Банальность... Какое глупое слово... Никто не хочет быть банальным. Это как приговор, который обиднее уголовного. С уголовным хоть ясно, за что. Украл - и приговорили. Отсидел - и свободен. А если тебя назвали банальным... Тут уже не отмоешься. Не докажешь. Алиби не придумаешь. И слово-то такое... липкое, как перезрелый банан. Или еще что похуже... Да и вообще неприятно быть одной из серого ряда в серой массе. Хочется блистать. Запоминаться с первого взгляда. Так, чтобы... Впрочем, про штабеля это уже опять она, та самая, всеобъемлющая и вечная...
Нике не хотелось быть банальной. Но она кожей, ногтями (лак-то уже ободрался, надо было вчера внимательнее смотреть на руки, когда посуду мыла), волосами (да, и ноги забыла побрить, когда мылась) ощущала себя именно такой. Обычной до зевоты. Серой, как фасады панельных домов. И не помогали ни красный свитер, ни фиолетовый шарфик, ни голубые перчатки. Банальность выползала из швов, пёрла наружу так нагло, так нагло... Ника клацнула зубами и злобно уставилась в окно.
День был обычный. Банальный... Слово преследовало ее, крутилось в голове, услужливо предоставляя все новые и новые варианты Никиных жизненных ситуаций, типичных, как панельные дома, пройденных миллиардами женщин до Ники, и от этого еще более омерзительных... Как старое, выношенное до дыр, платье...
Маршрутка еле тащилась по пробкам (опять все то же), и дождь лил (в Питере это уже практически пошлость), на работе... К чему повторять то, что давно уже стало общим местом?
"А может выйти из маршрутки, да пройтись вприсядку по Невскому?"
Нет, даже это уже проделывали тысячи дурачков до нее, а быть дурой, да еще и банальной, девушке совсем не хотелось.
Ника внимательно оглядела перчатки. Ага, вот левый мизинчик не очень грязный. Девушка аккуратно промокнула им уголки глаз - похоже от пыли этот город даже дождь не может отмыть. На пыль у Ники с детства аллергия...
Девица в мутоновой шубке, сидевшая слева от Ники, была такой... нет, не блестящей, но явно выделяющейся из толпы. Аккуратно наложенный макияж (и это в семь-то вечера, у Ники к этому времени уже тушь была размазана, а помада, сотый раз наложенная, без остатка съедена), чистая шубка (и рядом с этой нежно-пушистой роскошью Никино пальтишко с обтертыми обшлагами и пятном на левой поле - это даже не ужас, а просто стыд-стыдобища), сапожки...
Да... Сапожки, чистые, поблескивающие начищенной кожей сапожки - это отдельный вопрос. Непостижимый, как теория относительности. По каким дорогам ходят эти люди в чистой обуви? И вообще - люди ли они? Может, они не ходят, а летают? Низко-низко... Парят над дорогой, не касаясь презренной склякоти божественными подошвами? Сколько бы Ника не надраивала свои ботиночки, через пятнадцать минут от чистоты не оставалось и следа. Серые, белые, коричневые и черные разводы радостно расцветали на носках ботинок, ползли по бокам и сливались в экстазе на пятках. А в Никиной душе распускала лепестки пышного бутона зависть, и источала миазмы злоба...
...У девицы в маршрутке сапожки были ослепительные. Они сияли, затмевая скудное освещение питерского хмурого вечера. И их свет совершенно определенно подчеркивал убогость Никиных заляпанных ботов. Ника пригляделась к подошвам соседкиных сапог... Ну конечно... Они чистые... Как будто из магазина... А на улице грязи по щиколотку... Это невозможно... Невозможно... Это не девушка, это Богиня...
Ника затравленно осмотрела пассажиров маршрутки. Рядом с ними сидит живое Божество в чистой шубке и стерильной обуви, а они даже этого не замечают. Странные люди... Хотя нет... Вот тот мужчина в кожаной куртке уставился на Богиню как кролик на удава. И улыбается... Улыбка у него хорошая...
Боже, какая банальность! Мужчина с хорошей улыбкой - прямо фетиш одинокой серой мышки. Никино воображение тут же нарисовало пошлую до оскомины картинку: улыбающийся мужчина идет знакомиться с Богиней, а она, Ника, сидит рядом и слушает его милый и глупый бред.
Никины зубы сами по себе опять клацнули... Она вовсе не злилась ни на эту Божесnвенную девицу, ни на Мужчину-с-улыбкой... Это просто маршрутка подпрыгивает на неровной дороге... А у Ники все хорошо... Все хорошо...
Ника опять уставилась в окно. Но подлое стекло, вмето того, чтобы показывать красоты вечернего города, нагло отражало внутренности маршрутки - и тех, кого девушка совсем не хотела видеть.
...Боже, как все предсказуемо! Место напротив Ники и Богини освободилось, и Мужчина-с-улыбкой быстро на него пересел. Краем глаза девушка заметила, что Богиня снисходительно улыбнулась. Ну а как еще, скажите, могут улыбаться Небожители при виде наивной суеты простых смертных? Именно так, уголком рта, с легким презрением в глазах. Мужчина, хоть и демонстрирует все пока еще целых тридцать два зуба, одет-то совсем простенько. Да и ботинки грязные...Нике стало жалко мужчину. Зря он улыбается. Для Богини он тлен и прах...
Хотя интересно, а почему Божественая Дива едет в маршрутке, а не в своем Баунти? Нет, не правильно, не Баунти, а Бентли... Наверно, ей стало скучно, и она решила вкусить народной жизни. Как король в "Принце и нищем". Пройтись по темным улицам окраин, вдохнуть ароматы людских жилищ... В ее-то Олимпе, за кованой решеткой и консьержкой у дверей, пахнет чистотой и уютом. И коврики на лестнице и в лифте... Неужели это может надоесть?
Ника иногда пыталсь придумать себе другую жизнь, в которой она богата, успешна в работе и даже замужем. Получалось плохо. Совсем не получалось. Особенно не воображалось уверенно-снисходительное отношение к окружающим. Богатая Ника так же заискивающе подзывала официанта в ресторане, смущалась в магазине, выбирая воображаемые бриллианты, и немела, когда мимо проходил красивый мужчина. Такой как этот Мужчина-с-улыбкой...
А стекло по-прежнему показывало изящный профиль Богини и мужчину напротив. Он все еще улыбался, но улыбка уже выглядела вымученной. Кажется, они даже о чем-то беседовали. Ника так погрузилась в воображаемые картинки, что упустила момент завязки разговора. Хотя вряд ли это было что-то захватывающее... Обычные банальности... "Можно с вами познакомиться?" или (что еще пошлее) "Вы просто звезда этого автобуса!"
Никины зубы опять клацнули. Этому водителю не людей возить, а дрова! Девушка решительно встала и потребовала (даже не замечая, что в ее голосе вдруг проявилось то самое, желанное снисходительно-величественное):
- За перекрестком остановите... Пожалуйста.
Маршрутка послушно остановилась, Ника бросила последний (и весьма злобный) взгляд на Мужчину-с-улыбкой и Божественную Девицу, и поспешно вышла.
Маршрутка уехала, увозя растерянного и смущенного Мужчину-без-улыбки. После Никиного ухода он погрустнел и замолк...
А Ника шла по банально-грязной мостовой, с банально-серого неба сыпался мокрый снег, из темной подвороти выскользнуло банальное одиночество, привычно обняло девушку за плечи и повело ее домой...