Поезд шёл через лес. В окнах мелькали деревья, а мы, все семеро, заняли целое купе и ещё пару мест. Но уже через полчаса, как водится, стеклись в одно общее купе. Компания подобралась шумная - Михай и Витька, мордатые и весёлые, их жены, сидящие рядом, я, и ещё две каких-то девушки, приглашённых Витёй, имён которых я не знал, но при взгляде на них возникало пресловутое "дежавю", будто где-то я их видел. Михай и Витя, лучшие друзья, были подводными охотниками, потому разговоры вели в основном на темы подводные. Но менее весело от этого не было. Мы ехали отдыхать, а грустных историй нам не хотелось. Их жёны - домохозяйки, освободились от назойливых отпрысков, и трещали параллельно с мужьями на каком-то женском языке. Две Оставшиеся Девушки, не зная кого слушать- мужей или жён, открыв рты смотрели то на одних, то на других и пытались вставить словечко, но при общем гвалте их постигали неудачи, и в конце концов они начали говорить друг с другом, причём насколько я понял, они даже не были знакомы между собой. Я, ваш покорный слуга, возлежал на второй полке и слушал весёлые истории подводной братии.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и на сон грядущий выпив чаю, мы все разошлись.
2. Свет синих туч
Мы прибыли утром, когда солнце еще только освещало тучи над горизонтом. Но будильник его ещё не прозвенел, поэтому оно не спешило выглядывать из-за горизонта. На станции было прохладно и зябко, но согретые чаем, мы не отчаивались. Вытащив вещи, благо было их немного, мы закинули рюкзаки за спины и пошли в сторону Мишкиного дома. Дом остался ему в наследство от бабушки. Домик был опрятен и на вид напоминал викторианский особняк. Мрачные, почерневшие стены резко контрастировали с синими тучами в небе над домом. Окна чернели, недобро поблёскивая. Пройдя через калитку, я поразился, насколько мрачен этот дом. В старинных романах именно такие дома избираются романистом для того, чтобы заселить его привидениями. Подозрительно посмотрев на дом, я спросил Мишу, есть ли тут привидения?
- Какие?- Миша расхохотался,- здесь и крысы уже все ушли в леса. А привидений я не видел, да и не существует их.- Михай успокоился, и рассеянно посмотрел на дом.
- Ну чего встали?- спросил он, когда мы остановились перед небольшой лестницей на веранду,- не тормозите!
Потом достал ключи и открыл дверь в дом. Со скрипом она отворилась, и тьма дома поглотила семь силуэтов.
3. Печальная шкатулка
Когда глаза привыкли к темноте, я увидел стоящие около лестницы наверх старинные часы, и рядом расположились два дверных проёма без дверей, ведших, как выяснилось в кухню и в гостиную. Небольшой на вид, внутри дом был очень просторным, и пустым. Ни звука ни раздавалось здесь, и все звуки тонули в тишине уже через пять-шесть шагов. Часы громко, на удивление громко отсчитывали секунды, и я удивился, когда понял, что их слышно везде, где бы я ни находился. Все рассыпались по комнатам, раскидывая вещи. В это время часы уже громко били семь часов.
Мне досталась комната с теми двумя приглашёнными Витькой девушками. Я бросил вещи, и не заморачиваясь более по этому поводу, пошёл шататься по дому. Под лестницей я обнаружил люк в подвал. Света в нём не было, потому, порывшись в сумке я нашёл ручной фонарик и поплёлся к люку. Внутри было сыровато и темно. Рассеяв немного тьму, я начал бродить по нему, натыкаясь на всякий хлам. Подвал был огромным. Непонятно, кто строил его, но он казался бесконечным. Пройдя еще с десяток шагов, я взвыл от боли. Угол стола пришёлся как раз возле паха, и точно в болевую точку. Осветив стол, я мгновенно забыл про боль и про всё остальное. На нём стояла открытая шкатулка, покрытая толстым слоем пыли, и фигурка изображала танцующую пару. Я завёл её. Полилась мелодия, и я смотрел на кружащуюся пару. Постепенно, ощущение тревоги возникло в моём разуме. Вокруг всё засветилось темно-синим цветом, почти незаметно. Тревога начинала нарастать, и тут я понял, что не могу оторвать глаз от кружащейся пары, как ни стараюсь. Мелодия, поначалу бывшая довольно плавной, стала абсолютно непонятной и чуждой, просто невыносимой. Меня охватила дрожь. Внезапно от кончиков пальцев по всему телу пробежала болезненная волна, и я выронил фонарик. Всё вокруг издавало почти невидимый свет, и шкатулка казалась чернее чёрного на фоне всех этих вещей. Я осознал, что не могу сдвинуться с места. По телу начали пробегать волны боли, такие же как и первая, но постепенно наращивая силу. Я застонал от напряжения, но не смог пошевелить и пальцем. Боль усиливалась, а я стоял неподвижный, чувствуя, что сейчас кости начнут ломаться. И точно - раздался тихий хруст, и безумная мелодия уносила меня в бессознательность. Я потерял сознание.
4. Висельники
Я очнулся в лесу. Наступили сумерки, и чей-то тихий холодный свист разносился над лесом. Всё было будто нереальным. Небо было абсолютно тёмным, без звёзд. Рука раздулась и ныла, при каждом движении давая о себе знать жгучей болью. Вдруг у меня за спиной раздался скрип, похожий на звук шагов. Быстро обернувшись, я вскрикнул от ужаса - на ветке дерева висел человек. Я бросился бежать без оглядки, и вдруг увидел второго висельника. Тот висел, покачиваясь на ветке впереди. Я развернулся, и бросился бежать куда глаза глядят, но вскоре остановился. Паника овладела мной. Все ветви вокруг были заняты висевшими телами, куда бы я не глянул. С диким воплем я побежал, обминая висящих, и вдруг увидел свет. Мерный, переливающийся, он был частью иного мира. Из последних сил я устремился к нему.
Свет набирал силу, и когда я уже подбегал к нему я увидел мерно раскачивающуюся петлю, предназначенную, как я понял, для меня. Пробежав мимо, я влетел в самый центр сияния, ослепившего меня.
5. Дом
Пробуждение было ужасным. Болело всё тело. Рука же превратилась в сосредоточение боли. Вокруг меня бегали мои друзья, вытащившие меня из подвала.
- Аккуратнее надо быть, Саша! - заявил Миша,- там у меня столько хлама старого - закачаешься! А ты споткнулся, руку сломал... Растяпа...
Только и смог я прохрипеть:
- Не трожь... не трожьте шкатулку!..
Миша, стоявший рядом, внимательно посмотрел на меня:
- Ты сначала объясни, какую? Тебя два часа назад со сломанной рукой нашли в подвале... Почему не взял нормальный фонарь? Споткнулся, и об стол...
- Там... на столе...
- Нет там никакой шкатулки, Паша, нету! - Миша смотрел на меня с удивлением,- я там еще ребенком лазил, и сейчас всё осмотрел. Нету ни черта...
Приехал врач - почти пожилой мужчина с суровым, изрезанным морщинами, обветренным лицом. Он обезболил руку, и приведя руку в нужное положение, наложил гипс. После чего Миша вручил ему двести рублей, и тот уехал.
До сих пор я лежал, глядя в потолок, потому что от усталости не мог двигаться. И когда я повернул голову и посмотрел на Мишу, я вскрикнул.
У него за спиной находился портрет той самой танцующей в шкатулке пары. Их взор следил за мной.
6. Записка
У меня случилась истерика. Витя с Мишкой меня успокаивали, и вывели наконец в коридор.
- Подумай только, Паша! Чегой-то ты взбеленился? - убеждали меня они,- картины испугался?
- Да, испугался! - я уже более-менее успокоился, но говорил резким сорванным голосом,- это та самая пара, из шкатулки!
Эта картина настолько напугала меня, что я начал даже икать. Это были они, без всякого сомнения, и смотрели на меня, следили, пока могли видеть. Я упросил друзей постелить мне в самой шумной комнате, без картин и шкатулок. И когда наконец лег на кровать, вздохнул с облегчением.
Проснулся я через три часа. Было около пяти вечера. Все вокруг почему-то говорили тише, ходили медленнее, и вобще вели себя загадочно. Я спросил, что случилось.
Одна из девушек(как оказалось, её зовут Вика), принялась объяснять:
- Понимаешь, Миша нашёл записку на центральном столе, когда мы ужинали все вместе,- она всхлипнула,- я бою-ю-сь!
Тут ко мне подошёл Миша:
- Понимаешь, тут странная записка возникла на столе, хотя никто её не писал, и в дом никто не приходил, кроме врача, но в кухню тот даже не заглянул. Может ты чего поймешь,- и он передал мне записку. Я начал читать:
"Дорогие герои! Интересно смотреть на вас, удивляясь и управляя вами, делать вид, что вы делаете всё сами. Хотя на деле вы всего лишь марионетки моих идей. Ваш Автор"
Прочитанное потрясло меня до глубины души. Получалось, что мы - всего лишь слово, ведомое Автором. Какое я ничтожество, если дело обстоит так, как написано в записке.
- И что теперь? - спросил я Мишу, лишь для того, чтобы узнать, что он думает по этому поводу.
- А ничего.- ответил Миша,- будем сматывать удочки. Хрен его знает, что здесь такое случилось, но мне это не нравится.
Я ничего не сказал. Витя подошёл к камину, облил дрова спиртом и бросил спичку. Дрова вспыхнули, обогревая мне ноги. Я блаженно сощурился.
7. Куб
Следующее утро ознаменовалось громким визгом. Визжали из соседней комнаты, громко и пронзительно.
- И-и-и-и! - уже дрожащим голосом выводила Вика, когда мы прибежали на вопль. Та таращилась в окно, тыкала пальцем, и рыдала.
- Чего орёшь? - рявкнул я. Она резко замолкла, и икая начала объяснять:
- Там... Там... п-посмотри...
Я подошёл к окну и обалдел. За окном простирался садик, но неподалёку он заканчивался. Вот только сейчас он не заканчивался привычным забором. Выглядело это так, будто нас поместили в полупрозрачный куб из мутного, грязного стекла, и его грани будто срезали всё остальное пространство мира, оставляя лишь нас вместе с нашим убежищем. Сквозь стекло ничего видно не было, потому Миша решил пойти на разведку. Витя начал его отговаривать. Постепенно препирания переместились в прихожую, потом на улицу. Михай был волевым человеком, который ни за что не согласится отступить от своего решения. Я подошёл к открытой входной двери и выглянул наружу. Стены куба не были статичны, не были из стекла. Они двигались, напоминая буро-зелёное месиво, непрерывно и непредсказуемо. Михай и Витькой уже подошли к грани куба. Миша с отрешённым любопытством смотрел на стену, будто что-то там увидел, такое интересное. Его друг уже перешёл на матюги. Тут лицо Михая перекосило, и он молниеносно ударил в серо-зелёную стену кулаком. Внезапно, стена отреагировала. Раздался громкий хлопок, и грани сместились, захватив в своё движение двух друзей, и остановили движение так, что два противоположных угла оказались ровно под и над домом, как полюса.
Я подбежал к Михаю с Витькой. Они замерли, не дыша, за гранью, будто зависнув над землёй, но были ещё живы. Зрачки то расширялись, то сужались. Тут я увидел, что кожа начинает отслаиваться с лиц обоих. Их зрачки расширились, захватывая у радужной оболочки всё её пространство. Постепенно начинали отслаиваться ткани, распадаться на атомы, и исчезать в бешеных, но неслышных завихрениях.
Из дома выбежали их жены, и с громким криком бросились к своим мужьям. Я же почуял недоброе, и наоборот, рванул в дом. Не факт, что я там выживу, если что, но шансы мои внутри выглядели лучше. Когда я влетал в дом, раздался знакомый хлопок, и ещё две жертвы оказались в смертоносном плену. Я даже не стал смотреть на них, и закрыв дверь, начал успокаивать Двух Наполовину Незнакомых Девушек.
8. Зелёная ночь
К вечеру, когда часы пробили восемь(по другому здесь понять время было невозможно), мы втроём уже успокоились, и даже выдумывали планы спасения. Самый идиотский выглядел так : Развеять вентилятором эту зелёную гадость. А важно было лишь одно - сколько припасов у нас есть, и на сколько их хватит? По рассчетам выходило, что в теперешнем положении хватит на целый месяц. Успокоенные, мы легли спать, и то и дело слышал я шушукания двух подруг, постелившихся в моей комнате, и категорически не захотевшие отлучаться. Я лёг на правый бок, лицом к стене, и засунул под подушку руку - так засыпать приятнее. Но заснуть мне не довелось. Неожиданно рука наткнулась на листок бумаги. Я вытащил его и зажёг фонарик. Это была записка :
"Ваши планы спасения абсолютно бессмысленны. Равно как и ваша жизнь теперь. Я осознал, насколько это неинтересно - управлять кем-то. Возьми в ящике комода, что в гостиной, револьвер и приходи к стене тумана. Старайся не попадаться девушкам на глаза, и в одиночестве тебе откроется всё. Автор."
Сердце забилось как большой барабан. Оглянувшись, я увидел, что девушки уснули. Стараясь не шуметь, я вышёл в гостиную и выдвинул наугад первый попавшийся ящик комода. Я даже не удивился, когда нашёл там искомый револьвер, да ещё и заряжённый.
- Странно,- подумал я, - будто всё ведёт меня куда-то. Наверное, правда, что меня пишут. - горькая обида овладела мной, и я быстро вышёл на улицу. Зайдя за угол, чтобы не увидели, я начал всматриваться в туманную муть.
Сначала ничего чёткого не было видно. Но потом вихри завертелись будто возле точки средоточения моего взгляда, и я чуть не отшатнулся. Ровно передо мной сидел среди мути грудной ребёнок в памперсе с закрытыми глазами. Голова его пузырилась, и когда пузыри лопались, на их месте возникали новые. Меня едва не вырвало. Я направил на него револьвер, и в момент спуска он открыл глаза. Они были чёрными, бездонными и будто затягивали меня в зелёно-бурую муть. Это единственное, что я успел заметить, прежде чем бешенная инерция от выстрела запустила вращение граней куба. В следующее мгновение я уже растворялся, и видел, но не слышал, как кричат выбежавшие из дому девушки. Их крик заставлял вибрировать всё вокруг, и мне стало плохо от такого количества вибраций. Потихоньку всё темнело, и я заметил, что уже ничего не болит, и ничто не беспокоит меня.
- Эдакое состояние безграничного счастья,- только и успел подумать я, и всё отключилось...
9. Обида
Очнулся я голый, возле дома. Я весь дрожал - от холода, от обиды и от злости. Меня выкинули! Из такого блаженства! Из полного ничто, в полную громоздких предметов реальность. В полную ненависти и боли страшную реальность этого уродского кубика с домиком.
Резким рывком я поднялся и подошёл обратно к стене зелёного тумана, и попытался войти в неё. Но вместо этого меня отбросило к домику. Я выругался, вытащив какой-то предмет, едва не переломившим мне хребет. Им оказался... револьвер?..
- Очевидно, мне надо добить всех кто выжил, и тогда я смогу вернуться в ничто. Обратно,- подумал я с горечью, и подошёл к входной двери. Она была закрыта. Отойдя на пару шагов, я высадил из револьвера замок, и ударил в дверь ногой. Дверь вылетела с петель, и тут же из дома раздался громкий визг, резавший слух. Я медленно пошёл на источник звука. Пульс гулко стучал в ушах. Наконец я зашёл в гостиную и увидел жмущихся в углу Вику с подругой. И я вдруг понял всю бессмысленность происходящего, понял бессмысленность жизни, и вообще полную пустоту, которая является всем и ничем одновременно, зовущую соединиться с ней навечно. Я поднял пистолет, и выстрелил дважды, прервав две жизни. А может, ничего я не прерывал?.. Может всё было лишь сном?.. И они - тоже сон?.. Или моя выдумка?..
Внезапно я подумал, что я тоже чья-то выдумка, и тогда мы являемся бредом одной и той же головы. Я вышёл из дома и подошёл к грани вихрящегося тумана.
- Ну же,- сказал я настойчивым шепотом, - ты же говорил, что в одиночестве всё откроется.
Я протянул руку, и меня отшвырнуло на несколько шагов. Я ударился головой о угол веранды. Из рассечённой макушки потекла горячая струйка крови. Шатаясь, я поднялся, с ненавистью глядя на невидимые и прозрачные грани куба :
- Ах, ты... - тут вся ситуация дошла до меня полностью,- остался последний герой, последний и ненужный.
Я посмотрел на мягко отсвечивающий зелёным револьвер, и взвёл курок. Поднимая его к голове, я ничего не чувствовал, ни-че-го...
Откуда-то сверху падал листок с написанными на нём строками :
"Раздался гром выстрела, и я осел на холодную землю. Всё потемнело, и ничто не болит, ничто не беспокоит меня. - Эдакое состояние безграничного счастья,- только и успел подумать я..."