Корниенко Игорь Николаевич. Памятник Гитлеру

ИГОРЬ КОРНИЕНКО

Памятник Гитлеру

Пьеса

Мы все памятники друг друга.

И.К.

Действующие лица:

Глеб.

Надежда Владимировна, мать Глеба.

Валентина Абрамовна, классный руководитель Глеба с четвертого класса.

Николай, отец Глеба. После второго инсульта его парализовало. Большую часть времени проводит на кухне в инвалидном кресле.

Учительский состав.

Мальчики и девочки.

Солдаты.

Гитлер.

Сцена поделена на три части. Классная комната: школьная доска, парты, учительский стол. Кухня: кухонный стол, шкаф с посудой, три табуретки. В центре, между классной комнатой и кухней узкий темный коридор, в глубине которого пустой постамент. Актеры перемещаются из одной части в другую, проходя через темное пространство, не замечая пустого постамента. Время от времени в темноте появляются не поддающиеся логике предметы, люди, животные... (К примеру: воздушные шары, пудель с бантом, модель "Мерседеса", невеста в свадебном платье, чайный сервиз).

Классная комната

За учительским столом пожилая седоволосая еврейка в очках. Напротив неё худощавая, замученная жизнью женщина в расстегнутом драповом пальто.

Валентина Абрамовна. Вы читали сочинение Глеба?

Надежда Владимировна (испуганно). Какое сочинение?

Валентина Абрамовна. Сочинение на тему: "Готов ли я пожертвовать всем ради воплощения в жизнь своей мечты".

Надежда Владимировна. Нет.

Валентина Абрамовна. Вы помогаете ему делать уроки?

Надежда Владимировна. Нет.

Валентина Абрамовна. Скажите, а вам известна заветная мечта сына? Кем он хочет стать?

Надежда Владимировна. Нет. Знаете, Глеб в отличие от младшего брата всегда все держит в себе. Он молчалив, не строит грандиозных планов. (Пауза). По крайней мере, он не делится ими со мной. А что случилось?

Валентина Абрамовна. У вас, извините, есть родственники в Германии? Или знакомые немцы?

Надежда Владимировна (усмехнувшись). Нет.

Валентина Абрамовна. Ваш дед, то есть отец погиб в Великую Отечественную?

Надежда Владимировна. Не мой, мужа.

Валентина Абрамовна (протягивая тетрадь). Эта тетрадь для домашних сочинений Глеба, взгляните, я обвела это красным.

Надежда Владимировна. Это? (Берет тетрадь. Читает голосом сына Глеба).

"Моя мечта, которую я уже начал воплощать в жизнь, - это создать памятник Гитлеру. Да, да, вы не ослышались, тому самому Адольфу Гитлеру. Спросите, имеет ли моя мечта какую-нибудь политическую или религиозную подоплеку? Отвечу: у каждого своя мечта, и никого не должна интересовать подоплека мечты, её суть, скелет... Мечта - это нечто, дающее стимул к жизни. Это центр, к которому стремимся всю жизнь. Это конец, идейный, быть может... А может, это своеобразный рай? И при чем здесь суть мечты?! Я не любитель политики. Не верю я и в Бога. В воплощении своей мечты я не вижу ничего ужасного, противоестественного... Это мой выбор, мое желание проявить себя. Это моя мечта, какая б она не была. Выплеснув её, оживив, я обрету себя, своё я - до сего момента не востребованное целиком, не открытое. Ведь смысл жизни - обрести самого себя. Памятник Гитлеру откроет глаза на новую сторону жизни. На новое мировоззрение. Эта скульптура поможет увидеть другой мир, других людей, другую философию, другую истину". (Перестает читать, смотрит на учительницу). Это написал Глеб? (Своим голосом).

Валентина Абрамовна. Да, Глеб, как это ни странно. Я не стала выносить это на педсовет, но вы должны меня понять: я взволнована. И если, если Глеб действительно начал лепить или строить - не знаю, как он это делает - этот чудовищный монумент, я... я вынуждена буду обратиться за помощью.

Надежда Владимировна. Вы...

Валентина Абрамовна. Может, ему не помешало бы поговорить с психиатром?

Надежда Владимировна. Я даже не знаю, я не ожидала, честно говоря, такого. Глеб никогда даже не заикался, он и о дедушке-то толком не расспрашивал.

Валентина Абрамовна. Отнюдь, у меня, скажу я вам, он реально интересовался еврейским вопросом. А кое-кто рассказал мне, что Глеб называет себя юдофилом. Он признавался друзьям, что любит евреев - Бродского читает, еще кого-то, говорит, что все мы евреи, но не каждый об этом знает. Может, это он мне как-то хочет высказать свое несогласие с какими-то моими утверждениями, я даже не знаю?

Надежда Владимировна (взволнованно). Нет-нет, Глеб не мстителен - и такое... Нет. Я поговорю с ним сегодня. Уверена, все наладится, вот увидите.

Валентина Абрамовна. Хотелось бы.

Надежда Владимировна. Обещаю.

Валентина Абрамовна. А какие у Глеба отношения с отцом?

Надежда Владимировна. Самые что ни на есть дружеские.

Валентина Абрамовна. Может, лучше поговорить отцу?

Надежда Владимировна (задумавшись). Мы поговорим с ним.

Валентина Абрамовна. И ещё, разузнайте у него про памятник - где он начал его возводить, если, конечно, начал?

Надежда Владимировна. Конечно.

Валентина Абрамовна. Глеб изучает французский?

Надежда Владимировна (ещё более удивленно). Французский, а что?

Валентина Абрамовна (выдавливая улыбку). Хорошо, не немецкий. Повлияйте на него. Он хороший мальчик, и будет очень жестоко и несправедливо, если он так плохо кончит.

Кухня

У окна Надежда Владимировна с Глебом.

Надежда Владимировна (с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать). Предать деда!

Глеб (улыбаясь). Я пошутил. Пошутил.

Надежда Владимировна. Ты пошутил?

Глеб. Да, мама, это была шутка.

Надежда Владимировна. Ничего себе шутка! Кто же так шутит? Твой дед погиб в Отечественную, всю войну прошел от Кавказа почти до Берлина - вон наград сколько! Бабка твоя, царство ей небесное, всю войну на фронте бойцов спасала - медичкой была. Мы под фашистами не прогнулись, загнобили Германию, победили. А ты памятник решил ваять, и кому - Гитлеру! Даже если это и шутка, то тупая шутка, жестокая. Тебя же и из школы за такое могут выгнать.

Глеб (тверже и уже без улыбки). Это была шутка. Я виноват. Если хочешь, сейчас же пойду к Валентине Абрамовне домой и извинюсь.

Надежда Владимировна. И возьмешь и перепишешь сочинение.

Глеб. Да, возьму и перепишу сочинение.

Надежда Владимировна. Шутка, надо же! Может, тебе действительно с психиатром поговорить?

Глеб. А что, идея.

Надежда Владимировна. Что?

Глеб. Я говорю, почему бы и нет, вдруг и, правда - ку-ку.

Надежда Владимировна (растерянно). Как это "ку-ку"?

Глеб. Ну, ты же сама сказала: "Может, действительно...". Это ведь тебе класснуха посоветовала?

Надежда Владимировна. Да ну тебя, скажешь тоже.

Глеб. Ладно, я пойду.

Надежда Владимировна. Куда?

Глеб. Доделывать памятник.

Надежда Владимировна (ударяя сына по лицу ладонью). Только попробуй.

Классная комната.

Вместо парт - лавочки. У школьной доски длинный стол. Глеб стоит рядом со столом, за которым сидят директор школы, завучи, школьный психолог и невропатолог из местной поликлиники. На лавочках учителя и лучшие ученики школы.

Учительский состав (чуть ли не перебивая друг друга). Вы понимаете, молодой человек, что этим сочинением, этой мечтой вы оскорбили память миллионов погибших, память отцов и матерей, отдавших свои жизни за ваше, да-да, именно ваше будущее? Вы наплевали на ныне живущих ветеранов. Вы кощунствуете. Вы злобны. Это идет не от доброго сердца. Помните: никто не забыт и ничто не забыто. А вы, молодой человек, забыли. Вы предатель. Надо же, додумались - памятник Гитлеру. Врагу народов, злодею всех времен. Паразиту, монстру, антихристу. Почему бы вам не продолжить и не возвести памятник Чингисхану или Нерону, а Чикатило - чем плох ростовский убийца? Джеку-Потрошителю?.. Вы, я вижу, не раскаиваетесь в так называемой шутке? Смеется тот, кто смеется последним. Взгляните, он даже не дрогнет, не всхлипнет... Жестокий молодой человек, эдакое продолжение самого... Бесплатное приложение... Ваша пощечина цивилизованному обществу удалась, молодой человек, теперь впору этому обществу ответить вам тем же... Вы сожалеете о содеянном, нет? Замечательно. Что? Попросили переписать? И что бы сейчас сотворила ваша фантазия, ваш внутренний мир? Какое на этот раз небожество, а?.. Вы аморальный, ограниченный, дезорганизованный молодой человек. Профанатор. Моральный урод. Дегенерат... Шутка? Вас этому родители научили, или сами до этого додумались? Как, вы думаете, отреагировал бы ваш дед, ветеран войны? Да он сейчас, наверное, в гробу перевернулся... Вы должны быть наказаны. Какое наказание вы выберете себе сами?

Глеб (громко). Расстрел. (Уходит).

Кухня

Ночь. За столом сидит Надежда Владимировна, в стороне Николай в инвалидном кресле.

Надежда Владимировна. Он и дома, смотри-ка, не ночевал. Я его всю ночь с ремнем прождала, а он не заявился. И сегодня того гляди не придет, двенадцатый час уже. (Пауза). Ты тоже, как и мне, ему ничего не скажешь?

Николай. Поздно уже что-то говорить.

Надежда Владимировна. А я его ремнем.

Николай. Я сказал, Надя, поздно это уже.

Надежда Владимировна (едва не кричит). Что значит поздно?! Что значит поздно?! Это наш сын. И я, я не позволю ему сломать свою жизнь. Он ещё молодой, ещё ничего не поздно.

Николай (всё так же тихо). А почему сломать? Может, наоборот, это мы, это та - теперь уже прошлая его жизнь его и ломала. Он поборол её... Он борется... Поэтому не смей, слышишь? Придет, пусть поест и ложится спать. Пускай всё идет как идет. Пускай он решает сам, что для него правильно, а что нет. Если он хочет так шутить, пускай шутит. А если это не шутка... что ж, ему жить. Мы здесь уже не...

Надежда Владимировна (кричит, перебивая). Заткнись! Заткнись! Если бы у него был здоровый отец с крепким кулаком, ничего бы этого не было.

Николай (спокойно). Ага, я виноват, согласен.

В это время дверь на кухню открывается.

Надежда Владимировна (тихо). Пришел.

Николай. Это ветер.

Темный коридор между классной комнатой и кухней

На постаменте бесформенная непонятная масса. Над ней склонилась мрачная худая фигура. Словно колдуя, фигура ходит вокруг постамента, совершая какие-то пасы. Где-то вдалеке звучит музыка группы "Рамштайн".

Кухня

Раннее утро. Глеб усталый, невыспавшийся, грязный, с израненными в кровь ладонями и разбитым лбом. Надежда Владимировна за столом.

Надежда Владимировна (строго). Пойдешь в школу?

Глеб. Попью воды и пойду.

Надежда Владимировна. Я рассказала всё отцу.

Глеб. Хорошо. (Наливает воды из графина, пьет).

Надежда Владимировна (возмущенно). Хорошо?!

(Глеб молча наливает еще один стакан воды, выпивает, берет рюкзак с учебниками. Уходит. Женщина остается одна за столом. Она смотрит в никуда. Потом закрывает лицо руками и кладет голову на стол).

Коридор

Над постаментом со значительно увеличившейся в размерах, но пока всё так же бесформенной массой, горит тускло лампочка. В центре светлого круга Глеб, 13 мальчиков и 9 девочек.

Мальчики и девочки. Каждый день. День за днем всё ближе к цели. Всё ближе к истине. Каждую ночь. Ночь за ночью. Всё ближе к цели. Всё ближе к истине.

Там же спустя несколько месяцев

На постаменте накрытая черной тканью фигура. Памятник. Напротив выстроенные в шеренгу солдаты в нацистской форме. Глеб также одет в форму нациста.

Глеб (громко). Рассчитайсь!

Солдаты. Первый, второй, третий... пятнадцатый... двадцать первый... двадцать девятый, тридцатый...

Глеб. У Гитлера появились легкие.

Солдаты. Тридцать четвертый, тридцать пятый...

Глеб. Легкие из мрамора.

Солдаты. Тридцать девятый, сороковой...

Глеб. Теперь солдаты приступаем к созданию сердца!

Солдаты. Сорок пять, сорок шесть...

Глеб. Сердце должно быть...

Солдаты. Сорок девять...

Глеб. Из железа. Да, сердце из железа.

Солдаты. Пятьдесят, пятьдесят один, пятьдесят два, пятьдесят три...

У каждого солдата в руках по человеческому органу: печень, селезенка, кишки, глаза, рот, пенис... Солдаты, подобно черной саранче, набрасываются на укрытый постамент с памятником, закрывая его своими телами. В то же время на всю мощь взвывает сигнал воздушной тревоги на фоне всё той же мелодии группы "Рамштайн". Солдаты расступаются, становятся снова в шеренгу. Глеб тоже в строю.

Медленно, неторопливо с "обнаженного" постамента спускается Гитлер. Обходит своих солдат, долго смотрит в глаза Глебу.

Гитлер. Произошло чудо: вы нашли меня среди многих миллионов людей! (Пауза). Зиг! (Орет, выкидывая правую руку перед собой).

Солдаты. Хай! (И тоже вытягивают руки перед собой).

Глеб. Продолжить отсчет.

Солдаты. Сто, сто один, сто два, сто три, сто четыре...

Кто не спрятался, я не виноват.

Темнота.

Занавес.

Конец.

18 июля, 2005 год.

Комментарии: 2, последний от 20/01/2007. © Copyright Корниенко Игорь Николаевич (ameraz_dudar@rambler.ru) Размещен: 04/08/2005, изменен: 17/02/2009. 16k. Статистика. Пьеса; сценарий: Драматургия		Ваша оценка:
Аннотация: Равняйсь! Смирно! На первый-второй рассчитайсь!

Корниенко Игорь Николаевич : другие произведения.

Памятник Гитлеру