Аннотация: Первый мой рассказ, несколько раз редактированный. Названия пока нет. Буду рад критике и подробному разбору ошибок.
Открыв глаза, она не поняла, где находится. В ушах стоял пронзительный свист. Ей показалось, что она ослепла - вокруг была такая темнота, что она не различала поднесенную к лицу руку. Все тело ныло, каждый поворот на кровати отдавал жгучей болью. Где она? Ей на нос съехало одеяло, пахнувшее старым тряпьем. Она инстинктивно поморщилась и вдруг поняла, что совершенно не ощущает свое лицо. Будто бы его просто нет или же оно превратилось в немую маску. Она попыталась подняться на локтях и сесть на кровати, чтобы собраться с мыслями и выяснить, где она находится. Превозмогая ужасную боль, она перевалилась через край и очутилась на полу. Все тело будто взорвалось, сердце участило свои удары. Казалось, что вот-вот его разорвет, и она умрет, так и не найдя ответ на волнующие ее сейчас вопросы. Она не знала, сколько пролежала в таком состоянии - минуту или час, но рвущее ее организм на части состояние вдруг отступило. Хотя, может, она просто к нему уже привыкла. Она выдохнула запертый внутри себя воздух и заметила недалеко от себя размытое пятнышко света.
Сфокусировав на нем свое внимание, стала перебирать в уме последние события. Воспоминания давались тяжело и напоминали отрывки из кинофильмов: вот она едет ночью по автомагистрали, освещая себе путь светом дальних фар, то и дело клюя носом, вот она вдруг увидела на дороге мальчишку, затем, резко выкручивая руль, вдавила педаль газа в пол, перепутав ее с тормозом. Кто-то закричал и вот - она уже вылетает за поворот прямо навстречу несущемуся грузовику...
"Значит авария", - вдруг пронеслось у нее в голове.
Она попробовала подняться на ноги, но вновь упала. К горлу подступила тошнота, и ее вырвало прямо на пол. От запаха желчи перед носом и растекшейся лужи под щекой, ее скривила судорога, заставившая встать на четвереньки и отползти в сторону, чтобы ткнуться лицом в вонючее одеяло. С трудом подняв болтающиеся руки, она обхватила одеяло и медленно вытерлась. Боль постепенно отступала, а это значило, что можно вновь попытаться встать на ноги.
Кое-как поднявшись, едва снова не упав, она попробовала переставить ноги. Ей казалось, что она не идет, а плывет по воздуху куда-то в темноту. На глаза ей попалось то самое пятнышко света, ставшее ей ориентиром и оказавшееся замочной скважиной в двери. Руки лихорадочно искали ручку. Дверь открылась, представив взору коридор и ряды дверей, тянущихся по обе стороны.
Она начала различать звуки. Да, она не оглохла, просто в той комнате было пугающе тихо. И темно. А здесь горел тусклый свет. Закрывая дверь, она обратила внимание на свои руки - желтые, исхудалые, покрытые сетью царапин. На свое лицо она бы не решилась смотреть, чувствовала, что после аварии оно тоже не в лучшем состоянии. Обнаружив на себе больничный халат, она сделал вывод, что находится в больнице, а, следовательно, можно позвать медсестру или врача. Она открыла рот, чтобы крикнуть хоть кого-нибудь, но из горла вырвался только хрип. Кружилась голова, хотелось присесть и отдохнуть.
Скрипнула дверь где-то неподалеку. Зашлепали, приближаясь, по кафельной плитке чьи-то босые ноги, и из-за угла вышла девочка лет шести с бледным лицом и мишкой в руке. Девочка остановилась, не решаясь подойти, а затем, бросив мишку, убежала обратно. И вдруг она вспомнила часть того, что случилось с ней тогда. Вспомнила, чей это был крик. Сына. Он сидел рядом и кричал, указывая своей ручкой на мальчишку на дороге. На глаза навернулись слезы - ее сын вряд ли выжил. Жизнь для нее стала вдруг какой-то пустой, бесцветной и тусклой, как эти коридоры.
Она побрела в противоположную сторону, прочь от странного ребенка. Боль понемногу уходила, заменяясь материнским горем и усиливающимся желанием что-либо понять.
Внезапно, она услышала шорох за одной из дверей, звуки были похожи на чавканье. Она толкнула дверь. Закрыто. Чавкающие звуки стихли, вместо них были другие - будто кто-то неспешно подходит к двери... Уже подошел и сейчас стоит, думая, открывать или же нет. Она не заметила, не заметила, как из комнаты напротив неспешно вышел кто-то. Она лишь почувствовала его приближение и успела повернуться, чтобы увидеть перекошенное лицо, тянущиеся к ней руки и заляпанную кровью ночную сорочку. Оттолкнув человека от себя, она побежала. Побежала, наверно, от испуга, потому что в обычном состоянии не смогла бы заставить себя так быстро шевелиться. Боль, почти ушедшая, вновь вернулась и отдавала в виски при каждом шаге, пока не стала совсем невыносимой и не заставила ее остановиться, чтобы отдохнуть. Она обернулась. Тот больной все так же продолжал неспешно следовать за ней, волоча по полу несгибающуюся ногу.
Вот теперь еще больше испугалась и, невзирая на судорогу, побежала дальше, огибая инвалидные кресла и носилки на колесах. Свернув в очередной коридор, она обнаружила в таком кресле-каталке больного, показавшегося ей сначала вменяемым. Увидев ее, он оживился, повернулся и так же, как тот, протянул к ней руки. Она с ужасом заметила, как до этого он вытащил у себя из кровоточащей раны на животе какой-то орган, а сейчас протягивает его ей. С трудом сдерживая вновь подступившую тошноту, она вжалась в стену и постаралась обойти сумасшедшего, который уже вгрызался в то, что достал, не обращая внимания на не прекращающую литься кровь. Она метнулась к лестнице, ведущей вниз, желая поскорее выбраться из этой больницы, напоминавшей дом для душевнобольных.
С трудом держась на ногах, то и дело хватаясь за перила, чтобы не свалиться с лестницы и не сломать себе шею, она спустилась на этаж ниже. Здесь в кулуаре она увидела ужасающую картину: несколько больных, раздирали на части тело доктора, отправляя себе в окровавленные рты оторванные куски плоти. Она попятилась назад, пока спиной не наткнулась на закрытую дверь с висящей на ней табличкой, извещающей о времени работы кабинета психолога. Ловя ртом воздух, она побежала от этого места прочь, куда глаза глядят, лишь бы подальше, подальше от этих сумасшедших. За ее спиной поочередно открывались двери, в коридор выходили другие больные, сразу следующие за ней. Они будто чувствовали ее запах, чувствовали ее приближение и хотели ее так же разорвать, как того доктора. Под ноги попалось тело загрызенного доктора. Его шея до сих пор еще кровоточила, а остекленелые глаза до сих пор выражали ужас. Белый халат превратился в мокрое багрово-красное тряпье, в воздухе витал привкус железа. Она остановилась перед трупом и обернулась. Время будто замедлилось, она слышала каждый свой сердечный удар. За ней уже идут. Коридор постепенно наполнялся больными людьми, кряхчащими и молчаливыми, ходящими и ползущими, такими разными на вид, но с одной общей целью. Эта цель - она.
Заставив себя оторвать взгляд от наступающей гибели, она перешагнула, чуть не поскользнувшись на лужи крови, через мертвого доктора и, придерживая колющий бок, побежала вперед. Одинаковые коридоры с трупами врачей, перевернутыми столами сменились очередной лестницей вниз, на середине которой ее уже ждал один больной. С силой пихнув его по роже локтем, она сбила его с ног, и тот кубарем скатился вниз по ступенькам и больше не вставал. Она осторожно обошла его труп, подметив, что преследователи про нее не забыли и уже были где-то на подходе к лестнице. Здесь было на удивление пусто. Лишь одиноко стояли столы вдоль стен, и возле выхода находился регистрационный кабинет. Выход. Она все-таки дошла до него. Табличка над застекленными двустворчатыми дверьми была свернута на бок, но ясно гласила, что здесь именно выход, а не всякие палаты или операционные.
Она бежала. Бежала вперед, к спасительной двери, ведущий к выходу из этого ада. Бежала, стараясь не обращать внимания на то, что ее тело буквально раздирало ужасающей болью, и на то, что на пути предательски попадались мешающие бежать мелкие предметы. Вставала и бежала вновь, бежала от толпы живых мертвецов к свободе. Все быстрее ее догоняли пациенты, желая достать ее, причинить еще большую боль.
Споткнувшись о халат на полу, она пролетела по инерции несколько метров вперед и врезалась плечом в косяк. Будто проснувшись, боль налетела на нее еще с большей силой, прижимая к полу, заставляя все бросить, сесть в угол и спокойно ждать своей кончины. Ведь больнее уже не будет. Но желание спастись было сильнее. Она вцепилась в ручку двери, подтянулась, встала на ноги и навалилась на дверь. К счастью, дверь была открыта и открывалась именно в нужную сторону. Последний коридор-галерея, в конце уже видна улица. Собрав последние силы, она побежала к этому свету, как мотылек к огню.
- Приготовились, - раздалось где-то невдалеке. - Как только они появятся...
- Может, хватит? Каждый раз это говоришь! - ответили кому-то.
Она спиной почувствовала, как за ней из двери начали выходить мертвецы. В конце коридора застрочили пулеметы. Она, наплевав на боязнь быть застреленной, все продолжала бежать туда, где ждало ее спасение и...люди. Живые люди.
Внезапно ее сердце сжалось, казалось, оно стало размером с крупинку. Престало хватать воздуха, ее качнуло, заставило прижаться к стене и медленно сползти по ней на пол. И она вспомнила. Вспомнила момент катастрофы. Вспомнила, что кричала она от испуга. Вспомнила, что сына с ней рядом тогда не было, что он был у своей бабушки. Вспомнила, что ехала к своей матери со слезами на глазах, вспомнила, что ее бросил муж. Она улыбнулась - с ее сыном все в порядке. А с ней и так ничего не случится, сейчас ее спасут.
Выстрелы затихли. К ней приближалась фигурка человека.
- Всех, да... Сколько? А я знаю, сколько? Много их тут, - говорил подошедший человек невидимому собеседнику, жестикулируя переброшенным через плечо автоматом. - Проверить их? Будет сделано.
Тяжело вздохнув, человек прошел к трупам у двери, запрокинул автомат назад, достал пистолет и начал простукивать каждого трупа ногой. Не найдя у них признаков жизни, он решил возвратиться. Но тут его взгляд упал на нее.
- Кэп, тут одна сидит, не очень похожа на этих. Улыбается... Да, вроде, жива... Нет, тащить я ее не буду! - пробубнил кому-то он. - В нее много всадилось, долго не протянет. Что? Будет сделано...
Человек ткнул дулом пистолета в ее лоб. Раздался выстрел.