сумерки в окне. а в комнате
горит зеленый тусклый свет.
хрустящий воздух в коридоре,
чуть смрадный у плиты на кухне.
у ног запутывается в шнурках котяра
с зелено-желтыми глазами и
блестящей черной шерстью,
подушечками лап по деревянному паркету
мягкими касаниями
прокрадывается к большому по-французски элегантному дивану,
на краешке которого небрежно брошена
испанская заколка для мужских волос.
слегка злаченая блестит она на странном зеленоватом свете
от лампы лондонского стиля, что висит
над той кроватью. тихими шажками
котяра черный подползает к изголовью.
к животному протягивает руку он.
пошевелив изящно кончиками пальцев
и вызывающе взглянув на свою тень,
берет кота себе на руки, ложась на мягкую постель
из шелка. волосы по шее ниспадают, а рука
безумно белая проводит вверх к груди. от живота.
глазами мягко-добрыми он смотрит на меня
с той старой фотографии, когда
носили кружевные рукава
но наглость современного вампира в нем
не меньше выразительна чем его кожа:
чуть спущенные к бедрам надрасстегнутые брюки,
чуть томно-зазывающе-нахальный взгляд,
и кот мурлычет громко, в лад...
на шелковой подушке, на диване из лоскутьев
чьих-то жизней. сложенных по-итальянски аккуратно. в ряд.