|
|
||
Вторая история об отделе по борьбе с нечистью МУРа. Кречетов и Чеглок обнаружили в парке жертву убийства и есть подозрение, что она проходит по их ведомству | ||
Дело Љ 3: Смертная кровь
1
Жизнь в молодой Советской республике - да и во всем мире - шла обычным чередом.
В Москве пили самогон и запрещали курение и прыжки на трамвайные подножки, милиционеры в красно-черных фуражках регулировали дорожное движение, нэпманы всеми силами и возможностями пытались отвертеться от прогрессивного налога.
В далекой Мексике застрелили революционера Панчо Вилью.
Белогвардейцы-эмигранты убили в Лозанне товарища Воровского, выдвинул свой ультиматум Керзон. Шагали многолюдные демонстрации, возмущенные наглостью английского лорда, скандировали: "Пиши, Керзон, но знай ответ - бумага стерпит, а мы нет!". На демонстрациях грохотал стихами Маяковский "...британский лев - вой!", продавались спичечные коробки с этикеткой в виде кукиша и надписью "Наш ответ Керзону".
В Нескучном саду полным ходом, как бронепоезд, шла стройка павильонов первой сельскохозяйственной выставки Союза ССР, несмотря на все шепотки о том, что построить не успеют, а если успеют - то плохо, а если и хорошо - то бухнут такие деньжищи, что лучше бы на что-то другое потратили. Ничего, не обращая внимания на шептунов, строили и строили. Выставка открывается уже через две недели.
А я... Я служил в МУРе. В отделе по борьбе с нечистью.
2
Мой начальник, Иван Николаевич Чеглок, в первый же мой день вызвался быть моим наставником, но, уже после первого же дела, о приворотном зелье, признал свою ошибку. Должность начальник ОБН требовала слишком много времени, так что на мою учебу его просто не оставалось. Поэтому мне чаще приходилось быть на подхвате у остальных агентов, помогая им в расследовании разнообразных колдовских преступлений.
Кроме меня и Чеглока в отделе было еще пять человек.
Тарас Хороненко, мужичок лет сорока-пятидесяти, с редким венчиком волос вокруг блестящей лысины, шумный и суетливый, поэтому известие о том, что он - чемпион МУРа по стрельбе из револьвера, в первый момент вызывало оторопь.
Коля Балаболкин, бывший беспризорник, подобранный Чеглоком буквально в асфальтовом котле, где Коля ночевал. От его веселых историй о бездомной жизни иногда мороз пробирал по коже.
Пресвитер Цюрупа, молчаливый и болезненный, постоянно пьющий порошки и микстуры.
Их я встретил в первые же дни, а с двумя другими познакомился чуть попозже.
Паша Шаповалов, рыжий как морковка, чем-то похожий на полового из трактира - как я потом узнал, именно половым он и работал до революции - с двумя золотыми зубами на месте верхних резцов. И его друг, Слава Смирнов, невысокий, темноволосый, в круглых роговых очках. В отличие от несколько шебутного Паши, Слава был спокойным и тихим. По слухам он писал стихи о милиции, но никому их не показывал.
Ах да, как я мог забыть... был еще один член нашего отдела. В отличие от всей нашей рабочее-крестьянской компании он единственный мог похвастаться длинной родословной, а его изумрудно-зеленые глаза сводили с ума всех девушек МУРа.
Солидный, дымчато-серый кот, по имени Треф. Сыскной породы, выведенной немцами в начале прошлого века. С ним работал Слава, наш штатный фелинолог, и никто лучше Трефа не мог определить остаточные следы колдовства, увидеть призрака, духа или эфирника, отличить обычного человека от оборотня, одержимого или упыря. Лучший кот-сыскарь всей Москвы.
Вот с этими ребятами я и работал.
Чаще всего мне приходилось быть на подхвате и чаще всего - во время какого-то мелкого расследования. Описанных в приключениях ван Тассела тайных колдовских обществ, упырей-вампиров, завывающих призраков, кошмарных чудовищ и прорыва из пекла - не было. Не было романтики, не было захватывающих приключений...
И это было хорошо.
Романтики и захватывающих приключений мне хватило в Туркестане.
3
Вместе с Колей Балаболкиным мы выискивали в узких и пахнущих капустой лабиринтах коммунальных квартир следы присутствия домовых духов. В случае обнаружения - вызывали группу очистки, а в случае необнаружения - проводили воспитательные беседы с жильцами о том, что вызывать МУР по разным глупостям, а также сваливать на духов собственные безобразия - не очень хорошо.
Вместе с Хороненко мы лазали под проливным дождем по скользкой траве парка, разыскивая вход в нору "малых людей", проказливых и пакостных созданий, невесть с чего заведшихся в Москве. Так и не нашли, кстати. Только попали под град и Тарас красовался россыпью фиолетовых пятен на лысине.
Вместе с пресвитером ругались, глядя на вмурованные в печную трубу горлышки от бутылок. Это какими же нужно быть сообразительными, чтобы сначала зажать печникам деньги за работу - якобы труба дымит и долго делали - а потом еще принять завывание ветра в горлышках с голосом призрака? Правда, призрак на старом чердаке все же оказался, но, по словам развеявшего его Цюрупы - очень старый, чуть ли не допетровских времен. Он и виден-то был еле-еле, не говоря уж о том, чтобы создавать шум.
Вместе с Пашей Шаповаловым мы расследовали, пожалуй, самое любопытное дело за три месяца, о выигрыше в казино "Монако".
Как по мне, так нет ничего плохого в том, чтобы обыграть буржуйское заведение, в которое ходят разве что нэпманы, не знающие как бы побыстрее потратить украденные деньги. Если бы не способ.
Человек воспользовался заговором на удачу. Многие не видят в этом ничего плохого: мол, что такого, если человеку повезет немного больше, чем остальным? Плохо то, что удачи на всех не хватает.
Если повезло одному - значит, рядом с ним не повезет другому.
В этом мире нельзя получить что-то, не заплатив. И если не заплатил ты - значит, кто-то заплатил за тебя.
Исключений нет.
Был у нас в полку красноармеец, такой... везунчик. Его так Везунчиком и звали, из каких только передряг не выбирался. Всех вокруг убьют, а на нем - ни царапинки. Только начали замечать, что его-то самого пули и осколки как будто стороной обходят, зато тех, кто РЯДОМ - чаще других убивают. Верный признак заговора от пуль, у него условие такое - чтобы человека пули обходили, рядом с ним каждый раз кто-то гибнуть должен.
Колдовство - подлая штука, я разве не говорил?
Впрочем, Везунчик у нас недолго продержался. Пропал один раз ночью без вести, так и не нашли... Что вы на меня смотрите? Пропал. Совсем пропал.
Так что поиски заговоренного игрока были для меня чуть ли не личным делом. Правда, недолгим - нашли его быстро. Трубач из оркестра, женился на стерве, она его каждый день пилила, что живут они не как нэпманы, он и сорвался. Сначала из кассы тянул, а потом решил одним махом большой куш сорвать. Если бы дирекция казино чуть почаще антизаговорные амулеты обновляла - его бы в тот же день взяли.
Не зря Хороненко сказал однажды: "Стерва, Степан, - это всего лишь дохлая скотина. Не надо с ней связываться - меньше вонять будет".
Это он тогда заявил, когда увидел, как я на девчонку из машбюро смотрю. Можно подумать, мне так интересна эта крашенная перекисью Мэри рязанского разлива. Просто она немного напомнила мне Марусю Красную.
После разоблачения Колыванова с нее сняли любовный приворот, и больше я ее не видел. Ну... Почти не видел. Иногда я проходил мимо здания, где размещалась ее бухгалтерия и видел, как она выходит с работы и, цокая каблучками, торопится домой. Нет, я не ходил туда специально, чтобы увидеть ее... Нет... Просто... Иногда... Иногда у меня были дела в том районе...
Маруся оказалась вовсе не ведьмой, как я о ней думал, а тихой трудолюбивой девушкой - это я понял потому, что она очень редко гуляла с подругами и очень часто задерживалась после работы. Приятелей после Колыванова у нее не появлялось, наверное, остатки действия приворота: после снятия он вызывает ненависть к суггестору - так называется поставивший приворот - а у Маруси, похоже, неприязнь возникла ко всем мужчинам. Если бы не это... Я бы наверное, подошел к ней в один из тех вечеров, когда видел ее, идущей домой... А так... Я ей наверняка был бы так же противен, как и другие мужчины...
В общем так и тянулись для меня дождливые и сырые летние месяцы 1923 года.
До самого второго августа.
4
Моя трость все глубже и глубже погружалась в мягкую землю: раненая нога опять давала о себе знать и я сильнее, чем обычно, опирался на палку. Тем более что постоять мне придется еще долго.
Тело лежало за кустами парка, скорчившись, лицом вниз. Худенький человек, по виду, так и вовсе подросток, если бы не седые нити в черных кучерявых волосах. Хотя седели последние годы и многие молодые... Нет, руки - явно руки человека пожившего, даже пожилого.
Кисти рук покойного были связаны за спиной засаленным обрывком веревки.
Нет, совсем не похоже, что он умер от разрыва сердца...
- Горло перерезано, - уверенно заявил мне агент из отдела убийств, Виктор Крамской. Обычно к нашим ребятам из ОБН чувствуется некоторое уважение, похоже, многие читали приключения ван Тассела, однако от Витьки такого не дождешься. Он - мой сосед по комнате в общежитии, так что знает меня как облупленного и в курсе, что работаю я совсем недавно, и самостоятельно дел почти не вел. Знал бы он, что этот покойник - мое третье дело...
Я старательно описал положение и позу трупа, убрал карандаш и кивнул двум мрачным санитарам. Те перевернули тело.
Да, горло перерезано. Не так, как это делали басмачи в Турменистане - чуть ли не позвоночник виден в огромной ране. Аккуратный чистый разрез, вскрыта правая сонная артерия...
Я шевельнул носом. Почему-то появилось ощущение, что в воздухе чего-то не хватает. Хотя запахов в воздухе хватало: пахло сырой землей, немного грибами, свежей древесной стружкой.
В моей голове тихо динькнул крошечный звоночек, но я не обратил внимания.
Лицо убитого было испачкано в земле, из-под которой выглядывали смуглая кожа и узкий нос с горбинкой. На цыгана похож...
Звоночек динькнул сильнее и я понял, что вызывает у меня беспокойство.
Кровь.
Ее не было.
- Крови нет, - подтвердил мои опасения Витька, - Мы поэтому вас и вызвали.
Точно. Вот чего не хватало в воздухе: запаха крови. В пустыне я привык, что там, где смерть - там и запах крови, терпкий, соленый.
Полное отсутствие крови возле трупа с перерезанным горлом - след упыря.
Упырями занимается ОБН.
5
Упырь, вампир, ветал, стригой, бхут, ламия, равк...
Ночной кровососущий хищник в облике человека имеет много имен, все народы мира боятся их. Упырь - хищный дух, вселившийся в тело человека, надевший его как одежду и живущий так десятки и сотни лет... Ну, пока не убьют.
Несмотря на то, что упыри сильнее обычного человека, ловчее, умнее и хитрее (правда, это сильно зависит от возраста упыря, как и с любым невидимым существом эфира), убить их можно. Бывали люди, которые проделывали это в одиночку, хотя лично я не стал бы рисковать и взял с собой взвод красноармейцев. Выследить упыря чрезвычайно сложно - я же говорил, что они умны и хитры - к счастью, они обладают своими слабостями.
Голодный упырь не может думать ни о чем, кроме крови, вся его хитрость и весь ум глушатся этой жаждой. А еще упыри - страшные эгоисты. Ни один из них не потерпит на своей территории, которую он почитает охотничьей, второго упыря, выследит и уничтожит. Упыри, действующие сообща, встречаются только на страницах книг о сыщике ван Тасселе.
Если бы не эти слабости - упыри могли бы уничтожить весь человеческий род. После чего сдохли бы с голоду. Потому что, хотя сами они, по слухам, считают себя вершиной эволюции, на деле упыри - не более чем паразиты. Блохи на теле человечества.
И все равно - упырь в Москве... По спине пробежал холодок. Количество жертв, пока мы его выследим, может перевалить за десяток. Лондонского вампира английская инквизиция так и не смогла найти, а Вадима Кровяника царская инквизиция перед войной поймала только после пятой жертвы... Брр.
Я поднял голову и посмотрел сквозь кусты. На золотистые доски свежевыстроенных павильонов. Мы находились в Нескучном саду, в том самом месте, где через две недели откроется первая всесоюзная выставка. А где-то поблизости бродит упырь...
6
- Это точно упырь? - с надеждой спросил я Виктора, приседая рядом с телом - нога стрельнула острой болью - и рассматривая рану.
- Ты меня спрашиваешь? Кто из нас в ОБН работает?
Да... Это верно... Я осторожно тронул пальцем разрез.
Вообще-то упыри не разрезают горло жертвы. Для высасывания крови у них есть трубчатые клыки, острые как шилья. Ими упыри с легкостью прокалывают кожу и выпивают кровь. Однако твари это хитрые и один из них вполне мог полоснуть ножом по горлу убитого, чтобы скрыть следы клыков.
Упырь в Москве. На выставке. Куда уже приехало множество народу со всех концов страны. Как его искать?
У меня во рту возник противный привкус бессилия. Для меня он ощущался как вкус грязной сыромятной кожи: именно таким ремнем мне завязали рот басмачи, гогоча и весело обсуждая, как они сейчас станут резать на части "уруса". Неприятное ощущение, доложу я вам...
- Так-так-так... - раздался за моей спиной оживленный голос, от которого у меня сразу пропали все неприятные ощущения.
Бесшумно появившийся Чеглок был немного не похож на самого себя: глаза, уткнувшиеся взглядом в мертвое тело, горели яростно-азартным огнем, ноздри раздувались, казалось, мой начальник ожидал встретить здесь своего заклятого врага.
Поодаль стоял спокойный Слава в белой рубахе, с Трефом на руках. Кот приоткрыл левый глаз, зевнул и уснул обратно.
Чеглок уже успел поздороваться и перекинуться парой слов с агентами и склонился над телом. Пальцы осторожно пробежали по краю раны на горле...
Начальник ОБН упруго встал на ноги. Его азартный взгляд потух, мне даже показалось, что Чеглок еле шевеля губами пробормотал "Не он...". Иван Николаевич посмотрел на меня и заявил:
- Это не упырь.
С моей души свалился огромный камень, но вместо него всползло некоторое чувство противоречия. Я осматривал тело полчаса и не увидел признаков того, что это не нечисть убила человека, а Чеглок глянул пару минут и готово: "НЕ упырь".
- Рана нанесена еще живому, в теле осталась кровь, руки упыри не связывают никогда, а крови рядом с телом нет потому, что его убили не здесь, сюда перенесли после смерти, что четко видно по вон тем глубоким следам от сапог, которые находились под телом до того, как его перевернули, по одежде убитого, которая смялась на плечах там, где его держали, а также по каблукам сапог убитого, стертым о землю при перетаскивании, - перечислил Чеглок. Затем глянул на меня и продолжил уже полушепотом, - А тебе, Степан, все-таки лицо контролировать нужно учиться. Твои мысли на нем - как вывеска над "Яром" ночью.
- Значит, не упырь?
- Нет...
Треф мягко спрыгнул в траву с рук Смирнова, подошел к телу и осторожно прикоснулся к нему розовым носом. Сел. Шерсть распушилась, хвост взъерошился бутылочным ершиком, и кот тихо зашипел, глядя на Славу.
- Это не упырь, Степан. Это кое-что похуже...
7
Убитый в парке оказался на самом деле цыганом. Яков Черняков, 1893 года рождения, из крестьян Витебской губернии. Хотя как цыган стал крестьянином - немного непонятно. С другой стороны - чем цыгане хуже других народов? Воровали и колдовали? Так это при царском режиме, тогда многие честные люди преступниками становились. Сейчас им красть больше незачем, перед ними все дороги открыты. Захотят - и в крестьяне пойдут, свои, цыганские колхозы, открывать. Захотят - на заводы к станкам, захотят - в науку двинутся, к звездам полетят. Наше время.
Вот и товарищ Черняков, он ведь не ночами с уздечкой за пазухой промышлял, трудился, как и все честные люди, ветеринаром в Мясотресте.
- Такой хороший был человек, - рассказывала его соседка по коммунальной квартире, сухонькая маленькая старушка, из "бывших", - Тихий, вежливый, даже не скажешь, что из фараонового племени. Никогда пьяным не появлялся, коллеги со службы, когда к нему в гости приходили, все время его хвалили, мол, замечательный человек, к животным с жалостью относился, если кто из них захворает - хоть ночью сорвется.
- Коней пользовал? - уточнил я, вежливо отпивая бледный чаек из фарфоровой кружки со сложным завитком букв.
- Не только, не только. Как говорили коллеги - на все руки мастер. Всех лечил, от коней до кур... Вы знаете... - старушка наклонилась ко мне и понизила голос до еле слышного шепота, - так как господин Черняков уже мертв, то мои соображения ему уже не повредят. Мне иногда казалось, что он - не цыган. И Черняков - его ненастоящая фамилия. Как мне думается, он против ваших... против Советской власти... воевал, а потом скрывался...
Я кивал, думая про себя, что старушка своего соседа по квартире совсем не знала. В его маленькой комнатке, в дальнем углу пахнущего капустой, стиркой и табаком коридора, на стене висела тусклая фотография, на которой бодро и лихо смотрели в глазок фотоаппарата два красноармейца в буденовках, с шашками на боку. В том, что справа, без труда можно было узнать ныне покойного товарища Чернякова, а розетка ордена Красного Знамени на груди говорила о том, что в своих выводах старушка сильно погорячилась.
Тишина и вежливость ветеринара объяснялась несколько иными причинами. В кармане рубашки покойного лежали круглые очки с окулярами из толстого темно-синего стекла. Такие очки носили люди, страдающие болезнью, научное название которой я не помню, а в народе ее называли "кошкин глаз". Страдающие этой болезнью могли невооруженным глазом видеть колебания эфира, а также рассмотреть следы колдовства и даже видеть эфирных тварей. С одной стороны - из них получались хорошие врачи (и ветеринары), потому что они могли просто увидеть по ауре, в чем состоит болезнь, а с другой стороны - при сильных эмоциях резко меняла цвет и интенсивность свечения аура самого человека, и он просто слеп. Да и постоянно видеть невидимое - самый быстрый способ сойти с ума. Помогали только синие очки.
Вот и гадай теперь, убили его колдуны потому, что он что-то увидел, или просто потому, что он попался при необходимости срочно получить смертную кровь.
8
Смертная кровь, как рассказал мне Чеглок, используется при самых опасных колдовских ритуалах, чаще всего - при оживлении свежего покойника.
- Есть, - попыхивая папироской рассказывал он мне, пока мы шли по тропинкам парка мимо строящихся павильонов выставки, - живая кровь. Это просто кровь, которую у живого человека взяли. Там дальше от ритуала зависит, от кого ее брать - от мужчины или от женщины или вовсе от девицы, добровольно или по принуждении. Есть мертвая кровь, та, что из мертвого тела выкачали, самая бесполезная, ее почти и не используют. И есть смертная кровь. Самая страшная.
Для получения смертной крови нужен живой человек. Колдун связывает его, вскрывает жилы... И ждет. Ждет, глядя на то, как из человека потихоньку вместе с кровью вытекает жизнь. И вот те капли крови, которые вытекли в тот момент, когда человек умер - это и есть смертная кровь. С ее помощью всякая мерзота творится. Можно в мертвое тело духа вселить и упыря сделать, можно просто мертвеца поднять или вурдалака. Так как уловить момент, когда именно человек умер и какие именно капли крови - смертная кровь, то обычно человека для этого прямо на месте ритуала убивают.
Чеглок бросил папиросный окурок на дорожку и растоптал его так тщательно, как будто он был его личным врагом.
- А самое паскудное, Степан, что ублюдок этот, который кровь из человека выпустил, где-то здесь, рядом с нами.
Я молчал, машинально вороша концом трости песок дорожки. Мой начальник, как всегда, был прав.
Наш сыскной кот прошел по следу остатков колдовского ритуала от мертвого тела до дорожки и даже еще немного по ней. Но потом след потерял: его размыли ауры проходящих людей, затерли освященные кресты и звезды красноармейцев, заглушили амулеты павильонов. След Треф потерял, но Слава клялся, что, судя по поведению кота, от места колдовского ритуала тело ветеринара отнесли не дальше, чем на сто шагов.
Колдовской ритуал - какой, неясно, но хорошего колдовства не бывает - провели прямо на территории выставки. И теперь колдун и убийца ходит среди людей, улыбается, думает, что никто ничего не найдет.
Ничего. МУР и не таких ловил.
9
Чеглок умчался по своим делам - на каждом из отдела, кроме новичка, то есть меня, висело несколько расследований - оставив меня опрашивать свидетелей.
Почесав затылок - как найти свидетелей, если никто ничего не видел? - я рассудил, что, если бы кто-то видел, как тащили покойника, то он, конечно, давно бы уже сообщил в милицию. Но, возможно, кто-то видел что-то, что ему показалось неважным, зато может помочь в расследовании. Вот, в одном из рассказов о ван Тасселе...
- Доброе утро, граждане! - приложив ладонь козырьком к глазам, поздоровался я с плотниками, стучавшими топорами у золотистого сруба, терпко пахнущего смолой. Этот павильон я выбрал по одной простой причине - он был ближе всего.
- И тебе не хворать, добрый человек, - хмыкнул один из них, - Дело пытаешь али от дела лытаешь?
Тоже мне, баба Яга бородатая...
- МУР, - веско заявил я, - На территории выставки совершено преступление. Вы ничего подозрительного не видели?
- Подозрительного? - разговорчивый плотник вытер пот со лба и присел на обрубок бревна. Я подозрительно посмотрел на возможное сиденье, но предпочел постоять - штанов у меня не вагон, в смоле вывозить их совершенно не хочется.
- Ну, или необычного, - мысленно отвесил я сам себе подзатыльник. Спроси человека о подозрительном - он тебе таких сказок порассказывает, куда там бабушке Настасье...
- Или необычного... Подозрительного мы с утра ничего не видали, а вот необычное было, да. Митрич бревно для сруба запорол.
- Это необычно?
- Для Митрича - да. Он топор с малых лет в руках держит, если надо будет, так он этим топором два одинаковых стола вытешет, ни разу оплошки в руках не давал. А сегодня с утра - как черт под руку пихал...
Один из плотников, наверное, тот самый Митрич, в сердцах выругался, помянув и того самого черта и его бабушку и всю его родню до седьмого колена.
Ой, болван... Я почувствовал, что начинаю краснеть, как девица перед сватами. Ой, дурак... Ведь знал же, и Чеглок об этом говорил и Хороненко рассказывал...
Один из признаков того, что где-то поблизости творится колдовство - неприятные происшествия в окрестностях. Киснет молоко, не поднимается тесто, трещит и гаснет огонь, подгорают блины, дохнут куры... Или опытный плотник портит бревно.
10
Через час я сидел на лавочке в тени, пил лимонад, купленный неподалеку в киоске - на чистом сахаре, без металлического привкуса сахарина - и рассматривал свое творчество.
На большом листе бумаги я начертил план выставки вокруг найденного мертвого тела. Все павильоны, киоски, дорожки, навесы...
Мысль у меня была такая. Где-то здесь убили цыгана-ветеринара и совершили колдовской ритуал. От проклятого места как круги по воде побежали волны нарушений обычного течения жизни. Если их на плане отметить, то...
То получится круг неприятностей, в центре которого окажется место, в котором убивали ветеринара.
План есть, задача ясна. За работу!
11
В павильоне свиноводства неприятность была. Заболела их самая лучшая свинья, если верить профессору Низякину - худощавому типу с длинным хрящеватым носом - весом рекордная свинья была в целых сто восемнадцать пудов. В свиней весом в целый грузовик я верил мало, но даже если она была всего в восемнадцать пудов - и на такую было бы интересно взглянуть. Профессор, нервно потирая руки, разрешил мне заглянуть внутрь темного закутка, в котором лежала рекордсменка.
Да-а... Это была Свинья... Если б на павильоне не было написано "Свиноводство", я решил бы, что мне показали бегемота. Огромная, с черной лохматой шкурой, такая толстая, что казалась почти кубической... Было в ней что-то марсианское...
Свинья приподняла здоровенный пятачок - какой пятачок, там целый рубль! - глянула на меня мутным взглядом и сипло хрюкнула.
- Свиньи, - горячился профессор, провожая меня из свинарника (где, кстати, было чище, чем в некоторых квартирах, где мне приходилось бывать) - поразительно умные существа. Фактически, они как люди... Многие считают свинью грубой, глупой и неопрятной. Это несправедливо, товарищ! Отрицательные свиные стороны следует онести за счет обхождения с этим удивительным зверем. Относитесь к свинье хорошо и вы получите возможность ее дрессировать.
Я кивал, мечтая поскорее избавиться от общества свиновода, а также от запаха свинарника, но профессор не унимался:
- Плодовитостью свинья не уступает кролику, да и то с трудом. На десятом году две свиньи могут дать один миллион свиней...
От тоски я подсчитал, что для такого могучего приплода каждой свинье нужно приносить в год четырех поросят, удивился, потом вспомнил, что одни свиньи приплода все ж таки не приносят, удвоил количество... Все равно удивился, что всего от двух свиней при таком небольшом количестве приплода можно получить целый миллион. Потом вспомнил книгу товарища Перельмана о математических диковинах, понял, что это возможно, но на всякий случай все равно пересчитал... А Низякин не унимался:
- Кстати, товарищ агент, пойдемте, я покажу вам нашего призового хряка...
12
По закону всемирной подлости, стоило мне отойти от павильона на несколько шагов...
- Здравствуйте, Степан Петрович, - раздался за моей спиной такой знакомый голос.
Я замер, застыл, окаменел. Медленно-медленно, осторожно повернулся, остро чувствуя, чем от меня разит призовым хряком.
Маруся Красная.
Смущенно улыбающаяся, в белых парусиновых туфлях, и легком ситцевом платьице. На голове - белая панама.
- Вы пришли посмотреть, как выставка строится?
- Да.
"Зачем ты врешь?!"
- Нет.
"Что значит, "нет"?!"
- Я на работе.
"Зачем ты сказал про работу?! Она подумает, что ты ее гонишь!".
Маруся звонко рассмеялась:
- Простите, я вас, наверное, смутила?
- Нет.
- Просто вы такой красный...
- Здесь жарко.
- Очень жарко. Хотите лимонада? Здесь неподалеку продают.
Я, наконец смог взять себя в руки и улыбнуться:
- Конечно, Маруся, пойдемте.
Ей-богу, мне легче двух басмачей поймать, чем с одной девушкой общаться. Трех басмачей.
13
Маруся оказалась совсем даже не мужененавистницей. Ненавидела она разве что Колыванова, да и того, скорее, просто терпеть не могла. Вообще, девушкой она была доброй, веселой и совсем не нелюдимой.
- С вами, Степан, - отсмеявшись, произнесла она, - очень легко. Как будто я вас всю жизнь знаю.
Мне тоже было с ней удивительно легко. Как будто мы росли вместе.
Ярко светило солнце, но жары особой не чувствовалось и это было хорошо. Мы с Марией, которой я успел рассказать о том, что расследую здесь преступление, пообещав обязательно рассказать о нем, когда расследование закончится.
Наверное, мое хорошее настроение, а может светлый летний день, как-то сказались на окружающих нас людях: они наотрез отказывались признаваться в произошедших с ними неприятностях.
Мы побывали в трехэтажном, уже построенном павильоне Кустсоюза. Золотые деревянные стены, яично-желтый пол, радужно-красочные витрины, стенды, стойки с экспонатами.
Изделия из мамонтовой кости - говорят, поголовье сибирских мамонтов сократилось до такой степени, что охоты на них запретят, и резьба идет по кости, выкопанной из вечной мерзлоты. Статуэтки, фигурки, рукояти ножей, шкатулки, крошечные шахматные фигурки тонкой работы якутских мастеров.
Волны шкур и мехов: огненно-рыжие лисьи, серебристые соболиные, темные куньи, снежно-белые горностаевые... Курчавая овчина, седой песец, легчайшие шкуры лютоволков, из которых шьют куртки для полярников...
Мебель, самая разнообразная из различных пород дерева: от простых табуретов из березы, до огромной кровати темно-вишневого цвета, вычурно вырезанной. Возле кровати стоял бюст товарища Троцкого, из черного дерева (из-за чего товарищ Троцкий смахивал на трубочиста или арапа).
Игрушки, деревянные матрешки, оловянные солдатики, жестяные сабли и тряпочные куклы.
Сверкающая разноцветными искрами витрина самоцветов и не менее сверкающая пирамида легких двадцатиградусных водок: рябиновых, смородиновых, клюквенных, травяных...
В помещении Гострав терпко пахло сушеными травами, отгоняющими болезни, паразитов и эфирников.
В этом месте все были довольны и счастливы, и никто не рассказал мне о том, были ли здесь какие-то происшествия.
Мы с Марусей гуляли по выставке. Мимо пахнущего цветника, посреди которого торчал вертикальный щит. На щите женщины в белых косынках размещали горшки с цветами по сложной схеме. Мимо павильона Нарпита, в который только что привезли оборудование, все бегали и суетились и на мой вопрос о неприятностях злым голосом заявили мне, что единственная их неприятность - назойливые агенты угрозыска.
14
У туркестанского павильона, выделяющегося восточной раскраской, напомнившей мне Бухару и Самарканд, пахло шашлыками. Так сильно, что мой желудок громко взвыл, напоминая хозяину о том, что обед уже давно прошел, а он и завтрака-то не помнит. Рядом тонко взмяукнул живот Маруси.
Мы прошли под низкий навес, с которого открывался вид на Москва-реку. На волнах покачивался серый алюминиевый гидроплан. Я взял Марусе шашлык и зеленый чай, пообещав потом рассказать, что это такое и какая от него польза, а сам подошел к одному из местных "услужающих". По-турменски я говорил неплохо...
Вот только это, похоже, не туркмен. Яркий чапан, ферганская тюбетейка... Узбек.
- Ассалам алейкум, - прижал я ладонь к сердцу.
- Валейкум ассалам.
Я перешел на русский и коротко спросил о возможных происшествиях. Узбек задумался:
- Погодите, я позову дедушку Мансура. Он все замечает.
Дедушка, старый-престарый, с белой седой бородой, походил если не на ходжу Насреддина, то на его ровесника точно.
- Ассалам алейкум.
- Валейкум ассалам, - скрипнул дедушка. За поясом у него торчал узбекский нож-печак.
- Дедушка Мансур не говорит по русски, - ответил молодой узбек, то ли сын, то ли внук и заговорил, что-то объясняя старику. Тот слушал, мерно кивая головой, потом заговорил сам.
- Дедушка Мансур говорит, что было необычное. У него сегодня утром не получился плов. Дедушка Мансур уже пятьдесят лет делает плов и никогда он не выходил таким плохим, как сегодня утром. Дедушка Мансур говорит, что ночью беспокоились кони. Один даже захворал, к нему лекаря звали. Ахал-теке - кони волшебные, они всегда чувствуют плохое. Дедушка Мансур говорит, что это все - верные приметы. Поблизости творилось черное колдовство.
Наверное, мое лицо показалось узбеку недоверчивым, потому что он добавил от себя:
- Дедушка Мансур знает, что говорит. В молодости дедушка Мансур убил змею-аждаху, которая охраняла оазис Ручох, а потом убил черного колдуна Худайдана...
Я с уважением посмотрел на сухонького старичка. Маленький, худой, казалось, сейчас ветром унесет. Кто бы мог подумать...
Мы во время перехода через Каракумы один раз наткнулись на аждаху, огромную многоголовую змею, от которой отскакивали пули. Нас тогда только полковая трехдюймовка и спасла.
- Ката рахмат, Мансур-бобо.
15
Потом мы сидели с Марусей под навесом, ели шашлык, пили зеленый чай и болтали обо всем. Я рассказывал ей, почему чай - зеленый и как он полезен в жару, зачем переливать чай из пиалы обратно в чайник и опять в пиалу и почему нам налили меньше половины чашки. Честно слово, мне уже давно не было так хорошо... А потом Маруся ушла. И я вспомнил о расследовании.
На плане, начертить который еще утром казалось отличной идеей, рассыпалась мешанина значков, которыми я отмечал различные происшествия. Площадь, которую занимали эти значки, нисколько не напоминала круг, а больше походила на рыбу. Даже с хвостом. Три жирные точки, которыми я отметил самые серьезные происшествия, больную свинью профессора Низякина, плов дедушки Мансура и бревно Митрича (только по этим случаям люди отмечали явную неестественность произошедшего), выстроились в ровный ряд, хоть линейку прикладывай.
Кажется, свое первое самостоятельное расследование я запорол...
16
Я сидел в кабинете ОБН, тупо рассматривая свой чертеж. Точки-происшествия уже начинали тихонько вращаться перед моими глазами, но подсказывать, где произошло преступление, отказывались наотрез. Пальцы машинально гуляли по трости, обводя вырезанные на ней узоры: мне так легче думалось. Обычно. Не сейчас.
В кабинет заскочил Балаболкин, хлопнул меня по плечу и ускакал куда-то по своим делам. Приходил Слава, оставивший Трефа. Кот тяжело запрыгнул ко мне на стол, фыркнул "Мря", прошагал по бумагам и устроился на подоконнике, свернувшись клубком. Пришел Хороненко, спросил, чего я такой задумчивый и, не слушая моих слов, углубился в перебирание бумаг из толстой папки.
Я смотрел на чертеж. В глазах рябило.
Хлопнула дверь и в помещение, как жизнерадостный вихрь, ворвался, мой начальник.
Чеглок был доволен жизнью, его лицо светилось, как у обожравшегося сметаной кота. Несмотря на то, что и от пиджака и от галифе и от кепки начальника ОБН отчаянно несло керосином.
- Ну что, Степан, как успехи? - Чеглок одним прыжком уселся на мой стол и выхватил прямо у меня из-под пальцев стопку протоколов опросов свидетелей, - Та-ак... ну и почерк у тебя, Кречетов...
Ну что ж, чего тянуть, нужно признаваться сразу.
- Нет у меня успехов, - выдохнул я.
Хороненко выглянул из-за своих бумаг, хмыкнул и спрятался обратно.
- Как нет успехов? - сделал круглые глаза Чеглок, - Совсем? Прошел целый день, а тебя никаких успехов? Ай-я-яй.
Наверное, лицо у меня было очень потерянное, потому что начальник не стал дальше издеваться.
- Степан, - хлопнул он меня по плечу, - Не бери до головы. Чтобы колдуна за день найти - нужно опыта мешок. А опыта у тебя, извини, конечно... Так что, рой, ищи, набирайся опыта...
Говоря это, Чеглок быстро, острым глазом, просматривал мои записи. Все ж таки смертная кровь - это вам не кокаин, с ее помощью можно таких нехороших дел натворить... Вот только почему тогда начальник это дело самому малоопытному отдал?
В глубине души меня терзала червячком мыслишка, что дело это на самом деле очень простое и Чеглок, возможно, уже точно знает, кто убил цыгана. Просто он хочет натаскать меня, как волк волчонка.
- Так, а это что? - он поднес к глазам мой чертеж с пометками, - Это что за минное поле? Та-ак...
Он требовательно посмотрел на меня. Я замялся. Идея уже начала казаться мне предельно глупой и мальчишеской.
- Это... Происшествия на территории выставки... Я думал... Что они вокруг места колдовства будут... Кругом...
Мои оправдания даже мне самому казались овечьи блеянием, но Чеглок смотрел на меня серьезно и внимательно.
- Правильно думал, - неожиданно сказал он, - Так можно вычислить, где колдовали. Правда, - тут же уронил он меня обратно, - уже давным-давно в каждом колдовском ритуале включаются элементы сокрытия последствий. Так что, вычислить так можно разве что совсем неумелого колдуна...
Неожиданно глаза Чеглока сощурились.
- Как сейчас. Смотри.
Он спрыгнул со стола и прихлопнул мой чертеж к столешнице:
- Видишь? - его палец обвел россыпь моих пометок, - Видишь?
- Вижу.
- Что ты видишь?
- Пометки.
- Что они означают?
- Происшествия какие-нибудь.
- А как отличить обычные происшествия от последствий колдовства?
Я задумался.
- Да никак, - отмахнулся Чеглок, - Как ты поймешь, загнал занозу в палец потому, что колдун рядом или потому, что ты разиня?
- По необычности, - сообразил я.
- Необычных у тебя только три случая. А вот по частоте...
Чеглок достал из кармана тоненький карандаш. Острый грифель нарисовал на моей схеме идеально ровный круг.
- Чтоб мне пусто было! - выругался я.
Нет, ну надо же таким слепым быть. Все утро глядеть на свой же собственный рисунок и ничего не видеть, пока тебя носом не ткнут, как слепого кутенка в сиську.
Точки внутри карандашного круга толпились гуще, чем точки снаружи. Нет, не намного гуще, разница была почти незаметна. Но она была.
Я столько времени смотрел на чертеж и не увидел того самого "ведьмина круга", который искал.
Вот болван!
- Молодец, Степан, - Чеглок хлопнул меня по плечу так, как будто хотел выбить из меня пыль, - Такую работу провернул. Теперь остается только пойти и взять колдунишку. Вот сюда.
Карандаш ткнул в центр круга. Прямо в одну из жирных точек.
Не может быть.
- Ну что, часок свободный у меня есть. Пойдем, Степан, посмотрим на эту свинку.
17
Огромная черная свинья все так же вяло хрюкала в своей загородке. Чеглок посматривал на нее с нескрываемым любопытством, я же ощущал в глубине души неприятный липкий, смешанный с омерзением, страх.
Мне еще никогда не приходилось видеть свинью-вурдалака.
Чеглок, все с той же довольной улыбкой, наблюдал, чуть прищурясь, за происходящим в павильоне свиноводства.
А здесь кипела работа.
Хлопала, распространяя белый дым, магниевая вспышка фотоаппарата, фиксируя черный колдовской круг, обнаруженный под слоем соломы в свинарнике. Смертная кровь несчастного ветеринара глубоко въелась в желтые струганные доски пола, сжигая их и обугливая.
Цюрупа бормотал молитвы, разбрызгивая освященную воду особой кисточкой. Хорошо, если этим и обойдется и не придется сносить павильон...
Чеглок развернулся на каблуках сапог: мимо нас двое красноармейцев провели профессора Низякина, со скрученными за спиной руками.
- Что же вы, гражданин Низякин, - в голосе начальника уже не чувствовалось ни улыбки ни веселья, - чтобы свинью оживить - человека убили?
Профессор резко вскинул голову и произнес убежденно:
- Я никакого человека не убивал. Я убил цыгана.
От такой убежденности мороз пробирал по коже.
18
- Товарищ Чеглок, так он что, и вправду Чернякова убил только, чтобы свою свинью оживить?
Начальник поздно вечером вызвал меня к себе в кабинет, чтобы обсудить ход расследования. За кружкой чаю с баранками.
- Да нет, Степан, тут все похуже завязано. Свинья эта - она не из простых свиней. Такую тушу раскормить из обычной свиньи, это, я тебе скажу, проще бегемота завести. Профессор, он давно колдовством баловался, еще с царских времен. Способ гигантских свиней выращивать он тогда же и придумал. Что за способ - он пока не сказал, только чует мое сердце, что без других жертв дело не обошлось. Свинья колдовством прямо пропитана.
- Так что же он, сумасшедший? - я отпил из жестяной кружки и откусил баранку. Вообще-то я любил чай сладкий пить и при этом от кольца колбасы откусывать. Вот только чувствую я, что еще долго мне на колбасу даже смотреть противно будет...
- Сумасшедший. Свихнулся на своих свиньях. Ему даже в голову не приходило, что людей нельзя колдовской свининой кормить. Он вообще, по моему, людей за людей не считал, только о своих свиньях беспокоился. А тут случись оказия...
Чеглок подцепил баранку ногтем большого пальца и щелчком забросил ее в рот.
- Заболела его свинья, - проговорил он, запив баранку чаем, - А все зелья остались под Рязанью. Ну, профессор ничего лучше не придумал, как позвать кого-нибудь из московских ветеринаров, кто жил поблизости от Нескучного. Ему кто-то Якова Чернякова и посоветовал. А цыган наш и вправду животину любил, вот и пошел ночью на больную свинью смотреть. Вот и посмотрел...
Чеглок опять отхлебнул чай. Я покивал головой. Все было понятно.
Обычный человек ничего бы не понял. Вот только цыган обычным не был. Его болезнь - вспомнил я, как она называлась, люцидопия - в конце концов его убила.
Увидев ауру околдованной свиньи - я не знаю, КАК она выглядела и не хочу этого знать, ветеринар как-то отреагировал, может быть, вскрикнул "Боже мой" или просто вздрогнул... Короче говоря, Низякин понял, что его тайна раскрыта. Он скрутил Чернякова - тот ни ростом ни силой не отличался, а все сумасшедшие невероятно сильные - связал и принес его в жертву.
В жертву своей свинье.
По очень простой причине: пока профессор возился с ветеринаром, свинья сдохла. И Низякин не придумал ничего лучшего, как поднять ее труп в виде вурдалака.
- Повезло нам, - побарабанил по столу пальцами Чеглок - очень повезло. Вурдалака, хоть человека, хоть свинью, вареной картошкой и зерном не прокормишь. Не сегодня-завтра она из свинарника бы выбралась и отправилась поискать себе человечинки...
У меня снова поползли по спине мурашки, крупные как моржи и ледяные... как моржи.
- Так что, Кречетов, считай, что если бы не ты - и жертв было бы... Вот капиталисты порадовались бы: в Совдепии хотели похвастаться своими достижениями, да прохлопали вурдалака!
Мурашки на спине начали приплясывать и водить хороводы.
- Да я... - забормотал я. Всегда смущаюсь, когда меня хвалят, краснею, прямо как дурак, - Это вы... И вообще проще можно было...
- Ты на меня свои медали не вешай, - шутливо погрозил пальцем Чеглок, - Проще, сложнее - это ТЫ способ придумал, как место найти, где смертную кровь пролили. Еще бы немного подумал и сам до всего допетрил.
- Да ну. Если бы профессор не забыл следы колдовства замаскировать...
Глаза начальника сощурились в улыбке:
- Так он не забыл. Ритуал проведен четко, как по книге, все маскировочные узлы вычерчены...
Я со стуком захлопнул рот, аж зубы щелкнули.
- Как, не забыл? А как же...
- А просто. Маскировочные узлы работали для ритуала поднятия вурдалака-человека. На вурдалака-свинью они не сработали.