Лойко Елена : другие произведения.

Тени исчезают с рассветом. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Во внешнем мире не выжить, там лишь разрушенные города, твари да странные, похожие на призраков, Тени. Живущие на небольшом клочке земли люди отгородились от опасностей силовым полем и Стеной и лишь изредка совершают вылазки наружу. Каждую ночь военные и караульные из мирных граждан встают на защиту своего маленького государства, и каждую ночь к ним приходят твари и Тени, чтобы исчезнуть с первыми лучами рассвета. Но все меняется, когда девушку по имени Айри начинает преследовать Тень. Бестелесный призрак приходит к ней каждую ночь и, кажется, пытается что-то сказать...
  
Пролог
  
  - Айри, там, - прошептал Том и показал на тропу. Они лежали на крыше заброшенного дома, в темноте, а внизу расстилался лес, покачивался, словно длинная шерсть неведомого животного. Над деревьями колко мерцали звезды, но их лучи не в силах были осветить землю. Фонари уже минут пятнадцать как погасли. Айри все ждала, когда они зажгутся вновь, таращилась в темноту, силясь что-то разглядеть, но перед глазами только темные пятна плясали. Есть там кто-то на тропе, или ей только просто сослепу мерещится?
  Том шевельнулся и поднялся, вскинув ружье. Айри едва могла различить мужчину: неясный силуэт на фоне звезд. Но Том что-то видел и, не дыша, целился в темноту.
  Тропа казалась сгустком черноты, таким же, как окружающие деревья и здания, таким же, как крыша у нее под ногами и животом. Внизу, между домами, отрывисто порыкивали твари, и у Айри сердце уходило в пятки, когда она понимала, что среди них могут оказаться и летающие монстры. Их так просто упустить в темноте, не заметить! А когда тварь упадет на нее сверху, вцепится когтями в спину, клыками - в шею, поздно будет. Не поможет зажатый в руке пистолет, и Том тоже вряд ли поможет.
  Когда из-за облаков выглянула луна, Айри выдохнула, а Том опустил ружье. Свет лег бледными пятнами на стену дома, на покореженные от времени ограждения балконов, на зарастающую травой дорогу. Посреди дороги стоял некто. Темный силуэт на фоне серого асфальта. Незнакомец поднял голову, и луна осветила его лицо, превратив его в бледное пятно с темными провалами глаз. Айри вскинула пистолет. Том остановил её движением руки.
  - Это Тень, - прошептал он. - Не трать патроны.
  Тень смотрела на неё, глаза в глаза, не шевелясь, и неясный силуэт казался слегка прозрачным. Скорее мужчина, чем женщина, скорее высокий, чем низкий. Губы раздвинулись, образовав темный провал там, где должен быть рот, зашевелились, словно Тень что-то говорила, да только звуков не было - лишь свист ветра в ушах да шелест листвы далеких деревьев. У Айри закружилась голова. Она опустилась ниже, оторвав взгляд от бледного, словно у утопленника, лица и практически уткнулась носом в грязную крышу. Сделала пару глубоких вдохов - полегчало.
  - Не смотри ей в глаза, - шепнул Том. Айри кивнула.
  Когда она подняла голову, Тени уже не было. Среди деревьев мелькали темные силуэты. Слева раздались выстрелы: кто-то палил по лесу вслепую. Том вскинул ружье, вглядываясь в темноту. Айри осмотрелась. За лесом следит множество глаз, но кто знает, что уже успело пробраться в город. Вокруг расстилались заброшенные кварталы: темные, безжизненные силуэты покинутых домов. Лишь вдалеке, на западе, звездочками фонарей мерцал город.
  Черная тень мелькнула на фоне огней - слишком высоко для обычной твари. Мысли Айри еще путались, но пальцы уже нажали на курок. Пистолет дернулся в руках. Мимо. Тень мелькнула - еще ближе - и вновь растворилась во мраке заброшенных улиц. Айри даже прицелиться не успела.
  - Том, там летают, - пробормотала девушка, презирая свою беспомощность.
  
  
Пять лет назад
  
  Прошло пять лет, но Айри помнила все, словно это было вчера.
  Солнце припекало с самого утра. Плакаты и ленты пестрыми пятнами закрывали облупленные стены домов. Под навесами прятались трубачи и барабанщики, и то тут, то там раздавались протяжные, печальные ноты: музыканты настраивали инструменты. Нарядные дети носились по улицам. Для них День Памяти был лучшим днем в году: ведь всем раздавали бесплатные сладости!
  Их городок был невелик: квадратный километр, огороженный стеной с колючей проволокой. На этом километре теснились друг на друге многоквартирные дома: одни получше, построенные еще до Апокалипсиса, другие - похуже, слепленные из подручных материалов: из листов железа, деревянных досок, местами - из кирпичей. Улицы с каждым годом становились все путаннее и уже, а новые дома смотрели в окна старым.
  Раньше город расстилался на многие километры, но все изменилось: электростанция работала все хуже, все чаще прорывало трубы. Однажды стало ясно, что свет и воду можно сохранить только на маленьком клочке земли, для избранной группы людей - и эти люди переселились в квартал, который прежде занимала тюрьма, застроили его, обжили, укрепили - и перестали беспокоиться о внешнем мире. К востоку от укрепленного пятачка земли тянулись теперь разрушающиеся дома, лишенные света, воды, канализации и отопления. Там все ещё жили люди: те, кому не хватило места в укрепленной части города.
  Раз в год, на праздник, ворота бывшей тюрьмы открывались, чтобы жители окрестных земель вместе с горожанами могли вспомнить былое, помянуть ушедший мир, и увидеть, что жизнь продолжается. В эти дни вдоль центральных улиц стояли вооружённые патрули: беднякам, пришедшим с востока, никто не доверял, и вглубь города их не пускали. Да что там, даже в город пускали не всех, а лишь тех, кто мог заплатить за вход: небольшую, по меркам горожан, сумму, но ощутимую для жителей окрестностей.
  
  
  День Памяти был также Днем Специй. Ведь только в этот день можно было попробовать пряные блюда. Их подавали в маленьких корочках хлеба: булочку резали пополам, вытаскивали мякиш - он пригодится еще, для котлет - и внутрь клали кусочек мяса или овощей, приготовленных со специями. Специй осталось мало, так что экзотикой только баловались, а хлебом - наедались.
  Работа в столовой тянулась весь праздничный день. Сперва нужно было помогать с уборкой: мыть полы, протирать столы, расстилать скатерти. Скатерти тоже были специальные, праздничные, так что столовая напоминала осенний лес: рыжее пятно - там, зеленое - тут, красное - в углу у окна. Едва столы накрыты - нужно помогать на кухне. Айри чистила картошку и слушала, как трубы за окном выводят праздничный гимн - яркий и сочный, как запах специй и краски плакатов.
  Усиленный громкоговорителем голос вещал: "Мы собрались здесь в День Памяти, чтобы почтить тот мир, который мы навсегда потеряли. И пусть наша скорбь сильна, мы продолжаем бороться. Мы многое сделали за это время! Наши доблестные военные сражались с тварями, чтобы обеспечить спокойный сон мирных граждан..." Военные - от этого слова Айри становилось тепло. Хоть она и не могла видеть, она знала, что сейчас по узким улицам едут в ряд, одна за другой, боевые машины пехоты, а на них сверху сидят военные - в форме, при параде, в орденах. И среди них, вместе со всеми - её отец.
  Трубы звучали мощно, солнечно, и жизнь была хороша. Пройдет праздник - и у нее будут деньги на платье для летнего бала. И даже на туфли и сумочку! И это будут самые лучшие платье, туфли и сумочка в городе, не будь Айри дочкой военного!
  Один за другим члены Совета произносили свои речи. Айри на мгновение подошла к окну - отдохнуть от жара печек.
  Столовая "Биг Бен" находилась под крышей в одном из самых высоких зданий города. Люди, уставшие от темноты нижних этажей, с радостью поднимались сюда, невзирая на множество ступеней. Из окон открывался вид на мир за Стеной: на юг, где виднелись посевы и пастбища, и на восток, где остался покинутый город. Там чернели провалы окон, покачивались выросшие на крышах и балконах кусты и маленькие деревца. У одного из домов провалилась крыша, другой заметно покосился.
  С улицы доносились обрывки речей: "С каждым годом мы пробираемся все дальше за пределы защитного поля. Мы исследуем все больше заброшенных территорий. Близок тот день, когда мы найдем других выживших!" Выступавшего не было видно. Вообще не было видно ни площади, ни центральных улиц. Только растяжки на соседних домах: "День Памяти", "Мы не сдадимся!", "Мы помним". На востоке по небу тянулись радужные полосы: зеленая, желтая, красная, - бледные, но различимые. Защитное поле снова сбоило.
  Бросив последний взгляд на улицу, Айри отправилась работать.
  Поварихи суетились между столами и плитами, приговаривая: "Кексы еще не допеклись, сейчас, сейчас я достану мясо, режь булочки уже, режь булочки..." Девочки-помощницы носились из кухни в столовую и обратно, разнося и расставляя блюда, и Айри присоединилась к ним.
  Девушка как раз доставала мякиш из булочки, когда пришла Дея - начальница склада - и утащила Айри с собой. Она выдала большой поднос со старыми, уже зачерствевшими, но еще съедобными конфетами и сказала: "Иди. Раздавай детям".
  Стоило Айри встать у входа в столовую, как появились первые посетители. Они заполнили зал, как дождь заполняет чан водой: сперва редкие капли падают на дно и смотрятся так одиноко на огромном пространстве, но потом дождь начинает лить сплошным потоком, наполняя все вокруг шумом и гулом. Так и посетители, сперва одиноко проходившие в двери, вдруг хлынули огромной толпой. И посреди людского потока крутилась Айри, пытаясь с каждым быть вежливой и приветливой.
  - Здравствуйте! Добро пожаловать в столовую "Биг Бен"! Возьмите конфетку, можно взять только одну... Здравствуйте! Добро пожаловать в столовую "Биг Бен"... Здравствуйте... - от улыбки сводило скулы, но Айри была счастлива.
  Жившие до Апокалипсиса люди умели делать вещи на века. Конфеты не портились годами, только черствели и шоколад белел. Дети радостно сосали зачерствевшие сладости и хвастались друг перед другом: "А у меня фантик красный! А у меня голубой, смотри! А у меня смотри что написано! А у тебя что?" Матери бегали вокруг них и повторяли: "Только не грызи! Соси, не грызи!" Айри стояла у входа, приветливо улыбаясь и предлагая поднос каждому зашедшему ребенку.
  - Здравствуйте! Добро пожаловать в столовую "Биг Бен". Здрав... ой, папа, привет! - но не было даже времени поговорить, следом шла мать с ребенком: - Здравствуйте! Добро пожаловать в столовую "Биг Бен". Возьмите конфетку, пожалуйста.
  - Возьми у тети конфетку, - сказала ребенку мать, и Айри мысленно передернуло: "Мне пятнадцать лет, какая я тебе тетя!" - но девушка переборола себя, наклонилась и протянула ребенку поднос.
  - Как тебя зовут?
  - Макс! - сказал малыш и замер, не в силах выбрать конфету. Штанишки были ему коротковаты, а водолазка - велика, так что рукава подвернули, наверное, раза по три.
  - Смотри, есть желтенькие, есть красненькие, есть синие... ты какую конфетку хочешь?
  - Самую вкусную... - проговорил малыш.
  - Они все вкусные, Макс, выбирай, не задерживай людей! - торопила ребенка мать.
  - Берите синюю, - посоветовала Айри. - Таких на складе больше не осталось.
  Надо было видеть их глаза: круглые и восторженные глаза ребенка, изумленные - матери. Но это длилось лишь мгновение, а дальше - снова:
  - Дравствуйте, добро пожаловать столовую "Бин Бен"... - язык уже начинал заплетаться. Люди приходили и уходили. Отец стоял в стороне, улыбаясь ей - морщинки разбегались лучиками от уголков его глаз.
  - Нет, я вам уже давала конфетку. Я помню, что я вам уже давала конфетку!.. Дравствуйте, добро пожаловать столовую "Бин Бен"...
  Солнце проделало свой путь по небу и постепенно клонилось к закату. Айри и не заметила, как отец ушел. Поднос со сладостями опустел. Оставшись без дела, девушка стояла на кухне и собирала хлебным мякишем пряную подливку с подносов - уже остывшую, но все еще вкусную.
  - Оголодала? - спросила одна из поварих сочувственно. Сэлма. Самая пожилая и самая добрая, с ямочками на щеках и седыми кудряшками, спрятанными под колпак.
  - С утра не ела, - кивнула Айри, спешно запихивая за щеку еще один кусок мякиша. - Подливка ощень вкушная.
  - Мясо тоже было вкусное, - ответила Сэлма. - Но уже закончилось.
  И снова - беготня, работа. Теперь нужно было уносить и мыть посуду, убирать скатерти, подметать полы. На улицах снова заиграла музыка: там начинались танцы. Но Айри было не до них: она скоблила поднос, периодически таская что-нибудь из объедков со стола. Хотелось есть, но еще больше хотелось упасть и не шевелиться.
  Другие девочки, помогавшие на кухне, одна за другой отпрашивались и убегали танцевать, но Айри продолжала работать. Ей нужно было самое лучшее платье на весеннем балу. Она обещала работать, пока всё не уберут. И она своё отработает!
  На пару минут они с поварихами отвлеклись, когда начался праздничный салют. Сперва было три залпа из разных оружий, а потом взлетели над городом ракетницы, взорвались пестрыми, яркими цветами: красная, синяя, зеленая, желтая...
  - Четыре, - печально вздохнула Сэлма. - В прошлом году было пять. Экономят...
  Вновь послышалась музыка. Девушка с поварихами отправилась на кухню, чтобы продолжить уборку.
  
  Айри возвращалась домой глубокой ночью. На улицах было тихо и пустынно, но дух прошедшего праздника чувствовался во всем: пахло проехавшими машинами, пахло салютом, на улицах валялись пестрые фантики, по стене соседнего дома хлопал наполовину оторвавшийся плакат. С востока доносился печальный, протяжный вой: то выли вышедшие на охоту твари. Воздух был тревожным и густым, но небо - чистым и звездным.
  Айри всегда радовалась чистому небу. В такие ночи твари вылазят из своих нор, бродят по округе, подбираются все ближе к Стене. В такие ночи опасно отправляться на вылазки - и все военные сидят дома, ждут непогоды.
  Отец и правда был дома, когда Айри вернулась. Он ждал её, сидя на диване, и читал какую-то из старых книг - печатных, сделанных еще до Апокалипсиса.
  Айри любила их маленькую квартирку: две комнатки и душевая, в которой пару часов в день бывала вода. Отец сам побелил осенью потолки, и вместе они покрасили пол. Айри нарисовала на стенах зелёной краской холмы, синей и белой - небо с облаками. Если встать посреди комнаты, казалось, что ты в поле, и можно было даже представить, как дует ветер и припекает солнце.
  - А я тебе кое-что рассказать хотел, - сказал отец. - О тварях.
  Он смотрел на Айри уставшими от чтения глазами, и девушке захотелось отправить его спать, причем срочно:
  - Папа, давай завтра? - попросила она. - Я очень, просто безумно устала. И ты, я думаю, тоже.
  - Заработала на платье?
  - Да! Я буду самой красивой выпускницей в городе! - улыбнулась девушка.
  - Ты будешь самой красивой, даже если придешь в лохмотьях, - улыбнулся отец, но Айри только посмеялась.
  Она отключилась, едва упав на кровать. Ей показалось, что прошло всего мгновение, когда отец пришёл её будить. В голове крутились тарелки, конфеты и лица людей - калейдоскопом. Она что-то не доделала? Не домыла?
  - А... что... спать хочу... - бессвязно бормотала она, пытаясь отмахнуться от отца.
  - Айри, мне нужно уходить... - Мысли путались в голове. Лиловая вспышка молнии озарила комнату.
  - Хорошо... иди...
  - Айри, - отец вновь потрепал её по плечу, а потом погладил по голове и сказал: - Совсем вымоталась, девочка.
  Поцеловал в щеку - и вышел. Щелкнул входной замок, и Айри провалилась в забытье - на долгих несколько часов.
  
  Ей снилась тварь, что пришла за конфетами в столовую, и снайперы, стрелявшие по твари. Темная тень носилась среди пестрых столов, переворачивала их и рычала: "Где конфеты? Где мои конфеты?!" Айри же пряталась в углу и испуганно бормотала: "Вы уже получили свою конфету..." Её поднос был пуст, а тварь была зла - и от этого становилось еще страшнее. "Я всегда получаю свое", - прорычала тварь, подбираясь к девушке всё ближе.
  Айри проснулась, но долго не могла успокоиться. Она все еще видела черную оскаленную морду с глазами навыкате. По желтым белкам глаз извивались красные ниточки сосудов, и взгляд был недобрым.
  И тут Айри словно ведром холодной воды окатили. Ночная непогода, будивший её отец - все сложилось воедино. Военные всегда отправлялись на вылазки в грозу. Гроза отпугивает тварей - и позволяет людям беспрепятственно добраться до ближайших складов, найти там что-нибудь полезное - и вернуться обратно засветло.
  Отец ушел ночью на задание, на котором можно погибнуть - а Айри даже не поняла! Из-под одеяла не вылезла, на прощание не обняла, до двери не проводила! Броситься бы за отцом, догнать его - да уже поздно. На улице светло. Тучи еще закрывают солнце, но кое-где уже проглядывает голубое небо. Сколько же часов прошло?
  "Всё в порядке, всё хорошо, не волнуйся, в следующий раз проводишь..." - говорила себе Айри, но на душе было неспокойно. Не в силах больше спать, Айри встала и побрела в соседнюю комнату.
  В пасмурном свете обшарпанный пол и продавленный диван выглядели особенно печально. Сине-зелёные стены, так радовавшие её вчера, казались слишком темными и тревожными. Перед глазами всплыли одна за другой картины прошедшего дня: парад, который она не посмотрела, отец в столовой, с которым не поговорила, ночной разговор, от которого отмахнулась. И все ради какого-то платья! Что за глупость, это же никому не нужная тряпка!
  "Всё хорошо, всё в порядке, не волнуйся..." - бормотала она, но на сердце было неспокойно. Айри перебирала стоявшие на полке книги, пытаясь угадать, какую же читал вчера отец. Всё тщетно. Она не могла вспомнить. Что хотел рассказать ей отец про тварей? "Узнаю в следующий раз". Да вот только внутренний голос, упрямый внутренний голос, который всегда всё знает наперёд, холодно отрезал: "Не будет следующего раза".
  Когда в дверь постучали, девушка уже знала - чувствовала - кто к ней пришел.
  - Айри Грэхем, можно нам пройти?
  Деньги, заработанные на платье, она потратила на цветы для похорон.
  
  
***
  
  Айри не заметила, как Том оказался рядом.
  - Смотри на лес, - буркнул он. Она присела на крышу и, широко раскрыв глаза, вглядывалась в темноту леса. Кто-то, не выдержав, зажег фонарь на батарейках. Бледный луч шарил по деревьям, выхватывая полосатые стволы и трепещущие листья. Берёзы? Когда они занимали посты на закате, лес был еловым, но в этих местах всё меняется быстро.
  Сзади раздался выстрел. Один, второй. Том жив, и он в кого-нибудь да попадет. Иначе это будет не Том.
  Выстрелы прекратились. Судя по звукам, мужчина за её спиной вставлял патроны в магазин. Девушка огляделась: постовые были на местах. И справа, и слева - она видела их силуэты на зданиях, но никто не двигался, все замерли в ожидании. Одинокий луч всё также шарил по деревьям, но он скорее раздражал, чем помогал. Как можно различить что-то в темноте, если неподалёку - яркое пятно?
  Айри повернула голову, стараясь не смотреть на свет. Взгляд против воли обращался к потрескавшейся дороге. Слишком тревожно качались деревья вдоль тропы, слишком густыми казались тени. Вот что-то мелькнуло там - точно мелькнуло. И замерло в ожидании. Сбоку плясал свет фонаря, отвлекая.
  - Выруби чертов свет! - крикнула Айри.
  - Не видно ни хрена! - крикнули ей в ответ.
  С соседней крыши тоже послышалось:
  - Выруби, мать твою! - но Айри уже не вслушивалась. Присев у ограждения, она смотрела в темноту. Вскинула пистолет, прицелилась, выдохнула - и что-то просвистело прямо у её уха. А потом тяжелая туша рухнула на неё, придавив и не давая встать. Тварь! От гладкой, жесткой шерсти пахло мускусом, когтистая лапа проскребла по крыше прямо у неё перед лицом, а узкая морда была близко - только голову поверни. Айри заверещала что есть сил, забарахталась, пытаясь выбраться, и каким-то невероятным усилием скинула зверя с себя. Раздался выстрел, потом ещё один. Том стрелял по тварь в упор, стоя прямо над ней.
  Туша дважды дернулась - и замерла.
  Сердце Айри колотилось где-то в горле, а руки дрожали. Внизу по цепочке, один за другим, зажигались фонари.
  - Ты жива, не ранена? - спросил её Том. Девушка осмотрела себя, пошевелилась, прислушиваясь к своему телу. И только тут заметила странную палку с оперением, что торчала из груди твари. Палка была, наверное, с палец толщиной. - Айри?
  Не говоря ни слова, девушка протянула руку. Она уже понимала, что торчит из груди у зверя, - но не могла поверить своим глазам. Когда пальцы Айри прикоснулись к жесткому и упругому оперению, Том произнес:
  - Это стрела, - и его голос звучал удивленно.
  
  
***
  
  Когда небо на востоке начало светлеть, твари устремились в лес. Они спешили скрыться в темноте, пока не встало солнце. Люди, ободрённые приближением рассвета, погоняли четвероногих врагов криками, стреляли им вслед. Айри видела, как умирала на земле, поскуливая, тварь, и не чувствовала ничего, кроме усталости. Её слегка подташнивало, и голова кружилась, но нужно быть сильной, иначе кто возьмет её в следующий раз охранять границу?
  - Я тебя не подвела? - спросила она Тома.
  Том лишь коротко помотал головой. Он был невысокий, худощавый, с простыми, незапоминающимися чертами лица. Темно-русые волосы, лицо, загоревшее до бронзового цвета, тусклые голубые глаза, щетина. Том разговаривал мало и редко, словно при рождении ему был выдан чёткий лимит слов: превысишь - умрёшь. И Том экономил слова, часто помалкивал, редко улыбался, но всегда был готов подставить плечо и поддержать.
  Когда Айри просилась в караул, её не захотел с собой брать никто, и лишь Том сказал: "Со мной пойдет". И всё. Три коротких слова - и Айри действительно идёт с ним, залезает на здание и там, в темноте, старается быть полезной и не мешаться под ногами. Хотелось бы ей караулить тварей с кем-то другим? Наверное - нет. Том не умел говорить комплименты, но ругаться он, кажется, тоже не умел. По его непроницаемому лицу невозможно было угадать, что он думает и что чувствует, словно когда-то, много лет назад, он запретил себе любые эмоции.
  Мужчина какое-то время разглядывал тварь, а потом подошёл к мертвой туше, поставил ногу ей на грудь и попытался выдернуть стрелу. Стрела поддалась не сразу и, вылезая, разодрала рану ещё сильнее.
  - Страшная вещь, - произнес Том задумчиво, разглядывая свой трофей. Трофей был почти метр в длину, металлический наконечник жутковатого вида поблескивал от крови. Айри подумалось вдруг, что простая пуля выглядит куда гуманнее.
  - Стреляли из леса, - сказала девушка. - Быть может, кто-то выстрелил по твари, чтобы она не напала на меня?
  Том посмотрел на неё, как на сумасшедшую, и спросил:
  - А может быть, стреляли по тебе?
  
  
  Они спустились вниз, когда солнце первыми лучами осветило лес. Стены здания уже давно пошли трещинами, в паре мест из лестниц выпали куски бетона, и железная арматура торчала наружу. Айри казалось порой, что еще немного - и пол рухнет у неё под ногами, но пол каждый раз выдерживал.
  Их встречал свежий воздух нового дня - еще одного дня, который удалось отстоять. Караульные курили на улице, и терпкий запах табака перебивал даже утреннюю свежесть. Но Айри этот запах успокаивал, как успокаивал утренний свет - и ночная гроза.
  Военные проверяли списки и забирали выданное на ночь оружие. Жителям восточных кварталов иметь свое оружие запрещалось. Его привозили вечером, раздавали караульным, а утром собирали, чтобы увезти обратно в Город. Когда Айри отдавала свой пистолет, её смерили недовольным взглядом, но ничего не сказали. Наверное, слышали ночной вопль.
  Тела тварей исчезали. Айри подошла к одной из темных туш. Зверь бесформенной кучей лежал у стены: его шкура, словно подтаявшая, расплывалась, облепляя скелет, - черная, масляно блестящая, как нефть. Морда ещё была видна: длинная, узкая, с рядами мелких, но очень острых зубов. Лапы раскинуты, словно во время бега, хвост с шипами оставил царапины на стене. Когда солнце осветит это место, от твари не останется ничего - даже мокрого пятна.
  - Эй, Том, что там у вас случилось? - спросил Элрик, подходя к ним. Он был раза в полтора выше Тома, и выглядел так, словно мог его завязать в узел голыми руками. Бицепсы на его руках больше напоминали головы младенцев, которые пытаются прорвать кожу и выбраться наружу. Рыжая борода мужчины торчала клочьями в разные стороны. Бритая голова была покрыта наколками с какими-то причудливыми символами: Элрик любил рассказывать байки о том, что значит та или иная татуировка, только вот истории у него всякий раз выходили разные. Но разве найдется смельчак, который решится обвинить Элрика во лжи? - Это что, стрела?!
  Том неопределенно кивнул. Это был один из трех его самых любимых ответов: кивнуть, пожать плечами или показать куда-то рукой.
  - Откуда взял?
  - Из леса прилетела, - мужчина пожал плечами, словно говоря: "И чего тут такого?"
  Элрик перевел удивленный взгляд с Тома на Айри, а потом панибратским движением сгреб девушку в охапку.
  - На него надежды нет, но ты-то, малышка, объяснишь мне, что у вас произошло?
  От него пахло потом, сигаретами и давно не стираной майкой. Это был уже почти ритуал: Элрик пытался её поймать, она уворачивалась или вырывалась. Вот и сейчас, возмущаясь, Айри пыталась вывернуться у него из-под руки. Том наблюдал за ними, готовый в любой момент прийти на выручку. Так родители наблюдают за детьми, позволяют им набивать шишки там, где безопасно, но всегда встают грудью на защиту, стоит только возникнуть реальной угрозе.
  - Элрик, отпусти! Отпусти, кому говорю! Ничего не расскажу, пока не отпустишь!
  Мужчина убрал руку так резко, что она чуть равновесие не потеряла.
  - Ну что же ты такая вредная-то? Отпусти да отпусти! Ни капли дружелюбия! Где стрелу взяли, рассказывайте! Иллюзия поди?
  Да не тут-то было. Солнечные лучи освещали их фигуры, падали на потемневшее от крови древко стрелы, на железный наконечник и серо-белое оперение. Бурые пятна исчезали, не в силах выдержать встречи с дневным светом. Но дерево и металл пропадать не собирались. Элрик сквозь зубы выругался. - Что за ... тут творится? - сказал он уже громче. Последние следы крови пропадали с металла. Тварь, все ещё лежащая в тени, уже практически исчезла. Но стрела не стала тоньше ни на миллиметр.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"