Korvin : другие произведения.

Всеобщий референдум в Майами

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Немного сюрреализма, немного киберпанка. Двойная сага о проигравших. Когда-то каждый купил своё будущее. Пианино с "Hey, Jude" в развалившемся баре. Призраки из двадцатого века со сдвинутыми на затылок фетровыми шляпами под прицелом постинформационной эпохе. Насмешка большого могильного червя. Мы никогда не зажжем пионерский костер. Можно и бросить карты, если это тебе поможет. В правилах написано. Но кому-то все равно пришло в голову провести последний референдум.

   Вавилонская башня рухнула.
   Но почему же изменился мир?
  
   Из обращения одного сумасшедшего телепроповедника конца двадцатого века.
  
   ***
  
   -Но знаешь что?
   -Что?
   Мы оба здорово пьяны и с трудом сидим за столиком в этом дурацком баре. Скоро рассвет, я очень устал и больше всего на свете мечтаю оказаться в своей кровати. Этот суточный марафон меня добил. Мне бы очень хотелось, чтобы она поехала со мной, хоть я так и не могу вспомнить, как её зовут.
   -Что?
   -Ты должен пообещать мне одну вещь.
   У меня нет даже сил позвать официанта. Она даёт мне пощечину.
   -Я. Слушаю.
   Теперь я очень внимательно её разглядываю. Длинные спутанные похожие на солому волосы, почти детское лицо. Она крутит своё кольцо на большом пальце и поднимает на меня взгляд.
   -Ты должен пообещать, что когда я испорчусь, ты убьешь меня.
   Я замираю, а потом осторожно целую её в ухо и говорю "да!".
   -Я тоже тебя убью.
   -Мы должны умереть вовремя.
   Она смеется.
   -Но не сходи с ума.
   Мы берем друг друга за руки и выходим под пластмассовое ноябрьское солнце. На улице холодно и чернеющие листья медленным танцем охотятся за одинокими фигурами. Но скоро мы будем дома.
  
   ***
  
   За окном бушует невероятной силы ураган. По улице вприпрыжку бегут обрывки газет, жестянки, бутылки, мелкие камешки, создавая еще больший шум, чем был бы от самого ветра. Что поделать, это время года у нас не самое подходящее для того солнечного отдыха, о котором пишут в рекламных буклетах.
  
   -Дерьмо.
   -Ага.
  
   Это Ирвин. Тот человек, что уставился в 7-и дюймовый переносной телевизор -- Чарли. Меня зовут Том, хоть я и итальянец. А тот, что задумчиво смотрит в пепельницу и раскуривает свои же собственные бычки, его зовут Джек. Джеку 21 год, он самый молодой из нас, приехал сюда из Монтаны. Какие-то проблемы с местным шефом полиции, как поговаривают. Ирвину сорок два, одышка при беге, вываливающееся из пол рубахи пузо, трижды заваленные курсы повышения квалификации. Чарли откуда-то из Техаса, закончил колледж и перебрался поближе к морю, пляжам и солнцу. Ему двадцать пять, как и мне. Только у меня позади отчисление с первого курса Индианополисийского университета, и два года службы новой родине в морской пехоте. ВВС США.
  
   Если вы думаете, что всё это имеет какое-то значение, то вы сильно ошибаетесь.
  
   Завывания ветра за окном стали немного надоедать. Я широко зевнул.
  
   -Эй, Чарли, включи погромче свою верещалку.
  
   "По последней информации, на 20.00, большая часть жителей нашего штата посетила свои избирательные участки. Как и во всей нашей стране, через два часа начнется общий подсчет голосов, и уже к ночи будут ясны результаты всеобщего референдума по вопросу согласия наших граждан с инициативой проекта, представленного Конгрессом, о начале строительства новой международной космической станции. В рамках беспрецедентного соглашения на прошлой неделе с ведущими странами мира только США должны выделить на этот проект порядка 150-и миллиардов долларов. Как известно, в настоящее время аналогичные референдумы также проводятся во Франции, Китае, Англии и России. Таким образом, голоса жителей нашей планеты выскажутся за или против начала старта программы "Новая Звезда", обсуждения которой вот уже третий год ведутся в "Большой Восьмерке" и "ООН". По результатам опроса станет понятно, подошло ли человечество к той новой черте, когда общие интересы и цели стали выше частных, межгосударственных политиканских интриг. Возможно, как раз сейчас решается тот самый вопрос, поставленный еще в глубокой древности античными философами, о том, может ли человек ради абстрактной красоты преодолеть свою врожденную эгоистичность, отдать всего себя неизвестному ребенку, оставленного на пороге его дома..."
  
   -Том, доставай эти чертовы карты.
  
   Крысиные глазенки Ирвина забегали по моему лицу. Главная проблема с этими стареющими амфетаминщиками заключается в том, что никогда невозможно определить, куда он смотрит в этот момент. Он может улыбаться, или пожимать вам руку, но глаза не принадлежат ему. Глаза уже принадлежат кому-то еще. Довольно-таки неприятное ощущение, можете мне поверить.
  
   -Ирви, малыш, ты мне еще с понедельника двадцатник задолжал.
   -Я СКАЗАЛ, ДОСТАВАЙ ЭТИ ЧЕРТОВЫ КАРТЫ!
  
   Тишина в полицейском участке. Я встаю, и он замолкает. Джек с незажженным бычком в губах подходит к нам. Чарли выключает свой телевизор и потягивается.
  
   -Томми, действительно, давай перекинемся.
   -Не называй меня Томми, сопляк.
  
   Самая популярная игра этой осенью. Покер хорош тем, что не нужно особенно напрягать мозги, нужно только уметь играть. Трехкарточный покер хорош тем, что игра идёт особенно быстро. Никаких обменов. Никаких высчитываний. Никаких сомнений. Либо тебе повезло сразу, либо нет. А потом всё зависит от того, умеешь ли ты делать хорошую мину при плохой игре. Иногда и с поганой парой можно сделать парня, у которого на руках королевская тройка. Такого как Ирви, например.
  
   Минимальная ставка 1 доллар. Иногда, когда нет денег, мы играем на положенные нам по службе акции полицейского управления, но к тому моменту как мы их увидим, будем уже лежать в трех футах под землей, и эти акции будут проигрывать друг другу наши внуки. Или что-то измениться, и мы опять будем подчиняться правительству. Черт его знает.
  
   -Ладно, давайте начнем. По доллару.
   -Повышаю на 25 центов.
   -На 50.
   -Пас.
   -Повышаю еще на 50.
   -Пас.
   -Годится. Вскрываемся.
   -Проклятье.
   -Осторожнее, Томми.
   -Не называй меня Томми, сопляк.
   -Играем. Так, на 50.
   -Доллар.
   -Полтора.
   -Что там у тебя, Джек? Дама и шестерки?
   -Ты играешь или мелешь языком?
   -Еще на доллар.
  
   Раздается телефонный звонок. Никто не обращает на него внимание.
  
   -Ха-ха, Джек, гребанная дама! Это гребанная дама!
   -Заткнись. Сдавай.
   -Я пас.
   -На 50.
   -На доллар.
   -На два.
   -На пять.
   -Ты в своем уме?
   -Это всё, что ты можешь сказать?
   -Ну хорошо, мистер Улыбка Флеш Бля Рояля. Твое слово?
  
   Телефон все продолжает звонить.
  
   -Да выключите кто-нибудь это дерьмо!
   -Еще на 5.
   -Ты совсем обезумел? Не забывай о моей десятке, сопляк.
   -Странно, что связь еще работает. Просто удивительно.
   -Вскрываемся?
  
   Он наконец-то замолкает.
  
   -Кто-нибудь понимает, как такое могло случиться?
   -Вы все, итальянцы, слишком самоуверенны.
   -Заткнись.
   -Эй, Джеки, Джеки, не передергивай.
   -Джеки!
   -Играем.
  
   ***
  
   Парижский отель.
   Paris-Legendre, я думаю.
   Хрустальные люстры под высоченными потолками, позолоченные ручки дверей. Огромный холл с провалившимися пуфиками цвета баклажана, кем-то старательно расставленные по этому пыльному, покрывающему весь пол, ковру. Стилизация под soviet province of 70th. Какая-то картина Айвазовского за спиной портье. Кружка с синим слоном. Дррр-ынь. Ложка в кружке. С отколотым краем. Ладно, это место ничуть не хуже других сегодняшней ночью.
  
   -Добрый вечер, чем я могу вам па-а-амочь? -- маленькое, идеально вышколенное институтами гостиничного туризма существо. Улыбка магазинного аллигатора, волосы Горгоны. Щель для десятицентовых монет постояльцев. Наверное, она умеет смешно попискивать. Ладно-ладно, дальше.
   -Апартаменты, пожалуйста.
  
   По крайней мере, комнаты у них вполне нормальные.
  
   Знаете, как делается самый популярный в этом году коктейль "Золотая Куба"? Нужно взять 40мл рома "Бланко", 50мл ананасового сока, добавить 30мл сиропа "Пассион" и совсем чуть-чуть сиропа "Лайм". Вкус получается невообразимо охлаждающим. Идеальное средство для того, чтобы освежить голову и привести свой организм в жизнерадостное расположение духа. Гм. Мда. Не совсем то, что мне сейчас подходит.
  
   Никогда не забирались в тёмную ванную с бутылкой рома и бушующим техно-джазом в ушах? Никогда не улыбались в едва виднеющийся угол комнаты, пытаясь рассмотреть там что-нибудь нехорошее? Похоже, именно это я сейчас и попробую.
  
   Звонок. Я так и знала, что он найдет меня.
  
   -Похоже, у тебя всё получилось в Белграде.
   -Похоже на то.
   -Великолепно организованная кампания, 70% процентная явка избирателей. Скажи, он остался доволен, твой австрийский принц? Щёдро расплатился?
   -Заткнись, пожалуйста.
   Мы помолчали.
   -Сколько тебе еще осталось?
   -Год или два.
   -И больше никакой политики? Даже не видя его, я понимаю, что Матиуш улыбается.
   -И никаких людей. Я тоже улыбаюсь.
   -Слушай, а ты была в детстве пионеркой?
   -Приезжай сейчас. Пожалуйста.
   Шум воды в ванной. Ветер на террасе, голос, потом гудки.
  
   Кукушка, кукушка, сколько сейчас времени?
  
   ***
  
   Нам по 5 лет, мне и ей. Старшая группа в детском саду N1473 города Воронежа. Мы возвращаемся после прогулки в игровую, сейчас воспитательница разложит кубики и палочки, и мы снова начнем заниматься арифметикой. Мы не хотим арифметики, мы сбегаем под лестницу, там, где висят облезлые женские халаты и старая, с отломанной ручкой швабра. Я сижу на батарее, жую жвачку и болтаю ногами. Она подходит ко мне.
   -Слушай, покажи мне свою попу.
   Интересно, я уже умею краснеть? Очень-очень медленно поднимаю глаза.
   -Зачем?
   -Мне интересно.
   -А потом ты мне свою.
   Она смущенно кивает головой.
   Я прячусь за халаты, и на несколько секунд спускаю штаны, потом она, потом снова я. Сверху слышится что-то объясняющий голос воспитательницы и нестройный гомон в ответ. Я случайно задеваю швабру, она падает, мы ненадолго замираем, но через несколько секунд нам опять весело.
  
   Знаете, я так никогда и не полюбил математику.
  
   ***
  
   Самое унизительное и самое гнусное правило для дворника, работающего в отделениях "1С", расположенных на территории Восточной Конфедерации -- это никогда не пить до восьми вечера. Унизительное потому, что по этим строкам в условиях работы сразу видно, что западные начальники ни во что не ставят силу менталитета нашего рабочего, его тягу к труду и ответственность духа. Гнусное же потому, что выпить с утра всё-таки хочется.
  
   В общем-то, работы не так уж много. И условия хорошие. У каждого из нас тёплая одежда, лопата с гидроподогревом, перерыв на обед, и возможность просмотра старых фильмов по пятницам в районных киноклубах. Там же есть льготная столовая и пивная для членов профсоюза. Каждый год двухнедельный отпуск, после 10-и летнего стажа работы -- трехнедельный. Конечно же, страховка, пенсия. В общем, замечательные условия. Однако, мусора и крыс на дорогах города так же много, как и до пятнадцатой поправки к конституции, а может, стало и еще больше. Почему? Вы можете сказать, что все русские -- ленивые свиньи, генетические не расположенные к работе. Господин Кауфман, это не так, мы очень стараемся. Просто нас осталось как-то меньше, чем раньше.
  
   Да-да, я понимаю, что моя работа несет благо другим людям, что если бы не я, то сотни людей не смогли бы попасть утром в свои гаражи и свои офисы. Я понимаю, это очень важно и я не должен думать только о себе. Только с недавнего времени я действительно перестал проявлять энтузиазм. Да нет, отмена статуса первого мая, как праздничного дня тут не при чем. Понимаете...
  
   ***
  
   Я выгоняю эту запутавшуюся свинью из своего кабинета и закуриваю свои "Лаки Страйк". Иногда мне нужно просто уволить человека. Это нужно моему сексу.
  
   Потому что каждый день кто-то должен быть виноват.
  
   Варшавские "Лаки Страйк" никуда не годятся, табак абсолютно дрянной. В Восточной Европе табак всегда будет дрянным, не смотря на вступления наших стран в многочисленные WTO, ASANы и REFKи. Но это постоянство скорее огорчает, чем радует. Я смотрю в свой органайзер, пытаясь разобрать фамилию следующего посетителя. Список огромный, попутно раздается звук в дверь, и я замечаю, что у меня в кабинете звонят три или четыре телефона. Я смотрю вперед. Электронный голос за окном объявляет о том, что сейчас четыре часа пополудни, ко мне заглядывает маленький оборванец, невесть откуда взявшийся, и предлагает суши за 3.99. Я качаю головой, дверь закрывается, и все посторонние звуки незаметно исчезают.
  
   Я встаю, надеваю плащ, и выхожу из здания, на котором огромными неоновыми буквами горит "1С". Сейчас уже толком никто и не знает, чем интересуется эта когда-то компьютерная корпорация. Когда 4 года назад вопрос о том, буду ли я заниматься делами или до конца своих дней отправлюсь в кибуцы, встал особенно остро, я без промедления продал все своё имущество, мебель, книги, старые видео - и аудио - проигрыватели, словом всё, и на вырученные средства все-таки смог выиграть на аукционе должность менеджера по персоналу. Я стараюсь думать о том времени, но в голове только белый туман и глаза таксиста внимательно следят за мной через зеркало заднего вида в салоне. Или я в метро?
  
   Я стою в подъезде. Мне нужно подняться по лестнице на самый верхний этаж. Но лестничные клетки выложены разноцветной плиткой, и я вдруг соображаю, что это огромная проблема. Нужно переступать так, чтобы края твоих ботинок не попадали на границы между плитками, каждый шаг нужно планировать так, чтобы нога попадала целиком на плитку, ни в коем случае нельзя ошибиться. Постепенно, плитки становятся все меньше и меньше, приходиться идти на мысках. Это огромная проблема. Я потихоньку поднимаюсь все выше и выше.
  
   На 12-ом этаже из тумана на минуту вылетает картинка 1991 года. Я вспоминаю деревенский поселок в Рязанской области. В столице России происходит революция, на улицах строят баррикады, а мы живем в деревне и по вечерам крадем колбасу из дома и убегаем на Оку. Лунная ночь на этой реке сложно вообразить. Я уже не вижу ночь, я вижу утренний туман и себя самого, носящегося за маленьким самолетом, который похож на большого срущего голубя, выбрасывающего из-под хвоста своё белое дерьмо. Я вижу кучу таких же маленьких орущих детей, залезающих во двор местной девочки-ведьмы, которая большую часть времени занята связыванием колец из одуванчиков и закапыванием их в землю. Мы перелезаем через забор, и она внимательно смотрит на нас, нерешительных и мнущихся, а потом медленно направляется к нам и выражение её лица невозможно разглядеть. Мы замираем, и через мгновение уже со всех ног спасаемся бегством. Кто знает, может, это и была Жанна.
  
   Я захожу к себе домой и закрываю дверь на все замки, выключаю телефон, занавешиваю шторы. Я ношусь по квартире, пытаясь собрать свои вещи, у меня нехорошее предчувствие. Я упаковываю чемодан и включаю свет во всех комнатах, очень скоро у меня поезд, а до вокзала ехать еще около часа. Ни в коем случае нельзя опоздать. Я останавливаюсь около 30-и центовой репродукции Дали "Лицо Войны" и смотрю на неё. Когда я отрываюсь от картины, то вижу, что уже наступила ночь, и я валяюсь на линолеумном полу в темном коридоре.
  
   Нужно сделать звонок.
  
   -Зачем мне приезжать?
   -Ты должен меня спасти.
   -Спасения нет.
  
   Я вешаю трубку и иду в спальню за чемоданами. Я чувствую, что осталось всего несколько минут, на кухне уже кто-то появился. Если я сейчас схвачу свои вещи, то еще успею выбежать из квартиры, пронестись по лестнице и закрыть дверь подъезда прямо перед его носом, а потом поймать машину и унестись по набережной к выезду из этого города. Черт с ней с квартирой, главное уцелеть. Внезапно я вспоминаю. Я вспоминаю.
  
   Я звоню своему старому клиенту, он поможет мне с этим разобраться. Я говорю название этого парижского отеля, и фамилию Жанны. Номер он выяснит сам. Теперь всё. Это парню не впервой заниматься подобного рода делами. Все будет хорошо.
  
   Я захожу в спальню, скидываю чемоданы на пол и стараюсь уснуть. Но по помещению гуляет какой-то сквозняк, и заснуть почему-то не получается, я ворочаюсь, потом выключаю свет и пытаюсь уснуть в темноте. Внезапно я понимаю, почему у меня не получается заснуть, одна маленькая деталь, которая не даёт покоя. От понимания того, что я догадался, радостно вскрикиваю и вприпрыжку бегу к ванной. Я сдуваю горячей струей душа расплодившихся тараканов, а потом затыкаю отверстие и наблюдаю, как ванна заполняется теплой водой. Потом я залезаю туда, а потом резким движением своего маленького швейцарского ножичка, перерезаю вены на обеих руках, вдоль и поперек, вдоль и поперек. Теперь всё. Я смотрю на белый кафель на стене, потом на паутину в углу и заставленную одеколонами подставку перед раковиной и почему-то думаю об убитом на прошлой неделе в Тибете Далай Ламе, а потом улыбаюсь и закрываю глаза.
  
   ***
  
   Через два часа я в выигрыше на 7 долларов 25 центов и 12 акций полицейского управления. Понедельник прекрасно заканчивается. Ребята сидят хмурые вокруг стола. Ха-ха, ничего не поделаешь. Не умеешь играть -- не берись, наверняка эту мудрость сказал еще кто-нибудь в древности. Я сдаю.
  
   Чарли мрачно смотрит на свои карты, мнется и говорит:
  
   -Том, я пошёл домой. Уже поздно, и я обещал жене, что...
  
   Я улыбаюсь своей великолепной белоснежной улыбкой. Всё, что осталось от Италии.
  
   -Вечер еще не кончился. Играй, Чарли. Играй.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"