Жучка-Юла любила иногда вечерок скоротать с подругой своей закадычной Кикиморой Болотной за рюмочкой-другой чайку. Чаек, надо сказать, у Кикиморы отменный был да забористый.
Вот сидят они так как-то, чаек потягивают, да разговоры разговаривают.
А Кикимора и говорит вдруг Юле:
- Надоело что-то мне все, не хочу ничего.
Засмеялась Юла в ответ и спрашивает:
- Так уж и ничего?
- А ты не смейся, Жучка, - бурчит Кикимора, - говорю ничего, значит, ничего.
- Что-то темнишь ты, Киморочка, - не унимается Юла, - ну-ка, рассказывай давай: чего да как.
Проглотила Кикимора наживку и давай на дочку Бабки-Ёжкину все вываливать:
- Понимаешь, Юла, навалилось на меня последнее время столько всего... А когда все это успело мне на плечи-то взобраться, я и проглядела. А теперь как-то по привычке все тащу и тащу на себе.
А главное ведь как подумаю, что и на кой Леший мне это сдалось?
- Тихо ты, не кличь батюшку, а то мало того, что сам придет, так еще и Лихо приволочет. Опять без чая останемся.
- Прости, Юла, видишь, до чего дошла, уже даже и говорю то, что не хочется. Тут недавно вылезла из болотца своего на солнышке погреться и говорю ему: НЕ ХОЧУ. Несколько раз ведь повторила, и подробно рассказала все, что не хочу. И что ты думаешь?
- Что чаек у тебя уж больно хорош.
- Да, чаек мне всегда удавался... Тьфу ты, сбила ты меня, Юла. Так ты представляешь, после того, как я все это светилу-то нашему высказала, все еще хуже стало.
- Ну, вот что, например?
- А, например, вот от Барыни-Государыни нашей думы темные в болото утаскивать жуть как надоело мне. Так ведь раньше они у нее раз в неделю, а то и раз в месяц заводились, а теперь чуть не каждый день. Мне их уже девать некуда. НЕ ХОЧУ я этим заниматься. И в болоте с этими думами ее я жить НЕ ХОЧУ. Эти поганцы раньше тише мутной воды болотной сидели, а теперь на каждом шагу на них натыкаешься. НЕ ХОЧУ.
- Хорошо, - говорит Жучка-Юла задумчиво, - а еще чего не хочешь?
- Не хочу, чтобы селяне от меня шарахались, надоело пугалом болотным работать. А тут как на зло, как ни появлюсь на людях, так или хворь на кого нападет, или урожай погибнет. НЕ ХОЧУ.
- А еще?
- А последнее время часто бывает, что вот как подумаю, что и видеть-то никого уже не хочу, так сразу кто-нибудь и притащится. Сегодня вот ты зашла. Не удивлюсь, если и Лихо с Лешим уже в пути.
Расхохоталась тут Жучка-Юла:
- А я-то, - говорит, - думаю, и зачем это меня вдруг так к тебе потянуло...
- Тебе, Жучка, все бы веселиться, а мне-то от житья такого уже на луну выть хочется.
- Ой, и мне порой бывает, что хочется. Пойдем что ли, повоем, - предложила Юла, - и полнолуние как раз вовремя.
- Ты в уме ли, подруга, или от смеха повредилась совсем?
- Ты выть хочешь или нет? - неожиданно строго вдруг спросила Юла.
- Хочу, - вздохнула Кикимора. - И что ж теперь мне всем своим прихотям потакать?
Глянула тут Жучка-Юла под стол, а там уже Хочушка ее сидит тихонько, под скатеркой спрятавшись, и подмигивает ей задорно. Подмигнула ей Юла в ответ, встала из-за стола, к Кикиморе подошла и говорит:
Кикимора какое-то время посидела еще, но перечить не решилась отчего-то. Встала она нехотя, да за Юлой побрела.
* * *
Ай, красотища сказочная в лесу была в ту ночь. А и какая же еще красота может быть в лесу-то сказочном?
Теплый свет освещал просторную поляну, на которую вышли две девы. С немым одобрением внимала Луна нечеловеческому звуку-вою, что возносили ей две красавицы сказочных. Что было в этом звуке? О том нам Луна не поведала. А когда закуталась Луна в пуховые облака, да свет свой притушила, исчезли и две девы.
* * *
Жучка-Юла с Кикиморой долго сидели молча в темноте на крыльце Жучкиной избушки, куда они, неспеша, добрели.
- Хорошо-то как, Юла, темно, тихо, спокойно. А мы ж с тобой небось всех волков на неделю вперед перепугали, - умиротворенно произнесла Кикимора. - И как это я сама не догадывалась на луну повыть, а как душевно-то получилось.
- А это потому, что хочушек своих распугала всех. Сидишь и гундосишь целыми днями: не хочу, да не хочу. А не хотеть - это ж самое простое дело. Сиди себе на попе ровно, да и не хоти от всей души. Только вот и толку-то от нехотения никакого не получается.
- Да и сама уж вижу, что не получается. А что делать-то? И хочушки со мной не дружат.
- Вот представь себе, сорвала ты яблоко, а есть его не хочешь. Что делать?
- Не рвать яблоко...
- Так сорвала ж уже.
- Значит, придется съесть.
- Ага, а раз начала есть, так уж и еще, и еще сорвать можно, заодно уж и наесться.
- А как иначе-то?
- А ты его подари.
- Кому?
- Тому, кто хочет яблоко.
- А я что буду есть?
- А что ты любишь?
- Ну, грибы люблю.
- Вот и найди себе гриб.
- Это ты к чему, Юла?
- А к тому, подруга. Чем ты будешь заниматься, если тебе думы темные не придется разгонять?
- Думаешь, заняться мне нечем будет? Буду платья шить, у меня, знаешь, задумок сколько.
- Так про это в следующий раз светилу-то и рассказывай. А ты как про свои НЕ ХОЧУ начнешь нудить, так тут любое солнце закатится, не даром тебя хочушки-то чураются.
Луна выбралась из объятий теплых облаков, чтобы осветить Кикиморе тропку обратно на болото.
А на прощанье Юла сказала:
- Я вот подумала, что когда хочешь от чего-то избавиться, то образуется пустота. И эту пустоту нужно обязательно чем-то заполнить. Если выкопать ямку для будущего цветка и не посадить его, то ямка снова постепенно заполнится землей. Вот и наши НЕ ХОЧУ так же заполняют снова эту пустоту, если мы сами не заполняем ее нашими ХОЧУ.
На плече у Жучки-Юлы сидела довольная Хочушка и болтала ножками. Они долго провожали Кикимору взглядом. Потом договорились, что хотят спать, и с удовольствием нырнули в темноту избушки под теплое одеяло.
А Кикимора, добравшись до своего болота, осмотрелась вокруг и увидела вдруг в лунном свете большущий аппетитнейший гриб, на шляпке которого сладко спала малюсенькая Хочушка. Кикимора аккуратно сняла малышку с гриба, слопала гриб, и, тихонько подмуркивая какую-то колыбельную малышке и улыбаясь, забралась в теплое болото.