Аннотация: Великие семьи отдали их как жертву дорогому и любимому императору. Но в стаде послушных овечек всегда встречаются те, кому не по душе судьба ягненка для заклания.
Буря началась внезапно. Раскаленный ветер взметнул полог шатра, кроша колючий песок на тончайшие шелка. Белая пена кружев и тканей встрепенулась и рассыпалась на изящные фигурки, спешащие подвязать полотнища. Не проронив ни звука девушки затягивали шелковые шнуры - лишь безумный раскроет рот в минуты и часы бешеной пляски осколков жаркой пустыни. Первая преграда на пути песка и пыли встала. Теперь пришла пора заклинателей.
Две девушки, кузины, обе повелительницы Ветра и Песка, встали, держась за руки. Всего несколько мгновений понадобилось им, чтобы поставить щит-заслон, ограждающий лагерь от буйства стихии. На последних звуках заговора свою ноту вплел и их дядя, усилив заслон и беря на себя контроль. Теперь ни одна песчинка не коснется ни нежнейшего белого шелка, ни белой атласной кожи невест императора.
Еще с четверть часа в шатре были слышны шорохи, пока его жительницы стряхивали с подушек песок и размещались на ночлег. И все стихло. Гул, шелест и скрип бури сюда не долетал, дабы не тревожить покой высокородных невест. Лишь иногда мулл или верблюд протяжно вздыхали в ужасе от видимых ими картин. И снова тишина камнем ложилась на плечи колдуна.
Седеющий уже мужчина сидел в самом центре пушистого ковра, скрестив ноги и прикрыв глаза. Разум его тщетно пытался найти брешь в защите, вновь и вновь прощупывая замыкающие створки плетения. В конце концов он встал, пересчитывая разметавшиеся во сне фигуры. Три дюжины их было, когда неделю назад караван двинулся на север страны. Тридцать четыре подушки были заняты сейчас. Стараясь не поддаваться панике, тихо и осторожно младший евнух императорского гарема вышел из шатра. Далеко от центра купола уходить было нельзя, но, по крайней мере, обойти сам шатер он мог. И был обязан.
С западной стороны шатра стояла, прямая как стрела, его племянница, дочь его покойного брата Аркиэня. Перед ней еще виден был коридор. С каждым мгновением коридор проседал под тяжестью ложащегося на него песка все больше и больше, стена плетения медленно расходилась на нити, пропуская внутрь струйки песка. Оставшись без поддержки ветра они быстро падали на две цепочки следов, постепенно скрывая их от взоров вольных и невольных свидетелей.
- Сумасшедшая девица! Ты понимаешь что тебе грозит теперь? И что будет с твоей семьей? - он скрипел, словно песчинки, когда целый бархан вздумает перейти на новое место.
- Дядя, вы не только промолчите сегодня, но и завтра утром пошлете весть семье Алиюиль, что девушка по глупости вышла из шатра в бурю, потому что услышала, как истошно ревут животные. И теперь найти ее тело не удастся никому. А вместе с ней и останки мула. Та же весть отправится в императорский дворец. И куда еще потребуется.
- Ты хоть понимаешь, какую жертву я принес, чтобы помочь тебе и твоей семье вернуть хоть кроху могущества, которое потерял твой отец? - шипение превратилось из безэмоционального в злое, словно шипел целый клубок змей, потревоженных чье-то палкой.
Ответ снова был спокойным, почти равнодушны:
- Насколько помню, жертва была искуплением. Много прибыли приносят бордели в порту, дядя? Если бы вы не были столь жадным юношей, сейчас, скорее всего, отправили бы свою дочь вместе со мной. А еще, мне чудится, я помню, как отец заказал господину Норми сапфировую тиару. Подошли сапфиры сестре главного евнуха, как вы думаете? Господин Норми - лучший ювелир провинции. Его браслет носит сама Императрица!
В это мгновение коридор поддался песку, засыпавшему, наконец, следы побега. Руки девушки резко взметнулись к груди в жесте, закрывающем прореху в куполе. Через считанные мгновения отверстие было запечатано, а нити плетения расправлены, так что только сам колдун, видевший все своими глазами, мог бы показать, где был соткан коридор. Еще несколько минут они стояли молча, пока племянница выравнивала слой песка за пределами купола, пряча полосу, отмечавшую рухнувший коридор.
Ярость на лице евнуха сменилась ужасом. Он считался сильным колдуном Песка, но такой силы и виртуозности в обращении со стихией он не мог добиться никогда и нигде, даже в собственном доме в столице.
- Она выживет? Или ты отправила ее на смерть?
- В полудне перехода есть оазис. Если только она доберется до него, то выживет - завтра там будет караван из Малуи. Вчера я зачаровала для нее несколько амулетов, да и сама она неплохо управляется с Воздухом. Ни она, ни мулл не задохнутся, а от тяжести песка ее защитит амулет. Главное, чтобы она вовремя заметила, что коридор рухнул. Нари умеет выживать.
- Дочь Алиюиля звали не Нари! Ты путаешь!
Улыбка коснулась по-детски пухлых губ девушки:
- Дочь семьи Алиюиль зовут Олими, с тех пор, как три года назад она вышла замуж. А до того звали Олииль. Но то дочь господина Алиюиля. Только вы, дядя, видели не ее, а крестьянку Нари, которая восемь лет жила при господине Алиюиле под видом его дочери. Единственной дочери...
Задумчивая морщинка пролегла на лбу евнуха. Теперь, младший евнух понял, почему три года назад Алиюиль усыновил младшего сына своего дальнего родственника, вскоре женившегося, как все твердили, на простолюдинке. Этот брак наделал много шума, но не вызвал недовольства приемного отца.
- Самородок?
- Скорее внебрачная дочь кого-то из клана. Уж слишком сильны способности.
- А как насчет каравана и оазиса? А если ты ошибаешься?
Племянница впервые взглянула на дядю:
- Мне шепнул песок.
Девушка спрятала руки в рукава и медленно побрела вокруг шатра, чтобы зайти в дверь выходившую на Восток. А дядя молча смотрел в спину племянницы, и все больше ужаса плескалось в его расширенных зрачках. Редкий колдун мог так ювелирно раздвинуть нити плетения. Лично он не мог вовсе. У него получалось разрывать, а не распутывать узор. Единицы могли вызвать бурю и поддерживать ее, находясь внутри и не разрушив купол. И только легендарные Повелители Стихий могли слышать, что говорила им стихия.
Наутро младший евнух императорского гарема поднял всю охрану на поиски следов дочери господина Алиюиля из семьи Бриза клана Воздуха. Девушку не нашли. Не нашли ее тело ни сам младший евнух с племянницами, как ни поднимали они песок вокруг лагеря. Лишь обрывок бечевы, которой были стреножены муллы. Но он явно был разорван мелкими камнями, поднявшимися вчера вместе с песчинками, слишком измочалены были концы.
- Если бы разрезали ножом, края были бы аккуратными, а нити лишь слегка распустились. - Так сказал капитан, глава стражи, сопровождавшей караван.
И лишь на один вопрос не мог ответить ни он, ни его воины: почему вчера никто из них не увидел одинокой фигурки в белом шелковом платье, проверявшей, насколько прочно связаны животные. Впрочем, сам евнух знал - воздух и песок могут создать в пустыне любые иллюзии, а тем более спрятать двух девушек.