Аннотация: Начинаем выкладывать главы новой книги. Главы будут появляться по мере готовности, но постараемся придерживаться старого графика - раз в две недели.
Глава 1
- Здесь тебе разносолов носить никто не будет, так что нечего воротить морду с кислым видом. И скажи спасибо, что дают хотя бы это... - недовольно пробурчал тюремщик. - Что, госпожа хорошая, такую еду откушивать не желаем? К другим яствам привыкли? Так я вот что скажу - отвыкать надо! Спесь-то с себя давно сбить пора, или спрятать ее куда подальше, только до некоторых никак не доходит, что их в грязь сунули и там навсегда оставили!.. - с грохотом захлопнув дверь в камеру, тюремщик уже из-за дверей громко добавил. - Оказались здесь, а все одно высокородными себя считают, думают, что они едва ли не выше остальных. Ага, как же! Я тебе так скажу: жри, чего дают, и не вякай! Тут все одинаковы - и господа, и простолюдины.
Святые Небеса, ну сколько раз этот человек может повторять одно и то же?! Едва ли не каждый день он хамит мне в открытую, а вместе с тем оскорбляет и издевается настолько, насколько хватает его убогой фантазии! Кажется, тюремщику доставляет немалое удовольствие унижать заключенных, особенно тех, кто находится под его присмотром. Вдобавок ко всему тот сальный взгляд, каким он смотрит на меня, говорит сам за себя. К несчастью, за последние пару лет на подобных людей я насмотрелась более чем предостаточно, только вот, увы, ничего не могу сделать, чтоб поставить на место таких вот зарвавшихся наглецов. Стоит считать удачей хотя бы то, что этот человек меня пока что не ударил ни разу, хотя некоторым заключенным, как я слышала, от него доставалось полной мерой, тем более что кулак у мужика был тяжелый, а сам тюремщик здесь чувствовал себя едва ли всемогущим.
Здесь - это в городской тюрьме, в которой я нахожусь уже третий месяц, и, если честно, только не так давно более или менее сумела придти в себя от пережитого. Впрочем, любой, окажись на моем месте, чувствовал бы себя немногим лучше. Узкая камера с крохотным зарешечены окошком, пара охапок старой соломы, на которой я сплю, в углу камеры - слив для стока нечистот... А еще неистребимый запах тюрьмы, который впитывается в твое тело, одежду, волосы, душу... Никому из обычных людей в страшном сне не приснится, что можно очутиться здесь, в этом каменном мешке, без будущего, без надежды с опустошенной душой и болью в сердце. Скажи мне кто-то несколько лет тому назад, что я окажусь здесь, в этом мире боли и отчаяния - посчитала бы этого человека сумасшедшим, или способным на скверные шутки. К несчастью, в жизни многое непредсказуемо - не просто же так люди говорят: от тюрьмы да от сумы - не зарекайся.
Мало того, что окружающая обстановка угнетает, давит на душу, так еще меня просто-таки выворачивает лишь от одного вида той бурды, которую здешний охранник приносит сюда раз в день. Я уж не говорю про вонь, которая исходит от этого варева. Не представляю, что за тухлятину и гнилые овощи надо бросить в котел, чтоб в результате появилась эта отвратительная похлебка! Конечно, если будешь помирать голодной смертью, то проглотишь и эту гадость, только вот я пока что не дошла до подобного состояния.
Впрочем, сейчас тюремщик ушел, и мне надо поторапливаться с обедом, а не то вообще ничего не успею съесть, потому как на любую еду ( даже на такую мерзкую), в тюрьме всегда найдутся свои едоки. Взяла ломоть хлеба, положенный стражником на пол подле миски, а саму миску с вонючей похлебкой поставила поближе к стене, затем прихватила кувшин с водой, и села у противоположной стены, то бишь на все ту же подстилку из полусгнившей соломы. Здешний хлеб, как это ни странно, по вкусу был совсем неплох, во всяком случае, его можно было есть не только безо всякой опаски, но даже с удовольствием. Хлеб надо съесть побыстрей, а нет то мало ли что...
А незваные гости уже здесь: не прошло и минуты, как в камере стали появляться крысы. Этих серых созданий в здании тюрьмы было, можно сказать, в излишке, а уж если называть вещи своими именами, то их здесь было полным-полно, причем крысы среди этих тяжелых серых стен чувствовали здесь едва ли не хозяевами. Сейчас все эти хвостатые гостьи, вылезая из невесть каких щелей, подбегают к поставленной у стены миске с все тем же мерзким варевом, и принимаются за угощение с заметным аппетитом. Судя по всему, подобная еда им явно по вкусу, и я знала, что не пройдет и четверти часа, как миска будет вылизана чуть ли не досуха. Ну и пускай едят, тем более что им эта бурда нравится, а я никак не желаю пробовать то, отчего можно легко отдать Богам если не душу, то желудок или печень - без проблем.
Глядя на то, как суетятся крысы, со всех сторон облепив грязную глиняную миску с отколоченными краями, мне внезапно вспомнился преподаватель по этикету. Этот строгий человек, помимо всего прочего, в свое время учил меня пользоваться обеденными приборами, объяснял, чем отличается вилка для закусок от вилки для рыбы, или в чем разница между десертной вилкой и кокотной вилкой для жульенов... Сервировка стола, порядок пользования приборами... Сейчас, глядя на ободранную миску, облепленную крысами, и тот кусок хлеба, который я тороплюсь съесть, прошлое воспринимается как давний сон, который был в какой-то иной жизни, не имеющий никакого отношения ко мне.
Зачем я сейчас подкармливаю крыс? Ну, все же это живые существа, да и надо было куда-то выкинуть то отвратительное варево, по ошибке именуемое едой. Вначале, оказавшись среди этих стен, я просто отказывалась есть эту гадость, и тогда тюремщик, мерзко улыбаясь, сообщил мне, что если у меня нет аппетита, то я могу и поголодать. Проще говоря, он не стал бы мне приносить даже хлеб, то единственное, чем я сейчас питаюсь. Делать нечего, пообещала, что соглашусь есть эту бурду, но, естественно, рисковать здоровьем я не собиралась - и без того за последние пару лет у меня едва ли не отбили все, что можно. В слив для нечистот это варево совать не стоит - не следует забивать сток, и потому я решила: если серые разбойницы, то и дело бегающие по камере, не имеют ничего против подобного угощения, то почему бы и не покормить грызунов?
Ох, сколько их сегодня набежало! Глянь со стороны - это бесконечно шевелящийся и пищащий серый клубок, скрывший под своими телами все ту же глиняную миску. Надо же: еще совсем недавно я до смерти боялась крыс, кричала во весь голос, стоило мне хотя бы увидеть промелькнувшую вдали серую тень. Да и в первые несколько дней моего пребывания в тюрьме я только что не тряслась от ужаса при виде этих грызунов, которые то и дело бесстрашно пробегали по камере. Мои крики и просьбы перевести меня в другую камеру заметно повеселили нашего тюремщика, которому, кажется, доставлял удовольствие не только мой испуг, но и возможность поиздеваться над высокородной заключенной.
Сейчас тот страх уже давно притупился, вернее, улетучился, тем более что крысы, к моему удивлению, оказались на диво умными созданиями. Возможно, это покажется кому-то странным, но некоторых из этих грызунов я стала узнавать по обличию, и даже более того - пытаюсь разговаривать с ними. Скажете - так с ума сходят? Нет, таким образом как раз стараются не потерять разум. Находиться в одиночной камере все дни напролет - это очень тяжело, и если хоть каким-то образом не избавиться хотя бы от части тех тяжелых мыслей, что безвылазно сидят в твоей голове - вот тогда и в самом деле можно тронуться рассудком. Для того чтоб этого не произошло - тут в собеседники и крысы сойдут, лишь бы рядом было живое существо, которое смотрит на тебя умными глазами и все понимает, хотя ничего и не говорит. Хотите - верьте, хотите - нет, но постепенно между нами было заключено нечто вроде негласного соглашения: я отдаю им миску с похлебкой, а они не трогают мой хлеб, хотя, положа руку на сердце, должна признать: я старалась съедать хлеб как можно быстрее, а не то крысы могут и нарушить наше соглашение...
Святые Небеса, если бы так легко можно было договариваться с людьми!
Вновь обвела взглядом тесную камеру. Интересно, что меня ждет дальше? Суд уже состоялся, и если не сегодня, то завтра-послезавтра мне объявят приговор. Хотя бабушка и говорит, что делает все для моего освобождения, и чтоб я особо не беспокоилась - мол, все будет хорошо!, но у меня все же есть серьезные основания сомневаться в снисходительности судей. Почему? Ответ очевиден: тут замешаны очень серьезные имена, и эти люди считают себя пострадавшими, а заодно всеми силами пытаются выдать черное за белое: что ни говори, но в нашем кругу незапятнанная репутация - это едва ли не самое главное, и потому сейчас кое-кому необходимо переложить вину с больной головы на здоровую. Ну, они могут сколь угодно изображать попранную добродетель, только вот насчет того, кто по-настоящему пострадал во всей этой истории - тут у меня имеется свое мнение, совершенно противоположное от того, что пытается доказать следствие.
Этот каменный мешок, в котором я сейчас нахожусь... Ну, не я первая оказываюсь здесь, и не последняя, наверняка тут пришлось побывать кое-кому и из аристократов. Имя, полученное мной при рождении, звучит как Оливия Эрилл Нойлин де ля Сеннар... Вообще-то у этого имени есть еще довольно длинное продолжение с перечислением титулов моих предков, но, думаю, не стоит забивать голову лишними подробностями. К тому же, скажем так, подлинным аристократом, наследником одного из древнейших семейств нашей страны, был только мой отец, а вот мать - из простолюдинов. Тут следует упомянуть некий досадный факт: к тому времени, когда моему отцу исполнилось двадцать лет, семейство графа де ля Сеннар (то бишь речь идет о семейке моего отца) было почти целиком разорено. Проще говоря, кроме громкого имени у моего отца не было ничего, а кредиторы только и ждали того момента, как пустить по миру очередных высокородных задавак.
По счастью, от подобной невеселой участи отца спасла женитьба на дочери невероятно богатого простолюдина, а заодно и полученное им огромное приданое. Как ни удивительно, но это был брак по любви, и молодые люди прожили в счастливом супружестве шесть безоблачных лет, после чего графиня скончалась, оставив супругу маленькую дочь, то есть меня. Надо признать, что отец искренне оплакивал ее смерть, и даже уехал в столицу, чтоб вокруг ничего не напоминало ему об умершей жене. Он хотел забрать с собой и меня, только этому воспротивилась бабушка со стороны матери: дескать, я только что дочь потеряла, а ты и внучку хочешь увести? К тому же ребенок еще слишком мал, чтоб отправляться в дальний путь, да и (ты уж извини!) воспитатель из тебя, зятек дорогой, никудышный. Так что езжай один, а ребенок пусть побудет под моим присмотром. Поверь - так будет лучше для всех нас!..
Ну, с бабушкой спорить сложно, и к тому же отец в глубине души побаивался своей слишком властной тещи, которая не делала никакого различия между аристократами и простолюдинами, и держала в ежовых рукавицах не только свою семью, но и всех тех многочисленных работников, что трудились на нее. К тому же в словах тещи был резон, с которым не поспоришь, так что отец уехал один, а я перешла жить в дом бабушки, которая - чего там скрывать!, мне ни в чем не отказывала, баловала, как могла. Лучшая одежда, учителя, игрушки, и в то же время мне была предоставлена полная свобода... Святые Небеса, какое тогда было счастливое время!
Надо признать, что я росла балованным ребенком, к которому, тем не менее, все относились по-доброму. Говорят, внешне я была на редкость хорошенькой, да вдобавок ко всему болтушкой и хохотушкой, и потому многие улыбались, лишь только завидев меня. Правда, когда бабушке говорили о том, какая у нее славная и красивая внучка, та лишь махала рукой - не сглазьте на будущее!.. Да, кое в чем бабуля оказалась права...
Кроме моей матери (да будет ей земля пухом!) у бабушки было еще двое сыновей, которые помогали ей вести дела, и, кроме того, имелось чуть ли не десяток внуков. Что ж, большая семья - дело хорошее, только вот ни для кого не было секретом, что бабушка отчего-то любила меня едва ли не больше всех внуков, и, кажется, подобное положение вещей никому из родственников особо не нравилось и не очень-то устраивало родню.
Через пару лет после отъезда отец женился вновь, после чего вернулся в свой замок. Увы, но столичная жизнь обходилась дорого, вернее, отец оставил там почти все свои деньги, и потому счел за лучшее воротиться домой вместе со своей новой женой - здесь жить все же подешевле, а его новая супруга хотя и была аристократкой, но, увы, без гроша за душой. Сразу скажу: новая жена отца была хорошей, милой женщиной, ничем не похожей на злых мачех из сказок, и мы с ней прекрасно поладили. Однако и бабушку оставлять мне не хотелось, и с той поры я, можно сказать, попеременно жила в двух местах: и в отцовском замке, и в огромном бабушкином доме.
Несмотря на то, что после смерти моей матери прошло немало лет, отец все еще испытывал искреннее уважение к своей бывшей теще, и это несмотря на то, что та была простолюдинка, да и в разговорах далеко не всегда придерживалась деликатного обращения. Чего уж там таить - бабушка частенько выражалась грубовато, но она была очень умной женщиной, которая после смерти своего супруга умело управляла его делами, приумножая состояние своей семьи.
Повзрослев, я стала считаться едва ли не лучшей невестой в наших краях. Не хвалясь, скажу, что Боги не обделили меня красотой - каштановые волосы, темно-карие глаза, на редкость правильные черты лица... Говорят, что внешностью я уродилась в красавицу-мать, которая очаровывала мужчин едва ли не с первого взгляда, да и отец внешне был очень привлекательным человеком. Во всяком случае, у меня с детства от кавалеров не было отбоя. Однако не менее важным для женихов было и другое: бабушка давала за мной огромное приданое. Почему не отец, а именно бабушка решила осчастливить внучку более чем приличным состоянием? Ответ прост: у отца в новой семье к тому времени народилось уже четверо замечательных детишек, а хозяин из родителя был неважный, деньги у него утекали, словно песок сквозь пальцы, так что если бы не бабушкины обещание, то я могла считаться бесприданницей. Впрочем, тогда подобное не имело для меня никакого значения.
Желающих предложить мне руку и сердце было предостаточно, во всяком случае, предложений о сватовстве моему отцу поступало в великом множестве, только вот свой выбор я уже давно сделала. Можете мне не верить, но уже в двенадцать лет я влюбилась в сына нашего соседа. Парнишку звали Полан, и он был одним из четырех сыновей маркиза Рейнье, чье имение располагалось неподалеку от нашего замка. Полан был старше меня всего на два года, но, как это ни странно, с раннего детства испытывал ко мне нечто вроде чувства великого обожания. Пусть парнишка не был писаным красавцем, но для мужчины это не главное - просто Полан был из числа тех людей, рядом с которыми чувствуешь себя хорошо и надежно. А еще мы понимали друг друга едва ли не с полуслова, и ссор у нас никогда не бывало. Знаете, иногда случается так, что детская любовь перерастает в настоящее глубокое чувство, и это был как раз наш случай. Долгие годы мы были рядом, и так сложилось, что свою дальнейшую жизнь друг без друга уже не могли представить. Наши родители ничего не имели против, и все складывалось как нельзя лучше.
Я прекрасно знала - среди знати идут разговоры о том, что Полану крупно повезло. Он был третьим сыном в семье, а так как по закону все имущество должен наследовать старший из сыновей, то, по сути, у парня за душой ничего нет, кроме принадлежности к аристократическому семейству. И вот надо же такому случиться - этот бедный парень сумел охмурить лучшую невесту в наших краях! Дескать, парню улыбнулась фортуна, а ведь далеко не каждому удастся ухватить счастье за хвост! Говорили многое, но никто из нас двоих не обращал внимания на все эти слова: сколько людей - столько и мнений, пусть болтают, кому хочется. Каждый день, просыпаясь, я думала о том, что сегодня вновь увижусь с Поланом, и мне хотелось петь от радости, а череда дней казалось непрерывным праздником... Сейчас даже не верится, что это когда-то было на самом деле.
Когда мне исполнилось шестнадцать лет, у нас в замке состоялась грандиозная помолвка, на которую была приглашена вся местная знать. Я и Полан, оба счастливые и взволнованные, кольца, которыми мы обменялись, слова священника об ответственности такого шага... Приехавшие родственники, роскошный прием, бессчетное количество гостей, веселье, фейерверк... Можно сказать, в тот день моя душа пела птицей, и казалось, что это только начало нашей будущей счастливой жизни.
Повторяю - это был чудесный праздник, только вот в нем присутствовала небольшая горчинка: наша с Поланом свадьба должна состояться только через два года, и основанием для этого была старинная традиция семейства Рейнье, пришедшая из невесть каких древних веков, но которой неуклонно следовало семья маркиза. Что за традиция? Дело в том, что мужчины семьи Рейнье могли жениться только после того, как им исполнится двадцать лет. Ну, чтить обычаи и традиции - святое дело, их следует неукоснительно придерживаться, и потому никто из нас двоих против нее особо не возражал, хотя не скажу, что подобное положение вещей нас вполне устраивало. Уж если решили пожениться, то зачем тянуть с этим делом невесть сколько времени?!
Зато присутствующие на помолвке престарелые родственники жениха лишь благосклонно кивали головой, соглашаясь с соблюдением старинного правила. По их словам, подобные ограничения - дело хорошее, предки плохих обычаев не придерживались, потому раньше и порядок был, и нравы строже, не то, что сейчас... К тому же за два года, оставшееся до свадьбы, жених с невестой станут постарше, ума наберутся, к будущей семейной жизни подготовятся... И не забывайте, мол, что два года носить звание жениха и невесты - это так красиво, возвышенно и добропорядочно!..
Святые Небеса, ну зачем мы с Поланом стали следовать этому побитому молью обычаю, а?! Надо было махнуть на все рукой, послать куда подальше все эти старые замшелые традиции, не обращать внимания на недовольство родственников жениха, быстро пожениться, не терять понапрасну время, радоваться жизни, а не ожидать счастья когда-то в будущем, но не сейчас...
...Вновь заскрипела открываемая дверь, крысы бросились врассыпную. Ну, судя по всему, эти серые разбойницы успели управиться с едой, а иначе бы они так быстро не удрали. Жаль, что они так быстро убежали - среди этих крыс есть парочка усатых плутовок, которые после трапезы обычно подбегают ко мне, и что-то пищат - наверное, благодарят, и при этом так забавно шевелят мордочкой...
Меж тем тюремщик, зайдя в камеру, недовольно пробурчал:
- К тебе посетитель.
Интересно, кто вздумал осчастливить меня своим появлением? Понятно, что никто из бывших знакомых даже ради удовлетворения своего любопытства ни за какие блага на свете сюда не покажется: тюремная камера - это не то место, куда хочется заглядывать по доброте душевной. Да и общаться с обвиняемой по своей воле вряд ли кто-то решится - подобное, знаете ли, чревато, мало ли какие разговоры позже пойдут о тебе среди знакомых. Ясно и то, что сейчас ко мне пришла не бабушка - в ее присутствии даже этот тюремщик ведет себя несколько потише.
Увидев невысокого плотного мужчину, который прижимал к лицу надушенный платок, я почти не удивилась - верно, кто еще, кроме пройдохи-стряпчего, мог заявиться в это мрачное место? Надо сказать, что господин Солан - мерзавец и ловкач еще тот, большой мастер выдавать черное за белое, недаром на суде он лихо поливал меня грязью, умело мешая правду с ложью. Впрочем, не стоит ожидать чего-либо иного от этой чернильной души, целиком преданной семейству ди Роминели. Непонятно другое - зачем этот тип сюда пришел? Он же не дурак, должен понимать, что не относится к числу тех, кого бы я хотела видеть как можно чаще. Вернее, круглую благостную физиономию стряпчего с его коротким носом-кнопочкой я бы желала лицезреть только в гробу, и при том не пожалела бы потратиться на богатый венок.
- Госпожа ди Роминели, я счастлив вас видеть... - заговорил господин Солан, встав напротив меня. Хм, крючкотвор, когда разговариваешь с дамой, то не помешало бы свой надушенный платок в карман убрать, не стоит так явно показывать, насколько тебя раздражает вонь, царящая здесь. В конце концов, подобный жест просто бестактен по отношению к своему собеседнику. Судя по всему, при общении со мной этот проныра уже не считает нужным придерживаться самых элементарных правил поведения. Хорошо еще, что говорит почтительным тоном, во всяком случае пытается это делать... Уж не знаю, чего он ожидал услышать в ответ на свое приветствие, только мне с ним здороваться никак не хотелось. А еще я и не подумала подниматься со своей соломенной лежанки - пусть этот крючкотвор потопчется на месте, наклоняя вниз свою лысоватую голову.
- Господин Солан, должна сказать, что в отличие от вас у меня нет желания общаться со стряпчим семейства ди Роминели... - надеюсь, мой голос прозвучал более чем безразлично.
- Вы позволите мне присесть?.. - господин Солан пропустил мои слова мимо ушей. - Я бы хотел попросить здешнего охранника принести мне табурет.
- Прекрасно постоите на ногах, тем более что мне не хочется затягивать наш разговор... - пожала я плечами. - Выкладывайте, для чего вы сюда заявились, и закончим встречу, которая не доставляет мне ни малейшего удовольствия.
- Как вам будет угодно... - закивал головой стряпчий. - Собственно говоря, я пришел к вам, следуя не только своим профессиональным обязанностям, но и из желания быть вам полезным, подставить в трудную минуту дружескую ладонь. Вы знаете, что в глубине души я вам всегда сочувствовал от души, и в моем лице вы могли бы иметь преданного друга...
- Ближе к делу.
- О, разумеется! Так вот, как уже было сказано, завтра состоится оглашение приговора, и я бы искренне хотел быть вам полезным.
- Какое благородство!.. - а про себя я подумала: значит, завтра окончательно решится моя судьба. Теперь понятно, отчего сюда пустили стряпчего - наверняка сейчас будет заливаться соловьем, уговаривая меня покаяться чуть ли не во всех мыслимых и немыслимых грехах.
- Скажу вам по секрету... - продолжал господин Солан, делая вид, что не замечает язвительности в моем голосе. - Окончательное решение судьями еще не принято, и только от вас зависит, на какую сторону склонится чаша весов правосудия.
- Надо же какие слова - правосудие... А вот мне почему-то кажется, что вопрос уже решен.
- О нет, все далеко не так просто!.. - ну надо же, глядя со стороны на господина Солана, можно подумать, что это едва ли не самый искренний и честный человек на свете. В действительности ради того, чтоб добиться своего, этот тип пойдет на что угодно. - Завтра, в своем последнем слове, вы можете разжалобить судейскую коллегию, если воззовете к их благородству, признаете свою вину, повинитесь в содеянном преступлении и попросите прощения у семейства ди Роминели. Что ни говори, но сей поры вы вели себя довольно агрессивно и враждебно по отношению к пострадавшей стороне, что выглядело весьма невежливо и довольно-таки некорректно...
- Я не желаю слышать из ваших уст оценку своего поведения.
- Госпожа ди Роминели, я просто хотел сказать, что внезапно проявленные покорность и раскаяние будут восприняты обществом более чем благосклонно. К тому же это произведет крайне приятное впечатление как на судей, так и на публику, ведь всегда приятно прощать раскаявшихся грешников! Во всяком случае, о плахе можно будет забыть, а иначе вам от нее никак не отвертеться!
- С чего это вы вдруг вздумали оказать мне подобное благодеяние?
- Госпожа ди Роминели, вы слишком плохо думаете обо мне, а ведь я всегда испытывал к вам самое искреннее расположение! Впрочем, в какой-то мере ваше столь негативное отношение ко мне можно понять... Что же касается всего остального, то я, как стряпчий, должен прояснить вам текущую ситуацию...
- Она мне прекрасно известна и без ваших пояснений.
- И все же я, как адвокат того почтенного семейства, к которому вы еще принадлежите...
- Тут требуется небольшое уточнение: надо сказать - имела несчастье принадлежать. Сейчас семейство ди Роминели отказывается считать меня родней, чему я невероятно рада.
- Так вот... - господин Солан вновь сделал вид, что страдает тугоухостью. - Так вот, я настаиваю на том, чтоб вы выслушали мои советы. Вы и сами знаете: история вышла слишком шумная, я бы даже сказал, скандальная, привлекла к себе слишком большое внимание, и не лучше ли ее, скажем так, несколько сгладить к всеобщему удовлетворению. Самый лучший способ для этого - ваше раскаяние и признание вины. Я четко и по пунктам могу вам пояснить, что именно вы должны будете сказать судьям...
- А я и так знаю, что вы можете мне сказать. Завтра мне следует заявить во всеуслышание, что мой супруг был воплощенной кротостью, невинным агнцем с чистым и добрым сердцем, едва ли не святой, только что нимб над головой не светился... Я же, в свою очередь, прежде всего виновна в том, что не сумела должным образом оценить его тонкую и трепетную душу, похожую на нежный цветок, чем причинила бедняге немало горя и заставила его страдать... Мне продолжать?
- Ну, в общих чертах вы рассуждаете верно... Однако я отказываюсь понимать ваш сарказм! Когда дело идет о жизни и смерти, то надо хвататься за любую возможность избежать наихудшего развития событий.
- Разве это возможно?
- Почему бы и нет?! Главное - растрогать судей, и в итоге все закончится хорошо! Ну, а уж если вы все же попытаетесь вспомнить то, что так интересует семью ди Роминели, то, без сомнений, они сделают все, чтоб сердца судей стали куда более мягкими. Вы понимаете, о чем идет речь?
- Хм...
- Я имею в виду некие документы, что пропали из сейфа в доме господина ди Роминели.
- Какое я имею отношение к пропавшим бумагам? Разве вы не знаете, что мой покойный муж и близко не подпускал меня к своим делам, утверждая, что у баб ни на что не хватает ума? И уж тем более он не сообщал мне о том, что хранит деловые бумаги где-то еще, помимо сейфа, ключа от которого у меня нет, и никогда не было.
- И все же я прошу вас подумать.
- Думай, не думай, а живой мне отсюда все одно не выйти, несмотря на все ваши уговоры. Вернее, выйти отсюда я смогу, но только под топор палача... Верно?
- Ну, не стоит так уж сразу... Скажем так: если все пойдет, как я рассчитываю, и вы откликнитесь на просьбу семейства Роминели, то в итоге судьи могут назначить не такой уж большой срок заключения, а как раз это вам и нужно! Разумеется, сразу же после оглашения приговора из тюремных стен вас никто не выпустит, но отбывать наказание вас почти наверняка отправят в монастырь, откуда через несколько лет вы вполне можете выйти на свободу. Ну, разве подобное развитие событий не прекрасно?
- Настолько прекрасно, что в него плохо верится... - согласилась я. - Прямо счастливая новогодняя сказка.
- Вам всего лишь надо в нее поверить.
- Господин Солан... - вздохнула я. - Жизнь в семействе ди Роминели раз и навсегда отбила у меня желание верить в сказки, тем более в сказки со счастливым концом, так что можете и не пытаться рассказывать мне очередную небылицу.
- Я понимаю, насколько сейчас вы расстроены, выведены из себя, и к тому же на вас давит окружающая обстановка...
- Как трогательно, что вы обратили на это внимание.
- Я пришел как друг, и с желанием решить вопрос к всеобщему удовлетворению. Надо попытаться сделать так, чтоб и волки были сыты, и овцы целы...
- Когда волки насыщаются, то что бы вы ни говорили, но в стаде всегда становится на одну овцу меньше.
- Не стоит передергивать, тем более что благоприятный исход дела целиком зависит только от вас.
- Позвольте вам не поверить. Семейство ди Роминели не для того раздувало эту историю и привлекало к ней всеобщее внимание, чтоб в итоге пойти на попятный, или внезапно начать проявлять немыслимое благородство. Подобное им совершенно не свойственно, так что не тратьте понапрасну свое красноречие.
- По мнению семейства Роминели, вы всегда проявляли излишнюю строптивость и не высказывали желания идти на компромисс даже в самых незначительных вопросах, но, возможно, сейчас...
- Господин стряпчий... - мое терпение подошло к концу, да и видеть этого проныру я больше не хотела. - Мне бы хотелось высказать вам очень многое из того, что накопилось у меня в душе, но в связи с тем, что я желаю максимально сократить этот неприятный визит, скажу так: у меня нет ни малейшего намерения и далее выслушивать вас. Надеюсь, вы сказали все, что хотели, а за сим я попрошу вас удалиться. Всего доброго и до встречи в суде.
- Вы ведете себя удивительно неразумно... - попытался, было, возмутиться господин Солан.
- Не стоит задерживаться, если дама с вами уже распрощалась... - я кивнула в сторону двери. - Это, чтоб вы знали, дурной тон.
- Послушайте...
- Господин Солан, я только что ясно дала вам понять, что ваше присутствие мне неприятно. Будьте любезны покинуть это убогое помещение, пребывание в котором никому не делает чести.
Когда же за ушедшим стряпчим закрылась дверь, я только не вздохнула с облегчением: видеть хоть кого-то, имеющего отношение к семейству ди Роминели - для меня это худшее из зол. Возможно, вы сочтете, что я сошла с ума, но уж лучше здесь, с крысами, чем в той благородной семейке.
Вновь вспомнилась моя прежняя жизнь, когда казалось, что впереди у меня никогда не случится ничего плохого, будущее рисовалось в розовом свете. А еще я прекрасно помню день, когда это все внезапно закончилось...
...В то утро к нам с утра доставили два письма от маркиза Рейнье, отца Полана. Вернее, одно из этих писем было адресовано мне, другое - отцу. Ну, в этом не было ничего необычного - все же до нашей свадьбы оставалось менее месяца, и потому нужно было решить множество вопросов. Кроме того, Полан частенько с утра посылал мне короткие письма, просто поздравляя с наступлением нового дня, или же отправляя мне свое очередное забавное стихотворение, одно из тех, которые он так любил сочинять.
Улыбаясь, я распечатала письмо, и мне на ладонь выпало кольцо, то самое, которое я надела Полану на палец при обручении. В растерянности я прочла короткое послание жениха, вернее, там была всего одна строчка: "Оливия, я не могу поступить иначе. Обстоятельства сильнее нас. Прости меня. Полан.". Ничего не понимая, я переводила взгляд с кольца на письмо. Еще вчера днем жених приезжал к нам, мы вместе пили чай, гуляли по саду, смеялись, болтали о всякой ерунде, строили планы на будущее, ни о каком расставании и речи не было... А может, это шутка? Если так, то шутка очень глупая и жестокая.
Пока я в полном недоумении смотрела на кольцо, пытаясь понять, что происходит, ко мне в комнату вошел отец, и столь удивленным я его давно не видела. В руках отец тоже держал распечатанное письмо, и отчего-то я сразу поняла, что это послание от маркиза Рейнье.
- Вы что, поссорились с Поланом?.. - недоуменно спросил родитель.
- Нет, что ты!.. - покачала я головой. - Даже не думали...
- Тогда я ничего не понимаю!.. - отец протянул мне письмо. - Читай, потому что у меня это в голове не укладывается!
В коротком послании от маркиза было сказано, что после некоторого раздумья он счел правильным разорвать помолвку между своим сыном Поланом Рейнье и его невестой Оливией де ля Сеннар. Дескать, возникли обстоятельства непреодолимой силы, которые делают этот брак совершенно невозможным, и потому каждый из этих двоих молодых людей отныне может считать себя свободным от обязательств, и идти по жизни своим путем.
Отец что-то еще говорил, разводил руками, но я его не слушала. Маркиз Рейнье, отец Полана, всегда казался мне достаточно разумным человеком, чтоб без достаточных на то оснований принимать необдуманные решения. Кроме того он всегда относился ко мне с неприкрытой симпатией, был галантен и обходителен, а неуважительное отношение к женщинам ему было вообще не свойственно. Видимо, произошло какое-то серьезное недоразумение, раз этот человек решил разорвать нашу помолвку, а Полан прислушался к словам отца. Ну, если дело действительно обстоит таким невеселым образом, то надо немедленно разобраться в причине, и вернуть все произошедшее на свои круги - не хватало еще рушить наши жизни из-за какого-то там недоразумения.
- Я сейчас же поеду туда, и узнаю, что произошло... - кипятился отец. - Этому нелепому письму и подобному неуважению должно быть хоть какое-то пояснение! Неужели он не понимает, что подобное решение - это прямое оскорбление? Всему есть свои пределы! Я потребую ответ у маркиза и...
- Сама во всем разберусь!.. - бросилась я к дверям, не слушая того, что говорил мне отец. - Необходимо переговорить с Поланом и выяснить, что произошло!
Увы, но когда я примчалась к замку маркиза Рейнье, то там меня встретил только управляющий. По его словам, все мужчины семейства Рейнье куда-то уехали еще вчера вечером, причем сборы происходили в большой спешке. Куда направились господа - это ему неизвестно, только перед отъездом маркиз велел утром отправить письма соседям, графам де ля Сеннар, что управляющий и сделал.
Правда, я смогла переговорить с Эйвой, женой старшего брата Полана, но было понятно, что та и сама находится в полном недоумении от всего происходящего. По ее словам, вчера вечером между Поланом и его отцом состоялся крайне шумный разговор, к которому немногим позже присоединился и старший сын маркиза, муж Эйвы. Трудно сказать, о чем именно шла речь за плотно закрытыми дверями, но, судя по отдельным словам, которые иногда можно было расслышать, беседа была более чем неприятной. Дело кончилось тем, что поздней ночью мужчины куда-то уехали, и сроки своего возвращения муж Эйвы не обозначил - дескать, там будет видно. Однако он все же сообщил своей жене, что Полан разрывает помолвку со своей невестой, то есть со мной. Сам Полан ничего не говорил, но судя по его подавленному виду, молодой человек находился в полной растерянности.
Естественно, Эйва жаждала подробностей, но я ей ничего сказать не могла, потому как не могла даже представить себе причину, по которой Полан принял такое странное решение. По-моему, Эйва мне не поверила - дескать, без достаточно серьезной на то причины помолвку накануне свадьбы не разрывают! Наверняка все это произошло не просто так, и тебе, дорогая, не следует разыгрывать непонимание...
В общем, ничего не выяснив, я покинула замок маркиза Рейнье в полнейшем недоумении. В голове был полный сумбур, слезы застилали глаза. Святые Небеса, ну кто бы мне пояснил, в чем дело, что произошло?! Ведь никакой вины за собой я не чувствую, ни в чем не грешна! Почему Полан не пояснил мне причину, по которой он расторгает помолвку, отчего не переговорил со мной? Вдобавок ко всему все мужчины семейства Рейнье уехали в неизвестном направлении, словно пытались спрятаться от неприятных расспросов и объяснений... Н-да, вопросы, вопросы, на которые нет ответа...
Слух о том, что меня бросил жених, распространился по округе со скоростью молнии, и, как того и следовало ожидать, общественное мнение о причинах разрыва помолвки было отнюдь не в мою пользу. Говорили многое, но общие высказывания сводились к одному: дескать, если небогатый дворянин оставляет богатую красавицу-невесту незадолго до свадьбы, то, скорей всего, у него для этого есть немалый резон. Понятно, что дело тут нечисто, и в семье графа де ля Сеннар что-то скрывают, причем такое, что жених, прознав об этой тайне, дал деру! Мол, похоже, что в шкафу у этой юной девушки оказались такие скелеты, которые не может покрыть даже немалое приданое, во всяком случае, ее жених соседствовать подле этих скелетов не пожелал. Хороша, видать, штучка, раз женишок оставил ее без объяснений и ни говоря никому ни слова - сама, мол, должна понимать, в чем тут дело... Нельзя, де, исключать и того, что вскоре мы узнаем о дочери графа нечто такое, о чем и вслух произнести нельзя! А ведь такой скромницей прикидывалась, такую любовь к молодому человеку разыгрывала!.. Похоже, у нынешних девиц нет ни стыда, ни совести!
Правда, тогда об этих разговорах я не знала, хотя и догадывалась, что вся округа едва ли не гудит, обсуждая подобное происшествие, ведь едва ли не все здешнее дворянство уже получило от нас персональные приглашения на свадьбу и последующее торжество. На сердце было горько и тяжело, я не понимала, что происходит, и потому с того самого момента, когда я вернулась из замка маркиза Ренье, единственным моим занятием были горькие слезы, вернее, я все дни напролет рыдала в подушку, чувствуя себя полностью опустошенной. Жизнь казалась законченной, не хотелось никого видеть. Обида, недоумение, растерянность - все эти чувства смешались у меня в душе, и я никак не могла понять, за что Полан так поступил со мной, что было тому причиной? Единственное, что мне оставалось, так это вновь и вновь повторять про себя: я ни в чем не виновата!
Что же касается моего отца, то он чувствовал себя оскорбленным, и, если бы мог, то вызвал бы Полана на дуэль, да вот только не знал, куда отправить вызов - как уже было сказано, все мужчины семейства Ренье исчезли в неведомом направлении. Переживала и моя мачеха: ее можно понять, ведь те сплетни, что сейчас ходят обо мне, в будущем могли бросить тень и на ее детей.
Во всей этой истории самым здравомыслящим человеком оказалась моя бабушка: она, в отличие от всех нас, пообещала разобраться, в чем тут дело, только вот пока что не могла похвастаться особыми успехами в этом деле. Семейство Рейнье и в самом деле сумело спрятаться так далеко, что до них было никак не добраться, а их слуги пока что не могли сказать ничего такого, что помогло бы приоткрыть завесу этой тайны.
Прошло три дня, и к нам пришло письмо, которое немало удивило отца. Вернее, это вновь были два послания, находящиеся в одном конверте, причем авторами этих эпистол были очень значимые люди - архиепископ Петто и герцог Тен. Архиепископ писал, что его племянник, Лудо ди Роминели, просит руки Оливии де ля Сеннар. Далее было сказано следующее: он, как любящий дядюшка, не имеет права безусловно настаивать на своей просьбе - все же вкусы у молодежи разные, и невесте может не понравиться жених. Тем не менее, архиепископ просит графа де ля Сеннар при окончательном решении этого вопроса учесть древний род жениха, его высокое положение в обществе и немалое состояние семьи ди Роминели. Кроме того, этот молодой человек является старшим сыном в семье, и именно ему по наследству перейдет титул и наследственное имение. В свою очередь, герцог Тен в своем послании тоже просил графа де ля Сеннар с пониманием отнестись к предложению руки и сердца от Лудо ди Роминели - дескать, этот несчастный молодой человек влюбился в вашу дочь с первого взгляда и с той поры не может выбросить ее образ из своего сердца. Именно потому благородный отец влюбленного молодого человека попросил своего друга, то бишь герцога Тен, замолвить за него доброе слово перед отцом предполагаемой невесты. Герцог выполняет просьбу, хотя подчеркивает, что безусловно настаивать на своем предложении он не будет: дела сердечные - это та вотчина, куда посторонним людям соваться не стоит.
- Ну, что скажете?.. - поинтересовался отец, когда мы все прочли эти письма. Сейчас мы все собрались в его кабинете - надо было решить, что делать дальше.
- Не надо мне никого... - всхлипнула я. - Лучше в монастырь уйду...
- Оливия, успокойся, в настоящее время не до твоих душевных терзаний... - посоветовал мне отец. - Соберись, предстоит серьезный разговор. Что же касается мыслей о монастыре, то выброси их из головы - сейчас надо думать о более реальных вещах, о том, что мы можем ответить на это послание. Понимаю, у тебя сейчас нелегкое время, но к подобным письмам следует относиться со всей серьезностью. От них так просто не отмахнешься.
- Все равно мне никто не нужен... - я почувствовала, что сейчас снова зарыдаю.
- Ди Роминели... - отец чуть нахмурился. - Графский титул, древний род, имеющий прямое отношение к королевской семье, хотя в правящей семье их, кажется, не очень любят. Причина мне неизвестна, но поговаривают, что между королем и этой семейкой имеются какие-то трения, и потому ди Роминели редкие гости на королевском дворе. Что еще можно сказать? Ди Роминели очень богаты, у них обширные связи, немалое влияние, и в то же самое время у этой знатной семьи репутация чуть ли не ростовщиков, жадных и беспринципных, что, как вы понимаете, любви к ним не прибавляет... Еще они до крайности чванливы, невероятно гордятся своим происхождением, и, как говорят, в их семье очень жесткие правила подчинения старшим, хотя, возможно, все это обычные преувеличения. Жаль, не знаю, сколько лет тому молодому человеку, а в письме это не указано.
- Если они такие богатые и знатные люди, то отчего этот кандидат в женихи все еще ходит холостым?.. - бабушку интересовали более прозаичные вопросы. - Таких породистых собак разбирают еще щенками.
- Не знаю... - пожал плечами отец. Он уже давно привык к тому, что бабушка выражает свои мысли в более чем своеобразной манере. - Кстати, Оливия, где молодой человек, о котором идет речь, мог тебя видеть? В письме герцога указано, что этот самый Лудо ди Роминели влюбился в тебя с первого взгляда...
- Представления не имею!.. покачала я головой. - То, что нас друг другу не представляли - в этом можете не сомневаться. Врет ваш герцог, как сивый мерин!
- Оливия, что за выражения?.. - одернула меня мачеха.
- Верно, внученька, ты уж свой язык-то попридержи... - посоветовала мне бабушка. - Это я человек простой, хорошим манерам не обученный, а тебе так выражаться не пристало.
- Что думаю, то и говорю... - пробурчала я.
- Дорогой зять, вас что-то смущает в этом письме?.. - поинтересовалась бабушка, решив пока что не обращать внимания на мое недовольство.
- Если честно, то да... - кивнул головой отец. - Вернее, меня несколько озадачили оба этих письма. Прежде всего, они пришли слишком быстро после разрыва помолвки Оливии, и, кроме того, ранее я имел честь знать герцога Тен. Он достаточно резкий человек с грубоватыми замашками, и такой немного просительный тон, как в этом послании, ему совершенно несвойственен. Да и письма архиепископа можно назвать примером вежливости - он словно бы извиняется за свою просьбу, хотя обычно выражается куда более жестко.
- А что тут странного?
- Могли бы прямым текстом предложить нам заключить союз с семейством ди Роминели, выступить инициаторами этого брака, предложить Оливии руку этого молодого человека, тем более что подобный брак, и верно, для нас выглядит весьма выгодным. Вместо этого они, можно сказать, вовсю уговаривают нас согласиться на их предложение. Письма написаны таким образом, что выглядят завуалированной просьбой, а это весьма странно. Такая блестящая партия, как Лудо ди Роминели, может составить счастье любой женщины, а судя по тексту этих писем, архиепископ и герцог словно бы пытаются нам сказать - мы вас очень просим согласиться на нашу просьбу о браке двух этих молодых людей, но, тем не менее, оставляем окончательное решение в ваших руках.
- И что ты думаешь по этому поводу?.. - бабушка чуть нахмурилась.
- С такими людьми, как архиепископ и герцог, шутить не стоит, и мой отказ может их здорово разозлить. Не стоит быть их врагами. Следует хотя бы пригласить этого Лудо ди Роминели, скажем так, для знакомства...
- По-моему, эти уважаемые люди, занимающие столь высокое положение в нашем обществе, не могут предложить Оливии кого-то из непорядочных людей... - высказала свое предположение мачеха. - Это настолько вежливые и почитаемые господа...
- Вежливость вежливостью, только она меня тревожит... - проворчала бабушка. - Ты, зятек, во многом прав. Интересно, как всего за три дня и герцогу, и архиепископу стало известно о том, что у Оливии сорвалась помолвка? Конечно, дурные вести разносятся быстро, но как бы стремительно не распространялись сплетни, все же мне плохо вертится, что за эти несколько дней разговоры могли дойти так далеко, аж до столицы! Кроме того, этому самому ди Роминели надо было потратить какое-то время, чтоб уговорить этих людей, то бишь герцога с архиепископом, написать нам эти письма, а ведь подобное так быстро не делается. У них что, письма были приготовлены заранее?
- Похоже, так оно и есть... - кивнул головой отец.
- Ну, в этом нет ничего странного... - бабушка махнула рукой. - То, что семейка ди Роминели, несмотря на свой знатный род, имеет немалый процент в торговле с иноземцами и их имя на слуху у многих - это мне и без того известно. Прощелыги и прохвосты еще те, несмотря на то, что сами из высокородных! Я-то с ними дела никогда не имела - не моего полета эти птицы!, но о них говорят как о тех, у кого к рукам много чего прилипает, да и к своим компаньонам они безжалостны. Хуже другое: до меня не раз доносились разговоры о том, что со старшим из сыновей этой семейки не все в порядке - то ли он уж очень некрасив, то ли нравом слишком буйный, то ли все вместе, хотя, говорят, человек он очень умный...
- Вряд ли архиепископ будет хлопотать за недостойного жениха.
- Архиепископ всего лишь мужчина, причем родом он из семейства ди Роминели, и потому в первую очередь он заботится о благе своего родственника, то бишь племянника... - продолжала гнуть свое бабушка. - А в таких случаях допустимо все, что угодно: и соврать можно, и кое-что скрыть - лишь бы парень был пристроен к хорошей девушке, и чтоб за его будущую семейную жизнь можно особо не волноваться. Ладно, время у нас еще есть, постараюсь поподробнее узнать об этом женишке.
- В любом случае нам надо дать ответ... подосадовал отец. - Тем более что посыльный ждет от нас письмо.
- Я никого не хочу видеть!.. - слезы вновь стали закипать у меня на глазах. - Пусть все оставят меня в покое!
- Оливия, не говори глупостей!.. - отец отложил письмо в сторону. - Правила приличия требуют от нас принять у себя этого молодого человека, да и не могу я отказать архиепископу и герцогу без достаточных на то оснований! И потом вполне может оказаться так, что вы друг другу совершенно не понравитесь.
- Зятек, ты тоже не мели чушь!.. - бабушка довольно бесцеремонно оборвала отца. - Как это моя внученька может кому-то не понравиться, а?! Да на нее с восхищением смотрит едва ли не каждый мужчина, у кого есть глаза! Это только у женишка ее бывшего - чтоб его!, в башке что-то перекосило, ну да с этим я еще разберусь... Другое дело, что, судя по этим двум письмам, мы не обязаны говорить "да" этому ди Роминели. Если будет что не так, то я ему сразу на порог покажу, лишних политесов разводить не стану. А что - я человек простой, не из аристократов, могу и послать куда подальше.
Так и решили. Посыльный увез письмо с приглашением уважаемому господину Лудо ди Роминели посетить наш дом, я а стала надеяться на то, что узнав об этом, Полан одумается и сразу же вернется ко мне. Наивная дурочка...
Лудо ди Роминели приехал к нам через четыре дня, что было весьма удивительно, если учесть, что владения семейства ди Роминели располагались довольно-таки далеко от наших мест. Было понятно, что предполагаемый жених дожидался ответа не в своем замке, а, скорей всего, не так далеко отсюда, возможно, в столице. Правда, тогда на подобную несуразность я не обратила особого внимания, просто удивилась, как быстро возможный жених оказался возле нашего порога.
Разумеется, за несколько часов до своего приезда он прислал нам письмо, спрашивая, возможен ли сегодняшний визит. Разумеется, мы его ждали, вернее, его ждали мои родственники, а я все это время надеялась, что вернется Полан. Увы, он так и не появился, от него по-прежнему не было ни слуху, ни духу.
Надо сказать, что появление господина ди Роминели было обставлено со всем блеском - роскошная золоченая карета, богато одетые слуги, два десятка всадников сопровождения, еще одна небольшая карета - видимо, с вещами и слугами... Эта кавалькада невольно привлекала внимание своим видом, дорогой одеждой, каретой изумительной красоты, и когда гости подъехали к нашему замку, то их встречали не только хозяева, но и слуги, которые все до единого высыпали на двор. Кроме того, в наш замок съехалось немало соседей, прослывавших о приезде нового жениха - еще бы, такое зрелище пропустить нельзя!
Лично я не стала выходить встречать гостей. Прежде всего, согласно этикета, наша встреча должна произойти несколько позже, только вот, если честно, то на сердце у меня было настолько тяжело, что хотелось рыдать в три ручья, а уж никак не встречать гостей, тем более какого-то там предполагаемого ухажера, который мне и даром не нужен. Ох, если бы сейчас сюда пришел Полан, то я бы, не раздумывая ни о чем, бросилась ему на шею, простила все, махнула бы рукой и на невесть откуда приехавшего ухажера, и на недовольство всех и вся... Думать об этом было так хорошо, что я вздрогнула от неожиданности, когда в мою комнату просто-таки вбежала мачеха.
- Оливия, пошли к гостям! Быстрее!
- В чем дело?.. - ох, как бы мне хотелось, чтоб все оставили меня в покое!
- То есть как это - в чем? Пошли, тебя ждет приятная неожиданность!
- А что такое?
- Девочка, не хотелось бы говорить об этом раньше времени, но, кажется, с новым женихом тебе очень повезло! Пойдем, сама увидишь!
Когда же я появилась в зале для приемов, то первым, кто мне бросился в глаза, был удивительно красивый молодой человек в роскошном светлом одеянии. Увидев меня, он шагнул вперед, и склонился в церемонном поклоне:
- Разрешите представиться, Лудо Уорт ди Роминели. Не могу описать словами, как я счастлив видеть ту, что с первого взгляда украла у меня покой и сон!
- И когда же я успела это сделать?.. - не ответить на улыбку молодого человека было просто невозможно.
- На балу у вашего губернатора, на том самом, что был месяц назад.
- Я вас там не видела!
- Вы не поверите, но я довольно-таки нерешительный человек, и в тот момент не смог преодолеть своего смущения, не решился подойти и преставиться, однако с того времени ваш образ не выходит из моего сердца!..
- Погодите, сказали - Лудо Уорт? У вас двойное имя?
- Это не совсем итак. По традиции в нашей семье все мужчины носят имя Лудо ди Роминели - так звали древнего основателя нашего семейства. Естественно, что каждому из нас при рождении дают свое имя, которое ставится после Лудо. Меня, как вы понимаете, назвали Уорт, так что мне будет крайне приятно, если и вы будете называть меня Уорт...
А ведь этот молодой человек и верно, редкий красавец: роскошные волосы удивительного пепельного цвета, темные бархатные глаза, тонкие черты прекрасного лица... Теперь понятно, отчего мачеха пришла в такой восторг. Впрочем, кому бы из женщин не понравился этот юноша? Таких капризных и придирчивых особ, наверное, в природе просто нет - недаром все женщины, присутствующие в зале, не сводили с гостя восхищенных глаз. Вон, даже мужчины смотрят на юношу с плохо скрываемой завистью. Я не стала исключением - меня тоже приятно удивила сказочно-прекрасная внешность этого молодого человека, и (чего там скрывать!) даже на сердце стало чуть легче. Ну, Полан, если ты не вернешься в самое ближайшее время, то у меня и в самом деле появится новый жених, которому ты и в подметки не годишься, во всяком случае, внешне!
Весь оставшийся день прошел на удивление быстро: гость оказался веселым и умным молодым человеком, подле которого хотелось только улыбаться и радоваться тому, что на тебя, грешную, обращает внимание столь очаровательный юноша. То, что я ему, и верно, очень нравилась, было заметно всем и каждому. Манеры нашего гостя были безупречны, его умению поддерживать беседу можно только позавидовать - недаром Уорт завладел вниманием всех и каждого. Общение с окружающими у молодого человека было выше всяких похвал, недаром каждый ощущал себя подле него легко и удобно. Соседи, приехавшие в наш замок, уже начинали мне завидовать, а что касается лично меня... Скажем так: всего лишь за один вечер я настолько была очарована Лудо ди Роминели, что образ Полана (обида на которого по-прежнему сидела в моем сердце) стал постепенно отходить куда-то вдаль, а горечь в душе понемногу стихать.
Вечером, когда молодой человек удалился в отведенную ему комнату, мы вновь собрались вчетвером, так сказать, на семейный совет. Казалось бы, все хорошо, даже у меня было замечательное настроение, только вот бабушка совершенно не разделяла наших восторгов.
- Вы что, совсем башкой не думаете?.. - поинтересовалась она, выслушав наши панегирики в адрес прекрасного гостя. - Напели вам в уши невесть что, а вы и рады! Не спорю, внешне женишок хорош, зараза, тут мне сказать нечего. Прямо как молодой Бог, чтоб его!..
- Я не понимаю...- начал, было, отец, но бабушка его перебила.
- А надо бы понимать! Этому парню двадцать пять лет, и неужели у кого-то из вас хватает ума вообразить, что по какой-то непонятной причине у этого красавца до сей поры не было ни невесты, ни ухажерки, и он все время ждал появления прекрасной принцессы, то бишь нашей Оливии? Скажите об этом кому другому, а не мне! Холостяк в его-то годы, с такими-то внешностью и обхождением... Да девки к нему должны были в очередь выстраиваться, а то и не в одну! Поясните мне, простой бабе, отчего у нашего гостя к такому возрасту все еще нет невесты, а? Что, сказать нечего? Вот и я не знаю, но с его сказочной красотой в два счета можно жениться даже на дочери короля! К тому же за такого раскрасавца вряд ли стали бы просить архиепископ или герцог: этому молодому человеку достаточно улыбаться - и растает сердце каждой девицы, даже самой благонравной и трезвомыслящей.
- Ну...
- А еще он привирает в мелочах... - продолжала бабушка. - Говорит, что на том балу у губернатора не отважился подойти к Оливии - дескать, только что приехал, был с дороги усталый, и просто не решился показаться гостям...
- И что?
- Да судя по его ухваткам, он человек очень уверенный в себе, привык к постоянному вниманию, так что не знаю, как вам, а у меня подобное заявление вызывает вполне обоснованные сомнения. Это он-то вдруг непонятно с чего застеснялся? Не смешите меня. Да у этого парня язык работает, что твое помело! Захотел бы познакомиться - сразу б подошел, и ножкой пошаркал, излучая обаяние направо и налево! А еще мне интересно, почему губернатор в тот день ничего никому не сказал о приехавшем госте? Между прочим, о том, что в дом губернатора заявился такой раскрасавец, холостой и совершенно неотразимый - об этом стало бы известно в тот же вечер! Странное молчание нашего пройдохи губернатора, вы не находите? Да дело даже не в губернаторе, а в слугах, которые замечают все. Думаете, заметив, что в гости к хозяевам заявился такой милашка, слуги бы промолчали? Ага, как же! Враз бы разнесли новость о появлении прекрасного незнакомца - такие вещи служанки не пропустят, можете мне поверить! К тому же этот самый Лудо сказал, что на Оливии в тот день было розовое платье, а на самом деле оно было голубым, с отделкой из жемчуга. Вообще-то подобных косяков я насчитала уже с пяток...
- Вы что, думаете, что нас обманывают?.. - нахмурился отец. - Но зачем? Разумеется, я тоже замечаю кое-какие нестыковки, однако... Послушай вас - так тут целый заговор!
- Ну, то, что дело нечисто - это я вам не хуже любой бабки-предсказательницы заявляю, нюх у меня на такие дела. А кому и для чего это надо? Пока не знаю, хотя склонна считать, что большое приданое Оливии здесь играет явно не последнюю роль. Еще должна сказать, что моя внученька очень понравилась этому гостю - в этих вещах я разбираюсь. Он с нее глаз не сводил, и хотя бы тут был искренен. В общем, я уже кое-что предприняла, чтоб выяснить подноготную этого красавчика, тем более что предложение он еще не делал, и время у нас есть.
Однако все пошло несколько не так, как рассчитывала бабушка. Дело в том, что уже на следующий день к нашему гостю примчался посыльный, и передал какое-то письмо, прочитав которое Лудо изменился в лице, после чего попросил моего отца о беседе наедине. Разговор несколько затянулся, а потом отец пригласил меня к себе. Оказывается, в только что полученном письме было сказано о том, что отец жениха внезапно тяжело заболел, и находится при смерти, потому просит своего сына Лудо Уорта как можно быстрей жениться на той девушке, которая ему так понравилась, и привезти ее в дом ди Роминели. Причина этому была простой: почтенный глава семейства еще до того, как уйдет в иной мир, хотел успеть благословить молодую чету.
Вполне естественно, что господин ди Роминели, получив подобное послание, срочно собрался домой, а перед этим попросил моей руки, то бишь сделал официальное предложение. Понятно и то, что мой отец не мог ему отказать - подобное выглядело бы по меньшей мере странно, да и особых претензий к жениху не было. В общем, я стала считаться невестой господина Лудо ди Роминели, и свадьба была намечена на следующий день. Конечно, это слишком быстро, но если учесть, что жених торопился к умирающему отцу, то подобная спешка выглядит вполне обоснованной.
В тот же вечер был подписан брачный контракт, а на следующий день состоялась довольно-таки скромная свадьба, на которой, тем не менее, присутствовали едва ли не все наши соседи, а с утра пораньше мы намеревались отправиться в дорогу. Подготовка в свадьбе, бесконечные хлопоты, бракосочетание в храме... Хорошо еще, что платье к торжеству искать не пришлось - оно у меня уже было готово для свадьбы с Поланом. Что ж, вот оно и пригодилось, хотя и не для той свадьбы...
Правда, при подписании брачного контракта произошел небольшой конфликт. Бабушка внезапно заявила, что в контракте должно быть указано, что жених после свадьбы получает только половину от обещанного приданого, а вторая половина будет выплачена не ранее, чем через три года с момента заключения брака, и при условии, что семейная пара к тому времени не разойдется. Более того: семья невесты оставляла за собой право не выплачивать вторую половину приданого в том случае, если, находясь в браке, молодая супруга выскажет подобное пожелание. Кажется, бабушка всерьез надеялась на то, что подобное условие заставит жениха уехать домой в гордом одиночестве.
Естественно, что приехавший вместе с Лудо ди Роминели стряпчий по имени Солан категорически возражал против подобного пункта: дескать, если вы будете настаивать на столь странных и недостойных требованиях, то предполагаемых жених покинет наш замок холостым, и ему придется искать себе новую невесту, с более сговорчивой родней... В ответ бабушка лишь пожала плечами: ну, если вам что-то не нравится, то и разговор окончен, тем более что не мы первые расстаемся из-за несогласия условий контракта, не мы последние. Как говорится - не сошлись на приданом, и в этом нет ничего из ряда вон выходящего, дело обычное, случается сплошь и рядом!.. Впрочем, как чуть позже выяснилось, сам Лудо Уорт ничего не имел против подобного пункта в договоре, так что проблема была улажена.
Все прошло быстро, шумно, хлопотно, присутствующие при бракосочетании дамы вытирали слезы платочками, а я даже толком не осознала, что вышла замуж. Поздравления, пожелания счастья, цветы, праздничное застолье... Говорят, более красивой пары, чем я и Лудо Уорт, представить себе просто невозможно! Кажется, все было хорошо, просто замечательно, но все же я, сама не ожидая того, выискивала взглядом бывшего жениха - в глубине души я все еще была уверена, что он придет, или же хотя бы попытается сделать это незаметно. Увы, Полан так и не показался.
Утром мы уже уезжали, все же время торопило, и задерживаться не стоило. Было решено, что мои родственники приедут с визитом несколько позднее, когда появится какая-то ясность со здоровьем отца Уорта, потому как не стоит заявляться в гости к тяжело больному человеку.
Пока в карету укладывали сундуки и коробки, я прощалась с родными. Все же впереди у нас предстоял долгий путь, и вряд ли в ближайшее время мы увидимся вновь. Мне очень не хотелось уезжать из своего дома, в совершенно незнакомую семью, но тут уж ничего не поделаешь - раз вышла замуж, то должна жить в доме супруга.
Улучив минутку, бабушка отвела меня в сторону. Она с самого утра выглядела хмурой, и я считала, что она переживает из-за расставания со мной. Как оказалась, причина была иной.
- Вот что, внученька... - негромко заговорила бабушка. - Мне тебе надо кое-что важное сказать до твоего отъезда, и, боюсь, это тебе не понравится. Я, во всяком случае, крепко расстроена.
- В чем дело?
Оказывается, бабушка все это время пыталась выяснить хоть что-то о тех непонятках, что в последнее время происходили в нашей жизни, а уж если бабушка за что-то бралась, то старалась довести дело до конца. Вот и сейчас ее люди пытались собрать хоть какие-то сведения, так интересующие бабушку, однако до недавнего времени дело продвигалось медленно. Однако сегодня утром она узнала о том, что именно стряпчий господ ди Роминели, то бишь Солан приезжал в замок маркиза Рейнье и имел долгую беседу наедине с отцом Полана, а через несколько часов после отъезда этого человека маркиз разорвал нашу помолвку.
Что же касается бала у губернатора, на котором Лудо ди Роминели будто бы случайно увидел меня и влюбился без памяти, то тут дело обстояло несколько иначе. Оказывается, к губернатору, и верно, приезжал какой-то господин, только вот из кареты он так и не вышел, безвылазно просидел в ней все то время, пока во дворец съезжались гости и шел бал. Правда, сразу же по приезде незнакомец послал губернатору какую-то записку, после чего тот самолично пошел приветствовать таинственного гостя, забрался к нему в карету, и эти двое о чем-то долго беседовали. Правда, когда любопытная служанка попыталась, было, сунуться в карету - дескать, не желает ли гость с дороги вина или не хочет ли он перекусить?, то бедняжка получила от приезжего такую оплеуху, что у нее только искры из глаз не посыпались. Самого же незнакомца служанка не сумела рассмотреть хорошенько - он был закутан в темный плащ с капюшоном, но, по словам перепуганной девицы, у гостя была такая страшная рожа, что служанку еще долго колотила дрожь.
Если подытожить все сказанное, то... Конечно, люди могли ошибиться с внешностью стряпчего - мало ли похожих людей на свете?, и к маркизу Рейнье приезжал совсем иной человек, да и обиженная служанка могла наврать с три короба, но, тем не менее, над всем этим стоило призадуматься.
Должна сказать, что я вполуха выслушала слова бабушки - мало ли что могут наплести слуги, не стоит обращать внимания на всякие россказни! Ох, как же я была неправа, иногда все же стоит прислушиваться к тому, что тебе говорят люди, умудренные жизненным опытом, но тогда мне было не до того. Выслушав опасения бабушки, я всего лишь кивнула головой - мол, все поняла, не беспокойся по пустякам, не бери в голову разную чушь, все будет хорошо!..
Дорога до города, где находится дом ди Роминели, заняла у нас целую седмицу. Не сказать, что мы ехали медленно, но и особо быстрой эту езду назвать было нельзя. Меня тогда все же несколько удивило, почему любящий сын не мчится со всех ног к умирающему отцу, хотя именно из-за болезни его родителя нам пришлось поторопиться со свадьбой, однако на все мои вопросы Уорт лишь отшучивался - мол, отец у меня человек крепкий, надеюсь, что дождется нашего приезда! Дескать, просто я хочу немного больше побыть вдвоем, ведь в строгом родительском доме довольно-таки жесткие порядки, там все подчинено строгим правилам, которых следует придерживаться, и нам поневоле придется сдерживать свои эмоции, а здесь нам с тобой никто не мешает... Если честно, то я ничего не имела против подобного, тем более что Уорт оказался нежным, ласковым и любящим супругом, заставляющим меня забывать обо всем... А еще я по своей тогдашней наивности считала, что еду в сказку...
Знаете, когда все это закончилось? В тот самый день, когда мы прибыли в Тарону, город, где находится дом семейства ди Роминели. Раньше я никогда не уезжала так далеко от родных мест, ведь Тарона находится едва ли не на другом конце нашей страны. Сейчас, глядя в окошечко кареты, я с удовольствием рассматривала улицы, дома, людей, которые с немалым интересом и сами во все глаза смотрели на нашу небольшую кавалькаду. Некоторые даже оставляли свои дела, чтоб поглядеть на карету и следующих за ней всадников. Некоторые из этих людей даже махали мне рукой.
- Слушай, а что они на нас так разглядывают?.. - спросила я у своего мужа, не отрывая взгляда от окна. - Такое впечатление, что рассматривают какую-то диковинку!
- Просто я послал вперед одного из слуг, сообщить о нашем появлении... - Уорт обнял меня. - Естественно, что об этом едва ли не сразу же узнал весь город. Если честно, то я бы удивился, если б этого не произошло. Наша семья - одна из самых богатых и знатных в этих краях, а в Тароне мы относимся к трем самым влиятельным семействам. Все знают и о том, что сюда прибывает жена старшего сына ди Роминели, и каждому хочется на нее посмотреть. Их можно понять... Скоро мы уже приедем, и, надеюсь, тебе понравится дом ди Роминели, вернее, дворец.
- Ты мне уже столько рассказывал о нем, что я просто сгораю от желания его увидеть! Хотя, если честно, то мне немного жаль, что наше путешествие закончено. Надеюсь, твоему отцу не стало хуже.
- Нет, не стало, а иначе бы послали навстречу нам гонца с просьбой поторапливаться... - Уорт вздохнул, и заговорил чуть извиняющимся тоном. - Мы уже совсем близко, еще несколько минут - и будем на месте... Оливия, я должен тебе кое-что сказать. По прибытии во дворец нам надо будет на какое-то время расстаться.
- Понимаю, ты первым делом отправишься к своему отцу.
- Нет, дело не в том. Просто там тебя ожидает... - Уорт никак не мог подобрать нужное слово. - Тебя ожидает некое известие, возможно, не очень приятное, но обещаю, что я всегда буду рядом с тобой. В любой момент, как только ты позовешь меня, я сделаю все, чтоб оказаться у твоих ног!
- Дорогой, ты меня удивляешь... - улыбнулась я. - Очевидно, это касается ваших семейных дел, так? Ну, свои сложности есть в каждом семействе - это вполне естественно, и я постараюсь их понять правильно. Что же касается твоих слов о том, что я всегда могу на тебя положиться... Я никогда не сомневалась в тебе, Уорт!
- Рад это слышать...
Дом семейства ди Роминели, и верно, оказался самым настоящим дворцом, окруженным великолепным садом. Я не смогла скрыть своего восхищения, рассматривая величественное здание из белого мрамора и цветущий сад, который казался волшебным уголком, перенесенным сюда из сказки. По сравнению с этим великолепным зданием дворец моего отца казался невзрачным заурядным домиком. Вновь невольно подумалось о том, как же мне невероятно повезло - я буду жить здесь, в этом невероятно прекрасном месте со своим мужем, красивым, любящим и благородным человеком! То же касается его родни, то они наверняка меня полюбят, во всяком случае, я приложу для этого все усилия!
Широкая мраморная лестница, ведущая наверх, анфилада роскошных комнат, вышколенные слуги, открывающие перед нами двери... По всему было видно, что нашего появления ждали, и меня вначале ослепили красота обстановки, позолота, роскошь, изящная мебель... От всего этого величия у меня даже горло перехватило.
- Куда мы идем?.. - негромко спросила я Уорта.
- К отцу... - так же негромко ответил тот. - Ты должна с ним познакомиться, и со всей остальной семьей тоже. Они все должны собраться здесь к нашему приезду.
Еще одна дверь - и мы оказались в большом зале, который наверняка использовался для приемов. Огромные окна, сквозь которые льется солнечный свет, стены и потолок инкрустированы слоновой костью, до блеска натертый паркет... Да, в таком зале принимать только членов королевской семьи! Правда, сейчас здесь было десятка два человек, а в середине стояло большое кресло, в котором сидел немолодой мужчина. Отчего-то я сразу поняла, что это - мой свекор, отец Уорта, хотя сходство между ними было лишь мимолетным. Наверное, внешностью Уорт пошел в мать, которая, как он упоминал, умерла несколько лет назад... Однако надо отметить и то, что отец моего мужа отнюдь не казался умирающим - как раз наоборот, я бы сказала, что он крепок и полон сил.
А еще (хотя с моей стороны это крайне некрасиво) при взгляде на тех людей, что стояли возле кресла мужчины, непонятно по какой причине у меня создалось впечатление, будто это воронья стая, которая находится подле своего вожака. Возможно, причиной этому была одежда этих людей - в ней преобладал темный цвет, да и смотрели на меня собравшиеся хотя и любопытством, но достаточно холодно, словно изучая, кого же привели сюда, в этот роскошный дом. Такое впечатление, будто они оценивают покупку. А еще я чувствовала какую-то настороженность, словно эти люди еще не решили, как им следует относиться ко мне. Хоть бы улыбнулся кто, пусть даже всего лишь для вида - мне бы сразу стало легче, так ведь ни у одного из этих людей на лице не было никаких эмоций.
Разумеется, я постаралась выкинуть из головы подобные мысли, внушая себе, что отныне это мои новые родственники, и я должна их полюбить, как родных - ведь чем скорее у меня наладятся отношения с родней Уорта, тем будет лучше для всех нас.
- Разрешите вас представить друг другу... - заговорил Уорд. - Перед вами находится мой отец - Лудо Мадор ди Роминели, а это Оливия де ля Сеннар...
- Я уже понял... - мужчина перебил Уорда. - Только ты неверно произнес - надо говорить Оливия ди Роминели де ля Сеннар... Рад приветствовать свою новую невестку в доме, который, я надеюсь, станет для нее родным.
- Благодарю... - мой голос чуть дрожал от волнения. - Должна сказать, что рада видеть вас в добром здравии, ведь до нас донеслась весть о вашей болезни.
- Я, знаете ли, умирать не тороплюсь, могу погодить с этим десяток-другой лет... - холодно усмехнулся мужчина, и перевел взгляд на моего мужа, стоящего рядом. - Надеюсь, ты ей ничего не рассказал?
- Нет, отец... - тот покачал головой. - Только вот более в этой комедии участвовать я не желаю. Я сделал то, что вы требовали, а от остального меня увольте.
- А от тебя большего и не требуется... - в голосе мужчины был оттенок презрения, и меня невольно царапнуло то, насколько неуважительно хозяин этого дома относится к своему сыну, причем не стесняется показывать это публично! Ничего себе отношения в семье! Теперь мне становится понятно, отчего Уорт в дороге всячески старался избегать разговоров о своих родственниках - мол, приедешь, со всеми познакомишься, и сама сделаешь вывод о каждом человеке... Но о какой такой комедии упоминал муж?
Меж тем свекор продолжал:
- Отойди в сторону, Шарлон, более тебе не стоит находиться с этой молодой особой. Ты свое дело выполнил. Что же касается моей новой невестки, то ей, очевидно, требуются кое-какие пояснения.
- Простите, но меня, очевидно, не посвятили в какие-то обстоятельства ваших семейных отношений... - я недоуменно посмотрела на мужа. - Уорт, возможно, я что-то не знаю... И кто такой Шарлон?
- Тот человек, которого вы называете именем Уорт, на самом деле мой второй сын, и звать его Шарлон... - на лице главы семейства не было и намека на улыбку. - И он вам не муж.
- Что за чушь?.. - невольно вырвалось у меня. Я обвела глазами присутствующих - все серьезны, ни у кого на лице по-прежнему нет и намека на улыбку, да и Уорт отошел от меня в сторону на несколько шагов. Сейчас я стола в одиночестве среди зала, словно на каком-то судилище, и в сердце поневоле стал вползать непонятный страх, а вместе с тем и предчувствие того, что в моей семейной жизни все может оказаться далеко не так гладко, как я думала. - Да что тут происходит?
- На первый раз я прощаю вам подобную грубость и непочтительный тон... - холодно уронил Лудо Мадор ди Роминели. - Могу объяснить это волнением и усталостью после долгой дороги, но на будущее требую строго придерживаться правил приличия, а иначе вы горько пожалеете о собственной несдержанности. В моем доме такое поведение недопустимо, я требую почтительности и уважения. У нас есть свои, давно устоявшиеся традиции и правила, которые вы должны уяснить раз и навсегда.
- Прошу прощения... - это единственное, что я смогла тогда сказать. - Но ваши слова... Я ничего не понимаю!
- Сейчас я вам все объясню.
Из слов господина Лудо Мадора ди Роминели, то бишь моего свекра, я поняла, что за свою долгую жизнь он был женат дважды. Первая жена умерла почти сразу же после родов, оставив ему новорожденного сына Уорта, и через год вдовец женился вновь, причем вторая жена родила ему аж четверых сыновей. Правда, сейчас умерла и вторая супруга, так что в данный момент мой свекор снова вдовец.
Что же касается его детей, то женаты почти все сыновья, кроме старшего, Лудо Уорта. По словам свекра, его наследник никак не мог найти для себя подходящую невесту, и, в конце концов, решил объехать инкогнито едва ли не всю страну, выбирая для себя ту девушку, которая по-настоящему заденет его сердце. Таким образом он и оказался в наших краях, вернее, приехал посмотреть на тех гостей, кто был приглашен на губернаторский бал. Вот там-то, сидя в карете и рассматривая приезжающих гостей, молодой человек увидел меня, и, по его словам, потерял свое сердце, покой и сон. Беда в том, что Уорт несколько не отвечает общепринятым стандартам красоты, и потому, опасаясь очередного отказа со стороны привередливой невесты, молодой человек решил отправить под своим именем одного из младших братьев, во внешности которых нет ни одного изъяна. Правда, этот человек должен был представиться именем Лудо Уорт. В подобном сватовстве от чужого имени нет ничего необычного, и если подобный брак с самого начала будет одобрен святой церковью, то он будет считаться законным. Вот потому-то один из младших братьев, то бишь Лудо Шарлон ди Роминели и был послан для того, чтоб под именем своего старшего брата жениться на выбранной тем девушке, и привезти ее сюда, что молодой человек и сделал.
Сказать, что я была ошарашена, услышав подобное - это значит не сказать ничего. На какой-то момент мне показалось, что это розыгрыш, или странная шутка, на которые, как я слышала, способны некоторые люди со странным чувством юмора, но в следующую секунду я прогнала от себя эту спасительную мысль - так не шутят.
Меж тем Лудо Мадор ди Роминели продолжал:
- Мой старший сын очень умный молодой человек, наделенный всяческими талантами, которые делают ему честь. Кроме того, он будущий наследник имени, титула и всего состояния, в том числе и этого великолепного дворца, так что вы можете должным образом оценить то высокое положение, в котором вам выпала честь оказаться. Правда, мой сын Уорт не относится к тому типу юношей, которые могут понравиться девушкам с первого взгляда, однако его сердце и душа благородны, и потому, надеюсь, вы сумеете поладить, чего я желаю всем сердцем. Кстати, вам пора с ним познакомиться...
Видимо, вся эта речь была отрепетирована заранее, потому как сразу же после нее открылась одна из боковых дверей, и в зал вошел еще один человек. Вначале я подумала, что вижу перед собой подростка, но почти сразу же поняла, что ошиблась. Это был мужчина маленького роста, вернее, он не доставал мне даже до плеча. Коренастое тело, короткие ноги с огромными ступнями, непропорционально длинные руки с широкими ладонями, голова почти без шеи, сидящая на на плечах... Но самым неприятным было его лицо, вернее, внешность у него была просто-таки отталкивающей - низкий лоб, тяжелая нижняя челюсть с толстыми губами, огромный крючковатый нос, глаза навыкате... Ранее я просто не представляла, что некто может быть столь уродлив! А еще на нем отвратительно смотрелась богатая одежда, сшитая из ткани слишком ярких цветов...Неужели это и есть настоящий Уорт? О Боги, только не это!!!
Меж тем человечек, подойдя ко мне, чуть поклонился:
- Приветствую вас в нашем доме, моя дорогая супруга! Вернее, с этого дня это и ваш дом.
Мгновение я стояла, не в силах поверить в происходящее, но когда мужчина протянул ко мне руку, я шарахнулась в сторону.
- Нет! Я была обвенчана с другим человеком, не с вами! И я... я вас не знаю!
- Позвольте мне... - ко мне подошел господин Солан, тот самый стряпчий, что присутствовал на нашей свадьбе и уточнял пункты брачного контракта. Сейчас стряпчий протягивал мне какую-то бумагу. - Вот, ознакомьтесь.
- С чем ознакомиться?.. - у меня голова шла кругом.
- Мы получили официальное разрешение архиепископа Петто на брак Лудо Шарлона ди Роминели под чужим именем. Если вы не поняли, то поясняю: брак, который он заключил с вами, считается законным браком его старшего брата, то есть Лудо Уорта ди Роминели. Проще говоря, тут все законно и по правилам, комар носа не подточит. Это копия разрешения...
- Не понимаю... - пролепетала я.
- Проще говоря, официально и с благословения святой церкви вы считаетесь законной супругой того человека, что стоит сейчас перед вами... - стряпчий почтительно кивнул в сторону коротышки, у которого улыбка на лице сменилась гримасой раздражения. Кажется, он никак не ожидал, что я начну проявлять недовольство, или вздумаю возражать.
- Уорт, то есть Шарлон... - пытаясь хоть что-то сделать, я повернулась к человеку, которого ранее считала своим мужем. - Ты же сказал, что всегда поможешь мне!.. Уведи меня отсюда!
- Советую вам прекратить разыгрывать никому не нужные страдания... - подал голос хозяин этого дома. - Это просто смешно. Если же вы не знаете, то сообщаю вам, что мой сын Шарлон счастливо женат уже пять лет, и у них с женой к этому времени имеется двое детей, так что ни о каком законном браке с другой женщиной речи нет и быть не может... Кстати, познакомьтесь с его супругой. Ее зовут Рена, и я рассчитываю на то, что вы будете с ней почтительны. Заодно вам не помешает поучиться у нее выдержке и хорошим манерам, потому как пока что я не замечаю у вас должного воспитания и уважения к нашему почтенному семейству.
В полной растерянности я смотрела на миловидную женщину, стоящую рядом с красавцем, который совсем недавно стоял со мной в храме, и клялся в вечной любви, обещал хранить и оберегать... Значит, меня обманули и в этом.
- Выпустите меня отсюда!.. - почти что приказала я, но хозяин дома холодно произнес.
- Сбавьте тон. Здесь приказываю я, а не вы. И потом, не думаю, что вы проделали столь длинный путь для того, чтоб сразу же развернуться и уехать. У вас здесь имеется законный супруг, и я требую прекратить эти никому не нужные пререкания. Кроме того, без моего разрешения никто вас отсюда не выпустит.
- Тогда... - я из последних сил старалась держать себя в руках. - Тогда я требую развода!
- Чего?.. - кажется, мои последние слова крепко возмутили моего свекра. - Это же надо: только что сюда заявились - и уже что-то требуете! Запомните: в семействе ди Роминели разводов никогда не было и впредь их не будет. Тех, кто не желает жить в этом доме по установленным порядкам, покидает его только вперед ногами. Надеюсь, вы все поняли, и отныне слова "развод" я никогда не услышу.
- Услышите!.. - терять мне было нечего. - Требую развод на том основании, что с тем человеком, которого все это время считала своим мужем, я находилась действительных брачных отношениях, в том числе исполняла свой супружеский долг. Если вам так хочется, можете назвать это супружеской изменой.
- Уж не хотите ли вы сказать...
- Хочу!.. - тряхнула я головой. - Тот человек, которого вы называете Лудо Шарлон ди Роминели, был моим мужем в прямом смысле этого слова, так что я требую развод на основании супружеской измены.
- Что?! - хозяин дома сердито посмотрел на своего красавца-сына. - Тебе же было строго-настрого запрещено...
- Я не железный, и потом, нужно было соответствовать роли... - развел руками тот, но больше ничего сказать не успел: разъяренный коротышка подлетел к нему, и изо всех сил ударил кулаком по красивому лицу своего братца, причем удар был такой силы, что Шарлон отлетел в сторону.
- Я с тобой еще разберусь!.. - взревел Уорт. Голос у него был хриплый, с визгливыми нотками. - Мы с тобой, братец, еще поговорим, причем так, что навек запомнишь! Да я тебя по стенке размажу, тварь неблагодарная!
- Уорт, прекрати!.. - раздался голос отца семейства. - Сейчас не время для выяснения отношений. Этот вопрос мы обсудим позже.
- Ладно... - человечек направился ко мне, и его искаженное яростью лицо было настолько отвратительным, что я невольно попятилась. То, что этот коротышка взбешен - это понятно и без слов, однако я даже в страшном сне не могла предположить того, что произошло дальше.
- Шлюха!.. - заорал Уорт, и в следующее мгновение я получила такую пощечину, что свалилась с ног. Надо сказать, что рука у наследника семейства ди Роминели была тяжелой, а сил столько, что на какое-то мгновение я потеряла сознание. Внезапно, словно сквозь туман, вспомнился рассказ бабушки о том, как в доме губернатора любопытная служанка, сунувшись в карету к незваному гостю, мало того, что перепугалась, увидев его лицо, так еще и получила от незнакомца сильнейшую оплеуху... Теперь понятно, что старший сынок семейства ди Роминели, и верно, был в гостях у нашего губернатора.
Вместе с этим меня просто-таки захлестнул гнев. Дома меня никто и пальцем не трогал, если не считать пары подзатыльников, полученных в детстве за неуемные проказы, а тут... Я в растерянности посмотрела на тех людей, что стояли вокруг хозяина дома - неужели никто из них не возмутиться увиденным, и не попытается помочь мне?! Увы, с таким же успехом я могла просить о помощи каменные статуи - похоже, в этой семье, кичащейся своими традициями, подобное рукоприкладство считается совершенно нормальным, и даже обыденным действием, так сказать, все в порядке вещей. Более того: на лицах кое-кого из родственников появился интерес - такое впечатление, будто они ожидают увидеть довольно-таки любопытное зрелище, которое ни в коем случае нельзя пропустить.
- Не смей меня трогать, ты... - больше я ничего не усела сказать, потому что получила сильный пинок под ребра - это Уорт продолжал вымещать на мне свое бешенство. В следующее мгновение он схватил меня за волосы, и куда-то потащил, не давая мне подняться на ноги. Надо же - такой невысокий человечишка, а сил у него хватит на десятерых, во всяком случае он едва ли не выдирал мои волосы! Почтенный глава дома ди Роминели не произнес ни слова - видимо, он не находил ничего странного или необычного в подобном обращении своего сына с той женщиной, которую тот выбрал себе в жены. Это куда же я попала, а?!
Не говоря ни слова, и не давая мне подняться, Уорт притащил меня в свою комнату, и там дал волю своему бешенству. Сказать, что он меня избил до синяков - это значит не сказать почти ничего, достаточно упомянуть, что после подобного... вразумления у меня оказались сломаны два ребра, и вдобавок я получила сотрясение мозга, однако это сущие мелочи по сравнению с тем, что произошло позже...
...Даже сейчас, сидя в тюремной камере, я не хочу вспоминать то время. Меня унизили так, как только могли, растоптали, избили, низвели до положения существа, которое обязано выполнять прихоти своего хозяина... Как я тогда себя чувствовала? Как любой человек, у которого мир перевернулся с ног на голову, и я словно рухнула с чистых облаков в грязное засасывающее болото, в ужасе осознавая, что изменить ничего нельзя. Еще совсем недавно я, домашний, забалованный человек, видела жизнь только с праздничной стороны, росла в счастье и любви, а потому при столкновении с человеческой жестокостью на какое-то время почувствовала себя так, словно стою на краю пропасти, и впереди одна беспросветная тьма, боль, горе и страдание. Чувство безысходности - страшная вещь, и не приведи Небеса ее хоть комку-то испытать! Не хотелось жить, и (чего там греха таить) в моей голове были мысли только о том, как оборвать это существование, в котором я чувствовала себя оплеванной и измазанной в нечистотах.
Знаете, что меня тогда остановило от того, чтоб накинуть себе петлю на шею? Невероятная ненависть, которая в какой-то момент просто захлестнула меня с головой. Буль моя воля, я бы зубами рвала всю эту семейку! Надо же, а ведь еще недавно я даже представить себе не могла, что способна на столь сильные чувства!
Именно в тот день я решила, что постараюсь сделать все, чтоб вырваться из этого дома, получить свободу и оставить этого страшного человека, которого хитростью навязали мне в мужья. Как это сделать - этого я еще не знала, но хорошо понимала: то, как они поступили со мной - такое не прощается. Понятно было и то, что первое время с меня никто глаз не спустит, а, значит, надо будет какое-то время изображать если не послушание, но хотя бы покорность судьбе: увы, но иначе поступить нельзя, потому как в ином случае я в этом доме не протяну и нескольких месяцев - этот человек, которого называют моим мужем, меня просто убьет.
Тогда я еще не знала, что этот проклятый брак продлится более двух лет...
Глава 2
От тяжких дум меня отвлек крысиный писк - оказывается, несколько этих хвостатых грызунов вновь заявились в камеру, намереваясь найти хоть что-то съестное. Мне только и оставалось, что стряхнусь со своего платья хлебные крошки, и крысы, забавно шевеля усами, стали собирать с холодного каменного пола немногочисленные крошечки. Ну, вряд ли вы, серые плутовки, там много чего найдете, но если что отыщете - все ваше. В любое другое время я с крысами даже бы поговорила, тем более что эти умные создания были благодарными слушателями, но сейчас меня непонятно отчего одолели воспоминания...
...На следующее утро после той ужасной ночи, к нам в комнату заявился сам глава семьи, то бишь Лудо Мадор ди Роминели. Встав напротив меня, мой свекор холодно бросил:
- Когда я прихожу, меня нужно встречать стоя, и при моем появлении почтительно склонять голову.
Возможно, в любое другое время я бы и поднялась с кровати, но у меня кружилась голова, в ушах стоял звон, а еще меня страшно тошнило - давало о себе знать сотрясение мозга, только вот до таких мелочей папаше моего дорогого супруга не было никакого дела.
- Если бы я могла, то сделала бы это... - мне понадобились усилия, чтоб произнести эту фразу. - Кажется, мне нужен врач...
- Вы больны?.. - теперь в голосе свекра появились оттенки презрения.
- У меня раскалывается голова... - с трудом произнесла я. В тот момент мне было так плохо, как не было никогда в жизни. - А если ваш сын и дальше будет распускать руки, то эта самая голова расколется в прямом смысле этого слова.
- Через мои руки прошло немало собак и лошадей... - заговорил Уорт, и я не заметила, чтоб дорогой супруг чувствовал хоть малейшие угрызения совести за то, что ночью устроил мне настоящее избиение. - Многие из них спервоначалу тоже проявляли непокорность, но силой каждого можно привести к повиновению.