Аннотация: До тех пор, пока мне не выдали диплом, дающий право самостоятельно садиться за штурвал, ручка на двери этого заведения напоминала мне запретный плод...
Это был бар недалеко от учебного центра подготовки пилотов.
До тех пор, пока мне не выдали диплом, дающий право самостоятельно садиться за штурвал, ручка на двери этого заведения напоминала мне запретный плод. Впрочем нет, у меня просто не было морального права зайти туда и нагло пить пиво рядом с заслуженными ветеранами покорителей неба. И вот пришло время исполнения тайных желаний. Долгожданная, заслуженная трудами и потом пластиковая карточка дипломированного пилота теперь служила мне пропуском и средством, чтобы с гордостью и замиранием сердца толкнуть старинную тяжёлую стеклянную дверь. Я вошёл в слабо освещённый зал и огляделся. Прямо перед собой я увидел стойку, где на полках всеми цветами радуги блестело около сотни бутылок с напитками. Бармен вытирал белоснежным полотенцем стаканы и не обращал ровно никакого внимания на двух стариков, лысых, как бильярдные шары, споривших рядом с ним о полётах на сверхскоростях. Их ладони описывали дуги, параболы, закладывали виражи и мёртвые петли. Пара столиков в центре зала были занята пятью мужчинами средних лет в форме компании "Luft space international craft". Они держались с непоколебимым достоинством. Их ладони крепко обнимали бокалы с пивом. Один из них холодно взглянул на меня, оценил мой новенький мундир и снисходительно, но отстранёно ухмыльнулся.
Я повернул голову вправо. За дальним столом в углу сидел незнакомый пожилой мужик. Мне показалось, что он ждал, когда мой взгляд упрётся в его чёрные пронзительные глаза. Он приветливо махнул рукой, толкнул ко мне стул и крикнул бармену:
- Эй, Билл!...Банку "Miller" новичку за мой счёт.
Не дожидаясь, когда Билл откроет пиво, человек встал, подошёл к стойке, сгрёб одной рукой в охапку пять банок хмельного напитка, другой обнял меня за плечи и почти силой потащил в свой угол.
- Садись, не стесняйся. Меня зовут Боб Кастелло и клянусь последним метром взлётной полосы, что вижу перед собой не мальчика, а мужа, - Боб кивнул на мою новенькую пластиковую карточку.
- Спасибо, сэр. Вы очень добры. Моё имя Джон, фамилия...
- К чёрту фамилии. Мы все здесь - элита ВВС. Я - Боб, ты - Джон. Этого достаточно и никаких ВЫ или СЭР.
- Да, сэр, как скажете.
- А, чёрт! - крякнул Боб, затем широким ногтем поддел алюминиевое ушко банки и уже открытой подтолкнул её мне.
Судя по полупустой бутылке виски под столом Боба, он пришёл в бар ещё засветло.
- Давай, пей. Не стесняйся.
- Спасибо, сэр. Вы очень добры.
- Не ко всем, мой друг, не ко всем. Ненавижу братьев по разуму, - он зачем-то вытянул указательный палец левой руки и ткнул им вверх.
Я непонимающе пожал плечами, сделал глоток и чтобы поддержать разговор, солидно и веско сказал:
- Хороший бар. Вот только сцены и шеста не хватает. Всё-таки, хорошая танцующая женщина на помосте - украшение любого бара.
- Чёрт, - подавился пивом мой новый знакомый. - Что ты понимаешь в женщинах, малыш? Это..., - он зашёлся в кашле и помотал головой.
- Это...это, мегеры, медузы Горгоны, исчадия ада.
- Ну что вы, сэр. - Я воспользовался паузой, пока Боб приводил в порядок голосовые связки. - У меня на последнем курсе была подружка. Не девочка, а конфетка. Одни коленки чего стоили, не говоря уже о глазах и бюсте...
Удар кулака по столешнице заставил меня испуганно замолчать.
- Коленки, глазки, конфетки, бюсты, - зашипел, как пролитое на огонь молоко, Боб.
- Камуфляж, боевая раскраска тарантулов в юбках. Эх, ты, стручок зелёный. Не делай глупостей, не пялься на этих баб, не пускай слюни. Одна из них живо заметёт тебя подолом, положит свои паучьи лапки на плечи, и ты пропал. Не заметишь, как окажешься в паутине. А потом тебя потащат в лабиринт, называемый браком, из которого есть только один выход - верёвочная петля.
Пилот нагнулся и, не глядя, нащупал под столом горлышко бутылки. Тонкая струйка виски полилась ему в пиво.
- И вот этого тоже не делай никогда. Виски с пивом - ракетное топливо для желудка. - Боб влил содержимое банки себе в глотку, икнул, выпуская лишний воздух из глубин могучего тела и не давая мне возразить, продолжал:
- Помни! Ты для них - цель. Они готовы весь день облизывать твоё тщеславие и мужское эго, но в каждом их слове - тонкая лесть и расчёт. Всё построено на проклятых инстинктах и желании обмотать тебя паутиной восторгов.
"Ах, какой ты сильный и страстный! Какой красивый и умный. Какой настойчивый, удачливый и целеустремлённый. Ах, как я люблю тебя!" - изменившийся голос Боба попытался перейти на два тона выше, но из этого мало что получилось.
- Тьфу! - густой плевок попал прямо в центр стола.
Я отодвинул своё пиво немного в сторону.
- Всё - ложь. Им нельзя верить ни на грамм. Голову даю на отсечение - женщинам никогда больше не заполучить меня, - Боб разошёлся не на шутку. - Будь я юристом или долбаным конгресменом, издал бы закон, чтобы всех баб держали подальше от настоящих мужчин. Им место - в резервации, как когда-то краснокожим дикарям. - бас Боба перекрывал завывания музыкального автомата.
- Паучихи в банке, "чёрные вдовы", осы с жалом длиной с пушку истребителя - вот они кто. Из-за них самые достойные из мужиков становятся похожими на половые тряпки. Но, только не я! - вновь от стука тяжёлого, величиной с дыню кулака зазвенели аллюминий и стекло.
- Бобби! Опять ты шумишь. Приличным людям покоя от тебя нет. - Неестественно тонкий женский голос заставил Боба втянуть голову в широкие плечи.
- Дорогой! Тебе скоро в рейс, а ты хлещешь виски стаканами, - в патоке слов ощутимо чувствовался металл.
- Ну что ты дорогая. Всего пара рюмок, - испуганно промямлил Боб, задвигая носком башмака бутылку под стол. - Тебе нет нужды беспокоиться. Уже иду моя радость.
За моей спиной послышался перестук каблучков. Я оглянулся. К нам подходила...
Если бы кто мне сказал, что это женщина, я не поверил бы. К Бобу с угрожающим видом подходило существо с талией осы, с бёдрами больше похожими на разгонные топливные баки первых ракетоносителей. Четыре тонкие ноги, обутые в красные полуботфорты извлекали из дубого паркета дробный звук. Три бархатные перепончатые ладошки возмущённо рассекали воздух. Короткая юбка из серебряной ткани скорее напоминала закрылки хвостового оперения старого планера, на котором я впервые поднялся в воздух в недалёком детстве. Картину дополняли длинные крючковатые антенны вместо бровей, шапка спутанной медной проволоки вместо волос и огромные зелёные (правда не лишённые известной доли красоты) сетчатые, разделённые длинным вертикальным красными зрачками глаза.
Это была альфабруциянка из планетной системы Љ 345677999, находящейся за пределами туманности Песочные часы.
Боб взглянул на меня, сделал страшные глаза и встал.
- Пока, приятель. Жизнь - интересная штука. Может ещё увидимся.
Он тяжело поднялся из-за стола, обхватил свою женщину за тонкую талию и они двинулись к выходу.
Бармен тихо подошёл ко мне и стал вытирать белоснежной тряпкой стол, приговаривая:
- Случается же такое. Не было счастья, так несчастье помогло. Везёт Бобу. До сих пор никто не может понять, как тридцать лет назад небольшая планета Альфабруция в самом центре Млечного Пути оказалась перед носом его транспортного корабля. Сейчас на этой планете - модный курорт, а эта альфабруциянка, - он кивнул в сторону дверей, - Хозяйка семизвёздочного отеля..
Бармен вздохнул. Пуговица рубашки на его груди с треском отскочила, ткань раздвинулась, обнажая пластинки хитона уроженца Батлермаунта из созвездия Скорпиона.
26.04.3033 год от Р.Х. (Созвездие Кошачий глаз, борт 2996)