Аннотация: В моём иконостасе есть несколько культовых фигур, на которых я пытаюсь ровняться. И если Курт Кобэй мне просто симпатичен, то подвиги его вершить мне либо не хватает таланта, либо еще рано. Но есть еще одна фигура мирового масштаба, которой я восхищаюсь. Хантер Томпсон - профессор журналистики, отец гонзо, он является для меня идеалом грубого реализма, основанного на личных ощущениях. Дневники - своего рода гонзо-сборники. Но статей своих я еще не вывешивал. Я долго размышлял над тем, стоит ли вообще публиковать сей опус в сети, ибо он полон грязи и мерзости, которую не подобает читать уважаемой аудитории. Но желание высказать правду взяло верх. Итак.
Я - рэйвер.
Я - рэйвер. И в этом нет ничего плохого. Нет ничего хорошего, с чем не поспоришь. То, что родился я не в том месте и не в то время, что бы шастать по всем знаменательным рэйв-тусовкам прошлого, в том нет моей вины. Но даже для меня остаются еще такие вечера, как этот.
Раздолбайские штаны, непонятного покроя наглажены, майка всё такая же зеленая и британский флаг на ней все тот же, кеды на сплошной платформе сияют белизной. В кармане пачка Esse, зажигалка, несколько смятых купюр. Хочешь отрываться на выходные -расти капитал в течение недели (фундаментальный постулат, изреченный Джибом в фильме "Humman Traffic").
Пара треков Moby для поднятия настроения.
Можно идти. В кармане вибрирует телефон. "Через двадцать минту на меде," - это С. Место встречи изменить нельзя.
Небо над городом затянуто свинцовым покрывалом туч, готовых в любой момент обрушить на наши головы потоки воды. Однако я бодро бреду в назначенное место, в назначенное время. На город медленно опускается весенняя ночь. Серые, прохладные сумерки медленно ползут по улочкам, скользят по крышам домов, заглядывают во все щели.
Из дребезжащей "Газели" вываливается С. "У нас с тобой миссия!" - объявляет он.
Я вытряхиваю из пачки сигарету (первую за вечер), сухо щелкает зажигалка, кончик начинает тлеть. "Что на этот раз?" - спрашиваю я.
"Туссин..." - полушепотом говорит С. - "Нам нужен туссин. Много туссина!"
Провинциальные рэйверы, за неимением классического набора клубных радостей (ЛСД, Е, спидов и т.п., пользуется дарами аптеки). Мы давно стали поколением декстрометорфана. Для нас это своего рода отдушина. Она позволяет глупым поумнеть. Умным - ощутить себя тупыми. ДХМ уравнивает вашу жизнь, с жизнью вашего соседа по психушке, под названием клуб. В наше время последний осел может зайти в аптеку и накупить себе дури, абсолютно легально, не потратив больше трех сотен рублей за дозу. Нужно лишь иметь определенный знания в области фармакологии. Или иметь друзей - знатоков.
Вишневый вкус Туссина+ напоминает Ягу. Мы все жевали Eclipse с вишневым вкусом, вот умножьте это вкус на 10 и вы примерно будете иметь представление Туссина. Есть еще Гликодин - лебединая песня вашей печени.
ФСКН России одобряет только Туссин+ и Гликодин. Только их...
Первая аптека.
- Здравствуйте, девушка, у вас Туссин+ есть?
- Минутку, - щелк-щелк по клавишам, - К сожалению нет.
Вторая аптека.
- Девушка, Туссин+ есть?
- Нет.
Третья аптека.
- Да нет тут Туссина.
Проклятые наркоманы города. Что б их всех перекрутило. Как можно было выкупить все запасы, как раз в канун тусовки.
Какая-то там по счету аптека.
- Девушка, Туссин есть?
- Да.
- Акуеть! Дайте две!
Пройдено девять аптек. Найдено четыре пузырька. Неплохой улов. Можно выдвигаться к назначенному месту. Только.
За спиной ржет С. Крыша течет настолько, что уже не отличаешь разницы между продуктовым магазином и аптекой. Сок грейпфрута - классный ингибитор декстрометорфана. Он растягивает его эффект, позволяя посмаковать мгновения.
Такси. Пожилой, небритый азербайджанец сдирает с нас полтинник. А на улице смеркается. У входа в клуб стоит "Газель", из которой парни выгружают аппаратуру. ГК уже на месте и ковыряются в ноутбуку, настраивая саунд. Клуб пуст, лишь хозяева сосредоточенно тащат за барную стойку все новые и новые ящики с алкоголем. Бар сегодня их. На такого рода... гм.. вечерах, навариваются не столько организаторы, сколько те, кто организовывает бар, поскольку посетители денег не считают, пьют всё, что пьется, временами оставляют чаевые.
По пустому танцполу бродит Мофф, сосредоточенно вслушиваясь в то, что раздается из колонок, и пытаясь понять, где чего не хватает. В углу, отгороженная шторкой диджейка, вход в которую перегораживает дым-машина. Захожу внутрь. С. сосредоточенно курит, смотря в окно. На входе уже стоит Санчо, со списком в руках, ожидая первых гостей.
В этом городе трудно обойтись без эксцессов в подобного рода местах. Многие клубы работали до первой перестрелки или поножовщины. Хочешь спокойно тусоваться - ищи закрытые вечеринки, куда вход только по спискам и флаерам, фэйсконтроль и дресскод, охрана и высокий забор. Это является залогом того, что домой ты вернешься целым, невредимым и при своих вещах. Мы сидим в диджейке, наблюдая за тем, как прибывают люди. Две девушки. Одна низенькая, в кедах, джинсах, жилетке, трехцветной растаманской шапке. Подруга в платье и на платформе. Садятся за крайний столик, берут по Ягуару, курят и смотрят по сторонам. Приезжают знакомые. Мы выходим, со всеми здороваемся. Настроение приподнятое, все уже успели разогреться где-то в другом месте.
Смотрю на часы. Половина восьмого. Дергаю С. за рукав.
- Пора.
Он кивает, и идет собирать людей.
Через пять минут, в мужском туалете. Четыре человека. Четыре баночки Т+. Снимаем крышки, протыкаем мембраны.
- Ну, всем добрый вечер.
- Добрый вечер.
- Добрый.
Чокаемся. Выпиваем залпом, стараясь задержать дыхание. В первую секунду давим рвотный рефлекс. Всё. Вроде провалилось в желудок. Теперь аккуратно прибрать за собой (баночки в пакет, пакет в урну) и идем в зал, попить грейпфрутового сока. Точка отсчета 19:40. Время пошло.
Начинаем с психоделики. Саун приятный и не грузящий. Как раз для такого момента. Столики в зале уже заполнены. Люди разгоняются перед тем как идти на танцпол. В желудки идет водка с энергетиками, пиво, шампанское.
Мир начинает меняться. И тут появляются GK. Дым-машина затягивает белой пеленой всё помещение... Начинается...
Мы видим новое солнце... Оно манит нас своими холодными лучами. Свет его разрывает тьму, но не согревает. Свет его подобен мечу, рассекающему мрак. Наше новое солнце - лазер... Красный. Зеленый. Синий. Разный.
Лучи его окутаны облаками... Но это не те облака, к которым мы привыкли. Это облака дыма, что поднимаются с земли, что бы затянуть густой пеленой пространство вокруг нас. Мы видим лишь белое ничто, сквозь которое пробивается луч...
Стробы, как блики на глади озера. Они озаряют наши лица. Они играют с нами... Попробуй, догони. Я ослеплю тебя. Я вспышка. Я миг.
Наши одежды светятся. Но это холодный, синий свет, который исходит от неона. И мы смотрим на него, как на дар тех, кто выше нас. Мы смотрим...
И раскаты басов заменили нам раскаты грома. Они не вселяют в наш ум тот страх, который ощущали наши предки. Мы сливаемся с этими раскатами в одно целое. Мы тонем в них. Мы - одно целое!
Потомки Кена Кизи и Тимоти Лири... Они воспитали людей, которые видели иные миры. Но они ушли, захлопнув дверь. А мы остались...
Дети синтетической эпохи - синтетическая одежда, синтетическая музыка, синтетическая пища, синтетические наркотики, синтетическая жизнь...
Мы свободны настолько, насколько сможем взять на себя бремя свободы. Мы свободны, но это ничего не меняет.
Когда-то наши предтечи хотели накормить весь мир таблетками счастья. Мы прячемся от мира, что бы он не отобрал эти таблетки у нас. Мир боится нас.
И мы сошли в подполье. Underground - моя религия. Лишь ночь дает нам возможность увидеть новое солнце. Оно вспыхивает всеми цветами радуги. Оно рассыпается на сотни лучей... Оно светит. Оно не греет. Оно ведет. Ты смотришь на новое солнце и видишь путь. По нему можно идти. А можно стоять. Но Путь будет проходить сквозь тебя.
Лишь утром, возвращаясь в мир людей, ты поймешь, насколько он скучен и сер. Ты мучительно будешь вспоминать то солнце, которое светило тебе вчера ночью...
Оно всегда с тобой.
Стоит только дотянуться...
Тебя накрывает. Пот градом льется со лба. Майка прилипла к телу. Ты вываливаешься на улицу, где расположен чилаут. Люди кучками стоят по всем двору, о чем-то переговариваются, что-то обсуждают. Ты достаешь сигарету, прикуриваешь, садишься на ступеньки.
- Ожидайте. В течении 10 минут, черная девятка, номера 475.
Холодный воздух остужает легкие. Не хочется ничего. Не хочется этой безумной карусели, которая завертелась вокруг тебя. Хочется молча ехать домой, смотреть в окно, наблюдая, как ночной город светится лишь блеском фонарей. Хочется...
Ничего не хочется. Потому что скоро придет страх. Страх тишины. Страх пустых помещений. Вот ты танцуешь, вокруг тебя десятки людей, несколько килотонн звука из колонок. А вот ты уже один, в тишине. И тебя накрывает дикая усталость. Тебе хочется спать... Но в голову приходят новые и новые мысли.
На мне достались "Лав Парады", "Пиратские станции" и "Казантип". Всё, что есть сейчас - всего лишь коммерческие проекты, призванные сделать деньги на легендарных именах.
Нам не досталось того вечного праздника. Мы были слишком малы, что бы оценить технореволюцию и кислотные трипы. 90е были прекрасным временем для электроники. Была целая армия электронщиков, которые брали сэмплы электрогитар, жесткий бит и смешивали это все в ядреный коктейль. The Chemical Brothers, The Prodigy, Fatboy Slim, Apollo 440. Тогда казалось, что все это только начало. В 2000х же весь этот запал был успешно растерян или преобразовался в однобокий бит, который так любят крутить в российских клубах.