Котова Ксения Васильевна, Ревзин Игорь Борисович
Санкт-Петербург, 2008 г.
    
Музыка воды
      
      1
      
      Девочек в Доме Шэ учат играть на воде. Тао, которой, как и брату, 
исполнилось в этом обороте Вселенной девятнадцать, преподавала мама - семь 
оборотов назад ее унесла лихорадка, и дочь осталась наедине с гроссом(1) 
хрустальных пиал.
      Каждое утро, чтобы музыка звучала чисто, девушка доливала в чаши по 
капле. После ужина Тао играла для отца и брата, а раз в оборот, в Тихую Ночь, - 
для всех живущих на земле Ишерра, которой правил Дом Шэ. Пиалы ставили на 
циновку в роще у города Аштен, и мелодия струилась с вечера до угасания заката. 
Ноты растворялись в сумерках и смолкали только со вспыхнувшими в вышине 
пригоршнями светил у далеких и неразличимых земель.
      Традицию, восходившую к основательнице рода, берегли все дочери Дома.
      
      Над головой молчали айвы. Пальцы прикасались к хрустальным краям, и 
рукава ханьфу(2) рисовали на земле узоры. Люди слушали игру Тао с почтением и 
вниманием. Лийан стоял в стороне у пустой циновки, как если бы на празднике 
присутствовал отец. Лорд Шэ не пришел - он сильно болел и последние месяцы 
уже не поднимался с постели. Слуги шептались, что его душа растает во Времени 
еще до поры уставших листьев. Тао плакала, когда слышала сплетни.
      Мелодия дышала умиротворением. Чернели тени, в их глубине разгорались 
латунью скорлупки светляков, которых собирал в фонарь мальчик в белой маске; в 
темноте безглазая морда казалась еще страшней.
      - Госпожа Тао! Господин Лийан! Госпожа Тао! - запыхавшуюся девушку 
остановил стражник. Он прижал палец к губам, но служанка вырвалась и бросилась 
к близнецам. - Господин Лийан! Лорд Шэ! Лорд Шэ!..
      Мелодия оборвалась.
      - Что с ним? - резко спросил брат.
      - Он... - служанка тяжело дышала и не успела ответить: Тао сорвалась 
вперед, опрокинув полой ханьфу одну из пиал. 
      Пиала звякнула о стоявшую рядом и разбилась.
      Близнецы побежали к дому, но, когда они ворвались в тулоу(3), в прихожей 
уже ждала скорбь. Брат и сестра прошли в спальню отца. Тао взглянула на бледное 
лицо и бросилась прочь, а Лийан остался у неподвижного тела. На долгий ман(4) 
для молодого человека Вселенная остановилась.
      - Идите, господин, - негромко посоветовал лекарь, и Лийан очнулся. 
      Он властно велел слугам позаботиться об отце и вышел, его проводил 
недовольный ропот.
      В гостиной брат присел рядом с белой, как лен, сестрой.
      - Все будет хорошо. Ему спокойнее... там. Не волнуйся, я все сделаю! Я со 
всем справлюсь!..
      Лийан прижал ее к себе и провел ладонью по спутанным волосам. Тао 
дрожала, словно хотела, но не могла заплакать.
      - Отдохни, - мягко произнес брат. - Тебе лучше поспать.
      Сестра кивнула, ее темные волосы ненадолго переплелись с прядями 
близнеца. Она ушла, Лийан остался один. В очаге потрескивали угли, багровые 
отсветы ползали по белым стенам и потолку.
      - Господин Лийан, - отвлек молодого человека распорядитель Дома. - 
На какой день приказать прощание? 
      Близнец поднял голову:
      - Как велит обычай, на второй после смерти. На закате. Отец любил время, 
когда фаун уходит за край Ишерра.
      - Закат - не очень хорошее время, - заметил старик. - После него 
наступает темнота. 
      - Он пожелал бы так, - твердо сказал Лийан, и распорядитель поклонился:
      - Я все исполню.
      Близнец сидел в гостиной еще долго. Когда он отправился спать, на 
молодом лице не осталось и следа печали.
      
      Тулоу Шэ окутала скорбь, а празднование Тихой Ночи перенесли из рощи в 
столицу. По улицам бегали дети, девушки пускали по течению ручьев бумажные 
фонари, а юноши били в баньгу(5), чтобы отогнать маонь, страшных духов реки 
Эньхо, которые в этот день обретали особенную силу.
      Все позабыли о мальчике, который собирал в роще светляков. Ребенок 
протянул руку к золотистым огонькам и... замер. Холодный и неживой ветер 
всколыхнул листья, пощекотал детскую щеку и стих. Потом темноту проткнули 
полупрозрачные, как рисовая бумага, когти.
      
      Никто из слуг не хотел сообщать близнецам пугающую новость. 
Прибежавшего на рассвете горожанина до восьмого мана отпаивали травяным 
чаем. Люди Дома Шэ переговаривались по углам.
      - Скажи сам, господин Лийан тебя любит! - возражала немолодая 
служанка.
      - Не выдумывай, - фыркнул ее супруг. - Он никого не любит, а нас - и 
подавно. Разве что сестру...
      - Тогда, может, сказать госпоже Тао, а она пусть с братом говорит?
      - Господин Лийан может еще больше разгневаться, - не согласился слуга. 
      Женщина всплеснула руками:
      - Да чего гневаться, не мы же...
      - Что случилось? - Лийан спустился с галереи, оказавшись позади 
пожилой четы. - Почему я могу разгневаться? 
      Супруги переглянулись.
      - Помните мальчика в маске, - нерешительно начала женщина, - 
который вчера собирал светлячков, пока госпожа Тао играла?
      Лийан скрестил на груди руки, и вышитые на его одеянии золотые драконы 
покачали головами. На лестницу выглянула сестра.
      - Что произошло? - она потерла красные от бессонной ночи веки краем 
рукава.
      - Именно это я стараюсь узнать, - ответил близнец.
      Слуга ткнул жену локтем, та покорно наклонила голову:
      - Его нашли рано утром, на траве, в лесу...
      - И? - Лийан нахмурил тонкие брови. - В чем важное известие? 
Говорите толком. Или ваши языки сжевали маонь?
      - Нашли мертвым! - отчаянно выкрикнул слуга. - Убитым!
      Близнецы вздрогнули, словно их спин коснулись ледяные пальцы Времени. 
Тао медленно переспросила:
      - Кого?
      - Мальчика, - безнадежно повторила служанка. - Сына пекарей. Он 
ходил в маске, собирал светлячков. Он... он так любил собирать их!.. 
      Из ее темных глаз побежали слезы. Лийан гневно сдавил рукоять кинжала. 
      - Зверь это или человек, он будет пойман и наказан, - произнес близнец. 
- Мое правление не для подлых убийств.
      На его плечо легла ладонь сестры.
      - Мальчика? - Тао поманила женщину ближе и подала ей свой пояс, 
чтобы та вытерла слезы. - Говори.
      - Его... Его утром нашли. Совсем рано. В рощице, всего изорванного, 
словно попал к разъяренному повелителю тигров...
      - Рассказывай дальше, - попросила девушка, и женщина снова заплакала:
      - Никто ничего не знает. Кто мог хотеть его убить? Какие враги у 
ребенка?! Вокруг него... вокруг тела никого не было.
      - И никаких следов? - бесстрастно уточнил Лийан. 
      Служанка подняла на него взгляд:
      - Я... я не знаю про следы! - и бросилась к супругу. 
      Он обнял ее:
      - Каоль, каллиграф, нашел тело. Сказал, что никаких следов: ни человека, 
ни зверя, хотя... ему было не до того, чтоб землю рассматривать. А потом 
наверняка затоптали.
      Лийан нахмурился сильнее. Он сбросил руку сестры и крикнул:
      - Начальника стражи ко мне!
      Тао подошла к слугам и погладила женщину по голове. Близнец оглянулся:
      - Идите, это - дело мужчин.
      Сестра посмотрела брату в глаза и покачала головой:
      - Я... хочу.
      
      Господ в рощу сопровождали четверо телохранителей в темно-синих 
доспехах. Кони, чуявшие запах смерти, негромко ржали. У тела мальчика один из 
воинов спешился и оттащил в сторону рыдавшую женщину, чтобы Лийан смог 
подойти.
      Живот ребенка словно вспороли несколькими дао(6), но раны были 
слишком неаккуратными для мечей. Кровь давно перестала течь и засохла, окрасив 
траву в черно-багровый. У руки мальчика валялась маска, на лице застыла гримаса 
боли.
      Лийан побледнел. Стоявшие вокруг люди зашептались.
      - Мальчик... мой мальчик, - жена пекаря протянула к ребенку руки.
      - Нельзя, - не отпустил ее телохранитель.
      - Осмотрите внимательно все вокруг! - холод в голосе Лийана скрывал 
его смятение. - Ищите убийцу! И помогите этой женщине с телом.
      Близнец посмотрел на сестру. Она сидела на земле и крутила в ладонях 
фонарик, куда ребенок собирал светляков.
      - Маонь его задрал, маонь, - пекарь комкал в огромных ладонях 
передник, по щекам катились крупные слезы.
      - Это легенда, - возразил кто-то. - Разве они есть?
      Начальник стражи склонился над мальчиком:
      - Непонятно, кто мог такое сотворить...
      Лийан сузил черные глаза:
      - Если кто-либо думает, что теперь, когда отец умер, можно творить зло, 
он ошибается, - и коснулся руки сестры. - Я все сделаю, как должно, во благо 
земли и людей.
      
      Приближались похороны, и люди беспокоились. Воины Дома не сумели 
найти убийц, хотя обыскали и столицу, и окрестные леса.
      В роще у города Аштен, где в Тихую Ночь обычно расставляли на циновке 
гросс из пиал, возвели погребальные костры для лорда Шэ и убитого мальчика. Тао 
вложила в ладони мертвых хризантемы и отступила к брату. Он бесстрастно 
смотрел на отца и ребенка; по белому шелку траурной накидки струились 
длинноусые водяные драконы, словно плакавшие по ушедшим.
      Глухая песнь флейты мабу отгоняла злых духов, тянулась между 
черневшими на шелке догорающего заката кострами и дарила печаль. Чародей 
Дома Шэ, дряхлый старик, поднял дрожащие руки:
      - Да пребудут они со Вселенной, пусть убаюкивают их вечно воды 
Времени, и память о них бережет Рок.
      С его пальцев слетел огонек, коснулся сухого тростника и расплылся пятном 
пламени...
      Пламя потянулось ввысь, и на лицах неподвижных людей затанцевали 
отсветы.
      
      2
      
      Наполненная углями жаровня не могла прогнать холод. В тишину комнаты 
иногда вплетались ноты, стук капель и удары кувшинного донышка о циновку - 
Тао настраивала хрустальный инструмент, помня, как мама всегда повторяла, что 
музыка очень важна. Мелодия становилась все чище.
      Сквозняк приоткрыл окно.
      Девушка поежилась и плотнее запахнула ханьфу, чтобы согреться, затем 
поднялась... и замерла - из-за полупрозрачной драпировки смотрело безглазое 
лицо.
      Негромко приотворилась дверь спальни. Тао испугано обернулась.
      - Госпожа, пришел хранитель воли вашего отца, чтобы объявить день 
чтения, - мальчик-слуга поклонился. - Господин Лийан послал за вами.
      Тао посмотрела на драпировки и быстро пошла за ребенком. Тот привел ее в 
кабинет близнеца. Брат сидел на циновке, его пальцы беспокойно постукивали по 
бронзовой коробочке письменного прибора. Напротив - перебирал бумаги 
молодой и серьезный мужчина.
      Хранитель воли поднял голову, когда девушка вошла.
      - Добрый вечер, госпожа Тао. Я уже сказал господину Лийану, что повод 
нашей встречи - напоминание о печальном. На седьмой день после ухода вашего 
отца должно состояться вскрытие свитка, где он сохранил последнюю волю.
      Тао смяла в ладонях пояс.
      - Хорошо, - кивнул утомленный Лийан. - Назначим на шестой ман 
после полудня. Полагаю, вы уже оповестили всех, кого нужно.
      - Да, - согласился хранитель воли, - но сообщу им еще и о времени.
      Девушка вздохнула.
      - Можете идти, - попрощался близнец.
      Хранитель поклонился и вышел.
      - Что с тобой, Тао? - взгляд Лийана остановился на сестре.
      Девушка спрятала ладони в широкие рукава ханьфу.
      - Мне почудился за окном маонь в белых одеждах. У него не было глаз, 
совсем как в легендах.
      Лийан отмахнулся:
      - Кто-то шутит. Нашли время!
      Тао покачала головой, но не стала спорить. Она вернулась в комнату и 
попросила слуг наполнить жаровню новыми углями.
      Девушка играла на пиалах до полуночи, иногда оглядываясь на драпировки, 
словно среди них вновь мог возникнуть траурный силуэт.
      
      На другой день за ужином Тао играла решила порадовать брата музыкой. 
Переливы мелодии скрадывали стук палочек и бокалов. Лийан отодвинул чайную 
пиалу:
      - Почему ты снова решила играть?
      - Мама всегда говорила, что это важно, - ответила девушка и собрала с 
хрустальных краев аккорд. - Как ей - ее мама, а той - ее.
      - Чем же?
      Тао покачала головой:
      - Не знаю, но говорят, что женщины нашего Дома игрой усмиряют воду.
      Близнец соединил ладони и опустил на них острый подбородок: 
      - Тот самый потоп пятьсот лет назад, когда обезумела река Эньхо?.. Я 
помню семейную легенду, но никто не знает, правдива она или нет. Наш 
заклинатель говорит, что, кроме чародеев, никто не способен играть со Вселенной.
      Теплая улыбка коснулась губ девушки и растаяла. Тао повторила:
      - Никто...
      Она убрала руки, и музыка растворилась в треске танцевавшего в очаге 
пламени. По полу потянуло ледяным ветром. Лийан в задумчивости посмотрел на 
сестру.
      - ...Я достойно продолжу дело отца, - помедлив, произнес он.
      Тао поднялась:
      - Я знаю, - и поцеловала высокую скулу брата. - Легких сновидений, 
Лийан.
      Тао велела слугам собрать инструмент и ушла в коридор. Она сняла со 
стены лампу, чтобы разогнать полумрак, и свет вырвал из темноты призрачную 
фигуру. Тао в ужасе прижала пальцы к губам.
      Перед ней парил маонь - тень  струилась сквозь призрачные одежды.
      Девушка широко раскрыла глаза. Она попробовала закричать, но из горла не 
вырвалось ни звука. Рукав гостя оставил в воздухе тусклую черту. Нарисовали 
иероглиф длинные когти, и Тао отступила к стене, выпустив из ослабевших 
пальцев лампу. Светильник покатился по полу, оставляя дорожку горько 
пахнувшего масла.
      Маонь поднял уродливую руку. На безглазом лице не отражались чувства, 
но казалось, что клыкастый рот кривится в подобии не то улыбки, не то 
болезненной гримасы. Тао закусила губу и зажмурилась. Несколько секунд для 
девушки превратились в ман; однако, когда она открыла глаза, перед ней остался 
лишь полумрак. Маонь исчез.
      Тао, как рыба, глотнула ставший неожиданно тяжелым воздух и закричала.
      - Что случилось? - брат оказался возле сестры первым.
      Ступеньки скрипели от топота - слуги выглядывали из коридоров.
      - Маонь... маонь... - лицо девушки было белее алебастра.
      - Маонь? - переспросил Лийан. Он сдавил рукоять кинжала и... отпустил, 
вздох облегчения слетел с его губ. - Тебе почудилось.
      Девушка сжала ладонями пояс брата и заплакала. Лийан махнул рукой 
стражникам, чтобы те убирались.
      - Это был маонь, - всхлипнула Тао.
      - Дался он тебе, - с досадой произнес близнец и крикнул: - Уберите 
здесь кто-нибудь!
      
      3
      
      Слуги Дома шептались о Тао: одни говорили, что госпожа обезумела от 
печали по отцу, другие возражали, вспоминая растерзанного ребенка, чьего убийцу 
так и не нашли.
      Над землей струилось беспокойство. Жители укоряли стражу в 
нерасторопности и с наступлением темноты звали детей в дома.
      Чтобы очистить совесть, Лийан приставил стражников к сестре. Она 
выглядела больной и напуганной и почти не выходила из спальни. Близнец 
задумался, не выдать ли ее замуж, но потом оставил мысль - не было времени. 
Молодой человек старательно вникал в дела отца, но многого не понимал. Это 
очень раздражало будущего лорда, который верил в богатство земли и величие 
своего правления.
      День вскрытия свитка приблизился незаметно. В большой гостиной 
собрались родственники даже с других земель. Некоторые искренне скорбели, 
другие изображали печаль, а на лицах третьих наигранное почтение едва скрывало 
надежду украсть кусочек богатства. Место отца занял Лийан, рядом села сестра, а 
гости - полумесяцем напротив. В середине комнаты остался хранитель воли в 
ритуальном ханьфу, расшитом иероглифами памяти, который держал свиток с 
двумя тяжелыми печатями.
      - Все ли готовы выслушать последнюю волю того, чья душа растаяла во 
Времени? - сухо спросил мужчина.
      - Все, - ответил хозяин дома.
      Остальные, как положено, промолчали.
      - Тогда время начинать.
      Хранитель воли срезал печати маленьким ножом и положил их на циновку, 
затем в полной тишине развернул свиток.
      Документ составляли обстоятельно и спокойно. Он начинался с выплат 
незначительных сумм дальним родственникам, затем старым слугам и в конце 
вскользь касался управления некоторыми пагодами. 
      Лийан скучал. Его раздражало собрание, которое он считал наполовину 
данью приличиям, на оставшуюся - слетом стервятников на пир. Исполнения 
последней воли требовали традиции, хотя с некоторыми распоряжениями молодой 
человек мысленно не согласился.
      - Титул же правителя земли Ишерра, - продолжал читать хранитель, - 
переходит к моей дочери, Тао Шэ, которая, как я знаю, найдет достойное место и 
для своего брата.
      Лийан не поверил ушам. Он сжал в побелевшем кулаке ткань накидки.
      - Вы не ошиблись? - почти прошептал близнец, стараясь сохранить в 
голосе спокойствие и достоинство.
      - Я озвучил все слово в слово. Разрешите завершить, - ответил чтец. - 
Подпись: в гармонии с собой и с ясным разумом, Аналайр Шэ.
      Хранитель замолчал. Среди гостей послышались перешептывания. 
Приглашенные бросали смятенные взгляды на брата и сестру: со времен 
основательницы Дома Шэ ни одна женщина не правила Ишерра.
      Тао сидела, скрестив ладони на укрытых голубым шелком коленях.
      - Я принимаю волю отца.
      - ...это было помрачение, - выдохнул Лийан, и его голос прозвучал в 
тишине комнаты неожиданно громко. 
      На близнеце замерли осуждающие взгляды. Хранитель воли бесстрастно 
спросил:
      - Воля лорда Шэ засвидетельствована законом, принимаете ли вы ее?
      Лийан сжал губы, чтобы сдержать ругань. Потом отпустил накидку и 
процедил:
      - Я принимаю волю отца и жду занятия, достойного моих скромных 
способностей.
      Когда сестра встала и жестом предложила гостям разойтись, он не 
пошевелился.
      Тао остановила хранителя воли:
      - Я буду достойной нашей основательницы.
      Мужчина низко поклонился:
      - Я уверен в этом, леди Шэ.
      Послышался стук; Лийан выбежал из комнаты, захлопнув дверь. Сестра 
посмотрела ему вслед и вздохнула:
      - Пойдемте, я провожу вас, Хранитель.
      Холодный ветер струился по галерее первого этажа. Небо возле закатного 
светила казалось рыжим листом, звавшим уже близкую осень. Мужчина 
задержался на лестнице, чтобы вдохнуть сладковатый аромат трав.
      - Решение лорда Шэ оказалось неожиданностью даже для меня, хотя не 
мне судить правителя.
      Тао улыбнулась:
      - Я - словно основательница нашего Дома.
      - Анея Шэ. Она действительно была единственной правительницей 
Ишерра. 
      - Бабушка и мама рассказывали мне об этом, - ответила Тао.
      - Многие не верят, ведь трагедия давно стала историей. В хрониках 
написано, что наводнение усиливалось от мана к ману, грозя вырвать с корнем 
даже самые древние деревья рощи Аштен. Его остановила вдова Шэ: взмолилась 
Вселенной, и та услышала.
      Сочувствие в голосе мужчины странно переплеталось с сухими 
интонациями.
      - Никто не помнит, как леди Шэ усмирила реку. Злые языки говорят, что 
все - лишь совпадение. Но я не хочу верить, - закончил хранитель воли и 
неожиданно смущенно улыбнулся.
      Тао подала ему на прощание руку.
      - Что вы думаете о маонь? - тихо спросила девушка, когда мужчина сжал 
тонкие пальцы.
      - Домыслы строят другие, - ответил тот и снова низко поклонился. - Я 
имею дело с законами и историей. Пока Эньхо спит - спят духи. Когда 
пробуждается их ярость, приходит вода и погибшие становятся другими маонь.
      
      В бокале золотилось сливовое вино. Лийан пил большими глотками и не 
чувствовал вкуса. Близнец не понимал, почему отец доверил правление не ему, а 
девчонке. Как лорд в здравом уме мог поступить так?.. Тао никогда не готовилась 
принять власть и мало смыслила в делах земли - или отец считал по-другому? 
Лийан часто расходился с ним во взглядах и был уверен, что после его смерти 
разовьет торговлю, прогонит разбойников с дорог и...
      ...ничего не сделает. Власть получила Тао; ее брату осталось щеголять в 
парадных доспехах.
      Молодой человек допил вино одним глотком и посмотрел на дно, где 
собирались в полупрозрачный цветок шафрана последние капли. Лийан хмыкнул, 
поставил бокал на циновку и долго наблюдал за неторопливыми танцами, а потом 
раздавил сапогом сосуд и с наслаждением растер в стеклянную пыль.
      Ишерра нуждалась в крепкой мужской руке. 
      Лийан вышел из кабинета и оттолкнул нерасторопного слугу. 
      Меньше, чем за несколько манов, коридоры наполнились людьми, 
украшавшими стены церемониальными лентами и маленькими фонарями. Заботы 
не миновали и Тао, которой через два дня предстояло принять титул.
      Чтобы не тревожить стражников, Лийан вошел в спальню сестры через один 
из тайных ходов - они пронизывали тулоу подобно муравьиным норам на случай 
бегства или чтобы наблюдать за гостями.
      - Доброй ночи. - Тао вздрогнула, когда над ее плечом прозвучал голос 
брата. - Прости, что так внезапно.
      Близнец поклонился, и по комнате разнесся горьковатый запах сливового 
вина. Девушка вздохнула:
      - Садись, - она отодвинулась от хрустального инструмента и указала на 
циновки возле жаровни. Лийан подошел ближе и остановился.
      - Я хотел поговорить с тобой, - его голос наполнялся решимостью 
постепенно, - об управлении землей.
      Тао кончиками пальцев поймала рукав мужского ханьфу и заставила брата 
сесть рядом. Он нахмурился, глубокая морщина прорезала лоб:
      - Тебе будет очень трудно управлять нашими владениями.
      - Я помню, какой была наша мать, и как она помогала отцу, - не дав 
закончить, возразила сестра.
      - Помогала, но не более, - вцепился в слово Лийан.
      Тао покачала головой:
      - Она была очень сильной. И я стану такой же сильной, как она. Мне 
нужна твоя крепкая рука, брат.
      Он резко дернул свой пояс:
      - Тогда почему бы нам не поменяться? Я буду управлять, а ты - учиться.
      - Воля отца священна.
      - Ты же сама понимаешь, что так будет лучше! - Лийан вскинул 
подбородок. - Ты всегда меня понимала, сестра, что с тобой?
      В прозрачно-черных глазах Тао появился немой укор.
      - Воля отца священна, - повторила девушка. - Я всегда слушалась его и 
мать, даже когда их слова казались мне глупыми и странными. Родители прошли 
путь больший, чем мы, и им известно больше, чем нам.
      - Они умерли, а мы продолжаем жить! - брат сдавил запястье сестры и в 
волнении накрыл другой ладонью рукоять кинжала. - Ты своей неопытностью 
можешь погубить Ишерра!
      Девушка ударила близнеца по щеке:
      - Пусти! - и рванулась назад. Полы ханьфу разбили строй пиал - те 
хрустально вскрикнули.
      - Ты посмела ударить меня-а?! -  Лийан выхватил кинжал.
      Он осознал, что делает, слишком поздно - лезвие с треском разрезало 
дорогую ткань. Голубой шелк окрасился алым. Близнец замер, глядя в широко 
раскрытые глаза сестры. С красивого лица отхлынула кровь, белеющие пальцы 
сжали рукав брата, и из горла девушки вырвался хрип.
      Опьянение спало. Лийан побледнел:
      - Пр... Прости. Прости, - прошептал он.
      Близнец опустил на пол показавшееся невозможно легким тело и в ужасе 
прикоснулся к побагровевшей ткани. Вода смешалась с кровью и стала нежно-
алой. На осколках хрусталя звездами вспыхивали блики. Лийан зачаровано смотрел 
на мертвое лицо.
      Он очнулся, когда тишину ненадолго отодвинули чьи-то шаги. Близнец сжал 
кулаки. 
      Сестру вернуть невозможно.
      Кинжал медленно вошел в ножны. Так следовало поступить ради Ишерра. 
Лийан не хотел. Он не виноват. Судьбу Тао решила Вселенная, которая и сделала 
Лийана своим орудием.
      Близнец вытер ладони поясом и заставил замолчать шелестевший, подобно 
эфе, голос совести. Тао скоро найдут, и, если ее убийцей назовут брата, ему не 
стать лордом - право оспорят родственники. Что сказать им?
      Молодой человек вспомнил убитого мальчика и снова достал кинжал. 
Дрожа, он резал одежду и уродовал хрупкое тело, чтобы сделать раны похожими 
на те, что видел недавно.
      Через несколько минут Лийан выпрямился. Он был белее снега, но не забыл 
еще раз отереть ладони и подошвы сапог прежде, чем исчезнуть в потайном ходе.
      
      4
      
      Тело леди Шэ утром нашла служанка. Отчаянный визг поднялся до 
невероятных высот и оборвался. Прибежавшие стражники нашли потерявшую 
сознание девушку возле госпожи - в изуродованном теле той не осталось ни 
капли крови.
      - Сообщите господину Лийану, - рыкнул на слуг начальник стражи. Те, 
пошептавшись, вытолкнули в коридор маленького мальчика.
      Близнец пришел очень быстро, словно его и не разбудили. Он на ходу 
набросил на плечи накидку и остановился; по бледному лицу прошла судорога.
      - Господин Лийан... - осторожно начал начальник стражи.
      - Я... я... - голос молодого человека сорвался. - Я отомщу этому 
проклятому убийце! Даже если она была права, и это маонь!
      Он схватился за кинжал. Стражники закивали. Их начальник внимательно 
посмотрел на близнеца.
      - Господин, раны не совсем такие, как в прошлый раз.
      - Это тот же негодяй, - Лийан рассек ладонью воздух. - Если ты 
боишься - скажи, а не ищи отговорки!
      Мужчина резко наклонил голову:
      - Слушаюсь! - упавшие на лицо пряди подчеркнули смирение.
      - Господин! - в комнату ворвался распорядитель дома. Он встретился 
взглядом с одним из стражников, посмотрел на пол и в ужасе попятился. - Го... 
га.. а...
      Старик схватился за сердце.
      - Что случилось?! - обернулся Лийан. - Кто позволил тебе так 
врываться?
      - Эньхо вышла из берегов! - раздался в коридоре встревоженный крик. - 
Река разлилась!
      В комнату вбежал слуга и остановился, задыхаясь:
      - Ма... ма...аонь.
      - Маонь?! - хором переспросили стражники, и Лийан отступил на шаг, не 
веря:
      - Что - маонь?
      - В городе... маонь, - тихо сказал распорядитель. - Они появились после 
рассвета из реки. Эньхо поднялась за ними.
      - Эт-то-го не мо-жет быть, - по слогам произнес Лийан и вдруг 
опомнился. - Воины! Все в город! Пусть туда же идет чародей! Оставьте только 
охрану дома! Да быстрее же, быстрее!
      Слуги метнулись врассыпную. Начальник стражи выхватил цзянь(7) и 
жестом приказал остальным идти следом. Лийан остался в комнате. Он сжал 
кулаки с такой силой, что ногти до крови впились в ладони. Взгляд оставался 
холодным.
      - Так было нужно, - произнес он в застывший воздух и отворил дверь.
      Из полумрака коридора возникли полупрозрачные когти. На Лийана слепым 
взглядом смотрел маонь.
      Близнец даже не успел вскрикнуть, когда белесый силуэт вошел в его тело. 
Страх и холод наполнили кровь молодого человека.
      Его взгляд изменился.
      - Так не было нужно, - холодно раздалось внутри. - Ты больше маонь, 
чем я.
      Злой дух пожирал мысли, чувства и душу Лийана.
      - Господин, с вами все хорошо? - в комнату снова заглянул 
распорядитель дома.
      - Да, - близнец медленно поднял голову. - Меч и коня. Немедленно. Я 
еду в город.
      
      По улицам Аштен бежала вода. Ручейки у копыт коней постепенно 
наполнялись силой, впитывая кровь, мусор и осколки стекла. На порогах домов 
лежали заключенные в темно-багровые пятна тела. Огромный маонь на глазах у 
близнеца и его телохранителей пропустил сквозь свое призрачное тело дао и 
когтем срезал стражнику голову. Она покатилась прочь. В открытый рот затекала 
вода, в остекленевших глазах отражались то небо, то стены домов, то безглазые 
морды духов реки Эньхо. Ее темные струи походили на расплавленный свинец. 
Они стремились слиться воедино и поглотить людей, город - все, чтобы осталась 
только одиноко парившее в небе светило.
      Лийан - тот, кто жил теперь в его теле - стегнул коня и погнал к главной 
площади, где возвышалась статуя Анеи Шэ. Телохранители отстали; одного сразу 
разорвали маонь, но молодому человеку было некогда оглядываться. 
      Копыта высекли искры о постамент.
      Анея умиротворенно смотрела на всадника. Она казалась живой, и дух 
внутри близнеца на несколько мгновений вернулся в день, когда погиб по 
небрежности лорда, забывшего слова предсказателя.
      Река Эньхо тогда тоже вышла из берегов; утонувшие люди впитали ее 
ярость и превратились в маонь. Молодой человек вспомнил, как сам протягивал 
когти к жене старшего брата, единственной выжившей из семьи Шэ в первый ман 
наводнения.
      Духи мстили правителям за недальновидность, а остальным - потому, что 
те остались живы. Ночь ужаса назвали Тихой, чтобы отогнать подальше 
смертельное отчаянье, которое даже Вселенную заставило плакать.
      Лийан смотрел в глаза статуе. Века не прошли - пронеслись и стали одним 
днем. Близнец поднял руку и прикоснулся к тонким пальцам женщины. Тогдашний 
мальчишка, он вырос за сотни лет и одновременно остался ребенком, который 
восхищался необыкновенной властью Анеи над хрустальной музыкой и мог 
слушать игру манами.
      Рядом упал израненный телохранитель, и Лийан обернулся. Белесый силуэт 
отпрянул; лицо молодого человека исказила кривая улыбка:
      - Не ожидал увидеть маонь в живом теле?
      Близнец повернулся спиной к белоснежной статуе и опустился на колени. 
Как и другие маонь, он был частью ярости реки, но не хотел, чтобы продолжался 
этот жестокий праздник, однако не знал, как остановить обезумевших от мести 
собратьев. Лийан рассек свои ладони кинжалом и соединил их в просящем жесте.
      Он молил Вселенную дать ему чуть больше силы. Потрескавшиеся губы 
шептали истово и дико. Ручей черной воды против всех законов земель струился по 
ступеням вверх, затекал в подставленные ладони, наполнял их и падал на 
постамент багровыми нитями.
      Те постепенно вплетались в потоки Эньхо.
      Затем на середине возникла огромная волна, которая гребнем попробовала 
дотянуться до светила и обрушилась на город...
      Когда она отхлынула прочь, унося тела, осколки, камни и маонь, на улицах 
оставались лишь выжившие.
      
      Река не тронула тулоу Шэ. Лийан вернулся опустошенным и усталым и 
прогнал смотревших на него с благоговением слуг. Он остался в спальне сестры, 
положил к себе на колени ее голову и окунул ладони в потускневшие волосы. Даже 
в смерти Тао оставалась отражением Анеи Шэ. От горя дух чувствовал, что вновь 
готов поддаться желанию разрушать.
      Лийан протянул руку к хрусталю и провел окровавленными пальцами по 
краям. Резкие звуки заставили его зажать уши ладонями, и близнец почувствовал, 
как по щекам катятся слезы. Он закусил губу, схватил запястье Тао и ее, мертвой, 
рукой попробовал сыграть на разбитых пиалах.
      - Не стоит, - послышался усталый голос, и молодой человек вскинул 
голову.
      На пороге стоял хранитель воли в изорванных одеждах. Он держал за руку 
маленькую девочку, очень похожую на него:
      - Иди, Онэ...
      Девочка робко подошла ближе. С ее волос капала вода, кожа хранила 
бледность, но во взгляде темных глаз не было и тени страха. Лийан непонимающе 
посмотрел на хранителя и ребенка.
      - Почему? 
      Онэ села напротив и протянулась к осколкам.
      - Ты умеешь? - отдернул руку близнец.
      Ребенок оглянулся на хранителя воли, и мужчина медленно кивнул. Девочка 
вздохнула. Она прикрыла глаза, и пальцы с дрожью скользнули над хрустальными 
краями. К потолку поднялись высокие ноты. Напряженная складка между бровей 
близнеца разгладилась.
      - Откуда?.. - улыбнулся он.
      - Моя мать приходилась сестрой покойному лорду, - помедлив, ответил 
хранитель воли и спрятал ладони в широких рукавах рваного одеяния. - 
Отдыхайте.
      Он с достоинством поклонился и отступил в полумрак коридора. Неровная 
мелодия закружилась по спальне Тао. Лийан закрыл глаза. Он слушал, впитывая 
каждый звук, и наслаждался рождавшимся внутри умиротворением.
      Когда музыка стихла, близнец не сразу посмотрел на Онэ.
      - Благодарю, - прошептал он. - Ты получишь любые пиалы - столько, 
сколько нужно. И не только их. Ты будешь жить в доме Шэ. Никто не посмеет к 
тебе прикоснуться.
      Девочка испуганно замерла.
      - Не бойся. Музыка должна звучать.
      - И все тогда будет хорошо? - тихо спросила Онэ.
      - Да, - кивнул Лийан и осторожно взял ее за руку. - Это очень важно. 
Сколько тебе лет?
      - Одиннадцать.
      Ветер перебирал драпировки.
      - Рок непредсказуем. Ты знаешь, как Анея Шэ спасла город?
      Девочка отрицательно покачала головой.
      - Тогда тоже поднялась река, и маонь жаждали крови, - Лийан старался 
говорить бесстрастно. - Умирали люди. Она осталась одна из всей семьи Шэ. 
Никто не скажет, откуда Анея узнала, как усмирить ярость Эньхо. Она наполнила 
пиалы из реки и стала играть. Сначала успокоились воды, затем покой снизошел и 
на маонь. Музыка получила власть над безумием. Я остановил реку, потому что 
сам часть ее ярости, но в другой раз безумие захлестнет и меня.
      - Откуда вы знаете это, господин Шэ? - девочка смотрела на израненную 
ладонь молодого человека.
      - Я там был, - ответил он. - Был... давно. Эти звуки умиротворили и 
меня. Я слушал их несколько веков. Когда мне пришлось выбрать между местью и 
гармонией в душе, я выбрал музыку.
      Онэ тихонечко прикоснулась к одной из уцелевших пиал, и к потолку 
поднялась еще одна чистая нота.
      _____
      1. Гросс - редко используемая мера счёта, равна 144 предметам.
      2. Ханьфу - просторная одежда, состоящая из нескольких частей.
      4. Тулоу - жилой комплекс крепостного типа, бывает квадратной или 
круглой формы. Тулоу круглой формы имеют диаметр 50 - 90 метров, толщина 
наружных стен от одного до двух с половиной метров. Они имеют узкие бойницы 
на верхних ярусах и минимальное количество мощных входных ворот. Внутри 
крепости располагаются жилые помещения, колодец, большие запасы 
продовольствия. Тулоу называют "земляным замком", но некоторые из построек 
изготовлены вовсе не из глины, а из обожжённого кирпича и даже из гранита. В 
тулоу могут жить по 500-600 человек, представляющих три или четыре ветви 
одного клана. Рекорд - более 800 человек.
      4. Ман - угол между расставленными указательным и средним пальцами, 
мера времени, приблизительно равная одному часу.
      6. Баньгу - ударный инструмент, небольшой односторонний барабан. 
Имеет деревянный корпус в форме чаши с массивными стенками, обращённый 
выпуклой стороной вверх. В середине корпуса - небольшое отверстие. Кожаная 
мембрана натягивается на выпуклую часть корпуса и закрепляется на ней 
гвоздиками. Звук извлекается ударами двух палочек. Изменение высоты звука 
достигается смещением места удара от центра мембраны к периферии. Во время 
игры баньгу устанавливается на треножнике.
      6. Дао - нож, меч, оружие, имеющее изогнутое лезвие с односторонней 
заточкой.
      7. Цзянь - меч шестигранной или ромбовидной формы.