В отделе технического контроля нашего завода 33 года проработал Бухнин Филипп Петрович -- Герой Советского Союза. Вот уж о ком с полным правом можно сказать: "Мал золотник да дорог". Он был невысокого роста, но от своей приветливой, чистой улыбки казался великаном. Чему радовался этот человек? Самой жизни, её сущности: цветам, людям, всему окружающему.
Филипп Петрович родился в 1922 году в селе Подгорном Уваровского района. В тридцатые годы открывались аэроклубы, и молодёжь стремилась попасть в них, чтобы покорить небо. Не стало это исключением и для Филиппа Бухнина - после окончания Тамбовского аэроклуба он поступает в Балашовское военное авиационное училище лётчиков. Ко времени его окончания военные действия на фронте шли полным ходом. Курсанты училища, в том числе и Филипп, рвались на передовую, но его оставили лётчиком-инструктором в училище. И только весной 1943 года он попадает в 783-й штурмовой полк, сформированный в январе 1942 года. С этого момента Бухнин начинает летать на самолётах ИЛ-2. Он давно мечтал летать на таких самолётах -- это была грозная машина, вооружённая, как говорится, до зубов: восемь реактивных снарядов, две пушки, три пулемёта. Не зря его называли "летающим танком", а немцы звали "чёрной смертью". Самолёт наносил удары по любым наземным целям. Даже в сложных метеорологических условиях Бухнин неожиданно появлялся над целью и наносил противнику значительный урон. Но и самому приходилось терять самолёты. В памяти на всю жизнь отложился день 7 августа 1943 года. Он так рассказывал об этом:
-- Это был один из первых моих вылетов. Мы получили приказ штурмовать колонну отходящих немецких войск на шоссе Орёл -- Карачев. Вылетели шестёркой ИЛов. Ведущий -- штурман полка капитан Сарычев. Летим на бреющем, прижимаясь к земле -- так больше шансов не попасть под зенитный обстрел и неожиданно появиться над целью. Перелетели линию фронта, до цели осталось километров пятнадцать. Для полёта на бреющем это много и опасно. Когда стали заходить на цель, ведущий передал команду: "Приготовиться к атаке! Бить прицельно!" В тот же момент я увидел, что Сарычев пошёл в пике. Мы, ведомые, повторили маневр командира. Я бью из пушек и пулемётов по колонне, сбрасываю бомбы -- их было 600 килограмм. Они мелкие, по 15 килограмм, но кумулятивные, используемые для уничтожения танков, автомашин, артиллерийских батарей. Внизу паника, бомбы попали точно по колонне. Но тут замечаю, что рядом со мной один самолёт загорелся, потом другой и сзади меня тоже нет самолёта -- все они попали под зенитный огонь немцев, он был очень сильным. Я боялся, что не найду дорогу на свой аэродром. Ведущий передал, чтобы мы следили за его действиями. И тут слышу в наушниках голос своего стрелка: "Хочу жить! Хочу жить! Давайте скорее назад!" Я отвечаю ему: "Всё понятно, кончай! Не отвлекай меня!" -- и выключил переговорное устройство. Вижу: Сарычев изменяет курс, делает разворот и начинает тянуть на свою территорию. Я следую за ним, не обращая внимания на огонь зениток. Тут я заметил группу немецких бомбардировщиков "Юнкерс-87", шедших на восток. Мы вступили с ними в бой, расстроили их боевой порядок, сбили две машины. Смотрю, один немецкий истребитель заходит ко мне с хвоста, в самое уязвимое место. Мой воздушный стрелок молчит и не открывает огня, не бьёт из пулемёта. Включаю переговорное устройство и спрашиваю его, почему он не стреляет. Он молчит. И тут вижу, немецкий истребитель несётся прямо на меня, он уже метрах в пятидесяти. Он, наверное, посчитал, что стрелок убит. Пули как град щёлкают по броне моего самолёта. Я бросаю машину то вправо, то влево, стараюсь уклониться от ударов истребителя. Тут же почувствовал запах гари, появился дым в кабине -- загорелся мотор. И тут я увидел немецкий истребитель: он выскочил впереди меня и нагло стал покачивать крыльями, давая понять, что моя песенка спета. Ну, думаю, рано ты списал меня со счёта. Сразу нажимаю на гашетки двух пулемётов и пушек, и врезал ему под фюзеляж. Он загорелся и стал проваливаться к земле. Сбил я его, а сам стал планировать и тянуть на свою территорию. Машина горит. Прыгать с парашютом бессмысленно -- внизу немцы. Дотянул до нашей передовой, внизу трясина какая-то, садиться нельзя. Тяну дальше, вроде здесь можно садиться. Подбираю шасси и сажусь на фюзеляж. При посадке сильно ударился головой о приборную доску, разбил лицо, потерял на какое-то время сознание. Потом вылез из кабины. Прибежали наши пехотинцы, помогли нам. Смотрю -- мой стрелок жив, но весь в крови. Оказалось, что когда зенитки стали бить по нас над целью, он инстинктивно опустил голову в кабине и не стрелял, когда к нам подлетел немецкий истребитель. Я в горячке говорю стрелку: "Ну вот, нас подстрелили. А если бы ты стрелял, то мы бы его сбили, но ты не стрелял. Немец посчитал, что ты убит и потому так близко подошёл и бил в упор". Говорю это, а сам вижу, что стрелок весь в крови: три пальца на руке как срезало немецкой очередью. Прибежали ещё солдаты. Приехала подвода, нас перевязали кое-как и повезли в село -- оно было километрах в четырёх от того места, где мы сели. Добрались до села, подъехали к какому-то крестьянскому дому. Около дома врачи ходят в белых халатах, на нас никакого внимания не обращают. Подошла женщина в белом халате, представительная такая, врач, наверное. Я ей говорю: "Что же вы на нас никакого внимания не обращаете, мы же ранены!" А она повела нас во двор. Смотрим, а там, на земле лежат наши раненые: у кого кишки вываливаются, кто без ног, без рук. Врач говорит: "Вот, смотрите, а вы живы". Я подумал, что мы и вправду живы, мы счастливые. "Простите нас, -- говорю я врачу, -- простите..."
Нас отвезли домой, в нашу часть, там я и лежал в своём медсанбате, а через две недели опять летал...
За успешные боевые вылеты на уничтожение техники и живой силы противника в декабре 1943 года Бухнин получил первую награду -- орден Красной Звезды.
В наградных листах есть такие записи: "С октября месяца 1943 года по февраль 1944 года Ф.П. Бухнин участвовал в разгроме Невельской группировки немецких войск, где произвёл 22 успешных вылета ведущим пары "охотников" с задачей по срыву железнодорожных и автомобильных перевозок и штабов неприятельских войск. Действуя в сложных метеорологических условиях и, несмотря на сильное противодействие зенитной артиллерии и атак истребителей противника, задание командования выполнял только отлично".
На Бобруйском направлении в июле 1944 года Бухнин в составе полка содействовал войскам 3-й и 48-й армий в прорыве обороны противника на участке Азеране -- устье реки Друть северо-восточнее города Рославль и северо-западнее Бобруйска. Он произвёл 13 боевых успешных вылетов. За эту операцию лётчики полка получили благодарность Верховного Главнокомандующего.
После Бобруйской операции лётчики-штурмовики перебазировались на аэродром "Рогдань" и с 6-го по 11-е июля вели разведку в районах Годище, Барановичи, Батынь, Миловицы, Слоним и уничтожали войска противника. За освобождение городов Слоним и Лунинец дивизии было присвоено почётное наименование "Слонимская", а за освобождение Бреста дивизия была награждена орденом Красного Знамени.
В августе 1944 года Бухнин в составе полка помогал наземным войскам в овладении крепостей Осовец, Ломжа и Остролёнка. Особое, значимое место занимала крепость Осовец, расположенная на пути в Польшу. Система обороны охватывала местность в радиусе до 20 километров от города и препятствовала продвижению советских войск на запад. Город-крепость Осовец считался "крепким орешком", так как имел мощные сооружения: внутри крепости было четыре форта с мощными огневыми сооружениями; снаружи крепость была окружена со всех сторон сплошным рвом шириной 16-20 метров, заполненным водой. За рвом проходил земляной вал высотой в десять метров. На подступах к крепости противник построил десятки дотов и дзотов. Нашим наземным частям предстояло разрушить значительную часть сооружений и подавить огонь фортов, а затем штурмовать крепость. Лётчики-штурмовики бомбовыми ударами помогли это сделать: они выводили из строя доты, дзоты, артиллерийские батареи, срывали контратаки противника. Волна за волной шли Илы на крепость, не обращая внимания на сплошную стену зенитной защиты немцев. В крепости возникли пожары, рвались склады с боеприпасами, артиллерия была подавлена. Наши наземные части пошли на штурм, и 14 августа 1944 года Осовец был в руках советских войск. За героические действия по овладению городом-крепостью в четвёртый раз столица Родины салютовала лётчикам 4-го штурмового авиакорпуса генерала Байдукова, в составе которого был и полк Бухнина.
27 августа 1944 года экипаж Бухнина под прикрытием восьмёрки ИЛов штурмовал эшелоны на железнодорожной станции Остролёнка. Станция находилась под сильным зенитно-артиллерийским прикрытием. Но Бухнин мастерски применил противозенитный маневр и штурмовал стоящие на путях эшелоны. Группа смогла сделать три захода, разрушила железнодорожное полотно и взорвала эшелоны с боеприпасами.
В середине января 1945 года войска 1-го Белорусского фронта перешли в наступление в районе города Млава -- крепости Модлин (Новогеоргиевск). Наземные части нашей армии медленно продвигались, преодолевая сопротивления немцев. Поэтому так была необходима поддержка с воздуха. А погода препятствовала полётам: шли сильные снегопады, облака висели над землёй. Но лётчики-штурмовики, невзирая на непогоду, бомбили войска противника.
В один из самых пасмурных дней группа опытных лётчиков в составе лейтенантов Пилипко, Турбая и младших лейтенантов Бухнина и Истомина вылетела на задание. Сплошная облачность затянула наглухо небо, повалил густой снег. Но лётчики сумели найти цель -- поставленное боевое задание было выполнено. Теперь перед лётчиками стояла такая же сложная задача -- найти свой аэродром и совершить мягкую посадку. На старте для ориентира при посадке по приказу командира полка выложили большой костёр. Весь личный состав полка волновался за исход полёта -- не окончится ли успешный полёт ненужными жертвами?
Вслед за послышавшимся гулом самолётов над аэродромом промелькнули тёмные силуэты. Ведущий лейтенант Пилипко передал по радио: "Со всей группой нахожусь над аэродромом. Укажите место посадки!" Командир полка подполковник Чихаленко скомандовал:
Один за другим самолёты приземлялись, последним сел ведущий. Этот один из сложнейших полётов и особенно посадка вслепую показали высокое мастерство техники пилотирования и слаженность коллектива полка.
Отличился Филипп Бухнин и в операции по уничтожению Гдынско-Данцигской группировки противника в марте 1945 года. Наши наземные войска вели тяжёлые бои с отступающей и упорно сопротивляющейся армией противника. В портах Гдыня и Данциг скопилось много морских немецких судов, заполненных живой силой и техникой. Лётчики-штурмовики иногда совершали по 3-4 вылета в день. Преодолевая зенитный огонь с суши и с кораблей, они прорывались к цели и бомбили порт. Противник терял корабли и баржи, береговые батареи зенитной артиллерии. Но и нашим штурмовикам приходилось увёртываться не только от зенитного огня противника, но отбиваться от атак немецких "Мессершмиттов". Выручали мастерство пилотирования командира, слаженность экипажа и взаимодействие самолётов прикрытия, что позволяло возвращаться на родной аэродром без потерь. Но, к сожалению, так было не всегда: 31 марта 1945 года в районе Гдыни во время третьего успешного боевого вылета в роли ведущего четвёрки ИЛов при пикировании на цель зенитный снаряд попал в машину Бухнина и вывел из строя маслосистему и повредил мотор. Филипп не растерялся -- привёл машину в горизонтальное положение, довёл машину до аэродрома и благополучно приземлился.
Беседуя с посетителями заводского музея, в котором он работал в последние годы, Филипп Петрович часто вспоминал полёт по поиску бронепоезда.
-- Это было весной 1945 года. Большие бои в Восточной Пруссии. Приближалась наша победа, и никто не хотел погибать именно сейчас, когда конец войне был совсем близок. А нам сообщили, что в одном месте продвижению советских войск мешает своим огнём немецкий бронепоезд. Он стоит где-то в лесу, недалеко от линии фронта и обстреливает наши войска. Уничтожить его не могли, потому что никто не знал, где он находится. Он очень хитро и осторожно действовал: отстреляется и прячется в густом лесном массиве. Нашей эскадрилье дали задание: найти бронепоезд, сфотографировать его и снимки представить вышестоящему командованию. Фотографирование поручили мне. Группу из четырёх ИЛов повёл заместитель эскадрильи лейтенант Солдатов. Он ведущий, остальные ведомые. План был такой: когда обнаруживаем бронепоезд, то я подхожу к нему и фотографирую. И вот я иду за ведущим, внимательно слежу за маневрами его самолёта. Перелетели линию фронта и направились к тому месту, где по предположению мог находиться бронепоезд. Вдруг самолёт Солдатова пошёл в пике -- это значит, что он обнаружил цель. Я подхожу на расстояние 400 метров и включаю фотокамеру. Зенитки бьют, а мне нельзя уклоняться в сторону, иначе не получится снимок. Нужно идти только прямо на цель. Огонь зениток усилился, снаряды рвутся вокруг машины, а я считаю секунды: двадцать, двадцать пять... и так до тридцати -- тогда получаются хорошие снимки. Всё сделал по правилам и сразу в пике и в сторону, подальше от зениток. На аэродром вернулась вся группа. У меня плёнку сразу взяли в лабораторию для дешифровки. Потом сказали, что снимки получились прекрасные, бронепоезд виден отчётливо. От командования поступил приказ на уничтожение немецкого бронепоезда. Что и было сделано. Путь продвижения вперёд для наземных войск на этом участке фронта был открыт...
Командование не ошиблось в выборе Бухнина на выполнение этого важного задания, оно знало, что он не подведёт: он был настойчив в достижении поставленной цели, в трудный момент принимал правильное решение.
За годы войны Филипп Петрович на штурмовике совершил 115 боевых вылетов. 11 апреля 1945 года Бухнин был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза.
После окончания войны их дивизия находилась в Германии. 18 августа 1945 года объявили по радио о присвоении звания Героя Советского Союза лётчикам и в том числе 11-и из полка, где служил Бухнин. В 1947 году дивизию расформировали и Филиппа Петровича направили в новый полк, расположенный в городе Луцке Винницкой области. Ещё тринадцать лет прослужил он в авиации, воспитал и обучил многих молодых авиаторов. Демобилизовался в 1957 году в звании майора.
Со своей женой Ниной Васильевной Кузнецовой (Бухниной) Филипп Петрович познакомился на фронте в своём же полку, базировавшемся в то время в городе Старая Торопа, где они проходили учёбу на новых самолётах, пригнанных ими из Энгельса.
Нина Васильевна об этом вспоминает так:
-- На фронт в 783 авиационный штурманский полк я попала в октябре 1943 года после окончания курсов по военному фотографированию, на которых получила специальность механика по фотооборудованию. Подчинялась инженеру по спецоборудованию.
Лётчики летали на самолётах ИЛ-2 -- "летающих танках". Производили фотосъёмку фотоаппаратом, установленным под фюзеляжем, что было очень неудобно. Из Брянска нас перебросили в Старую Торопу Калининской области для установки фотоаппаратов на все самолёты. Там я познакомилась с Бухниным Филиппом Петровичем. А было это так: бегу я по взлётному полю, навстречу мне идут Пат и Паташенок: великан-красавец комэск Высокос и Бухнин -- маленького роста, худенький, больше похожий на подростка, чем на храброго лётчика. И вот они оба расставили руки и не пропускают меня. А я ведь тоже маленького роста, худенькая. А комэск смеётся и говорит Бухнину: "Филиппс (так его звали в эскадрильи), вот эта девушка будет твоей женой". Он потом погиб, а слова эти оказались пророческими, мы с Филиппом больше не расставались...
Родилась Нина Кузнецова в Верхне-Уральске Челябинской области в 1923 году, а затем переехала с родителями в Белорецк, Башкирской АССР, где она окончила семь классов и поступила в Магнитогорский металлургический техникум. Со второго курса перевелась в Белорецкий техникум, поближе к родителям. Но учиться не пришлось, так как надо было зарабатывать деньги на пропитание. Устроилась в мартеновский цех металлургического комбината. Работа была трудная, обувались в деревянные колодки, потому что из печей и при разливке металла отлетали раскалённые окалины. Она была шустрая, активная, и её избрали секретарём комсомольской организации цеха. Однажды вызвали на бюро ВЛКСМ комбината, и там военный представитель предложил молодёжи поступать в авиационное училище, выпускающее авиационных разведчиков. Она сразу согласилась, а в комитете комсомола не отпускали, не хотели лишаться активистки, тем более что рабочие комбината имели бронь. Они написали такую характеристику, по которой надо было сажать в тюрьму, а не в училище поступать. В райкоме комсомола посмеялись над этим, и, учитывая её настойчивость, дали направление. И в феврале 1942 года она уехала в Довлеканово под Уфой.
За военные годы было много запомнившихся эпизодов из фронтовой жизни. Но в памяти ярче всех отложился случай с поиском бронепоезда. Нина Васильевна так вспоминает:
-- Для удобства фотографирования командование решает на самолёте Бухнина поставить фотоаппарат под 90 градусов (обычно он стоит под 45 градусов). Как только Филипп вернулся с задания, я сняла фотоаппарат и бегом в лабораторию. А надо сказать, что фотоаппарат весил двенадцать с половиной килограмм. Зачастую приходилось носить их по два, и всё бегом, да бегом. И вот проявили плёнку и вдруг говорят, что не получился снимок, и что это я неправильно установила. А тут прибегает кодировщица и говорит, что всё правильно, и что уже разбомбили этот бронепоезд. Я даже расплакалась: столько пришлось пережить, пока Филипп был в полёте, а тут ещё эти излишние нервы. Филиппа Петровича за успешную операцию наградили орденом Красного Знамени, а меня - медалью "За боевые заслуги"...
После демобилизации Бухнины поселились в Тамбове. Филипп Петрович очень переживал, что в тридцатичетырёхлетнем возрасте он стал пенсионером. Он говорил так: "Летать -- это тяжёлая работа. Но для меня жизнь была тогда, когда я стал летать". Он не мог сидеть дома и пошёл работать на завод "Электроприбор" и проработал 33 года в отделе технического контроля. А Нина Васильевна устроилась мастером в гальванический цех машиностроительного завода. Цех с вредными условиями труда, приходилось работать с кислотами, со щелочами. За отличную работу ей вручён диплом "Лучший мастер завода", награждена орденом "Знак Почёта". Также как и в первые трудовые годы, Нина Васильевна была в гуще общественной жизни: она парторг цеха (в цехе 45 коммунистов), член парткома завода, член Президиума Обкома профсоюза машиностроения.
К большому сожалению, Филиппа Петровича нет с нами -- за две недели до празднования 50 летия Великой Победы его большое мужественное сердце перестало биться. Но он остался в памяти не только родных и близких, но и в памяти заводчан: в музее хранятся материалы о его подвиге, в подшивках газеты "Электроприбор" есть его статьи о боевом пути полка, размышления о современной жизни тамбовчан на том этапе. И его слова "Нет, не зря отдавали мы все силы для победы над фашизмом, не зря отстояли завоевания социализма" актуальны во все времена и останутся в памяти на века.