Глава 21. Как дружину через море перенёс орёл Могол
Много ли, мало времени проходит, а только наши скитальцы на берег моря выходят. Жара пустынная как-то вдруг спала, и стало несколько холодать, так что путешествовали они при свете дня. И вот глядят ватажники на преграду неоглядную и невольно в душе поражаются: вода-то в море мутная была да такая бурная, что прямо страсть. Превеликие волны на берег пологий накатывали и, шипя, назад отливали. Да ветер солёный с морского простора полоскал не шутя. Что тут ещё скажешь? Видать, тут непогода - в любое время года.
Пригляделись походники мимоходом, а в глуби вод жизнь ключом прямо бьёт: какие-то жуткие раки, бяки и раскаряки натурально кишмя-то кишат. А нет-нет и чудище немалое тенью пугающей пронесётся, или рыбища страшная прошвырнётся... Вот и теперь в полста шагах от берега два обитателя водных не поделили что-то да и схватилися меж собою насмерть. Один был навроде змеищи с гривою, а другой на крокодила походил гигантского с широкой пастью. Змей-то башку крокодилову кольцами своего тела оплёл, и душить его стал. Только и враг его не лыком шит оказался: как почал ящер вертеться да крутиться, так что всё вокруг них аж вскипятилося - да пасть-то чуток и освободил. Ухватил крокодил змея поперёк тела и перекусил пополам, словно тузик сардельку.
Кровь зелёная воду тёмную тут окрасила и жуткую картину в смертельные тона покрасила. А победитель растерзанного врага пожирать начал, да с жадностью-то спешной, потому что вода в том месте аж вспенилась. А это хищники другие, в числе великом и ростом поменее, себе кусок урвать захотели, будучи заинтересованными в змеином теле.
- Вот это да-а! - воскликнул озадаченный Яван. - Жизня тут весела! А то я уж хотел искупаться, да не резон в воду соваться - сожрут, гады, и спасибо не скажут!
Ну а Упой, как водицу в таком количестве увидел, прямо места себе не находил; до того пить ему захотелось, что удержу нету. Рванулся он было к морю бежать, но Буривой ему того не дал и подзатыльника наподдал. А Сильван ладонь козырьком ко лбу приставил и в даль морскую начал вглядываться.
А потом руку вперёд он протянул и басом распевным затянул:
- Вдали моря сего остров есть, а как попасть туда - бог весть! Посреди же острова град имеется, в коем зло большое деется! А царит там Чёрный Царь - главный адский государь!
- Да уж, и впрямь задача для нашей удачи, - покачал головою Буривой. - Не вплавь же нам пересекать сей водоёмчик - уплывём-то не далёко...
Задумались не на шутку дружинники. Что делать? Как быть? Никто ума не может приложить...
И этак думали они, думали, да так ничё и не удумали. Варианты, правда, были всякие. Хотели было плотик из деревьев они связать и парус какой-нибудь наладить, да только затея эта совсем никчёмною им показалась. В самом деле - ну куда ты поплывёшь-то на ём! Больно уж бурен водоём: вона какие волны плещутся - того и гляди плотик они размечут! Да и парус из чего сооружать будешь? Чай, из паутины его не сошьёшь. Ну а в конце концов и тварей прожорливых боязно.
Вот те, значит, и притопали...
И порешили они тогда вдоль берега прошвырнуться.
Недолго этак прошлёпали, смотрят - Делиборз, пострел, бежит им навстречь, только песок из-под ног мечет. Он же, по своему обыкновению, на месте сидеть не утерпел и вперёд проскочил, пока его товарищи лясы точили.
- О-о-о! - ещё издали он горло дерёт. - Есть выход, братва! Есть! Нашёл!
Подбегает к ним проворно. Сам весёлый такой, довольный. И лопочет скороговоркой:
- Тут совсем близко дерево растёт. Мимо я пробегал, глядь, - а на дереве гнездо устроено. Слышу - пищит кто-то в нём, кушать вроде как просит. Никак, смекаю, птенец? Решил я это проверить, влез наверх, смотрю - ё-моё! - и впрямь птенчик там устроился с меня ростом! Так я полагаю, что птица великая там гнездится. А что если она нам пригодится? Попросим её на остров нас переправить. Может, и не откажет...
Только лешак вдруг озаботился, Ваньку за плечо он взял, к себе оборотил да зловеще пробасил:
- Знаю я сию птицу, наслышан ужо. То необоримый орёл, а зовут его - Могол. С ним, Вань, даже черти связываться опасаются!
Начали они сказанное Сильваном обсуждать и по сему поводу высказываться. Как водится, согласия в демократии мало: каждый своё гнёт да себя лишь считает правым. Идти к дереву или не идти - половина вышла на половину.
Под конец Яван такое решение принял:
- Не к лицу сынам Ра от опасности уворачивать да к дельной возможности спину поворачивать. Как говорится, бог не выдаст, свинья не съест - да и орёл не съест в один присест. Идём, братва, на орла!
- И я так считаю, Ваня! - сияр-бояр богатырю поддакнул. - Как же мы с Чёрным Царём сражаться смогём, если от какой-то пичуги драпанём!
И направилась их компания к орлиной обители.
Протопали они с пяток вёрст по берегу пустому, смотрят, а впереди взгорок показался, бугор такой высокий. А на нём дерево толстущее росло, не сказать чтоб в вышину большое, а по объёму громадное и корявое всё, прекорявое. А на верхушке его обломанной кучища веток была сложена, не менее чем в дом величиною.
И впрямь-то гнездо!
Подошли ватажники к дереву сказочному и видят, что из гнезда птенец белоснежный выглядывает. Росту и впрямь немалого - с человека где-то, ага. Увидал он людскую ватагу, назад шмыг и в гнезде затаился, - испугался, видать, врагов количества. А родителей его было не видать.
- Эге, братва, - воскликнул Буривой гортанно, - знатно орлы тут пировали!
И рукою под дерево указывает. А там целая россыпь костей была навалена и, судя по их величине, жертвы орлиные были впечатляющие.
- Придётся хозяев обождать, - обратился к ватаге Яваха.
А товарищи его плечами пожимают да окрест озираются. Неуютно им как-то сделалось, когда узрели они залежь костей. Человечьи-то косточки в сравнении с некоторыми не гляделись - как словно цыплячьи были перед конячьими.
И вот, покуда прочие ватажники там осваивались, Упой тишком к морской водице прокрался и поглощать её жадно принялся; пузом на брег он лёг, харю в воду окунул да и принялся её глущить. И аж взбурлило море возле его морды, до того насос его хорошо работал. Прямо ему была то отрада.
А за отрадою и 'награда' не замедлилась! Несколько мгновений всего проскочило, а уж Упоище вереском верещит и орёт благим матом. Все туда глядь - ёж твою в краба! -ватажника незадачливого некое чудище щупальцами оплело и в воду его утаскивает. А тот, бедолага, из последних сил сопротивляется и руками в песок упирается.
Первым молниеносный Делиборз к товарищу погибающему подскочил и за ногу его ухватил. Потянул он уволакиваемого что было силы - да не тут-то было! И самого-то спасателя щупальца гибкие всего облапили... В тот время и Ванёк туда добёг. Быстренько оценив обстановку, ухватил он чудище ловко да - шухх! - вытянул всех троих на берег сухой: обоих ватажников спужавшихся и огромного многонога, на берегу оказавшегося неповоротливым... А тут и Буривой уже подбегает. Ух же собой и ярый! Выхватил он живо свой Крушир, только - вжик-вжик-вжик! - и на месте подводного юда лишь мяса оказалась груда.
Но не успели сражавшиеся и дух там перевести, как вдруг Сильван с бугра орёт им голосом громовым:
- Эй вы - смотрите! Туда вон смотрите!
Да в сторону моря рукою указывает.
'Неужели хозяева сюда летят?!' - подумал Яван и тоже на море глянул. Ан нет - никого было не видать, только тучка невеликая, чёрненькая такая, от горизонта оторвалась, на глазах разраслась, и в их сторону понеслась.
- Скорее, скорее! - надрывался тем временем леший. - Бегите сюда, а то беда! Не видите что ли - идёт ураган! Прятаться надо!
Хм, легко сказать прятаться! А куда?.. Кроме дерева, ничего ж и нету. Все - к нему, смотрят - в стволе дупло зияет огромное.
И как раз в это время налетел первый шквал! У Ванька́ даже волосы на ветру заполоскалися, а Упой с Ужором на ногах не удержалися и на землю брякнулись. Вот так удар! Да ведь это только начало - ветренный атаковал их авангард. Ринулись дружинники к дереву наперегонки и дупло собою набили.
Один лишь Яваха с места не двинулся. Голову вверх он закинул, обстановку оценил и жалко ему стало птенца беззащитного: ей-ей, думает, погинет же малосилок! А птенец, словно думки Ванины услышав, как вдруг запищит, крылышками как замашет - будто и впрямь человека на помощь призывает. Обезумел, должно, от страха.
И тут вдруг - бам-бам-бам! Ёж твою в барабан! Никак град?! Да точно же - вот те на! - Ванюхе градина по маклыге как бабахнет. С куриное яйцо, не менее. Ёж же ж твою в дребедень!
- Сюда, Яван, сюда! - друзья ему горланят.
А Ванька лишь рукою в ответ махнул да кошкой на дерево взметнулся. Пробрался он быстро в гнездо, птенца придавил собою, да за ветки сплетённые ухватился что было сил. И успел тютя в тютю, потому что чудовищной силы ветер тут задул, да и град не унялся: с такою частотою по спиняке Ванькиной забарабанило, что тот аж заорал.
И этакая тут началась свистопляска - словами не передать! Ветрюга бешеный дико свищет, камневидный град себе жертву ищет, и до того вокруг темно стало, что ни зги не видать... С гнезда сучья да палки так и сыпанули, и едва Ваньку с орлёнком на землю не киданули. Да здоровенные, в кулак, градины по шкуре львиной забарабанили, так что не будь её - то ой-ёй-ё! Добро, что шкура эта натурально броневая была, а так бы - хана! Птенцу-то под Ваней была халява, а Ванюхе будь здоров как от града досталося - почитай, живого места на открытых телесах у него не осталося.
С час, наверное, хляби пекельные лютовали и дробным градом окрестности бомбардировали, а потом сила бури на убыль пошла и вскорости на нет изошла. Ветер поутих, град прекратился, и вновь светило из-за туч засветило, а потом и зажарило, и всё кругом враз запарило.
Ватажники из дупла своего повылазили, охают, кряхтят, - и своего вождя видеть хотят.
- Эй! - во всю мочь они горлянят. - Ты где, Ваня? Жив ли, нет? Дай ответ!
- Да тута я, дружина, - Ванька сверху кряхтит. - Живой навроде, кажись...
Поколотило его градинами нещадно: на незащищённых местах синячищи виднелись с кулак, а на башке на шишаке был шишак. А всё ж таки оборонила его шкура льва, да и сам он был не стеклянный. А тут и орлёнок воспрянул: крыльями захлопотал, клюв раскрыл и запищал радостно. Доволен был явно, что остался живой.
Только вот нашим вдруг стало не до покоя. Как говорится, не одно, так другое... Едва-едва расправил Ваня свои косточки, как Сильван заорал ему заполошенно, да и другие подняли гвалт. Оглянулся Яван - мать честная! - пикирует на него с высоты птица мощная, по виду орёл, да только огромный! Был он весь белый, как снег, лишь хвост, лапы, крыльев концы и голова цветом чёрным у него были окрашены.
Не успел наш Ванька и 'мамка' сказать, как громадина уж тут как тут оказалася. Спикировал орёл ко гнезду, крылами тормознул да так, что Ваньку чуть не сдуло и - царап когтищами богатыря! Хотел с ходу добычу цапнуть. Да только Ванька дожидаться не стал, пока его схавают - куницей он вниз устремился, тело своё по ветвям спустил, на резвые ножки соскочил и палицу свою подхватил.
А орлина сызнова в небеса взмыл, красивую петлю в воздухе сделал и опять, значит, в атаку летит, только уже потише. Ну а Яван убегать более не пытался, надеясь на свою палицу, и не миновать бы там плохой развязки, как вдруг птенчик-маленчик с гнезда голос подал и на человечьем языке запищал:
- Тятя-тятя, не спеши! И крылами не маши! Да сего парня не цапай - он меня спас!
Услышал такую весть орлище и мгновенно угомонился; на гнездо он грузно приземлился и крылья гигантские за спиной сложил.
Да уж, восхитился Ваня - внушительная пучуга, ничего не скажешь!
- Тятя, дорогой, - продолжал верещать орлёнок, - сей герой от града меня уберёг! Если бы не он, то я бы уже был готовый!
Покачал огромной головой орёл, а потом склонил её низко, Явану кланяясь, да и говорит:
- Уж ты прости меня, богатырь - промашка, понимаешь, вышла...
И развёл в стороны крылами, словно руками.
- Извини, дорогой! - он продолжил. - Вишь ты, некогда мне было разбираться: я ж за потомство своё сражался.
- Ой ты, гой еси, орёл Могол великий! - голосом молодецким Ваня тут воскликнул. - Расскажи: отчего ты на меня налетел, от кого птенца оборонить захотел?
- Да как же мне не яриться, когда уйму лет мы с женой птенцов не можем вывести! Трёх последних птенцов у нас черти украли, покуда мы с женою за уловом отлучалися. Так и сейчас - думал я, что они опять в гнездо пробрались. Где ж мне было вас различить - по виду вы почти одинаковы.
- Ну что же, - улыбнулся орлу Яван, - коли так, то извинения принимаются! Я не в обиде...
- Э-э-э! - аж нахохлился тут Могол. - Не в обиде он, гляди-ка, не в обиде... Что хошь у меня проси за услугу твою великую - всё выполню!
Яваха на орлиное предложение среагировал быстро:
- А чего мне, Могол, хотеть - нам бы на остров Пекельный улететь - и всё. Наилучшая будет награда - ничё боле и не надо.
- На остров?
- На остров!
- На Пекельный, штоль?
- На него...
- Через море?
- Через море...
- Тебя что ль одного?
- Нет, всех до одного.
- Хм! Н-да...
- Что да?
- Нет.
- Как нет?
- А так - не могу и всё!
- А обещание?..
- А чего обещание? Я и сейчас не отказываюсь - хоть куда хошь! А на остров - извини, не можно.
- Вот те на! А чего нельзя-то?
- Да причина имеется. Та сторона, Яван, заветная, для тварей - запретная. Другое проси!..
- Ты что, орлина, никак боишься?
- Боюсь, не боюсь, а туда не полечу. Хоти другое...
- Ну, орёл! Ну, Могол! - возмущение Ване в голову торкнуло. - Не надо нам, понимаешь, другое, а нужно только такое!
Тут и Сильванище горло прокашлял и тож на стороне братана голос подал:
- Послушай, орляра, к тебе сам Яван Говяда с пустяшной просьбой обращается, а ты вздумал пофордыбачить. Неблагодарностью за спасение птенца платишь? Ну ты и гад!
Перевёл Могол взор на лешака, но лишь головою презрительно покачал и сказал неласково:
- Тьфу на тебя, лягушатник!
Да ещё и посвистывать издевательски принялся в придачу. Ну и что с этим гордецом будешь делать? Как прикажете орлину непонятливого пронять? Не ясно.
Подумал чуток Ванёк и таку речь тогда завёл:
- Многоуважаемый царь Могол, всем орлам орёл! Помоги мне решить одну загадку! А то я кой-чего про тебя слыхал, а правда то али нет, доселе не узнал.
- И что же ты слышал, что? - насторожился тот.
- Да вот болтают, что из всех птиц ты самый удалый. Така о тебе идёт молва, что снаружи ты страшный, а внутри - бесстрашный. Бают, что даже на чертей коварных ты страху нагнал и на остров дальний их прогнал. Вот я и желаю узнать: на самом деле это так... али мне набрехали?
Выслушал орёл хитреца внимательно и чем дольше он слушал, тем больше от спеси раздувался. Под конец на индюка он даже начал смахивать. За фанфароном сим наблюдая, Яваха губу себе закусил, чтобы не рассмеяться, и принялся для отвлечения внимания синяки на ноге растирать. А Буривой, чтобы смех подступивший скрыть, прокашлялся хрипло, делая вид, что в горле у него засверебило.
Оглядел орлище дружинников взглядом высокомерным и ответствовал им весьма надменно:
- Хэ! А чего ж тут гадать! Разве по мне не видать, каков я хват! И в самом деле я таков - какие ещё могут быть толки!
И, наверное, чтоб эффект от похвальбы упрочить, набрал он воздуху в грудь побольше и запел себе хвалу нескромную:
Я - бесстрашен и могуч!
Я - летаю выше туч!
Если мне чего-то надо,
Нету мне нигде преграды!
И на остров полечу,
Прилечу,
и улечу,
Потому что я умею
Делать то, что захочу!
- А ну, лилипуты - собирайтеся в путь! Сегодня я добрый! Доставлю вас в чертячье логово с ветерком!
Что ж, Явану и его ватажникам дважды такое не надо было повторять. Собрались они на совещание и стали кумекать, как на орле им лететь. Могол-то хоть и огромный, но ведь не ероплан же и не вертолёт - сидений на нём не пристроено. И придумали они сообща вот чего: надо им возвертаться в оазис да нарезать там прочных лиан, а потом связать большую сетку да самим в ту сетку и насесть. А орлу только и останется, что когтями её ухватить - да и лети себе куда хотиш!
На том и порешили.
Сильван, Буривой и Делиборз за лианами мотануть вызвались. Лешак Буривоя, словно ребёнка, на загривок взгромоздил и рысцою бежать пустился, а скоробёг Делиборз кругами возле него носился - медленно, видать, для него леший двигался, не по темпу был ход... Но как бы там ни было, а и часу даже не прошло, как добытчики уже назад топают и сетку прочнейшую с собой волокут, которую Делиборз сплёл. Осмотрел Яван сетёшку со вниманием да опробовал со тщанием и, не найдя изъяну, предложил в путь ватажникам собираться.
Но только они вознамерились на сетку поместиться да в небеса вознестись, как вдруг, откуда ни возьмись, орлица сюда летит. Подлетела с по-над-моря она скоро, сама тоже белая вся такая и ростом поменьше Могола, не так как у нас, где наоборот. Домчалась она до гнезда, села тотчас и к супружнику - шасть!
Тот от неё аж шарахнулся.
- Здравствуй, орлица-мать! - приветствовал её Яван. - Поклон тебе от нашей ватаги!
И отвесил ей поклон.
А та лишь кивнула в ответ холодно, на Ваню не глядя, и не дюже ласковым голосом к супружнику обращается:
- Ты куда это, гусак старый, собрался? Опять от дома лытануть вздумал, перьевой ты бурдюк?! Я, значит, дитё тут выхаживать буду одна, а ты невесть где порхать намереваешься, да?
Растерялся гигант явно и отвечал жене, на людей виновато глянув:
- Да что ты, орлинька, как можно себе такое представить... Ну, немножко с людя́ми этими полетаем, недалеко эдак... э-э-э... как бы тебе сказать... прошвырнёмся чуток за море. Пару пустяков, ага! Одно крыло здесь - а другое там. Вжик-вжик - и я снова тута. Ты чё, Гарпута!
- За море?! - взбеленилася орлица не на шутку. - За море?!!! Ах ты брехло! Пройдоха! Так я тебе и поверила, сивый ты воробей! Опять за старое принялся, порхун старо́й? К зазнобе своей потянуло, к каркалыге этой безмозглой?! Да я тебя!..
Могол аж назад подался, с перепугу зажмурившись. А потом всё же встрепенулся.
- Что ты, что ты... - забормотал он, оправдываясь. - Я и думать позабыл о ней... Да у нас ничего такого и не было... И вообще, орлюшка моя ненаглядная, к ней же налево лететь надо, а мы полетим прямо - во-он туда.
Тут и птенец в гнезде встрепенулся и за Явана слово защитное ввернул:
- Не ругай батю, мамуля! Меня вон тот богатырь собою накрыл и от града огородил. Между прочим, его очень сильно побило.
- А что, разве град тут был? - смягчилась несколько орлица. - И где же он? Что-то не вижу...
- Был-был! Ещё какой! - заорали наперебой и люди и Могол.
Поглядела орлица вокруг, а там везде лужи громадные, оставшиеся от града.
- Ну, раз так, то это дело меняет, - удобрилась она явно. - Большое вам, люди, спасибо, что Магурчика от смерти спасли, но Могола своего... не могу я отпустить всё равно. Летать на Чёртов остров не можно - гиблое это дело и безнадёжное.
- Враки! Брехня полная! - заклекотал Могол возбуждённо. - Ну кто туда летал, а?! Не знаю я таких! И крыла там не было орлиного!
Тут Яван, видя что милая эта парочка до скончания века может тут препираться, порешил в спор их вмешаться.
- Многоуважаемая Гарпута! - гаркнул он голосом молодецким, но весьма вежливо. - Прошу вас меня выслушать внимательно... Так вот, мамо - зовусь я Яваном Говядой, и мне на тот остров попасть надо. Ага! Ну во прямо как!..
И, схватив себя рукою за горло, такую рожу смехотворную Яваха тут скорчил, что даже орлицу, суровую птицу, выходка его проняла. Перья встопорщенные на ней поразгладились, и сама она явно помягчела и благосклонным оком на говоруна глядела.
- Я ведь, - продолжал Ваня, - с самого белого света гряду - на Чёрного Царя с ратью своей иду. Доселе нам и Ра помогал, и случай пособлял, так что очень вас умоляю, Гарпута дорогая - отпустите Могола с нами! Век вас за то добром поминать будем!
Замолчал Яван, а орлица глаза закрыла и не отвечала, очевидно прикидывала что-то про себя да в уме решала. И супружник ей размышлять не мешал, хотя от нетерпения с ноги на ногу переминался. Яснее ясного было видно, что Могол этот великий банальнейшим являлся подлапником.
Наконец, через времечко известное, решилась-таки орлица произнесть свою весть.
- Ладно, - открыв глаза, сказала она, - так и быть - летите! Подсказало мне вещее провидение, что хоть и тяжко вам в пути придётся, но всё обойдётся, и Могол мой назад вернётся... Конечно, могут быть и варианты, так что, дорогуша моя, - и она глянула на орла и ему проворковала, - ты уж слабину там не дай! Ну а ежели в пучину ты сверзишься, негодяй этакий, то и чёрт тогда с тобою - нам тут не надобны побеждённые!
- Хо! Вот это дело! - возликовал Могол и к супруге подластился. - В ком в ком, а во мне, орлинька, не сумлевайся! Всё будет путём!
- Тогда - в добрый путь! - воскликнула важно Гарпута.
- В добрый путь, в добрый путь! - запрыгал в гнезде Магурчик.
Сбираться им долго не пришлось. Яван своёй дружине свистнул, и Могол сетку когтями ухватил, после чего вверх прыгнул и в воздухе завис, махая крыльями. Ну а ватага Ванина, его самого включая, за сеть ту похваталася да ввысь вознеслася.
- Уй! - воскликнул удивлённо Моголище. - Да вы, двуногие, тяжеленьки весьма, а с виду и не скажешь!
Не низко они полетели, не высоко, а лететь-то не близко им было, а далеко. Вообще неизвестно куда! Никто ведь тот остров и в глаза не видал - туда даже сам Могол не летал!
Ванюха на самом верху расположился, у самых когтищ орлиных, а под ним Сильван, Буривой и прочие, кои лететь с ним были не прочь. И вот смотрят они окрест и чуть ли не ахают, до того всё необычно да мрачно. Море под ними тёмное было, багряное - жуть прямо навевающее. Волны виноцветные внузу катятся, в глубину ничего не видать, но всяких тварей у поверхности сновало немало, и не всё мелочь, был и крупняк, а время от времени чисто чудовища громадные из бездны всплывали и пенные буруны хвостами взбивали.
Орёл-то летел споро - гигант ведь собою. Пару всего раз махнёт огромными крылами, - и верста, считай, уже за плечами, а от встречного ветра у ватажников в ушах свистело. Но для тревоги основания не было: сетка Делиборзова оказалась крепкой... Глянул Ваня на горизонт, а там жёлтое небо с бордовым морем сливалися, да сиреневый туман стеною поднимался. Такая вот адская акварель. Суровое место, грозное - да лишь бы не несносное. Могол-то, слава богу, их несёт справно: не кряхтит, не жалится, лишь в дальнюю даль пялится.
И так летели они, летели, - и чёрт те куда залетели. В какую сторону ни глянь - одна лишь красная вокруг вода, а острова не видать.
И вдруг орёл крикнул гортанно и ввысь взмыл отчаянно!
Глянули летуны вниз, и глазам не поверили, ибо поднялось из морской глубины какое-то образование, похожее на чудовищный шар. И был тот шарик величиной с гору - весь мокрый такой и багровый. Поднялся он к самой поверхности, а затем и выше подался да в стороны раздался - да так-то быстро! Аж наполовину из воды он выскочил. А потом трещина посерёдке у него пошла, будто гигантский арбуз ножом кто разрезал. И разверзся под ними медленно огромнейший зев, в глубине коего, как лётчики заметили, ужасный провал чернел.
Судорожно Могол в сторону метнулся, и в тот же миг с силою необоримою их вниз потянуло. Что было мочи махал воздушный извозчик широкими крылами, но тяга магнитная лишь сильнее со временем стала. И начал наш орлик высоту терять - даже несмотря на усилия его отчаянные. Посмотрел Яван вниз, а там, внутри зева раскрытого жвала какие-то жуткие заходили - будто бы в мясорубке непредставимой. Крепко-накрепко ухватились лётчики за сетку прочную, и ещё крепче ухватил её силач-орёл, махая крыльями как крапивник, а толку от его усилий не было никаких: всё равно вниз они устремилися, притягиваемые неведомой силой.
- Что это, Могол? - заорал Яван, к орлу обернувшись.
- Да чёрт его знает - беда! Силы у меня кончаются! Не вылететь нам!
- Ну Моголушка, милый! - взмолился Ваня могучей птице. - Постарайся - ты же сильный! Вбок давай лети!
- Не могу я! Падаю! - прохрипел тот, ещё ниже опускаясь.
Вот и створки уже совсем рядом. Ещё какая-то минута и им всем капут: в нутро их утянет и в мясорубке измочалит...
- Оголодал я! Пожрать дайте! - возопил Могол не своим голосом. - Кусок мяса!.. Отрежьте хоть от себя! Ну!
Быстро Ваня думал. 'Котомку попросить? Нет, не годится - негде ей тут расстелиться! Что же делать, а? Придётся отказаться от своей ляжки!' Выхватил он из котомки свой ножик да по бедру себе и резанул, а лезвие - чик! - и сломалось, о броню незримую ударившись. Здорово сработала броня-то, спасла ногу Ванькину, да жизнь под угрозу поставила - вон же уже и страшные жвалы! Полетело сломанное лезвие вниз, а за ним и рукоятка, в сердцах Ваней брошенная.
И тут чует он - толкает его снизу кто-то. Посмотрел он туда - прямо у его ног здоровенный кусман мяса маячится.
А это, оказывается, Буривой своего тела для общего дела не пожалел и Круширом часть бедра у себя отрезал. Схватил наш богатырь кус немалый и Моголу его подал: на, мол, глотай, да отсель улетай!
И точно - едва орлище сожрал мяса кусище, как силушек у него прибыло. Будто бы допинг он принял! С трудом, но выпорхнул он из алчной прорвы, и как угорелый прочь понёсся.
Посмотрели спасшиеся ватажники назад, а чудо-створки - чпок! - захлопнулись с шумом да громом, а шар этот вглубь моря, не солоно хлебавши, ушёл. И такая-то волна высоченная вздыбилась вокруг его погруженья, что будь там поблизости большой корабль, - тотчас бы он потонул как скорлупа малая.
- Все ли на месте? - вопросил Яван товарищей, зондируя ситуацию. - Сетка в порядке?
Да уж... Сорваться-то никто не сорвался - да как-то все приунывши висят. Бодрости и оптимизма сия передряга никому не добавила. Буривой аж зубы сцепил бульдожьей хваткой, боль от раны претерпевая. Хорошо ещё, что кровь у него не текла, ибо не было у него крови вообще: не живой он был человек, покойник.
Хотя, какой тут покой! Не снится он тут даже, покой этот самый.
А самое плохое было то, что Могол устал очень. Видно было невооружённым глазом, что полёт ему тяжеловато давался. Да только орлик наш не сдавался, терпел, пахал и крылами натужно махал.
Порешил тогда Яван взбодрить малёхи товарищей. Скоренько в голове песенку весёлую он сложил, полную грудь воздуху в себя набрал и во всё горло загорланил:
Как на нонешней неделе
Мы ко всем чертям летели;
Не на ведьминой метле,
А на сказочном орле!
И товарищам велел, чтоб те подпевали. Ну, они тоже тогда заорали:
Не на ведьминой метле,
А на сказочном орле!
А Яваха далее поёт:
Только вот какое дело:
Нас ракушка съесть хотела;
Растворила жерло, тать -
Не даёт нам тут летать!
А ватага ещё веселее подтягивает. И допели они до конца сочинение Ванино:
Как потянет нас в утробу
Этой бестии на пробу;
Стали в бездну мы спадать -
А ни к чему нам пропадать!
И упали б, вой не вой,
Только спас нас Буривой;
Он ноги себя лишил,
Но Могола накормил!
Слава дядьке Буривою,
Православному герою!
Слава белому орлу,
Разгоняющему тьму!
Ну что сказать вам на это? Попели они хотя и чуток, а дух у них вверх и попёр. А это ведь немало, ой как немало! Замахал Могол крылами и полетел что твой аэробус - аж ветер в ушах засвистал!
Вот летят они, летят... А под ними море расхаживаться вдруг стало, и ветер буйный с противной сторонки поднялся. А вскоре тучечка на горизонте обрисовалася. Сначала небольшая она была, только тёмная вся, претёмная, но прямо на глазах она разрослася и вскорости полнеба собою обволакивала
- Ну, двуногие - готовьтесь! - заклекотал взволнованно Могол. - Это ураганище страшный на нас несётся. Держитесь что было сил, а то точно теперь погибнем!
Посмотрел Яваха туда, а там чёрная клубилася мгла: и море было чёрным, и небо чёрным, и весь промежуток между ними тоже. Крепко-накрепко сцепил Яван руки свои, да и ноги сжал что было силы, дабы в одно целое с сетью соединиться. И орёл свои когти посильнее скогтил, дожидаясь напора сокрушительной стихии. На короткое время ветер совершенно стих, и в разреженной атмосфере трудно даже стало дышать...
Буря, буря летела на них страшная!
И тут началось!.. Бац!!! Невиданной силы удар врезался в летящего орла! Кипящий бурлящей яростью чёрный поток вдруг там взорвался и, смяв птицу громадную, точно бумажного журавлика, бросил её неистово в незрячее никуда!
Да только не на того он напал, этот чёртов ураган! Достойный противник злобной стихии попался - сам могучий Могол, царь орлов, представляющий из себя крепчайших мышц глыбу и воли неукротимой сосуд ёмкий! Чай не бабочкой он был и не узорчатым мотыльком... Но всё-таки трудно, трудно непредставимо было выдюжить крылатому воителю в борьбе со стихией. У самой почти водной поверхности остановил он своё падение, вывернулся кое-как и опять полетел целенаправленно, на крылья мощные налегая.
Да не легче пришлось и нашим странникам. Уму непостижимо, как это никто из них не сорвался! Выходит, стойкий народец Ване попался. Во дружина-то - богатыри!
А орёл далее себе летит: крылами отчаянно машет, под брюхом у него сеть пляшет, а на сетке летуны бедные крепко ущерепились.
И тут слышит вдруг Ванька - что-то над ним треснуло. Глянул он туда - ёж твою в дребадан! - а это не выдержала одна из лианин! Ещё немного они пролетели - снова тресь! - и ещё одна ветвища лопнула. Худо дело, смекает Ваня - не выдерживает сетка-то, беда! Просунул он тогда ноги свои поглубже в ячеи и палицу между ног защемил, а руками в когти Моголовы буквально вклещился, таким образом сетку, слабину давшую, подстраховал.
Только вот насколько его так хватит?..
Долго ли, коротко они этак летели - не знает того и хрен! С Ваниной ежели стороны рассудить - так чуть ли не вечность! Ну а на самом деле - может что-то навроде часа, а то и того поменее... И вот же опять незадача: начал Могол сызнова притамливаться. Вроде и ураган поутих уже значительно, а всё ж таки уморил он могучую птицу. Стал орёл высоту терять, и как он ни боролся, как в порывах ветра ни лавировал, а вскоре чуть ли не к самой воде его прибило. Ещё вроде совсем немного - и сетку с людьми в бурлящие воды он маканёт...
А ох нельзя было этого допускать, ох не можно! Как посунулось вдруг чудище голодное из адских вод, как клацнуло оно зубьями коловидными возле самого висящего Упоя! Едва-едва орлина в сторону увильнуть успел, а то бы одного бойца уже съели.
- Всё! Сдыхаю! - хрипло Могол проорал. - Мяса мне дайте! Или сверзимся!
Яваха даже зубами заскрипел. Ну, думает - финиш! Прилетели! С кого мясо-то срежешь? Буривой, наверное, и живой-то едва, а от прочих жертвы такой он не ждал... И не успел он мысль сию до конца домозговать, как кто-то за ногу его - хвать! Поглядел вниз Ваня, а ему кусок мяса изрядный Сильван протягивает, ибо опять, оказывается, царь царей собою пожертвовал: с другой ноги мышцу себе мечом он срезал.
Ухватил Яван мясо, ему данное, левой своею дланью и... да неловко как схватил-то! Как раз их тогда тряхануло, вот мясо из шуйцы у него и выскользнуло - да вниз полетело, ужасным Ванькиным взором провожаемое.
'Вот и конец...' - мелькнула у него мысль мгновенная.
Да только не судьба им была утопнуть! Могол-то оказался хватом: уж и не знамо как, а извернулся он быстро, шею вытянул - и на лету буривоину уклювил.
А как отведал Моголец мясца, так тут же повыше он и поднялся. Видимо, ёмкая по калориям была плоть Буривоева, поскольку бодро мотор-то орловский заработал - враз набрал он обороты. И вскорости пернатый силач в самую верхотуру поднялся. А там адское светило всё окрест осветило, жарко сделалось сызнова, да зато ураган угомонился и к чертям прочь укатился.
- Земля на горизонте! - вскричал Могол громовым голосом. - Прямо по курсу - остров!
- Ура, братва, долетели! - захотел и Ваня вскричать, да лишь захрипел.
Посмотрели они вперёд жадно, а там, у горизонта у самого, показалась долгожданная земля: жёлтая на фоне моря полоска. Долетели-таки, ёрш его в бездну - вот он, остров заветный! Слава те Ра! Принимай, Чёрный Царь, гостей нежданных!