У всего на свете своя история. У тебя и меня.У кота Барсикаи у надломанной березы, у бабочки, цветка герани, камня...
... Во сне меня это место звало. Проснувшись как-то, под левой щекой вдруг нашел крохотное семечко. Оно и подтолкнуло сделать первый, решающий шаг... А знаете, как тяжело начинать. Жизнь - это продолжения. Но сначала - шаг...
Водитель посмотрел на меня, молодой парень моего, лет 25, возраста, и спросил наконец:
- Автостопом в никуда, получается, едешь?
Я ответил сразу, не задумываясь:
- Боюсь даже думать, что "никуда" существует. В чем тогда смысл?..
- Поди, на философа какого учишься? - ухмыльнулся он.
- Нет у меня профессии. Учился в театральном, не закончил, работал журналистом ...
- Пока не надоело?
- Ну да...
- Значит, стихи пишешь? У меня друг такой же, похожий, если начнет за смысл жизни говорить, не переслушаешь. А по мне так лучше не искать никакой смысл - жить легче. Заморачиваться зачем? Живи как живется... Как все. Если не как все, то хоть чтоб род свой продолжать, чтобы мамке с папкой стыдно за тебя не было. Хотя я... эх...
И водитель махнул рукой. Помолчал. Я хотел уже было спросить что-нибудь, не люблю молчание. В нем много неживого. Он тут сказал:
- Я тебя у вокзала высажу. Ты только там не засни. Бичи, менты, нарки всякие, мало ли что...
Я кивнул. Водитель закурил и продолжил:
- Семечко покажешь хоть? Или как?..
Достал из внутреннего кармана рубашки маленькое желтое ядрышко.
- Поближе к сердцу свою святыню носишь, правильно, и деньги туда же спрячь, чтоб целее были. Уродов полным-полно по миру ходят, сопрут - не почуешь...
Взял в ладонь семечко, повертел:
- От тыквы, что ли? И на недозрелый гранат похоже...
Я только пожал плечами:
- Не знаю, может быть и от тыквы... Я ведь его на подушке...
- Ну, ну... Я один раз тоже просыпаюсь, а в кровати со мной пьяная соседка Лизка, у которой трое ребятишек, так я чуть не обделался, представляешь?.. После этого пить бросил - стресс такой пережить...
Он громко засмеялся, закашлялся, выбросил недокуренную сигарету в чуть приоткрытое окно, а за окном весенние сумерки и редкие огоньки домов.
Вернул зернышко.
- Ух, и люблю я дорогу, тоже бы вместе с тобой поехал дом твоему семечку искать. Глядишь, и свое место в жизни нашел, а то шатаюсь из города в деревню туда и обратно каждый день, дерьмо, навоз то есть, вожу. А ведь на учителя рисования и черчения в педучилище учился. Поверишь?..
Киваю:
- Мы сами выбираем свою жизнь.
- Ты точно философ. Думаешь, сами выбираем? Не судьба, не Бог, не ещё кто-нибудь там?..
Я не успел ответить, водитель сказал:
- Значит, я сам выбрал какашки развозить. На дерьме дом купил, обстроил, машину уже вторую, сотик вон вчера последнюю модель почти за двацаху взял, и всё ведь на говне... Ха, дерьмовая жизнь у меня получается.
Он долго смеялся. Я не знал, что ответить, а он добавил:
- Жену первую, коровью лепешку, выбрал - развелся. Сейчас вторая на подходе, не вляпаться бы...
Стукнул меня по плечу, тяжело выдохнул:
- Ну, рассмешил ты меня, братишка. Буду теперь знать, что хоть у кого-то есть смысл жизни, а не одно дерьмо...
Подъехали к маленькому одноэтажному зданию вокзала, горели только окна зала ожидания. Водитель крепко пожал мою руку:
- Как зовут-то тебя, философ?
- Алан.
- Меня - Олег. Давай береги себя, и...
Он неожиданно замолчал, посмотрел наверх, туда, где уже зажигались звезды, ещё раз сжал мою ладонь:
- Наверное, у каждого из нас рано или поздно, а появится такое семечко...
Я кивнул.
- Рад, что я тебя подвез. Удачи.
Резко захлопнул дверь и, не дожидаясь, пока я отойду, поехал. Я смотрел вслед грузовичку. Красные маячки задних габаритов исчезли в темноте, я медленно пошел к зданию вокзала.
Разглядывал расписание поездов на юг, именно в той стороне, мне казалось, место из моих снов. Смотрел, боясь увидеть на табло станцию "никуда", как вдруг в сердце больно защемило, до слез. Я потрогал карман, где лежало семечко. Семечка не было. Проверил карман - пусто, другой - ничего, обшарил карманы джинсов, открыл рюкзак... Сердце сжималось, готовое вот-вот исчезнуть.
- Неужели выронил?..
В зале ожидания спала одна старуха в пальто и солдатской шапке-ушанке, её мои шумные поиски, по-видимому, разбудили, она сначала громко зевнула, потом хрипло окликнула:
- Эй, малой, что потерял? Сердце, что ли? Душу, может?
Я отмахнулся:
- Нет, нет...
- Чё "нет-нет", я, между прочим, гадать по руке могу, дашь полтинник, помогу пропажу найти.
Семечка нигде не было, а бабка за спиной всё тараторила:
- У меня все женщины в роду колдовали. Были и ведьмы настоящие, такое вытворяли, расскажу, язык прикусишь. Что, полтинника жалко? А сердце своё не жалко? Отсюда слышу, как стучит, бесится...
Посмотрел на старую собеседницу, та беззубо мне улыбнулась:
- Да не обману, не бойся. Нам обманывать нельзя. Накажут.
- У меня денег не много. Всё подсчитано, на дорогу, еду...
- Говорю тебе, будут у тебя деньги, скоро будут.
Подхожу к бабульке, протягиваю тридцать рублей:
- Это всё.
Улыбается:
- Давай, ладно, хватит с тебя. И ладонь левую давай, погляжу, что там.
Несмотря на неопрятный вид старухи, руки её были белоснежные, покрытые тонкими синими венами. Когда она взяла мою ладонь, вены заметно увеличились. Мне стало жарко, вспотел.
- У тебя долгая жизнь, ты найдешь, что ищешь.
- Семечко? - перебиваю.
Она долго смотрит на меня, в глаза. Её глаза черные, отвожу взгляд. Не потому что стало страшно, хотя что-то внутри и всколыхнулось, просто не могу долго смотреть людям в глаза, с детства. Словно боюсь, что они что-то про меня узнают, что-то, что я пытаюсь скрыть, забыть...
- Всё.
- Всё?..
- Ты найдешь всё!
Ухмыляюсь. Надула старая. Пытаюсь вытащить ладонь, лжеведьма не отпускает.
- Семью найдешь, ту семью, которую потерял, и новую создашь, обретешь. Только верь бабке. Вижу, детство плохое было, всё вернешь, поправишь. Только правильный выбор сделай. Не останавливайся.
- Семечко своё найду, а?
- Это не семечко. Это...
- Алан! - выстрелом в пустом зале. Старуха от испуга вскрикивает и отпускает ладонь.
Олег?
- Ох, я и гнал, чуть в овраг не слетел. Думал, ты уже уехал куда-нибудь.
Водитель Олег, не успел я и оглянуться, обнимает меня за плечи. Я выдавливаю:
- Ты?..
- Не представляешь, как я переживал, думал всё, я так рад, что успел, что не опоздал...
Совсем ничего не понимая, молча смотрю на него.
- Доехал уже до себя, зажигание выключил, глянул, а на сиденье, где ты сидел - вот это.
И он разжал кулак. Моё сердце стало таким большим в это мгновенье, что я почувствовал его биение в горле.
- Семечко твое. Меня аж затрясло всего, думаю: как ты без него-то?! Я ведь не смогу найти, где ему место. И ты, как только представил, что потеряешь смысл жизни, так чуть не зарыдал, веришь?! Я по газам и...
Он опять обнял меня. Я неловко обнял его. Сердца стучали в такт.
Предсказательница тихо произнесла:
- Это не простое семечко. Больше чем... Это жизнь.
А спустя мгновенье её в зале ожидания уже не было.
- Станция "Семечкино", видишь? - говорит Олег, показывая на самую последнюю строчку в расписании, - никогда там не бывал, далековато. Да я дальше своего "Дранска" и не ездил ...
- Ага, - отвечаю, - туда. Пойду билет возьму.
Олег останавливает:
- Тебе наверняка деньжата нужны.
И тут же достает из робы свернутые в трубочки зеленые купюры:
- Мой подарок.
- Ты уже мне сделал подарок, ещё какой.
- Да брось, Алан. Для меня это пара вёдер удобрений...
Мотаю головой и широко улыбаюсь:
- Здесь деньги не так важны.
- Тогда я тебе хоть билет куплю, - отвечает, быстро направляясь к окошку кассы.
Объявляют прибытие поезда до "Семечкино". Ощущения наполняют меня, где-то я это уже видел, это уже происходило. Дежа вю.
Подбегает Олег:
- Бери билет, журнал вот, чтоб не скучал, и бегом, провожу тебя.
Пытаюсь ему рассказать про то, что я уже эту ситуацию переживал, про чувство, он же говорит и говорит, не замолкая:
- Плохо, что у тебя сотового нет. Я тебе адрес написал, в купе поглядишь. Спрячь, не потеряй. Когда приедешь в "Семечкино", черкани пару строк, вдруг это то место, я бы тоже, не задумываясь, рванул бы. И семечко спрячь, смотри, оно ведь такое маленькое. Это потом из них гиганты вырастают, а пока... И смотри, не знакомься с кем попало. Журнал лучше читай. Времени, бляха, мало - и не поговорили совсем, я бы тебе столько историй рассказал...
На платформе, стараясь заглушить шум поезда, Олег кричал:
- Ты, должно быть, хороший человек. Счастливый! Надеюсь, мы ещё когда-нибудь встретимся!
Я отвечал так же громко:
- Встретимся! Обещаю! Встречи случайными не бывают!
- Это точно! Рад, что всё так получилось! Чесслово! Хоть чистое что-то...
Поезд заглушил его слова.
- Я тоже рад! Спасибо!
Жмем руки, крепко обнимаемся. И я говорю:
- Жизнь не может быть дерьмом, когда есть такие люди.
И он в ответ промолчал.
Купе под номером 14. Любимое число. В билете - сложенный надвое лист с адресом Олега и пара-тройка тысячных купюр. Невольная улыбка на лице привлекает внимание проводницы:
- Удачное утро?
- Да, - говорю.
- До "Семечкино" едете? Будем завтра вечером, - она надрывает корешок билета, - домой? Наверняка ведь домой?
И опять это щемящее грудь чувство уже виденного...
- По глазам вашим вижу. Я за двадцать с гаком лет работы столько людей, пассажиров, перевидала, не сосчитать. Всё по лицу сказать могу, лучше любой гадалки. Кто? Зачем? И куда?..
В это самое время Олег остановился у своего грузовичка, на котором развозил удобрения, и простоял, ухватившись за ручку дверцы, минут двадцать, пока что-то не ударило его в лоб. Мужчина сначала схватился за обожженный лоб, потом нагнулся и поднял то, что привело его в чувство. Поднял и... Осмотрелся по сторонам, сжимая неожиданного "пришельца" в кулаке. Пустой вокзал. Пустой перрон. Пустая дорога. Пусто...
Единственное слово, которое произнес, он произнес про себя. Оставляя в себе нахлынувшие на него ощущения чуда.