Василий Михайлович Чернов сидел напротив, спиной к окну. Молодые, но мудрые глаза смотрели на меня, он рассказывал историю своей жизни. На столе лежал старенький фотоальбом. Я жадно ловила каждое слово. Этот человек - один из тех, кто прошел через ад ради того, чтобы мы могла жить в мирной стране, говорить на русском языке и гордиться своей Родиной. Жизнь Василия Михайловича, тяжелая, содержательная, и наверняка замечательная началась 7 февраля 1922 года. Страна развивалась, смеялась и цвела. Окончив среднюю школу имени Кирова в родном городе Белгороде, он, вместе с двумя девушками, готовился поступать в Харьковский Инженерно - Строительный Институт. И поступил. "... И вот, закончился первый учебный студенческий год. Идем по площади с друзьями и слышим выступление Молотова о том, что началась война. Настолько страшное "началась война", что невозможно поверить в реальную угрозу этих слов. Но, тем не менее, придя первого сентября в институт, я получил назад свои документы. "Институт переезжает в среднюю Азию". А вместе с документами и повестку в армию. Мне было девятнадцать лет..." - вспоминает ветеран. Сначала их с комсомольцами направили в Красноград, где они копали окопы. А в октябре 1941 года Василий Михайлович был призван в ряды Советской Армии. Так как он уже имел образование, он попал рядовым в саперный взвод. Они оборудовали северо-западный фронт, строили блиндажи, устанавливали мины и барьеры. Однажды им было дано задание блокировать ДОТ (оборонную точку). В ходе боя был ранен в ногу. Страшно это... Хоть и рассказывает об этом ветеран буднично-спокойным тоном, не вдаваясь сильно в подробности. А там были крики, стоны, взрывы, лица, осколки душ и орудий. А лучик солнца играет со шторой. Отличное утро, правда? А в старом черно-белом альбоме фотографии тех лет... А ветеран рассказывает о войне. Спасибо Вам, Василий Михайлович. И всем, кто воевал и помогал воевать - Спасибо. Хотя бы за это утро. Война затягивалась, набирала обороты. После возвращения солдат попал в 228 стрелковый полк, 55 стрелковой дивизии. И это при том, что у него белый билет по зрению. А войне плевать, у нее свои цели. Каждый бой уносил друзей, добавлял стали во взгляд, силы в руки, и веру в Бога. В сорок втором году Василия Михайловича забрали учиться на офицера в Иваново. С выпуском получил погоны лейтенанта. Кстати, тогда это еще было ново, потому, что до января 1943 вместо погон были всего лишь знаки различия на мундирах
И снова на фронт. На южный фронт, в 1172 истребительный противотанковый артиллерийский полк (ИПТАП), в 9 истребительную противотанковую бригаду. Это значит, что бойцы встречали вражеские танки за пушками. Затем шли наши танки, чтобы огнем и колесами отстоять Родину. Я задумалась, вспомнив своего дедушку. Он был танкистом... Нет в России ни одной семьи, которую бы обошла эта война. И, я надеюсь, нет таких людей, которых не волнуют подвиги отцов. И матерей. И в пехоте Василию Михайловичу повоевать пришлось тоже. Они наблюдали за огневыми точками противника, и с наступлениям темноты расстреливали их. Всех боев не сосчитать, да никто и не думал об этом в войну. Ведь не за награды спорили со смертью. Наконец, немец отступал. Проводив его да Вены, там, девятого мая сорок пятого встретили долгожданное известие об окончательной победе Советской Армии. Но, несмотря на это, солдаты по-прежнему выполняли поставленные им задачи. Военная карьера Василия Михайловича на этом не закончилась. Два года он проучился в Смоленском военно-политическом училище. Дослужил до майора, после присвоили звание подполковника. Страна медленно вставала на ноги. Куда только не бросала жизнь Василия Михайловича! И даже на Дальнем Востоке служил в авиации. Но, спустя столько лет, он вернулся в родной Белгород, неузнаваемый после войны, которую здесь пережили его родители. Здесь же он встретил свою жену. И здесь же снова потекла для него чистой рекой мирная жизнь... Сложно описать войну так, чтобы поняли. Ведь мы даже не можем себе представить, через что прошлось пройти тем, кому тупым клинком нацизма разрезали жизнь на две части: до и после войны.
И у очень многих не было второй половины жизни. Люди, которые погибали за то, чтобы те, кто будут жить после них, хотя бы просто жили. И ведь живем... Все равно больно, до сих пор. Больно сознавать, что это действительно было, что это не просто слова.