Аннотация: Это история о слепой девочке, с которой мне удалось познакомиться. Рассказ не удалось напечатать ни в одной газете. Отказывали со словами: "это сопли в сахаре" или " я бы постеснялся об этом писать". Мне нечего стесняться.
Стишата - это Алискины стихотворения. Стишата коротенькие, всего в несколько зарифмованных строк, но их у Алиски больше тысячи, ведь, чтобы написать стишонок, не нужно ни ручки, ни бумаги, строчки складываются мгновенно и запоминаются на всю жизнь.
Сегодня Алиска прочитала мне новый "стишонок":
"Выбежало сердце из груди,
Побежало сердце по дорожке.
Я ему: "Постой, не уходи".
А оно в ответ: "Хочу к Сережке!"
Нравится тебе? - спрашивает Алиска.
Очень.
В стишатах Алиски нет ничего выдуманного. Даже имена героев настоящие. Стишата появляются в тот момент, когда Алиска вспоминает о чем-нибудь. Сначала она слышит музыку, а потом возникают строчки. Поэтому, если появился в стихах Сережка, значит - был такой Сережка в Алискиной жизни.
Кто такой Сережка?
Не Сережка, а Серго, поправляет она меня, Серго, грузинский мальчик, мы по соседству жили. Сережка хороший, не дразнился, мы с ним в жмурки играли. Если я далеко уходила, он кричал мне: "Лиска, Лиска!".
Алиска смеется и несколько раз повторяет чужим голосом: "Лиска-лиска-лесенка, лиска-лиска-лесенка".
А где сейчас Серго?
Алиска берет со стола большую голубую кружку, допивает остывший чай, а потом втягивает в себя воздух. Кружка присасывается к лицу. Теперь Алиска похожа на слоника. Опустив голову, она сидит так долго, что я успеваю сначала удивиться, а потом вспомнить, что Алиска натренированная и может задерживать дыхание почти на минуту.
Кружка отлепляется. Алиска ставит её на стол. На лице отпечатался красный круг.
Сережа утонул, говорит она, пошел с братьями на пруд и утонул. А через год их семья уехала. Все вещи соседям раздали, а мне пианино Сережино подарили. Мама рассказывала, что Сережу они с собой увезли. В гробу.
Прохожие оглядываются на Алиску. Летние сандалеты надеты на шерстяной носок, ярко-оранжевые брюки больше соответствуют летнему сезону, нежели нынешней холодной осени, бордовая куртка нуждается в чистке, вязаная мужская шапка Reebok спускается на нос. Алиска не тратит денег на одежду: все, что нужно, приносят друзья. Хотя Алиске всего 20 лет, она умеет выживать не хуже стариков-пенсионеров: одной тысячи рублей хватает, чтобы целый месяц жить в большом городе, вроде Архангельска или даже Москвы. Алискино меню - это вареное яйцо по утрам, каши из круп в обед и вечером. Поскольку на счету каждая копейка, мяса она не ест, оставаясь вынужденной вегетарианкой. Впрочем, так бывает не всегда: с полгода назад, во время очередной московской сессии, друзья привели её в отличное место, куда, по их словам, ходят все голодные студенты. В отличном месте Алиска от пуза наелась нарезки из разных сортов салями, красной рыбы и бекона. Позже выяснилось, что Алиску водили в огромный супермаркет. Студенты облюбовали отдел, не оборудованный камерами слежения и потому, соблюдая элементарную осторожность, можно было вкусно и, главное, бесплатно, перекусить.
Алиску приходится постоянно ругать за то, как она переходит улицу. Она не признает ни светофоров, ни пешеходных переходов, перебегает, где попало, прямо под носом у разъяренной стаи автомобилей. На Алискино счастье, водители успевают вовремя затормозить и пропустить бегущую девчонку в нелепом наряде городской сумасшедшей. Визг тормозов, сигналы клаксона, маты, несущиеся ей в спину... А она, чрезвычайно довольная собой, мчится на очередное прослушивание.
Алиса, когда-нибудь ты так и останешься лежать на дороге, в сердцах выговаривают попутчики, ошарашенные её неожиданным поступком. Но Алиса не верит.
Мы в интернате всегда так делали, беззаботно сообщает она, на большой перемене выходили за ворота и бегали туда-сюда через дорогу, кто больше раз перебежит тот и выиграл.
Трудно представить зрелище более страшное, чем игра со смертью слепых детей, перебегающих проезжую часть.
Алиска не всегда была слепой. Зрение стало ухудшаться после трагического случая, о котором она не любит рассказывать. Стала видеть, так, будто на глаза положили несколько слоев марли, а потом она и вовсе перестала различать предметы. Алиску отдали в интернат; где слепых детей учили не только чтению и письму, но и музыке. Так Алиска стала трубачкой.
Легенду об Арсении она впервые услышала в первом классе.
Арсений очень хорошо играл на трубе, рассказывает Алиска, так хорошо, что, учась в начальной школе, он подрабатывал игрой на улице. Ему бросали много-много денег, а когда он окончил школу, этих денег хватило, на поездку в Германию. Арсений играл в переходах, и однажды его услышала женщина с очень красивым голосом. Она поселила Арсения у себя в замке, и привела к нему лучших немецких врачей. Арсению сделали операцию, и он стал видеть. А потом женщина вышла за него замуж.
Привычкой экономить Алиска обзавелась еще в интернате.
Два года назад она поступила в Архангельское музыкальное училище, на отделение трубы. У тебя большие способности, Алиса, сказала слепой трубачке её новая преподавательница по специальности.
Как у Арсения? - обрадовалась студентка.
Алисина учительница, молодая слабовидящая женщина, выпускница того же самого интерната, где жила Алиса. Ей ли не знать об Арсении.
Ну, может, даже лучше, если будешь хорошо заниматься - добьешься большего.
Алиска не халтурит: не расстается с трубой почти целый день. Из общежития выходит полшестого, за час добирается до училища и играет на трубе полтора часа. Потом идет на занятия, отучившись, забирается пустой класс и отрабатывает пьесы до позднего вечера.
После занятий мы спускаемся в подземный переход под красной площадью. Здесь постоянно играет маленький оркестр: скрипка, виолончель, контрабас, две трубы. Музыканты - хорошо одетые люди, исполняют "Шторм" Вивальди. Чехлы от инструментов раскрыты и выложены в ряд, образовав вокруг музыкантов небольшой ров. В этом рву, как осенние листья, лежат десяти- и сторублевые купюры. Прохожие останавливаются, чтобы послушать. Мы тоже останавливаемся, но позади всех: не хотим привлекать внимание, потому что денег класть не собираемся...
Тянем Алиску за рукав: "Алиса, уже поздно, пойдем", но у той очередной припадок вредности. Она передергивает плечами, вырывает руки и не двигается с места. Это раздражает. Одна из девочек наклоняется к Алисе и говорит противным голосом: "Алиса, раз ты такая умная, мы уходим без тебя. Доберешься сама". Алиса не реагирует. Нужно придумать что-то пострашнее. "Алиса, а ты знаешь, что метро через час закрывают? Не успеешь приехать - останешься на улице. А там люди всякие ходят. Р-раз - и утащат твою трубу".
Подействовало. Алиска делает шаг. Расталкивает прохожих. Идет на звук. От толпы отделяется её фигурка в немыслимо ярких оранжевых брюках. Нашарив ногой твердый чехол инструмента, наклоняется и кладет туда деньги. Возвращается. Прохожие расступаются перед ней. Музыканты, не переставая играть, удивленно глядят ей в спину: слепая, нищая девочка подала им тридцать рублей. Алиска не разговаривает с нами всю обратную дорогу.
Алиске сказали: чтобы поступить в московскую консерваторию, надо ходить на прослушивания. Если понравишься педагогу - он тебя возьмет. Но, для этого нужен собственный инструмент и не самый плохой. А стоимость такого инструмента - тысяч сорок пять. Плюс посчитай, во сколько выльются путешествия в Москву. А жить где будешь?
Самая дешевая гостиница -от полутора тысяч в сутки. Однокомнатная квартира - тридцать тысяч в месяц. Так что сиди, Алиса, в Архангельске и не дергайся.
Так Алиса рассталась с мечтами об операции. Накопленных денег чуть-чуть не хватило на покупку хорошей трубы, поэтому дали взаймы преподаватели училища. Всю зиму Алискака стритовала - играла на улицах Архангельска. Для новой трубы заказала в ателье теплый чехол с вышивкой. Пальчиком водит по узору: красивый, должно быть.
Летом Алиска поехала поступать на заочное отделение в Московский Литературный институт имени Горького. Была уверена, что поступит: у нее все-таки льготы, да и стихи с детства пишет.
Алиска любит бывать в музеях: для нее везде бесплатно. Она присоединяется к какой-нибудь экскурсии и слушает экскурсовода. Иногда просит попутчиков рассказать, что они видят на картине.
Здесь Алиса, дремучий лес. Ночь. В небе - месяц. Освещает месяц поляну, а на поляне старичок сидит и на тебя смотрит. И старичок этот на лешего похож: черненький такой, волосы всклокочены, зато глаза яркие и голубые. И держит старичок в руках флейту, только не такую, на которой в оркестре играют, а другую, она называется флейта Пана.
Да, я помню, говорит Алиса, нам по античке рассказывали. А старичок этот - сам Пан, наверное.
Ну, а если ты знаешь, то почему тогда античку не сдала.
А я и не буду сдавать. Я в Москву поступила, только чтобы бесплатно в общежитии жить и на прослушивания в консерваторию ходить. Пока вы на экзаменах сидели, я со столькими людьми из консерватории успела познакомиться!
Если хвосты не сдашь - вылетишь.
Меня не выгонят, меня льготы. А на следующий год я в консерваторию поступлю и сама брошу.
Алиска прислала мне письмо. Видимо, попросила кого-нибудь из своих многочисленных знакомых, чтобы ей помогли.
"С сентября я буду учиться в консерватории", пишет она.
Наверное, твои родственники гордятся тобой, спросила я однажды.
Иногда гордятся, а иногда завидуют, ответила она, моя пенсия и уличные заработки больше, чем вся папина зарплата, даже если бы он её не пропивал. Мои сестры никогда не были в Москве и никогда не видели музеев. Старшая, Марина, продавец, и её бьет муж, а средняя, Надежда, - сварщица, теряет зрение. Она мне однажды сказала: "Везет тебе, Алиска, с голоду не пропадешь, на трубе играть умеешь, а я ослепну - и по миру пойду". Я тогда впервые подумала: как же мне повезло, что все так вышло и теперь я музыкант".
В конце письма Алиска разместила новый стишонок, начинающийся строчкой: "Я буду жить в Москве, как в яблоке червяк".
Алискины земляки, студенты литературного института, рассказали мне то, что постеснялась сказать сама Алиска: теперь в Грязовецком интернате появилась новая легенда. "В этом интернате училась Алиса. Она виртуозно играла на трубе и сочиняла стихи. Алиса стритовала и прохожие набросали ей много денег.Алиса могла бы уехать в Германию и сделать себе операцию, чтобы вернуть зрение, но вместо этого она купила трубу и поступила в Московскую консерваторию".