Портретная галерея в Эду Даномелло представляла собой длинный коридор с высоким сводчатым потолком и узкими окнами, закрытыми от ветра сплошным молочным стеклом, каждое на расстоянии полутора арлов друг от друга. Все они были расположены с одной стороны, а промежутках между ними находились прозрачные сосуды, наполненные чешуйками шишек мантиэ, от которых шел слабый холодный свет. На противоположной стене, не имевшей окон, висели картины в деревянных рамах с кожаной обтяжкой, на которых были изображены многочисленные предки ныне здраствующего даруту Самио Десятого Даномелло. Дальний конец галереи заканчивался дверью в приемный покой даруту, которую охраняли двое диру в плащах дворцовой охраны. Один из них опирался на филгев, другой -- на вынутый из ножен рантей. Они стояли там уже почти вод, когда с противоположного конца галереи появился молодой человек. Он был высок ростом и темноволос, на вид ему можно было дать лет двадцать. Судя по одежде он проделал длинный путь верхом на гацу: его высокие сапоги с подбитыми железом каблуками и даже подол драфу были забрызганы грязью. Когда он приблизился к дверям, диру с мечом потребовал пароль. Молодой человек ответил и ему позволили пройти внутрь. В следующей комнате его ждали уже десять диру, все вооруженные до зубов. Они потребовали чтобы он оставил там свой меч и айялгу. Молодой человек подчинился. Тогда один из стражи куда-то изчез и после небольшого ожидания перед молодым человеком отворилась следующая дверь. Она вела в покой даруту, предназначенный для аудиенций с особо приближенными. Это была сравнительно небольшая комната с камином, круглым столом и удобными деревянными креслами, обитыми кожей. В одном из кресел, ближе к камину, сидел моложавый старик с длинными седыми волосами. Когда двери позади молодого человека захлопнулись, он медленно повернулся в его сторону и с почти незаметной улыбкой сказал:
-- Ну здравствуй, сын мой...
-- Здравствуй, отец, -- ответил молодой человек опускаясь на одно колено и склоняя голову.
-- Подойди и сядь рядом, -- сказал даруту.
Молодой человек послушно поднялся и сел в кресло напротив отца.
Старый даруту долго рассматривал лицо сына, которого не видел несколько лет.
-- Сколько тебе сейчас, корду Орделио? -- спросил он наконец.
-- Двадцать два, отец.
-- Это вполне совпадает с мнением твоей матери. Значит, это правда, -- усмехнулся даруту.
-- Как ее здоровье? Я слышал, что ее давняя болезнь...
-- С ней все в порядке. Когда мы закончим, ты сможешь сам зайти на ее половину. Сейчас я должен поговорить с тобой о другом. Ты, наверное, уже знаешь, что старый Утио умер два йохоу тому назад и титул нангедиру даруте временно ношу я, что совершенно неправильно. Одним словом, я вызвал тебя в Эду для того, чтобы ты, наконец, вступил на тот путь, знак которого носишь на правой ладони.
-- Я готов, отец.
-- Я знаю, что ты готов, мой мальчик. Я регулярно получал результаты твоих испытаний, Ордо. Меня вообще хорошо информировали о твоей жизни там...
-- Этот старый трухлявый пень... -- усмехнулся Орделио, -- я догадывался, что он следит за мной.
-- В том числе обо всех этих девицах...
Орделио усмехнулся шире.
-- В целом, это твое дело, но тебе стоит лучше беречь здоровье и не подставляться под нож разъяренным отцам...
Орделио непроизвольно потер шею справа, где за отворотом воротника виднелся небольшой белый шрам.
-- ...потому что ты нужен мне здесь. И ты, как можно быстрее, должен занять место Утио, хотя ты и молод. Возможно, даже слишком молод, но ты хороший стратег, лучше многих владеешь длинным мечом и даже не бросил играться с филгевом, хоть и не королевское это оружие.
Даруту замолчал, глядя в камин.
-- На какой день назначена церемония? -- спросил Орделио.
-- На завтра.
-- Тогда мне необходимо как можно быстрее начать приготовления к ней. Можно мне идти, отец?
-- Погоди, я тебе еще не все сказал. Ты помнишь свою младшую сестру?
-- Крошку Ке?
-- Да. Она младше тебя года на четыре. Или пять. Хотя это ты можешь уточнить у матери.
Даруту сделал паузу.
-- Вчера ночью она исчезла из Эду Даномелло. Возможно, ее похитили. Мне нужно, чтобы ты сразу после того, как станешь моим нангедиру, отправился на ее поиски.
-- А разве ее уже не ищут?
-- Ищут, но пока все бестолку.
-- Как все было?
-- Ордо, мне неизвестны подробности. Поговори об этом с матерью. Теперь ты можешь идти.
Орделио молча встал, поклонился отцу и вышел.
Диру вернули Орделио меч и айалгу и сказали, что им поручено проводить корду в отведенные ему покои. В покоях его ждали горячая купальня и двое слуг, готовых исполнить его распоряжения. Одного из них от послал в город с письмом, другого -- узнать, сможет ли дарути принять его сегодня. Когда слуги ушли и Орделио убедился, что остался один, он запер дверь и направился в купальню. Сняв высокие сапоги, он некоторое время с удовольствием разминал пальцы. Потом он бросил драфу на деревянный стул, подумав, что надо, чтобы слуга почистил ее. Орделио решил не тратить время на развязывание многочисленных шнурков, поэтому он просто разрезал их ножом и бросил остатки одежды туда, где лежала драфу. Потом он вошел в воду. Позади был йохоу бешеной скачки, практически без отдыха и сна, без возможности спокойно поесть и помыться. Зато теперь он был дома и завтра он наконец получит то, ради чего пережил ту ужасную ночь десять лет назад. Орделио посмотрел на свою ладонь. За это время она стала больше и грубее, но рисунок, заменивший в свое время паутинку линий, оставался таким же четким, как тогда, когда он впервые снял повязку. Он подумал, что есть своеобразное везение в том, чтобы родиться вторым сыном даруту. Для Орделио не было обязательным жениться, иметь наследников, так как считалось, что как воин он обречен на раннюю смерть. Ему немного льстило, что в придворных уломду его теперь будут называть братом Геали. Он знал, что его возраст и внешность только выиграют от подобной приставки и очень на это рассчитывал. Потом он подумал, что нужно избавиться от старого слуги, который жил с ним, когда он учился, а сейчас направлялся в Эду Даномелло, отстав от них с Сентио на несколько дней, потому что старый даруту подтвердил подозрения насчет его деятельности. А здесь, в Эду Даномелло, должно было быть немало красивых женщин в свите его матери и двоих старших сестер, все еще живущих в замке. Когда Орделио подумал о сестрах, он вспомнил и о Ке. Ее полное имя было Кейя, корди Кейя, и она была младше Орделио на четыре года. Ке была единственной из трех сестер, с кем он не поссорился, вернувшись домой после своей поездки к Гано. За те три года, что Орделио провел в своем первом роваану, Цай и Сен успели пройти голанду, выбрав путь матери, так как, согласно планам даруту, их ждали династические браки. Ке тогда было только восемь и заботы о замужестве ее еще не интересовали, но ее сильно расстраивало то обстоятельство, что старшие сестры стали обращать на нее меньше внимания, занятые своим приданым. На ее счастье вернулся брат. Орделио знал, что Ке считает его умным и сильным и гордится его знаком священного орла. Те два года, которые прошли до дня, когда Орделио опять отправили учиться, на этот раз военному делу, они провели как лучшие друзья. За время учебы Орделио пару раз возвращался в Эду Даномелло, но оба раза ее не было в замке, поэтому ему было очень интересно узнать, какой же она стала за восемь лет его отсутствия. Когда он шел сегодня по галерее в покои отца, ему показалось, что он видел портрет, который мог бы оказаться ее портретом, но у Орделио не было возможности остановиться и рассмотреть его подробнее.
Его воспоминания прервал слуга, ворвавшийся в купальню с сообщением, что дарути Арокенайя изволила прийти к нему сама и ждет его в соседней комнате. Орделио выскочил из воды, приказал слуге принести чистую одежду и начал быстро вытираться. Сорочка прилипала к влажному телу, ноги ныли даже при мысли о мягких зазаго, но в очень скором времени Орделио уже стоял, преклонив колено перед матерью, а та с улыбкой гладила его по темным влажным волосам. Потом Орделио распорядился принести легкий ужин. Когда слуги ушли, дарути Аро сказала:
-- Я так рада, что ты вернулся, Ордо.
И после паузы добавила:
-- Ты мало изменился. Все такой же красивый маленький мальчик. Я слышала, что теперь ты любишь женщин и вино. Это правда?
Орделио покраснел и сам этому удивился.
-- Ну что же, рано или поздно ты бы к этому пришел, -- усмехнулась дарути.
-- Почему, мама?
-- Вино и женщины почему-то неизбежно становятся спутниками избравших путь воина, Ордо. Я не знаю, почему так получается. По-женски мне жалко тех брошенных тобой девиц, но ведь это твой выбор, Ордо?
Орделио кивнул, но ему было неприятно, что дарути заговорила о его школярских похождениях, поэтому он решил сменить тему:
-- Мама, отец мне сказал, что Ке похитили, но добавил, что ты лучше знаешь, как все было.
-- Не хочешь больше говорить о себе? -- дарути посмотрела Орделио в глаза с легкой улыбкой.-- Да, Ордо, Ке действительно пропала. Но я не уверена, что ее похитили. Никто ничего не слышал в ту ночь. Не было ни криков, ни даже стука копыт. Поэтому я думаю, что Ке просто сбежала.
-- Ке с кем-то спуталась?!
-- Ордо, не суди по себе и своим девицам, мальчик мой, -- улыбнулась Аро: похоже ее сильно позабавила логика сына. -- Я думаю, если твоя сестра сбежала, то по другой причине. Ке не из тех. Кроме того, она всегда помнит, что она -- корди. И она умеет держать слово.
-- Я просто не могу представить себе другую причину, мама!
Дарути вздохнула и посмотрела на Орделио.
-- Ордо, я -- мать, я чувствую, что она не могла так поступить. Я расскажу тебе, что я думаю обо всем этом, но ты должен дать мне слово, что сделаешь все, чтобы понять сестру и не принимать необдуманных решений. Я прошу тебя об этом. Обещаешь?
-- Да, мама.
Дарути задумалась глядя в окно. Орделио даже решил, что она изменила свое решение обсуждать с ним исчезновение сестры, но, наконец, она заговорила снова:
-- Два года спустя после твоего отъзда в роваану, Ке подхватила белую лихорадку, ты знаешь это очень ... очень страшная болезнь...
Орделио похолодел:
-- О нее случаются потери разума...
-- Да. Ке более полугода не выходила из спальни. Она догадывалась о том, чем ей это может грозить и порой впадала в жуткое отчаяние. Ты, знаешь, Ордо, на нее было просто страшно смотреть в такие минуты...
Дарути снова посмотрела в окно и замолчала, но Орделио потребовал продолжения.
-- Чтобы отвлечь ее от этих мыслей я заставила ее уланти по очереди читать ей книги из библиотеки Эду. Они тряслись от страха заразиться, но иногда читали даже ночи напролет: Ке тогда подолгу не могла заснуть. А потом ей стало лучше...
Орделио подавил вздох облегчения.
-- Но она сильно изменилась.
-- Что ты хочешь этим сказать, мама?
-- Нет, ее разум не повредился. Мне даже кажется, что она поумнела ото всех этих старых легенд, которых она наслушалась за время болезни. Знаешь, звучит странно, но мне тогда казалось, что изнутри ее было больше, чем снаружи.
Орделио подумал, что ничего более бессмысленного ему еще слышать не приходилось. Должно быть мать сильно беспокоилась из-за болезни Кейи и принимала еще не до конца излеченный недуг за его непоправимые последствия.
-- В те дни, -- продолжала дарути, -- когда она еще только выздоравливала, если ей становилась хуже... Я чувствовала, когда ей становилась хуже, Ордо... Она сразу брала какую-нибудь книгу и читала ее, иногда целыми днями не выходя из комнаты. Мне кажется, что она привыкла к книгам, как питью, которое утоляет боль.
-- Привыкла?
-- Когда она смогла читать самостоятельно, то она читала все, что ей приносили, а, когда смогла выходить из своего покоя, -- все, до чего добиралась в нашей библиотеке. Она придавала чтению такое значение, что я даже сначала боялась не повредила ли все-таки лихорадка ее разум, но потом страх оставил меня, когда я поняла, что это непривычное развлечение идет ей на пользу. Так прошло какое-то время, а потом Ке попросила нанять ей учительницу, которая бы сделала из нее знахарку. Я некоторое время колебалась, так как Ке уже приняла путь матери, но боялась ее расстроить, а она была еще слаба. Тем более, она всего лишь захотела немного поучиться. Поэтому я сделала, как она просила. Потом, где-то четыре года назад она попросила разрешения выезжать с учительницей и диру, чтобы собирать травы. Иногда их не бывало дома по нескольку йохоу. И чем дальше, тем меньше времени она проводила в Эду Даномелло. Я даже начинала беспокоиться, что... Кстати, именно поэтому тебе и не удалось ее застать, когда ты возвращался тогда домой, Ордо.
-- Она теперь понимает в знахарстве?
-- В основном в травах. Она думает только об этом и, боюсь, ей даже не приходит в голову, что когда-нибудь ей придется выйти замуж и оставить это занятие. Ее нянька как-то пошутила, что если муж не будет любить ее, Ке сварит ему приворотное зелье... Да, ты, наверное, еще не знаешь, пять йохоу назад даруту Филонити просил руки Цайешеты для одного из своих сыновей. Свадьба состоится через полгода.
-- Значит, ее путь тоже скоро начнется...
-- Да, Ордо...
Дарути немного помолчала.
-- Это случилось вчера ночью. Нянька не нашла Ке в своей комнате. Ее гацу тоже пропал...
Дарути тяжело вздохнула и поднялась с места.
-- Я пойду, Ордо, тебе еще нужно отдохнуть и приготовиться к завтрашней церемонии...
Орделио проводил мать до двери и некоторое время смотрел вслед, пока она не скрылась за поворотом коридора.
Церемония посвящения проходила во внутреннем дворе Эду Даномелло в присутствии даруту и диру старших чинов. На деревянном помосте, покрытом серым ковром, Орделио преклонил колена и даруту надел на него шлем, изображающий голову орла, и железную цепь с гербом Роконити. Под гул боевых роу Орделио во главе нангедиру пересек мост, ведущий в Эду Оненке, где их встретили диру из личного отряда Орделио и присягнули ему на верность, после чего через ворота Южного Порта весь отряд выехал на поле, где все уже было готово для пира и состязаний. После того, как Орделио одержал несколько побед подряд в бою на длинных мечах, его роль в церемонии закончилась. Орделио было известно, что всем его соперникам было суждено проиграть на этом турнире, так как его победа тоже была частью общего ритуала. Потом он на некоторое время пробыл в шатре отца, где праздновали приближенные даруту, а когда с башен Эду Даномелло раздался сигнал о начале восьмого вода, Орделио с небольшим отрядом диру вернулся в замок, чтобы подготовиться к завтрашнему отъезду на поиски сестры. Когда он поднимался по витой лестнице в свои покои, из дверей на одной из площадок показалась женская фигура, которая жестом пригласила его следовать за ней. Орделио решил принять приглашение и через некоторое время понял, что фигура принадлежала уланти из свиты его сестры Цайешеты, той, что через полгода должна была уехать в Филонити. Женщина была внешне хорошенькой, но носила на голове хайдени, что, возможно, могло сделать ее не самой легкой добычей. Однако Орделио твердо решил навестить ее сразу после того, как найдет свою младшую сестру.
Корди ждала его в своем кабинете. Когда уланти удалилась, Цайешета сказала:
-- Я рада, что успела с тобой увидеться до отъезда, Ордо.
-- Я слышал, что ты уезжаешь уже через полгода?
-- Да, Ордо.
-- Вас уже представили друг другу?
-- Нет, церемония состоится за четыре йохоу до торжественного провозглашения.
-- Почему так поздно?
-- Моему будущему супругу тогда должно исполниться двадцать. Кроме того, он еще не вернулся из роваану.
-- Он учится не с учителями, а в роваану?
-- Ну, ты же учился в роваану...
-- Я учился в роваану дире, это не совсем одно и тоже, кроме того, я был должен, -- Орделио раскрыл перед сестрой правую ладонь.
-- Кажется, это была его своеобразная прихоть, -- засмеялась Цайешета, -- он давно догадывался, что его женят рано, а женатым, тем более корду, неприлично путаться со школярами. Про ваши безобразия всякий слышал...
-- Эй, Цай, мне казалось, что ты незамужняя девушка...
-- За те четырнадцать лет, что прошли с моего голанду, я успела многое узнать...
-- Ты бы лучше приданое вышивала...
-- Я его давно вышила, Ордо. Кроме того, одно другому не мешает.
Вошел слуга, неся вино, холодное мясо и фрукты.
-- А чем занималась последнее время Ке? -- решил сменить тему Орделио.
-- Ке успела стать настоящей знахаркой, а ведь ей только восемнадцать. Ты, наверное, уже знаешь, -- лицо Цайешеты стало очень серьезным, -- ее похитили.
-- Похитили?
-- Ну да, подкупили няньку, усыпили, и увезли.
-- А почему никто ничего не слышал? Ведь если здесь были чужие... Да и Ке разбирается в травах, как ты сама сказала...
-- Ордо, я не знаю, всех ваших мужских штучек. Ведь это ты у нас ездил учиться военным хитростям. Тебе должно быть видней.
-- И кто же ее, по-твоему, похитил?
-- Какой-нибудь айну из Филонити или Кракодару.
-- Ты с ума сошла, -- засмеялся Орделио, -- это же война, а они в этом сейчас не заинтересованы. По крайней мере, насколько мне известно.
-- Ну, не знаю, -- немного смущенно ответила Цай, -- тогда с восточных островов.
-- Зачем, интересно, кому-то понадобилось плыть неизвестно откуда, чтобы испортить отношения с нашим дару? Тем более, они наверняка в курсе о союзе Роконити с Кракодару и что стань все известным, кракодарские корабли... По-моему это ерунда, Цай.
-- А если это любовь?
Орделио поперхнулся вином.
-- Например, какой-нибудь странствующий поэт написал песню о прекрасной корди из страны цветов... -- лицо Цайешеты сделалось каким-то очень глубоким, -- песня долго странствовала по миру, пока не добралась до восточных островов. Один айну услышал песню и понял, что не может жить без прекрасной корди. Он сел на корабль с цветными парусами...
Орделио вспомнил, как два года назад, незадолго до того, как обзавелся шрамом на шее, читал дочери мясника длинную любовную поэму, которая тогда была популярна в городе, где находился роваану, и там определенно имели место цветные паруса. Судя по всему, теперь песня добралась и до Эду Донамелло.
-- Цветных парусов не бывает, -- сказал Орделио, с грустью вспоминая, чем кончилась история с мясниковой дочкой.
-- Жаль... -- ответила Цайешета.
-- Ничего не поделаешь. Цветные паруса слишком дороги, кроме того, это мешает... Впрочем, это не важно, ты все равно ничего не поймешь.
Цайешета ненадолго замолчала:
-- Мне хотелось бы иметь корабль с цветными парусами.
Когда Орделио вернулся к себе, он бросился на постель, сняв с себя только меч и драфу, которые положил рядом, и закрыл глаза. Сквозь сон он чувствовал, как слуги стаскивают с него сапоги. Перед глазами вертелись лица диру, присягу которых он сегодня принимал, лицо Цай, лицо ее замужней уланти с холодной улыбкой -- и все это вперемешку с цветными парусами. Проснулся Орделио рано: на башне только что протрубили начало третьего вода. Он не стал звать слуг, чтобы одеться и совершил утренний туалет самостоятельно, как и положено диру. Было похоже, что в Эду Даномелло в этот час спали все, кроме стражи и кухарок. Думая, чем бы себя занять, пока все проснутся и можно будет их как следует расспросить насчет Ке, он решил пойти в портретную галерею, где, как ему показалось, висел ее портрет. Фонарь поскрипывал, раскачиваясь на кольце, которое служило ручкой тому, кто его нес, когда Орделио спускался по ступенькам винтовой лестницы. Наконец она закончилась широкой площадкой с тяжелой дверью, окованной железом, которая, однако, беззвучно подалась под его рукой. Орделио поразился тому, насколько красивой была портретная галерея в этот час, когда она освещалась практически только лампами мантиэ. Он медленно пошел вдоль стены, вглядываясь в нарисованные лица. Почти дойдя до противоположного конца, Орделио остановился: перед ним был тот портрет, который он заметил два дня назад, и это действительно был портрет сестры Ке, сделанный, судя по дате, четыре года назад. Ке стояла, опираясь на колонну из светлого камня и, немного склонив голову, играла собственным локоном. Одетая в парадное платье, в соответствии с дворцовым этикетом, она выглядела очень хрупкой, и Орделио подумал, что если учесть, что художник наверняка приукрасил ее внешность, в настоящей жизни Ке еще напоминала человека, недавно перенесшего тяжелую болезнь.
-- У вас красивая сестра, кордэ.
Орделио подумал, что если он и дальше будет столь же внимателен, ему вскоре перережут глотку его же собственным рантейем. Поворачиваясь на голос, он на всякий случай, осторожно скользнул рукой по перевязи: оба ножа были на месте. Перед ним стояла женщина, голова которой была плотно закутана зеленоватым покрывалом, как обычно носили знахарки-травницы, а тело -- в длинный темный плащ.
-- Мое имя Ганейя. Я учу вашу сестру искусству лечения травами.
-- Что вы делаете здесь, айнэ Ганейя? -- спросил Орделио, разглядывая ее. Он был уверен, что где-то они уже встречались. Лицо было красивым, но что-то подсказывало Орделио, что она старше, чем кажется. Кроме того, он кожей почувствовал, что заигрывать с этой айни ему не стоит. Сначала он подумал, что это от того, что под покрывалом не было видно ее волос (Орделио любил женщин с красивыми волосами), но позже осознал, что дело было в отсутствии чего-то более важного, что было в сестриной уланти и что полностью отсутствовало в знахарке Ганейе.
-- Я пришла посмотреть на портрет вашей сестры, кордэ. И подумать о том, где она может сейчас находиться.
-- И где же, вы думаете, она может находиться, айнэ?
-- У меня есть одно предположение, оно связано с нашим с ней последним разговором.
-- О чем был этот разговор?
-- О травах, которые следует собирать в определенное время года или даже время дня, кордэ.
-- Вы хотите сказать, что Ке могла уехать собирать травы? Одна? Без вас и охраны?
-- Дело в том, кордэ, что Ке давно просила меня отпустить ее одну, но этого не позволяют наши правила и ваша мать против, кроме того, она -- корди. А здешнюю местность она знает очень хорошо. Мы выезжаем на такие "прогулки" уже почти четыре года.
-- В таком случае вы должны рассказать мне обо всех подробностях вашего разговора и о тех местах, где она возможно может сейчас находиться. Отец, то есть, -- поправился Орделио, -- даруту Самио, поручил мне возглавить поиски корди Кейи.
-- По правде говоря, я очень надеялась, что вы согласитесь выслушать мои соображения, кордэ Орделио и если вы не имете ничего не против, я провожу вас с комнату, где корди учится травничеству. Там мы сможем поговорить, кроме того, у меня есть хорошая карта.
В ответ Орделио молча кивнул и женщина повела его вдоль по галерее к той винтовой лестнице, по которой он недавно спустился.
Комната айни Ганейи находилась в той же части замка, где и покои Орделио, но на один уровень выше, там же где находились комнаты пропавшей Ке. Комната была небольшая, но с высоким потолком, с которого свисало несколько круглых белых ламп на медных цепочках. Когда айни Ганейя зажгла их, запах, который разнесся по комнате, вызвал у Орделио смутные воспоминания о времени, которое давно прошло, но он так и не смог вспомнить, что же это было. Две стены занимал огромный, до потолка книжный шкаф, третью и часть четвертой (в которой находилась дверь) -- полки в прозрачными сосудами, в которых хранились сухие травы и какие-то жидкости. По приставной лесенке знахарка забралась на самый верх и достала большой сверток, который разложила на большом столе, стоявшем посередине.
-- Это карта Ду. К сожалению, чем больше расстояние от Эду Даномелло, тем менее точной она становится, однако, для достижения нашей цели ее должно оказаться достаточно.
-- Насколько я понимаю, это одна их лучших карт, существующих в нашем дару, -- пролусказал-полуспросил Орделио.
-- Вы совершенно правы, кордэ. Это копия карты покойного Утио, перерисованная для меня придворным рисовальшиком дарути Арокенайи.
Ганейя сделала паузу.
--За несколько дней до исчезновения мы с Ке говорили о травах, которые вызывают у человека сонное состояние, сопровождаемое видениями. При прохождении некоторых голанду дают напиток похожего действия...
-- Да, приходилось отведать, -- ответил Орделио, отгоняя неприятные воспоминания, -- продолжайте, айнэ.
-- В наших краях можно найти всего три-четыре сорта трав, обладающих подобными свойствами, и все их следует собирать, согласно травническому календарю. Ке исчезла три дня назад, поэтому я думаю, что она отправилась собирать одну из трав, описанных у Кондудио в "Утешающих свойствах". Если это ундэлайи, то она двинется или к Гизикрако Рво или к Крако Нандло, -- травница указала пальцем на две горные гряды, простиравшиеся на севере и северо-востоке, так как эта трава растет только в каменистых местах. Если же это шиссунди, то искать Ке следует около воды. В прошлый раз мы ездили к озеру Одонайэ. -- Ганейя показала на синее пятно на северо-западе. -- Возможно, она и сейчас поступит также.
-- Айнэ Ганейя, я хочу, чтобы вы пришли в мою оружейную сегодня, когда протрубят вторую половину четвертого вода.
-- Как вам будет угодно, кордэ.
-- Сколько копий с карты можно сделать до этого времени?
-- Если копировать целиком, то, две-три. Если только от реки до гор, я думаю, можно сделать и восемь-девять. Разумеется, только черной тушью, на раскраску уйдет йохоу.
-- Хорошо. Отдайте необходимые распоряжения прямо сейчас. Карты понадобятся во время совета, принесите их с собой: там будут присутствовать мои диру, которым нужно будет рассказать то, что вы только что рассказали мне.
-- Я обязательно все сделаю, кордэ.
-- Благодарю, айнэ.
Орделио развернулся и вышел. За дверью он еще раз проверил свои рантейо.
В покоях Орделио нервничал слуга.
-- Кордэ Орделио, вас у ворот дожидается какой-то человек. Говорит, что у него ваше письмо.
-- А почему у ворот, Гизо!? Он давно должен быть здесь, вымыт и накормлен!
-- Я не знаю, кордэ, стража...
Орделио быстрым шагом подошел к столу, взял лист бумаги, пахнущий соком неизвестного ему растения, написал пару строк и запечатал перстнем.
-- Передай страже. Скажи, что этот человек -- ко мне. И передай другим, чтобы приготовили купальню и приличный завтрак. Ступай сейчас же.
Слуга ушел.
Через некоторое время Орделио сидел за столом со светловолосым молодым человеком примерно его возраста. Свой дорожный наряд он отдал слуге в чистку, и сейчас был одет также, как и Орделио.
-- Мне жаль, Ордо, что я не успел на твое посвящение...
-- Забудь, ничего интересного ты не пропустил. Разве что вино было неплохое... Даже особо подраться не удалось, потому что мне подсовывали слабых противников, дабы не уронить моего достоинства. Ты успел уладить семейные дела?
-- Почти.
-- Опять проблемы с тетушкой? -- усмехнулся Орделио.
-- На этот раз с ее соседкой...
-- Она того стоит?
-- В целом да. Если учесть, что через нее я получу все, ради чего раньше приходилось уламывать тетушку.
-- Понимаю... И в чем проблема?
-- Она мне не верит.
-- Бредит цветными парусами?
-- Откуда ты знаешь?!
-- Есть одна догадка.
-- Тогда придется все-таки через тетушку.
-- Боюсь, ты прав.
Наступила небольшая пауза в связи с тем, что слуги принесли завтрак.
-- Слушай, -- спросил Орделио, когда они приступили к трапезе, -- она хорошенькая?
-- Тетушка?
-- Да ну тебя, я про соседку!
Оба засмеялись.
-- Держитесь от нее подальше, кордэ!
-- Как скажешь, друг Сентио, но уступаю только на этот раз!
В оружейной находилось только то оружие, которое имели при себе собравшиеся. Название комнате присвоилось исторически: когда-то здесь находился склад сломанных мечей и филгевов, ждущих перековки. Теперь она была присоединена к покоям Орделио в качестве залы для аудиенций. Она имела около двадцати арлов в длину и десяти в ширину, три окна с зеленоватым непрозрачным стеклом и стены, завешенные однотонными серо-зелеными коврами. Посередине стоял стол, за которым сидели десять диру из отряда Орделио; брат Орделио и наследник престола, Манио; друг Орделио по роваану дире и сын одного влиятельного айну, Сентио; и, наконец, айни Ганейя, знахарка, учившая пропавшую корди. Когда Орделио вошел, все, кроме Манио, встали. Диру и Сентио салютовали ему, айни Ганейя поклонилась. Увидев Манио, Орделио в свою очередь слегка склонил голову.
-- Я рад вас всех видеть, -- произнес он, обращаясь к собравшимся.
-- Мы тоже, -- усмехнулся Манио, -- с возвращением тебя, братец, и с началом пути.
-- Благодарю тебя, Манио.
Орделио выдержал паузу.
-- Я уверен, вы все знаете, с какой целью я попросил вас прийти сюда, что позволяет мне сразу перейти к обсуждению главного: каким образом нам следует разделиться, чтобы быстро исследовать всю территорию, где предположительно может находиться корди Кейя. Айнэ Ганейя, раздайте, пожалуйста, диру карты, которые я просил приготовить для этой встречи. Ганейя молча открыла подобие кожаной папки и, обойдя стол, раздала диру еще пахнущие тушью листы бумаги.
-- На этих картах, -- продолжил Орделио, -- отображена часть дашего дару, с которой мы начнем поиски. Исходя из предположения, что Кейя отправилась собирать травы, часть нас отправится в сторону Гизикрако Рво, часть к -- Крако Нандло, а часть к озеру Одонайэ...
Когда оптимальные маршруты были подобраны, а диру разбились на пары, каждая из которых должна была следовать по определенному пути, Орделио объявил встречу оконченной. Когда все удалились, Манио попросил брата задержаться.
-- Послушай, Ордо, я знаю, что ты сторонник наиболее реалистичных предположений о причинах исчезновения Ке, однако, не приходило ли тебе в голову, что это все-таки может быть похищение?
-- Приходило. Но довольно быстро ушло обратно. У тебя есть идея, Манио?
-- Есть, Ордо. Это можеть быть попыткой со стороны Дару о Виссело Нандлэ принудить нас к союзу с ними. Им давно уже надоело то, что Кракодару -- единственные, кто имеет право доставлять нам рыбу, жемчуг и прочую морскую дребедень. Возможно, также, они рассчитывают, что после заключения брака с одной из наших корди они попробуют запретить кракодарским кораблям плавать слишком близко от своих бегов.
-- Скажи мне, брат Манио, а что в таком случае, мешало им просто попросить ее руки?
-- Я думаю, они в своем уме и знают, что Кракодару в состоянии расстроить этот брак. Единственная возможность склонить нас на их сторону, взять в заложники члена нашей семьи.
-- Ты уверен, что они смогли проникнуть в Эду Даномелло, тихо, как мыши, что их никто и не заметил?
-- Им не нужно было проникать туда. Возможно, в рассказе знахарки есть доля правды: они с Ке действительно собирались ехать за травами, но в результате, в путешествие отравилась только наша сестра.
-- Ты думаешь Ганейя лжет?
-- Я бы не исключал этого. Поэтому если йохоу через два сестра все еще не вернется в Эду, я думаю, нам стоит ждать послов из Дару о Виссело.
Спускаясь по лестнице в гацехольти, Орделио продолжал думать над словами брата. Если Манио был прав, их ожидали серьезные проблемы либо с Кракодару, либо с Дару о Виссело, а, может быть, с обоими сразу. На одной из площадок его окликнула темноволосая девушка. Поглощенный своими мыслями, Орделио не сразу узнал Сенешету.
-- Ордо, я знаю, что ты торопишся, но мне так хотелось на тебя посмотреть перед тем, как ты снова уедешь.
Она подошла к нему и поцеловала в лоб. Краем глаза Орделио заметил ее пальцы и вспомнил, что Сен всегда гордилась своими руками, красивыми и ловкими. Когда после голанду они с Цай увлеклись вышиванием своего приданого, сразу стало ясно, что не родись Сенешета корди, она бы выбрала путь мастерицы вещей.
-- Я хочу подарить тебе кое-что на память, -- сказала она, протягивая Орделио банфо из плотной, но мягкой кожи, украшенные настолько тонким рисунком, что для того, чтобы разглядеть все детали необходимо было иметь очень острые глаза. -- Я вышивала их три ночи. Позволь я надену их на тебя. Орделио послушался и Сенешета надела на него свои банфо взамен старых.
-- Они великолепны, Сен, -- Орделио рассматривал свои руки, любуясь работой сестры. -Говоришь целых три ночи? Но ты совершенно не бережешь свои глаза!
-- Ничего страшного, Ордо, мой знахарь готовит мне смесь из трав. От нее они устают гораздо меньше.
-- Я уверен, что у тебя будет самое красивое приданое на свете, сестричка.
Орделио поцеловал ее и уже направился обратно к лестнице, но потом остановился и спросил:
-- По твоему мнению, Сен, что могло случиться с Ке?
-- Не знаю, Ордо. Мне слишком мало известно об этом, чтобы я могла судить. Но иногда я боюсь, что эта ее болезнь все-таки навредила крошке Ке.
-- Что ты имеешь в виду?
-- Она могла выйти из Эду и забыть, кто она такая и где ее дом.
-- А раньше с ней такое случалось?
-- Нет, я слышала, что такое бывает, но говорят, это очень редкий случай. -- Сенешета смущенно улыбнулась. -- И я мало разбираюсь в болезнях...
Орделио задумался.
-- Но в таком случае ее, наверное, нашли бы и привели обратно.
-- Но прошло еще довольно мало времени... Возвращайся поскорее и привози Ке, -- сказала Сенешета перед тем, как они попрощались.
Они выехали из замка, когда уже начинало смеркаться. На перекрестке за стенами Эду Оненке они расстались и каждая пара диру отправилась в назначенном направлении. Обогнув крепостные стены с слева, Орделио и Сентио пересекли реку по мосту Западных Врат и двинулись по дороге на Свондо. Им повезло. Постоялый двор попался им сразу же после того, как стемнело окончательно. Хозяин был толст, но шустр, поэтому им не пришлось долго дожидаться ни еды, ни постели. Перед тем, как подняться к себе на верх, Орделио отозвал его в сторону.
-- Вахио, я ищу девушку...
-- Это будет вам стоить десять монет...
-- Вы меня не поняли. Я ищу определенную девушку, -- Орделио порылся в кармане дорожной сумки и достал маленький портрет. -- Она, возможно, проезжала здесь пару дней назад. Вы могли принять ее за знахарку.
-- Простите, айнэ дирэ, здесь очень много людей проходило. В том числе и разных девушек. У меня служанки из соседних домов часто покупают овощи, сыр и пирожки ягодой. Вчера вон одна целый хольту набрала, еле дотащила...
Орделио ответил строго:
-- Эта девушка вряд ли выглядела, как служанка. Она -- айни.
Хозяин иронично пожал плечами:
-- Тогда вряд ли я могу быть вам полезен, айнэ диру. Если только вы не согласитесь выбрать себе девушку из числа присутствующих.
В дальнем углу комнаты сидело несколько игриво одетых женщин. Орделио критически оглядел их и отказался, Сентио же выбрал себе с длинными рыжими волосами.
Орделио лежал на спине и разглядывал потолок, но толку от этого было мало. Он слишком мало учился красноречию, чтобы суметь быстро передать словами свои ощущения или, правильнее сказать, мысли, ибо ощущения происходили из головы. Каждая из услышанных им историй про Кейю грешила неточностью, но в то же время, он был уверен, что в целом, ему уже была известна причина побега сетры, он чувствовал это затылком, но выводов сделать не мог. Он достал из-за ворота сорочки синий камешек на цепочке. Он вертел его перед глазами, наблюдая в глубине синие искорки, пока не заснул окончательно.
Следующие девять дней прошли подобно первому: никто не узнавал девушки с маленького портрета. Иногда Орделио казалось, что он видит впереди силуэт молодой всадницы, но, каждый раз, догнав путника, он понимал, что ошибся. Когда впереди показались серые тени Крако Нандло, он понял, что, если сразу забыть о самой неприятной версии, о похищении, то его сестра поехала совершенно другой дорогой. Возможно, она уже возвращается в сопровождении диру в Эду Даномелло. На десятый день они проехали Свондо. Севернее этого города уже встречались только маленькие селения, две общины травников, где Орделио также не узнал о сестре ничего нового, да пограничные сторожевые башни. После того, как они покинули вторую общину, дорога еще какое-то время оставалась хорошей, но становилась все уже и уже. Копыта гацу все чаще ступали не по плотной глине, а по россыпи мелких камешков, лес до этого то и дело подступавший к дороге, как только жилые дома скрывались из виду, начал редеть и вскоре деревья стали встречаться только по отдельности или небольшими рощицами, а потом и вовсе сменились кустарником и невысокой травой. В том месте, где тропинка подходила непосредственно к Крако Нандло, каменная стена была почти отвесной и ее можно было коснуться рукой, не спешиваясь.
-- Думаю, твоей сестры тут нет, кордэ, а, может быть, и не было, -- сказал Сентио.
Орделио промолчал, но в душе был согласен с ним. Наконец, он принял решение:
-- Я думаю, нам пора поворачивать обратно, Сео. Осталось только одно место, куда Ке могла поехать, если только она не отправилась на озеро. После Свондо мы двинемся по одной из восточных дорог. А потом мне придется вспомнить путь к дому Гано.
-- К старому Гано? Думаю, стоило заехать туда сразу...
-- Сначала мне нужно было убедиться, что мы не найдем ее здесь. Да и границу с Дару-о-Виссело было неплохо проверить, -- ответил Орделио.
Обратно они ехали быстро, останавливаясь только на краткий ночлег. Когда они въехали в лес филайу, путаясь в тонких прочных ветвях, спускающихся до земли и осыпавших их маленькими колючими плодиками, было ровно два йохоу с того дня, когда они покинули стены Эду Даномелло.
-- Гано, я и мой друг Сентио были бы благодарны за ночлег.
-- Всякий путник -- дорогой гость в моем доме, -- сказал Гано и добавил, хитро улыбаясь, -- Если, конечно, захочет тащиться сюда не один вод по плохой дороге...
Слуга ушел в сторону гацухольти, ведя на поводу животных. Когда они остались втроем, Орделио перестал улыбаться и сказал:
-- Гано, мы два йохоу ищем мою сестру. Она была здесь?