*** 
       
       Овца, зрачок твой где-то, а не 
       Здесь; где-то в вечности, а не 
       Сейчас. Балдея в Ханаане, 
       В российском топчешься говне. 
       
       Что значит - в собственном. В кошаре, 
       Над коей полночь и луна, 
       Натужась в снящемся кошмаре, 
       Сужаешь радиус руна. 
       
       Шамаш, Ашшур, Иштар, Ишхара... 
       Козел какой-то, роги врозь, 
       Но в перьях весь... Сей каплей тара 
       И переполнена, небось. 
       
       Однако, утро. Врат загона 
       Гремит заржавленная цепь. 
       Чуть ли не с челюсти Саргона 
       Айда в ахтубинскую степь! 
       
       Где станем на день пилигримы, 
       Овца. Здесь зелень не кипит, 
       Но ты питайся, в штепсель глины 
       Втыкаясь вилками копыт. 
       
       И хоть окрест - не край урюка, 
       Все мнишь, поди, что аккурат 
       Толчешься где-то вкруг Урука, 
       Махнув Богдо на зиккурат. 
       
       Да ты права, пожалуй. Ешь, у 
       Степи крадя, что можно съесть; 
       Для бешбармака Гильгамешу 
       Не он, а ты полезней здесь. 
       
       А коли так, мускулатуру 
       Качая, с чувством оцени: 
       Найдет, найдет другую дуру 
       Твой кайф под пальмами в тени! 
       
       Ему плевать, откуда глина, 
       Когда балдеж и чей курдюк; 
       Все та же - песенка Солима, 
       Все те же - Ур, Урук, урюк... 
       
       И вот смотрю, спрямляя катет 
       Холма, как в поисках травы 
       Овца яйцом вкрутую катит 
       Миноискатель головы. 
       
       Его не выключишь, покуда 
       Консервно-баночный тимпан 
       Не грянет марш овце, паскуда, 
       Се назидание степям. 
       
       Жестянок жесть, мешаясь к шагу, 
       Звяк-звяк в небритое руно - 
       Как шлемы сусликов, на шпагу 
       Нанизанные Сирано. 
       
       Аид в чудовищном аккорде. 
       Не отставай, дитя еды! 
       Круговорот овцы в природе 
       Закономернее воды. 
       
       Что гераклитовские речки, 
       В рябь коих дважды и т.д.! 
       Пастух, ты пас стада овечьи? 
       Тогда ни слова о воде. 
       
       Засунь ее под вечер в чайник, 
       С тоски весь мир обматери, 
       Но только в зрак овцы печальный, 
       Молю, о друг мой, не смотри! 
       
       Ибо ее глазам стеклянным 
       Рок свойствен, как верблюд - горбу: 
       Овца жует - а ты с тимпаном. 
       Овца жует - а ты в гробу. 
       
       Так лай, овце прибавив ходу, 
       Тимпан мой, Филькой на цепи! 
       Ведь суть не в том, чтоб дважды - в воду, 
       А в том, чтоб раз - но из степи! 
       
       Как эта облачка овечка: 
       На время солнышко, как зонт, 
       Накрыв, покинет степь навечно 
       И уплывет за горизонт... 
       
       Исчадья Тигра и Евфрата, 
       На буром серые мазки, 
       О, как свои вы неотвратно 
       Травой трамбуете мозги! 
       
       Паситесь, мирные, навроде 
       Тех приснопамятных овец, 
       У коих писано на морде: 
       "Кто б ни был ты - паси, Отец!" 
       
       И за походкой недержавной - 
       Вперед, проклятие мышей, 
       Под сенью тучек-дирижаблей 
       Руля ветрилами ушей! 
       
       Маршрут, как зад овцы, засален. 
       В нем бес орфеевой струны. 
       Парит орел, что твой Сусанин. 
       Фундаментальны грызуны. 
       
       Ан размечтайся, словно чайка, 
       Овца, - тебя, и не одну, 
       Я бы сквозь соли Баскунчака 
       Провел, как посуху, по дну.