1

Страхи, оживающие ночью.

Нервно перебирая бумаги, за небольшим письменным столом сидел уже достаточно пожилой мужчина, приблизительно лет сорока пяти. Но первое впечатление стороннего наблюдателя о нём было крайне ошибочно, так как этот человек выглядел беспокойным, вовсе не, потому что являлся неуравновешенным по натуре. Скорее дело обстояло немного иначе - он просто торопился, стараясь успеть, что-то сделать, и к тому же явно казался встревоженным. Так обычно спешат опытные хозяйки, ставя пирог в духовку и точно зная в какое время придут гости, но в тот момент их мозг работает на повышенных оборотах, терзаемый назойливой мыслью, никак не желающей оставлять в покое - "я могу не успеть". Мужчина на несколько секунд остановился и очень внимательно прислушался. Он находился в состоянии ожидания и, по-видимому, в нём одновременно боролись сразу два чувства - страх и растерянность. Первое, из-за того, что он понимал неизбежность грядущего вторжения (если можно так выразиться) и осознавал уязвимость (в какой-то степени) своего положения, а второе происходило следствием предыдущего, поскольку становилось совершенно нелепо даже думать об ином развитии событий, которые имели место быть вот уже на протяжении двух недель подряд. В комнате стоял кромешный мрак, если конечно не учитывать слабого освещения поступавшего от светильника, элегантно расположившегося на столе, как раз между канцелярским набором и стопкой чистой бумаги. На столе были также две папки для бумаг.

Внезапно, невдалеке возникло тихое шуршание.

- Это, шаги...определённо, - успел подумать человек, - они всегда начинались издалека, (если конкретно, то из кухни) и постепенно приближались к двери. Они были легкими и неспешными. Подойдя к порогу комнаты, шаги остановились. Несколько секунд вообще ничего не происходило. Напряжение, витавшее в воздухе, достигло пика: мигнула пару раз лампочка светильника. Яркое, светло-голубое свечение вырвалось из лампочки и распространилось по всей комнате.

- Дорогой, ты всё ещё не спишь? - послышался женский голос.

Мужчина, даже не обернулся. Его сердце сжалось в маленький комочек и принялось отбивать частую барабанную дробь.

- Нет, милая, я почти разобрался со всем, что нужно было сделать к завтрашнему дню, - ответил он, но его собственный голос почему-то дрожал.

- Хорошо, - прозвучало из-за спины, - я так тебя заждалась.

И после этой фразы женщина уверенно проследовала к человеку, который был её мужем, с тем, чтобы обнять того за талию.

- Ты же знаешь, я не люблю, когда вижу, что ты себя изнуряешь чрезмерной работой, - теперь голос был более томным и нежным, чем минуту назад.

Её волосы ниспадали на плечи мужчины, а руки весьма плотно устроились на талии. Мужчина ощутил ровное дыхание на своей правой щеке.

- Дорогая, ты такая холодная, - сказал он, почувствовав даже волосами на голове воздух, будто выделяемый не хорошо снабжаемыми кровью лёгкими, а скорее вырывающийся из работающего на полную мощность вентилятора.

- Может, ты пойдёшь пока погреешься под одеялом, а я через минут пять тоже отправлюсь спать, - заботливо предложил он, хотя наверняка знал, что она его совету не последует.

С большой неохотой руки перешли сначала на плечи, а потом неожиданно соскользнули с них.

- Раз ты так хочешь, - медленно произнесла женщина, - будь, по-твоему.

Но последние слова были сказаны с чуть заметным оттенком грубости в голосе, что сразу, же насторожило мужчину.

- Я действительно сдержу своё слово, - поторопился ответить он, - ты только немножко меня подожди, договорились?

Женщина проигнорировала этот вопрос, и вышла из комнаты.

Мгновенно наступила тишина.

Мужчина перевёл дух и немного расслабился. Его настоящая жена умерла от рака три года назад, он обнаружил её тело на кухне, когда вернулся вечером с работы. Она к тому времени стала коченеть и вытекшие из носа и ушей струйки крови больше напоминали застывшие потоки лавы - где-то черные, в других местах тёмно-красно-оранжевого цвета. Врачи тогда сказали, что у неё опухоль мозга буквально "завоевала" половину всего имевшегося пространства, и разрыв сосудов можно сравнить с мгновенно выливающейся водой из крепко сжатой в руке губки. Они утешали, говоря, что она даже не успела почувствовать боль, но их слова мало успокаивали. Впрочем, не было спокойствия и сейчас, когда наваждения с пугающей частотой повторялись каждый вечер. И больше всего он боялся УВИДЕТЬ! Развернуться и хоть раз посмотреть в глаза самой смерти, ведь именно так преодолеваются страхи, - лишь когда ты, вызвавшись на дуэль, встречаешься с ними взглядом. Но он не мог - это ему было не под силу. Может, только пока.