Он опять проснулся посреди ночи толком не понимая что не дает ему спать в течении двух недель. Вдалеке слышался шум завода, но он был слишком слаб для того что-бы мешать сну здорового мужчины. Дом стоял на пустыре и вокруг ничего не было, окромя фамильного склепа где уже не одно поколение погребали его родственников. Он понимал, что и ему не избежать этой участи. Он поднялся и оглядел комнату: местами облезлые обои, массивное окно с мутными стеклами которые, вероятнее всего, были старше его в два, а то и в три раза, и жуткая картина. Картина было действительно жуткой, но снимать ее он не решился, так-как в завещании дяди было очень четко сказано - "Ни в коем случае не менять ее местоположение". Само полотно изображало видения воспаленной фантазии ее автора ?Є нечто с бесчисленным количеством щупалец на фоне звездного неба медленно наползало на ночной город. Ему никогда не приходилось видеть таких картин до этого, и наверное из-за своей в высшей степени нелюбви к несуществующим вещам изображенное на ней вызывало у него некий сакральный трепет граничащий со страхом. Если бы не тяжелое материальное положение он бы никогда не согласился жить в этом доме и постарался бы поскорее его продать.
На заводе зазвучала сирена. Два часа как миновала полночь и он опять проснулся от этого непонятного чувства. Тревога? Страх? Нет, это чувство было куда глубже и уходило своими корнями в те времена когда первобытные люди сидя в ночной пещере не могли быть уверенными в том, что увидят рассвет. Вот также и он каждую ночь просыпался и не знал доживет ли до утра. Обычно от момента пробуждения до начала "представления"как он это именовал проходило около часа и он решил сходить вниз и немного выпить.
Спустившись в кабинет своего покойного дяди он налил себе бренди и осматривался по сторонам. Ничего примечательного на первый взгляд не было. Но за время своего проживания в доме старика он заметил, что во всех углах начерчены неизвестные ему символы. Личная библиотека старого Уэйтса была огромна, но к сожалению никто, в том числе и его племянник который унаследовал ее, не мог понять о чем же книги которые стройными рядами стояли на полочках ?Є они все как одна были на непонятных языках которые не смог определить даже лингвист местного университета. Опустошив второй бокал он решительным шагом поднялся наверх и по короткому низкому коридору проследовал к спальне с картиной. Стоит заметить, что в доме были еще спальни, но он сам не мог понять почему ему хочется спать только в той, где на стене висит странная картина и что-то не дает ему спать. Удобно расположившись на кровати он стал ждать.
Спустя некоторое время послышалось далекое журчание волн и он почувствовал вонь тухлой рыбы. "Началось" подумал он. Медленно, как бы боясь сделать резкое движение он перевел взгляд с потолка на картину. Как он и думал "представление"началось. Медленно двигая щупальцами чудище продолжило свой марш на город. Он видел как в окнах загорались огни и как люди покидали свои жилища. Ему нравилось как дома выстоявшие не одно десятилетие ломались под напором щупалец как песочные замки. Нравились искаженные ужасом лица людей. Нравилось то, что он чувствовал себя в этот момент не безработным клерком, а тем кто наводит страх и вселяет ужас. Он был им. Он был этим чудовищем с мириадами щупалец которые хватали столбы, крушили дома и разрывали человеческие тела на ошметки. Ему нравилось это и он не хотел знать почему с каждой ночью ему все сложнее опомниться после "представления". Он помнил, что скоро нужно будет отвести глаза от картины, но не хотел. Он медлил все больше и тут увидел то чего никогда не видел во время "представлений" прежде. Он увидел пустырь посреди которого стоял ветхий особняк, а недалеко на север был склеп. Он подошел немного ближе и используя щупальце с глазом заглянул внутрь через окно в спальне. На кровати лежало его тело изъеденное червями. На лице застыла улыбка а в пустых глазницах клубилась тьма и копошились белые, словно мел, черви. Улыбнувшись он медленно пополз к городу. Нужно еще многое успеть но теперь ему некуда спешить ?Є можно всласть наиграться с этими жалкими тварями.