Бильбо так и подскочил на скамейке, чуть не уронив с колен клинок, который он только что полировал промасленной тряпочкой. Его правая рука перехватила Жало за рукоять, а левая непроизвольно метнулась к жилетному карману, где лежало кольцо. Хотя мирный утренний сад не мог таить в себе никакой угрозы, а вопрос был задан самым дружелюбным тоном и самым приятным голосом, какой только можно себе вообразить.
Стоя в тени цветущей яблони, на него с легкой улыбкой смотрел высокий статный эльф. За время, проведенное в гостях у Элронда, Бильбо успел познакомиться со многими обитателями Ривенделла, но вот этого он точно раньше не встречал, иначе бы непременно запомнил его. До сих пор ни у кого в долине хоббит не видел таких волос - ярко-золотистых и блестящих, как лепестки чистотела.
Бильбо поспешно опустил Жало. Уже четвертый день он жил в доме Элронда, отдыхая и набираясь сил перед тем, как отправиться домой, к родным холмам Шира. Враги, сражения и опасности давно остались позади, но он никак не мог избавиться от привычки хвататься за оружие при каждом шорохе, хоть и понимал, как глупо это выглядит со стороны.
Золотоволосый эльф словно не заметил его оплошности. Он улыбался все так же приветливо и спокойно, ожидая ответа.
- Э... да... - смущенно выдавил Бильбо. - Вроде бы мой. Я нашел его в пещере троллей и... в общем, он мне пригодился.
Эльф кивнул.
- Хороший клинок. Как раз тебе впору.
Бильбо слегка покраснел. Вольно им смеяться, этим верзилам - с их-то ростом любое оружие будет по руке. А хоббиту что делать? Человеческий меч для него слишком велик, гномий топор - тяжел, эльфийский лук натянуть - длины рук не хватит, а своего оружия хоббиты уже сколько веков не куют. И вообще, если подумать, кинжал - это не так уж плохо. Все же не зубочистка.
- Ладно, ладно, - проворчал он. - Думайте, что хотите, но мне эта штука подходит. Пусть даже для вас это не меч, а какой-нибудь перочинный ножик.
- Почему? - удивился эльф. - Это вполне настоящий меч. Гондолинский экет.
- Такой короткий? - не поверил Бильбо.
- Экет - оружие ближнего боя. Можно? - Дождавшись неуверенного кивка в ответ, эльф взял Жало. Отступил на шаг, держа руку с мечом низко, у бедра. Чуть повернулся, повел взглядом вбок, как бы следя за воображаемым противником, и - словно стальная молния сверкнула из его кулака мгновенным колющим выпадом.
Бильбо следил за ним, забыв закрыть разинутый от изумления рот. Странно, но в руке эльфа короткий клинок вовсе не казался куцым или смешным. Он выглядел... нужное слово не сразу пришло на ум - соразмерным, будто и был создан для этой руки, для этих быстрых жалящих уколов. Эльф почти не сходил с места, только вертелся и разил налево и направо, как танцующая змея, а меч свистел и пел, чертя сверкающий круг на расстоянии вытянутой руки от него.
Это было красиво - стремительные броски и повороты, золотой ливень хлещущих по плечам волос, золотые сполохи солнца на зеркальном лезвии.
Это было страшно - потому что Бильбо уже знал, что такое настоящий бой, и отчасти понимал, отчасти угадывал смысл каждого движения в этом прекрасном танце. А еще он понимал, что эльф выполняет все это в четверть настоящей скорости - иначе Бильбо не смог бы даже уследить за ним, не то что оценить.
Удар в горло. Удар в живот. Косой рубящий удар снизу вверх, под руку. Поворот - уход от меча противника и встречный удар в лицо... Ни одного жеста просто так, красоты ради - любая защита переходила в атаку, любая атака заканчивалась смертельным выпадом.
Бильбо смотрел, не отрываясь, хотя по спине бежали колючие мурашки. А лицо эльфа было спокойно, только странно и ярко блестели глаза - серо-стальные, одного цвета с клинком Жала.
...Глыба мрака, облаченная в огонь, - словно сам воздух воспламеняется, соприкоснувшись с антрацитовой чешуей демона, течет струистым багровым маревом. Рев оглушает, из распахнутой пасти катится волна жара, как из плавильной печи; от кислой серной вони перехватывает дыхание.
Удар, отскок - и вверх, прыгая с камня на камень, пригибаясь и ускользая от взмахов огненной плети. Смотри на меня, отродье Тьмы! На меня! Забудь о тех, кто остался внизу, забудь о легкой добыче. Это я причинил тебе боль - так следуй же за мной, лови меня!
На эту скалу ведет только одна тропа - и, клянусь, ты не пройдешь по ней назад.
Земля дрожит от тяжелых шагов, под когтистыми лапами демона крошится и осыпается щебень. Плеть шипит разозленной гадюкой, опасно взвивается над головой - припасть к скале, откатиться, вскочить... вот он, обрыв. Дальше - только вниз.
Свист плети, прыжок, порыв горячего ветра в лицо. Ответный выпад - впустую; отскок, разворот на самой кромке, на зыбко качающихся камнях. Игра со смертью, сумасшедший танец на краю пропасти - не глядя под ноги, удерживаясь почти без опоры, на одном чувстве равновесия...
Но каждая минута смертельной пляски - это минута отсрочки для женщин и раненых, запертых в ловушке Орлиного Ущелья, где некуда бежать и неоткуда ждать помощи. Минута жизни для тех, кто не может сражаться.
Прыжок, удар - отдача чуть не вырывает меч из руки; до чего же крепкий шлем у этого чудовища... Но и он уязвим: рана от первого удара сочится черной жижей. Его можно достать, надо только двигаться быстрее - и не угодить под плеть самому.
Отскочить на край, замереть на миг, словно теряя почву под ногами... есть, купился! Огненный жгут рассекает воздух у самого лица, выбивает из камней раскаленную крошку, но там уже никого нет. Удар сплеча, с полного размаха - и на землю падает отрубленная по локоть лапа вместе с плетью, а сверху черным потоком хлещет ядовитая кровь.
Оглушительный вой мечется эхом в тесных стенах ущелья. Чешуйчатая пятерня еще содрогается, словно пытаясь отползти подальше от обрыва; пальцы сокращаются поврозь, скребут когтями по окровавленным камням... не поскользнуться бы тут...
Удар!
И следом второй - уже спиной о скалу...
Свет тускнеет в глазах. Это не смерть, это просто боль - такая, что мутится разум и дыхание застревает в груди. Рука... она еще на месте, но не слушается. Наплечник слетел, кольчуга разорвана, а под ней... под ней каша. Мешанина из остатков рукава, багрово-черных клочьев обугленной плоти и осколков кости. Крови почти нет - спеклась комками вместе с разорванными жилами, сквозь бурые сгустки белеет поверхность открытого плечевого сустава.
Подняться... Ноги не держат, но позади скала - можно опереться. Меч куда-то делся - откатился или упал в пропасть... Хорошо, что есть второй клинок. Хорошо, что он короткий - нетрудно достать и левой рукой.
Огромная туша надвигается, обдает зловонным жаром. Собирается добивать... вот и ладно. Ну, ближе, тварь. Еще ближе...
Экет входит в черное брюхо до упора, по рукоять. Демон ревет, подается назад - и остается только потянуть клинок, расширяя рану. Кровь льется, как кипящая смола из опрокинутой бочки, целый водопад липкой дымящейся дряни течет под ноги, заливает поножи и сапоги... Это тоже должно быть больно - но вся прочая боль меркнет, когда пылающая лапа опускается на спину, сгребая в горсть волосы и плащ; когда пламя перекидывается на одежду и под мгновенно раскалившейся кольчугой шипит горящая кожа.
Огонь поднимается вокруг стеной. Дышать нечем, и нечем кричать - из обожженного горла рвется только беззвучное сипение; а потом земля исчезает из-под ног, и прохладный ветер обнимает тело, на одно мгновение избавляя от боли.
Какое бездонное небо там, наверху...
Какое светлое...
Поворот, глубокий выпад на полную длину руки, обратное движение и... Бильбо не сразу догадался, зачем нужна эта короткая отмашка вбок; лишь через несколько секунд до него дошло.
Так стряхивают кровь с лезвия, когда бой окончен - и остается только вытереть клинок.
Эльф опустил Жало и повернулся. Он не запыхался и даже не взмок, разве что волосы слегка растрепались. И глаза горели непонятной радостью - словно не меч он сжимал, а ладонь потерянного и вновь обретенного друга.
- Его прежнее имя - Майканассэ, Острый Шип. На языке Ривенделла - Маэгнас. Это достойное оружие, - эльф неуловимым движением перехватил меч за лезвие и протянул его Бильбо - рукоятью вперед. - Береги его и передай в хорошие руки, когда он станет тяжел для твоих.
Он улыбнулся онемевшему хоббиту и, не дожидаясь ответа, пошел прочь, в глубину осыпающегося лепестками сада.
Бильбо растерянно смотрел ему вслед, опустив экет. На мгновение ему показалось, что фигуру уходящего окружает едва уловимое сияние - так мерцает свеча сквозь легкую ткань занавески...
Но, конечно, это была всего лишь игра солнечных лучей на белых гроздьях яблоневого цвета.