Аннотация: если вы впечатлительный человек, то я вас очень прошу не читать этот рассказ, потому что он содержит сцены жестокости. моё дело предупредить.
окружённый большими вечнозелёными деревьями, я неглубоко и быстро вдыхаю морозный воздух.
мои лёгкие тяжелы и полны боли, но я принимаю этот вызов и продолжаю дышать.
на светло-голубом небе нежно розовеет рассвет, и я тяну к нему ослабевшую руку, будто пытаюсь ухватить недосягаемое. будто смотрю на восход чего-то прекрасного, к чему мне никогда не удастся прикоснуться.
- он ещё и курит после пневмонии... себя бы пожалел, шёл бы домой. перед начальством прикроют.
я обернулся на старшую медсестру, возвращающуюся с пересменки.
- не переживайте вы так! сами знаете, как персонала не хватает, а деньги лишними не бывают.
- во молодёжь! совсем о своём здоровье не думаете. и так мужиков нет в отделении, а если ещё и ты рассыплешься... иди спи, кому ты там сейчас нужен больной!
я желаю этой милой женщине доброго дня и выбрасываю оставшуюся сигарету. резиновая сменная обувь скрипит по снегу. пора заступать.
слегка пошатываясь, я снимаю казённую синюю куртку, которую среди персонала принято называть "бушлат". после бессонной ночи всё плывёт перед глазами, и мир, на который я смотрю через призму недосыпа, видится разбитым вдребезги зеркалом. но мне очень нужно заступить именно сегодня. и дело даже не в деньгах.
- ты что там так долго курил? уже и пересменка прошла, мы работать начали. ты хоть на пятиминутке был? ладно, хрен с тобой, сам знаешь, где инвентарь для уборки...
внутри появляется такое тревожное чувство, будто меня нашпиговали битым стеклом, и я, шевеля губами, как рыба, выброшенная на берег, глотаю спёртый воздух. в коридоре пахнет скисшей кашей и детскими несбывшимися мечтами. этот запах - единственное, что кажется мне реальным, пока я вышагиваю к подсобке.
как я уже говорил, персонала сильно не хватало. сегодня санитарки везут добрую часть детей на анализы, именно поэтому на мои плечи ложится задача присмотреть за оставшимися. здесь сейчас сезонная эпидемия гриппа.
она, должно быть, уже вернулась из изолятора, где подлечивалась от осложнений.
закончив своё дело, я достаю из спортивной сумки прямоугольную картонную коробочку и быстрым шагом направляюсь в игровую.
среди всех воспитанников психоневрологического интерната невозможно не приметить эту маленькую худенькую девчушку. она кажется обычной на первый взгляд: чуть приподнятый вверх маленький носик, красные тонкие губы, бледная кожа и тёмные локоны. но этот ребёнок, определённо, особенный.
за всё время работы здесь я прочитал огромное количество информации о задержках психического развития, лишь бы понять её.
за всё время работы здесь я невероятно привязался к ней.
- привет, принцесса! доктор тебя подлечил?
она глупо улыбается мне, но улыбка эта настолько искренняя, что я тут же таю.
- смотри, что у меня есть!
я лёгким движением руки выхватываю набор цветных карандашей и передаю ей. знаю, детям нельзя иметь их при себе, но она так сильно любит рисовать, что я не смог удержаться.
темноволосая девчушка крепко обнимает меня и радостно лепечет что-то невнятное. я прижимаюсь к ребёнку, чувствуя себя самым счастливым человеком на земле.
с этим чувством я сажусь за пост медсестры, и предаюсь мечтам о своём красочном будущем. веки тяжелеют, и это заставляет меня прикрыть глаза буквально на секунду...
...пока я не подпрыгиваю на стуле от душераздирающих криков детей.
среди всеобщей суматохи ярким пятном выделяется перепачканное алым лицо маленькой темноволосой девочки.
из правого глаза торчит злополучный карандаш, и кровь брызжет струйкой, пока её тело резко подёргивается, как подёргиваются ножки у убитого таракана.
рядом на ковре сидит крупный мальчик, сжимая в руках картонную прямоугольную коробочку.
.
окружённый большими вечнозелёными деревьями, я стою на коленях прямо посередине двора психоневрологического интерната, и, несмотря на отвратительное ощущение, будто чьи-то холодные руки мёртвой хваткой сжимают органы грудной клетки, я делаю глубокий вдох, чтобы потом выдохнуть вместе с криком.
врачи скорой и полицейские что-то говорят мне, но я ничего не слышу из-за собственного рёва.
мне кажется, что я провалился в ад.
мои лёгкие горят от нестерпимой резкой боли, переполняющей их.