. Так пустынное растение глубоко запускает корни в землю, оставаясь практически незаметным на поверхности. Жестокое, но необходимое условие выживания в этой идеальной, искусственно созданной и поддерживаемой действительности, в реальности которой лорд иногда начинал сомневаться. В этом обществе, хронически больном белой горячкой этически безупречных мертвых идеологий.
  И вот теперь... Лукреций решился быть откровенным, рискуя слишком многим, чтобы это могло быть игрой. Октавиан высоко оценил подобную откровенность - и смелость. Брат сделал первый шаг навстречу после столь долгого отдаления и молчания. Нет, невозможно сейчас оттолкнуть его.
  - Допустим, - чуть мягче произнес лорд, отводя глаза. - Что можете вы предложить вместо войны?
  - Неразумно открыто нападать на Ледум, в то время как он стремится выбить почву у нас из-под ног, грамотно лишая вассалов. Силой этот колосс не свалить. Мягко принудите лорда Эдварда к неповиновению. Он наверняка проигнорирует церемонию, вызвав всеобщее осуждение и порицание...
  - Наверняка, - сквозь зубы процедил Октавиан. - Но что нам с того? Он занят этим беспрерывно.
  - Да, но это другое дело, - терпеливо продолжил советник. - Скандальное поведение лорда Эдварда касается только его одного, но когда он станет препятствием к объединению страны, да еще и перед лицом внешнего врага... Ему трудно будет сохранить лицо. Позвольте правителю Ледума сорвать церемонию. Когда все соберутся, объявите, что верховный лорд вступит в свои права только в присутствии и с согласия всех вассалов - как первый среди равных. Упирайте на возрождение величия единой Бреонии и усиление всеобщей безопасности. Скажите, что всеми силами желаете избежать братоубийственной войны - ведь жители не должны расплачиваться за ошибки своих правителей. К тому же, на церемонию не явятся те, в ком Ледум черпает силы, те, кто таким образом отважатся прямо подтвердить лояльность нашему противнику. Ледум - лакомый кусок, который нам пока не проглотить. С меньшими городами справиться будет легче. Вот ими и займемся.
  - Ваши речи говорят о дальновидности и зрелой мудрости, Лукреций. Я склонен прислушаться к ним, - правитель помолчал немного, прежде чем задать вопрос, который беспокоил его многие годы. - Скажите, почему вы отказались когда-то от титула лорда, несмотря на то, что вас готовили к нему с самого раннего детства? Отец всегда любил вас сильнее... точнее, он любил только вас. У меня нет сомнений, что вы с честью справились бы со всеми обязанностями.
  - У меня иное мнение на этот счет, - уклончиво отозвался советник, и в голосе его проявилась пугающая одухотворенность. - Я не желаю нести бремя абсолютной власти, вкушать сладость и горечь этого искусительного плода. Я только хотел участвовать в формировании государства, близкого к идеальному, в котором ложь, насилие и нищета будут сведены к минимуму. Государства, которым можно было бы гордиться. Этим и занимаюсь по мере скромных сил. Долгое время наблюдая за вами, Октавиан, я счел вас достойным возглавить такое государство. Прежний лорд был иным. Вы же избранник небес, и ваша миссия чрезвычайно важна. Вы рождены, чтобы объединить Бреонию под священной рукой верховного лорда. Нет человека, который больше заслуживает этот титул. На пороге ожидающих всех нас больших перемен и трудностей я хотел бы заверить вас в своей безоговорочной преданности. Я признаю вас своим сюзереном и готов служить для вашего блага, которое для меня неразрывно связано с благом Аманиты и всей Бреонии. Позвольте мне преклонить колени и принести обет в знак искренности своих слов.
  - Ваше доверие - большая честь для меня, Лукреций, - не стал возражать Октавиан, глубоко тронутый верноподданническими чувствами брата.
  Советник приблизился и, опустившись на колени, на старом языке духовенства произнес слова традиционной клятвы.
  - Ваша воля - высшая ценность для меня теперь, - провозгласил он в заключение, скрепляя свои слова поцелуем полы царственных одежд. - Клянусь, я буду верен вам и в жизни, и в смерти, мой лорд.
  Лорд Октавиан наклонился вперед и нежно обнял брата - первого, рядом с которым почувствовал себя живым. Впервые за долгие годы по-настоящему живым.
  - Я принимаю ваши клятвы и ваши службу, Лукреций, - с чувством произнес он. - Примите и вы моё покровительство.
  - Благодарю вас, милорд, но я пришел просить об ином, - советник поднял глаза на правителя. - Разрешите мне отправиться в Ледум и достоверно выяснить, что происходит там, собрать необходимые сведения. Магическая система защиты города, как нам известно, не имеет изъянов. Возможно, мне удастся обнаружить какие-то... Эта информация будет очень ценной. Возможно, она обеспечит победу в этой войне.
  - Как можете вы предлагать такое? - ужаснулся Октавиан. - Лукреций, не в вашем положении пускаться в сомнительные авантюры. В городе вас неизбежно схватят, а этого допускать нельзя, ведь вы Севир. Только представьте, какой будет катастрофой, если в руки правителя Ледума попадет человек столь высокого происхождения... Такой крупный козырь перечеркнет все наши достижения, опрокинет все расчеты. Шантаж вынудит Аманиту пойти на любые уступки.
  - Не преувеличивайте моего значения, милорд, - запротестовал Лукреций. - Моя жизнь - ничто в сравнении с той великой миссией, которую предстоит совершить вам. Сведения, которые нам требуются, стоят гораздо большего, и я с легкостью обменяю их на свою жизнь или свободу, если выбор будет стоять так. К тому же, не хороните меня прежде времени. В Ледуме у меня имеется человек, который держит меня в курсе всех событий. Используя данные, которые он передавал мне последние несколько лет, я могу сказать даже, что знаю Ледум лучше, чем Аманиту. Затеряться в этом городе не так сложно, как может показаться на первый взгляд.
  - У вас есть свой тайный осведомитель? - изумился правитель. - Не сами вы ли говорили только что о невозможности внедрить в Ледуме разведывательную агентурную сеть?
  - Это так, - советник поднялся на ноги. - Но одиночке легче действовать, чем группе, в особенности, когда договоренность существует только между нанимателем и исполнителем. В совокупности с правдоподобной, не вызывающей подозрений легендой, это делает шансы раскрытия такого агента весьма несущественными.
  - И кто же этот загадочный человек?
  - Милорд, - Лукреций смущенно улыбнулся, - к сожалению, даже вам я не могу сказать этого. Ведь тайна, известная двоим - уже не тайна.
  Октавиан кивнул.
  - Так значит, у вас всё это время имелись данные об истинном положении дел в Ледуме? Но почему вы скрывали это?
  - Я не хотел подвергать своего агента ненужной опасности, - объяснил советник. - Если бы утечка информации из Ледума получила огласку, особой службе пришлось бы усилить активность, что осложнило бы дальнейшую работу. Но не волнуйтесь, получаемые сведения не пропадали даром. Я использовал их, аккуратно корректируя политику Сената. Действовать приходилось исподволь, дабы избежать излишнего внимания со стороны лорда и тетрархов, отношения с которыми, как вы знаете, у меня весьма прохладные. Что касается моего пленения, оно маловероятно. Я сумею постоять за себя, если что-то пойдет не так. Без лишней скромности, во всей Бреонии мало найдется магов, способных справиться с вашим покорным слугой.
  - Я не ставлю под сомнение ваши выдающиеся способности... но всё же это очень рискованно, Лукреций, - правитель выглядел всерьез обеспокоенным. - Я могу помочь с телепортацией в Ледум, но вытянуть вас обратно в случае опасности вряд ли получится.
  - Я в полной мере осознаю риск, Октавиан, - подтвердил советник. - Но, кроме меня, осуществить это никто не сможет. Я буду счастлив служить вам до тех пор, пока жив. И ради вас пойду на смерть. Позвольте мне быть полезным вам, мой лорд. Во имя будущего, которое ждет Бреонию. Во имя дня, когда все мы будем наконец свободны.
  - Да будет так, - правитель тяжело вздохнул, неохотно давая согласие. - Я позволяю вам отправиться в Ледум. Сообщите, когда будете готовы, и мы проведем ритуал. Но знайте - если вы погибнете там, я сотру этот проклятый город с лица земли. Я не могу потерять вас... едва только найдя. Приложив руку к груди, Лукреций с поклоном покинул своего царственного брата. Игнорируя государственные дела, лорд Октавиан еще долго сидел неподвижно, смотря на закрывшуюся за братом массивную дверь. Весенний воздух казался особенно свежим и сладким, сердце правителя билось гулко и часто, будто начало наконец качать кровь вместо холодной темной воды. Длинные ресницы лорда увлажнили слезы, скупые слезы счастья. Он чувствовал, как тает внутри спрессованный годами комок льда. Он чувствовал жаркую радость пробуждения.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"