Корнилов Василий Михайлович : другие произведения.

Простая история

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ...На Долинском кладбище две могилы. Раз в год, приезжает сюда семья. Поправят холмики, постоят. Седая Сарра, в окружении солидных мужчин и женщин. С первого взгляда - типичные японцы. И только потом, если приглядеться, можно увидеть в их лицах, те, неуничтожимые ничем, родные еврейские черты.
  Простая история. Рассказ-быль.
  Мы приехали в Долинск, на юге Сахалина, в 1949 году. Городок все еще выглядел ненашенским,- легким, с дощатыми японскими домиками, раздвижными дверьми, перед которыми всегда стояла обувь хозяев. Несколько старых русских изб стояли на окраине, и отличались своей добротностью. Рубленые из кряжистого листвяка по окна, а выше из легкой ели, дома эти могли простоять столетия. Просторные дворы, по сибирскому обычаю, крытые тесовыми крышами, защищали от зимних буранов.
  В одном из таких домов, мама сняла комнату, по странному обстоятельству, у стариков Соломона и Фиры Пасечник. Оба, бывшие каторжане. Соломон из еврейского местечка, в Белоруссии, Фира, - одесситка.
  Женились они, по каторжанским законам. Соломон, отбыв часть срока, получил вместе с правом на поселение и право выбора жены. Он вышел к первому пароходу, привезшему арестанстский груз. На пирсе, перед собравшимися поселенцами, выстроили новых каторжанок, и Соломон, в этом строю, нашел свою Фиру.
  Через два года, японцы заняли юг Сахалина, каторжан освободили. Некоторые перебрались на русский северный Сахалин, но многие остались на месте. Никаких каверз бывшим каторжанам, японцы не чинили, впрочем, им и дела не было до русских. Через несколько лет все получили японское гражданство, но продолжали жить своим русским укладом: основательно и неторопливо. В основном занимались крестьянским трудом. Соломон с Фирой тоже построили свой дом, родили, и вырастили двоих детей - Сарру и Ефима.
  Японский они знали лучше русского, идиш почти не помнили. Часто расспрашивали маму о войне, о том, правда ли, немцы уничтожали евреев, пытались говорить на языке своей молодости. Единственная еврейская семья в японском городке. Старик был портным. Лучшим городским портным. В клиентах его было японское начальство, но шил он для всех, и, соседей, предпочитавших носить русскую одежду, сшитую Соломоном.
  Их дочь, с мужем - японцем, уехали с первой волной японских репатриантов на Хоккайдо, а вот сын, - это была сердечная боль стариков.
  -Фима такой умный мальчик - жаловалась маме Фира. - Мы с Соломоном столько работали, столько работали. Фима в Токио поехал учиться. Соломон почти ослеп, все шил и шил, чтобы он учился. Потом Фима в лесной управе работал. Его уважали, он у японского начальника заместителем был. А тут война, а Фиму в армию забрали. Офицером он стал, и здесь, рядом, в штабе служил. Он и по-русски хорошо говорил, и английский знал - переводчиком его поставили. Но, вот, пришли советские, а он никуда не убегал. Домой пришел, форму снял, а утром к коменданту. Вот, двадцать пять лет дали.
  
  Уже к концу сентября 45 года, еще и месяца не прошло, после окончания войны, как русских стали забирать. Впрочем, не только русских. Нивхов, айнов, нигидальцев, всех, кто до 1906 года, был российским подданым. Не трогали лишь тех, кому за 60 стукнуло. То, что они не были гражданами Советского Союза, не спасало. Статья была одна, - "измена родине", и срок стандартный, - 25 лет. Исключение составляли лишь японцы. Их грузили на пароходы, и отправляли в Японию.
  Четыре года прошло. От дочери, изредка, приходили весточки. Жила она не бедно. Третий внук родился у Соломона с Фирой. Но, по-прежнему, раз в месяц по четвергам, Соломон надевал свой выходной костюм, и шел на прием к коменданту.
  Комендант, наверно, был неплохим человеком, и ему было стыдно. Увидев Соломона в приемной, он, отвернувшись, мимоходом бросал: "Зайдешь позже".
  До вечера Соломон уходил домой, и возвращался в конце дня. Секретарши уже не было, и комендант, закрыв кабинет на ключ, доставал из стола бутылку спирта, банку икры, или крабов
  
  В те времена все полки магазинов были уставлены этой икрой и крабами. За хлебом нужно было отстоять очередь, свежее молоко и картошка была дороже этих, ныне деликатесов.
  
  -Ну что ты ходишь старик. Не отвечают на мои запросы. Не знаю я, где твой сын сидит.
  Он опрокидывал половину стакана чистого спирта.
  
  Я до сих пор помню лиловую этикетку, красную надпись: "Спирт питьевой", с огромной черной печатью поверх - "Сахторг. Северснаб". Удивительно, что даже цену не забыл - пятьдесят три восемьдесят. Забыл многое, более важное, а это запомнил, хоть никогда в жизни спиртным не увлекался.
  
  -Ты успокойся, живой он должно быть. Сообщили бы иначе. Уж мне-то, должны были сообщить. Вон, у Меркушевых сына на сплаве бревнами задавило, так сообщили. Пришлось мне к Парфену идти. Старик и так на ладан дышит, а тут я, как ворон.
  Комендант наливал себе еще, ковырялся ложкой в банке, кряхтел.
  
  -Да, проредили народ... Много посадили. А что они хотели? Японцам служили... А то, что поддаными были, так это без разницы. Все едино, враги народа... Вот и твоего угораздило. По-ру-чик... Меркушев, крепкий был мужик, и то не вынес. А твой грамотный, университет закончил. Силенки у него никакой. Помню, черненький такой. Все, - "извините", да "будьте добры"... Не знаю...Ничего не сообщают...
  Соломон, глотнув комендантского спирта, смелел.
  -Вы не знаете моего Фиму. Он выносливый. Он в тайгу ходил часто.
  Вы мне лучше скажите, все-таки, почему наши дети враги народа? Почему они сидят "за измену"? Они ведь Союзу не присягали. Они служили Японии, потому что были гражданами страны. В чем их вина? Ну, отказались бы они служить, и расстреляли их как дезертиров, японцы. Где у них был выход?
  -Ничего ты старик не понимаешь. Русский везде русский, и служить он должен, в первую очередь, своей стране. Советскому Союзу, то есть.
  -Ну, положим, сын мой не русский, Эльдан, - нигидалец, Кояма - айн. Их, тогда, за что?
  -Не болтай старик...
  Их разговоры, частенько, тянулись допоздна. Соломон, немного подвыпивший, шел домой, а комендант оставался у себя на ночь. Допивал бутылку в одиночку.
  А Соломон, вернувшись, долго сидел на кухне с Фирой, и о чем они говорили, неведомо.
  
  В шестидесятых, стали чаще приходить письма от дочери. К тому времени внуков у них прибавилось до пяти, и, даже, правнук первый родился. Дочь звала к себе, но старики упорно сидели на месте, все надеялись, что найдется их Фима...
  Не нашелся...
  В семидесятых, сначала умерла Фира, а через пол года, вслед за ней, ушел Соломон.
  Так и не узнали старики, где сгинул их сын.
  
  На Долинском кладбище две могилы. Раз в год, приезжает сюда семья. Поправят холмики, постоят. Седая Сарра, в окружении солидных мужчин и женщин. С первого взгляда - типичные японцы. И только потом, если приглядеться, можно увидеть в их лицах, те, неуничтожимые ничем, родные еврейские черты.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"