Аннотация: Фанфик по "Легенде о героях галактики", поэтому традиционно отнесен к фантастике, но вообще-то это почти реалистическая история. По сюжету примыкает к "Свиданию на Нектисе", по содержанию - небольшое хулиганство.
Жизнь в поместье на Нектисе шла размеренно и однообразно. Другой бы, возможно, заскучал; но мистеру Вернеру Шиллеру нравилось. Предсказуемость - благо. Подъем в одно и то же время, легкая прогулка до завтрака, после завтрака - работа, перерыв на обед, еще работа, ранний ужин, прогулка, еще немного поработать на сон грядущий... и полчаса на необязательное чтение, а затем и спать. Трижды в неделю связь по комму с ее величеством. Дважды в неделю - с Фернером. Четырежды в месяц - отчет из министерства. Раз в полгода краткий отпуск: Фернер приезжает на пару дней в гости. Тут уж работа только до обеда, после - разговоры, и даже не всегда о делах. Раз в год - визит к врачу. Можно было бы и обойтись, но последствия ранения все же дают о себе знать, а когда жизнь предсказуема... можно не обходиться.
И у слуг распорядок столь же однообразен. Рабенард, то есть мистер Крепп, занимается домом, фрау Рабенард - кухней. Садовник Джонас, нанятый из местных еще в шестом году, - само собой, садом.
Хорошо.
Так оно и шло изо дня в день, из года в год. Никаких экстраординарных событий.
...В 14-м году, в июне месяце, фрау Рабенард разбила любимую чашку его превосходительства.
Событием это назвать трудно, - посуда, как и все в этом мире, не вечна, - но чашка продержалась столько лет, что мистер Шиллер отметил ее гибель кратким замечанием:
-Жаль. Я к ней привык.
Придется привыкнуть к другой, только и всего, - подумал он.
Необычной была реакция прислуги. Вместо того, чтобы поклониться, сдержанно извиниться и вернуться к своим обязанностям, она пробормотала что-то неуместное, удалилась на кухню почти бегом, и оттуда послышались сдавленные рыдания.
Мистер Шиллер удивился и вопросительно взглянул на камердинера.
-Простите, сударь, - склонился тот, - что-то Марта последнее время сама не своя. Я с ней поговорю.
-Может быть, ей нездоровится? - предположил хозяин.
-Нет-нет, - возразил слуга. - Это романы.
Мистер Шиллер поднял бровь.
-Не понимаю, о чем вы.
-Ах, сударь, это не стоит вашего внимания.
-И все же?
Рабенард замялся. Похоже, он уже жалел о несдержанности. Но поскольку хозяин терпеливо ждал разъяснений, вздохнул и ответил:
-Последнее время Марта увлеклась романами. Знаете, такие... в мягких обложках. Они дурно влияют на ее психику. Стала много воображать лишнего. Это никуда не годится. Я поговорю с ней, сударь.
Мистер Шиллер пожал плечами.
-Поговорите. - И добавил: - Я совершенно не в курсе, какие такие романы в мягких обложках. Принесите мне парочку... нет, штук пять. Или даже десять. Для ознакомления.
Тут странно отреагировал уже Рабенард.
-Видите ли... сударь, я бы не... вам бы не стоило... уверяю вас!
Мистер Шиллер заинтересовался еще больше.
-Что ж там такого, Рабенард? - спросил он с заметной долей яда в голосе. - Почему вы не хотите, чтобы я это видел?
-Сударь! - Рабенард поклонился, мучительно краснея. - Видите ли... Марта... она читает о вас!
-Обо мне? Вы хотите сказать, что на Нектисе... пишут романы... обо мне?
-Почему же, не только на Нектисе, - сказал Рабенард. - Здесь только миссис Стоун и мисс Дженкинс. А пишут по всей галактике. Теперь даже на Старых землях. Извините за выражение, сударь, - мода...
Мистер Шиллер слегка откинулся на спинку стула, в упор глядя на камердинера. Помолчал. Распорядился:
-Принесите.
-Дда, сударь... Конечно, сударь... - и, поскольку хозяин продолжал смотреть настойчиво и пронзительно: - Сию минуту, сударь!
...Полчаса на необязательное чтение перед сном.
Мистер Шиллер взглянул на стопку книжиц в ярких глянцевых обложках. Бумага дешевая, желтая и рыхлая. И сами томики рыхлые - распухли от многократного перелистывания. Клееные корешки вогнуты желобками.
Взял в руки верхнюю. Кричащая безвкусная картинка с целующейся парочкой. Блондинка в розовом и роковой брюнет в мундире времен Гольденбаумов. Знаки различия, однако, странные... видимо, художник в них не разбирался. Название: "Мой черный властелин". Шрифт заголовка стилизован под готический. Страницы покороблены, будто от влаги, уголки замяты. По-видимому, фрау Рабенард не только читала, но и перечитывала... Ну что ж, попробуем...
...Через несколько минут мистер Шиллер заложил страницу пальцем и снова поглядел на обложку. Блондинка в розовом. Брюнет в мундире. Целуются.
Вернулся к тексту. Перечитал абзац.
Выходило, что этот брюнет - Пауль фон Оберштайн.
-Ну и бред, - сказал мистер Шиллер вслух. - Не знаю никакой Маргариты фон Люндендорф. Да и фамилии такой не припомню...
...Через полчаса роман был пролистан до конца. Не прочитан - читать его было крайне тяжко, уж очень сводило челюсти от сладости. Прекрасная Маргарита на протяжении двух с лишним сотен страниц вздыхала, восклицала "ах!" и строила глазки. Пауль фон Оберштайн вздыхал, восклицал "ах!" и строил коварные планы захвата мира, а кроме того, добивался руки прекрасной Маргариты. "Фройляйн, я люблю вас! Когда я захвачу мир, я вернусь к вам и непременно на вас женюсь!" До женитьбы, однако, дело не дошло. В финале, сломив сопротивление девицы и воодушевив будущего кайзера Райнхарда I, герой отправлялся с флотом завоевывать галактику, а Маргарита оставалась на Одине, проливая слезы.
Особенно мистера Шиллера поразила постельная сцена. Ее он перечитал дважды - все пытался представить, как персонажам удалось так вывернуть суставы и при этом ничего не вывихнуть, и увлекся настолько, что забыл, кто тут, собственно, занимается странной гимнастикой с этой дамочкой.
-Хм, - сказал сам себе Вернер Шиллер, откладывая просмотренную книжицу на левый край стола. - Забавно. Одного не понимаю - при чем тут я.
Не говоря уж о том, что он в жизни не повел бы себя так глупо, как этот... кхм, Оберштайн, - но и сама Империя не имела ничего общего с реальностью.
Ладно... поглядим, что там у нас дальше. Только не сегодня. Отведенные на необязательное чтение полчаса истекли.
Пора спать.
...Когда на левый край стола переместилась вся стопка книжек, мистер Шиллер попытался систематизировать полученную информацию.
Если исходить из прочитанного, он был несколько раз счастливо женат, нескольких женщин бросил, причем не менее двух третей - беременными. В браках у него были дети, от одного до четверых. Он коварно обманывал кайзера, подталкивая того к завоеваниям, а по свидетельству двух авторов - вообще управлял его величеством, наивным и чистым юным идеалистом. Кстати, с кайзером у него тоже была любовь. И с половиной генштаба... нет, со всем генштабом по очереди. И с Фернером, разумеется. И с кайзерин, причем еще до ее знакомства с императором. Один роман прозрачно намекал, что принц Алек вовсе не Лоэнграмм. Впрочем, одновременно г-н Оберштайн был рыцарем без страха и упрека. Он был всецело предан его величеству и брал на себя все его грехи, в которых сам был совершенно неповинен. И одновременно он был закоренелым холостяком. Он некогда любил горячо и страстно, но расстался с предметом любви и не смог его забыть. Его возлюбленную называли по-разному, но чаще всего ею была ее величество. Он уступил ее кайзеру и до конца своих дней переживал эту драму. Однако он же был неспособен не то что любить - даже чувствовать. Поэтому он ничего не боялся и никого не жалел. Более того, он был продуктом бесчеловечного эксперимента, наполовину машиной, изделием подпольной лаборатории, и настоящее имя его было Терминатор, а единственную женщину, которой он пристально интересовался, звали Сара Коннор. Из Альянса, наверное.
У него не было семьи. Нет, у него был престарелый дедушка, выживший из ума семейный тиран. Кроме того, у него был суровый отец, а мать умерла при родах. У него были отец, мать, любовница отца и сводный брат. У него были отец, мать, две любовницы отца, любовник матери и пять сводных братьев. Сестры у него были тоже. К одной из них он питал преступную страсть. Впрочем, к брату он тоже питал преступную страсть, притом взаимную. Брат был рослым красавцем, и звали его Степан Степанов, и он служил в военной полиции младшим участковым инспектором.
Он умер на Феззане при взрыве. Он умер на Феззане при другом взрыве. Его убили по приказу кайзера. Его убил в припадке ревности адмирал Биттенфельд. Его убила в припадке ревности жена Биттенфельда. Его отравила ее величество, потому что он ее тиранил и указывал ей, как править империей. Его зарезала ее величество, потому что он ей изменил с адмиралом Биттенфельдом. Он покончил с собой. Он не умер, но сделал пластическую операцию, и теперь у него курносый нос. Он сделал другую пластическую операцию, и теперь у него настоящие живые глаза, но разного цвета - в память об адмирале Ройентале. Он не умер и скрывается в подвалах военного министерства. Его спас Фернер. Его спасла кайзерин. Его спас Биттенфельд, влюбленный в него без памяти, потом, правда, пытался убить в припадке ревности, но в последнюю минуту упал на колени и зарыдал. Его спас Юлиан Минц, нечаянно проходивший мимо. Его спасла какая-то девица. Другая девица. Третья девица. На всех на них он женился. Даже на Юлиане Минце и Биттенфельде. На Фернере он женился четырежды.
Он не умер и живет в глуши, консультируя кайзерин... так, это кто написал? А, некая дамочка с Терры. Ну, этой никто не поверит, у нее четыре версии судьбы Оберштайна, и все разные. Но надо будет сказать Фернеру, пусть за мисс проследят. Хотелось бы тихо и без шума уронить ей на голову кирпич, но пока подождем. Тираж небольшой, в общем потоке никто, вероятно, не заметил.
В любом случае, среди предметов страсти Пауля фон Оберштайна лидируют власть, Фернер и Биттенфельд. И кайзерин.
А, еще собака.
Немудрено, что фрау Рабенард повредилась в рассудке.
...На следующий день мистер Шиллер зашел на кухню.
Супруга камердинера чистила морковь для супа. Овощной нож проворно сновал в ловких руках, но плечи подозрительно вздрагивали, и сквозь шварканье лезвия по морковной шкурке и журчащий шелест струйки воды из-под крана временами прорывались всхлипы.
-Фрау Рабенард, - сказал мистер Шиллер.
Женщина вздрогнула и обернулась.
-Да, сударь, - пробормотала она и присела, пытаясь подхватить подол платья и одновременно не выпустить из рук ни морковь, ни ножик. Вид у нее был нездоровый, глаза опухли, и нос покраснел. Мда...
-Посмотрите на меня, - сказал мистер Шиллер. - Да, вот так. Скажите мне, вот сейчас, когда вы на меня глядите, - разве я похож на то, что они тут пишут? - и положил на кухонный стол стопку романов.
-Нет, сударь... - прошептала фрау Рабенард, и на щеках у нее проступили некрасивые красные пятна.
Вернер Шиллер постоял немного, потом кивнул и вышел.
Фрау Рабенард выдохнула. Прислонилась к раковине, не заботясь о воде, брызгавшей за спиной. Машинально повертела в руках овощной нож. Посмотрела на недочищенную морковину. Потом на стопку замусоленных книг.
Повернулась, склонилась над раковиной. Зашкрябала ножом.
Движения рук замедлились. Спина распрямилась.
Бросила, не глядя, нож.
Глаза ее смотрели прямо перед собой - на кафельную стену, но видели вовсе не кафель.
-Он прав, - сказала фрау Рабенард. - Он совсем не такой, как они пишут. Совсем. - Подумала немного, добавила: - Надо же что-то делать.
Встряхнула головой и вернулась к своим овощам.
...Через неделю Рабенард, кланяясь, сообщил, что необходимо нанять кухарку.
-А ваша супруга? - спросил мистер Шиллер, поднося к губам чашку с отменным кофе.
-Мне неловко говорить вам об этом, сударь... но она заявила, что увольняется.
-Вот как? - мистер Шиллер поднял взгляд от своего кофе. - Почему же?
-Видите ли, сударь... она хочет написать роман. Вернее... она уже начала, сударь.
Мистер Шиллер поставил чашку аккуратно, и все же она звякнула донышком о блюдце.
-Она уже написала полторы главы, - с несчастным видом доложил Рабенард.
Мистер Шиллер закрыл глаза. Открыл. Посмотрел на камердинера.
-Когда она закончит, - произнес хозяин тем равнодушным тоном, какого ослушаться невозможно, - дайте мне знать.
-Да, сударь, - поклонился слуга.
-Возможно, я поправлю там... пару абзацев.
Что же, это тоже способ влиять на настроения в Империи. И им не следует пренебрегать.