Аннотация: Такого быть не может. Никогда и нигде. Посвящается всем пережившим.
Город погружался в холодную мартовскую ночь. На фоне серого закатного неба зажигались желтые фонари уличного освещения. Закат надежно прятал от глаз прохожих городской тающий черный снег.
В кругах уличного света вокруг элитных ресторанов и клубов зябли, переступая с ноги на ногу придорожные проститутки в коротких юбках и меховых куртках. Лица их полные дезоморфинового счастья отражались в блестящих спинах проезжающих мимо роскошных машин.
Один из центральных проспектов города ощетинивался против тьмы ровными рядами неоновых вывесок и реклам. Реклама строчила в прохожих крупнокалиберными зарядами самых тонких и самых умных телевизоров на фоне фальшивых белозубых улыбок, обещающих рекордные скидки. В стройных рядах кисельной радости неожиданными гранитными островками проскакивали глубоко одухотворённые лица священников, патриотических писателей, депутатов от партии Президента. Серьезность их лиц наводила на самые тревожные мысли о текущей ситуации. Но тут же обеспокоившегося прохожего из тревожного мира возвращала в комфорт множественная реклама нового фильма где эльфы орки и прочая хренотень завоевали очередной Ассград. Уют экранного мира, теплый и светлый манящий и сказочный защищали от назойливого холода.
Поль шел, спотыкаясь и скользя. Ледяные, облизанные тысячами ног, надолбы плохо очищенных тротуаров прыгали под ноги в самой неожиданный момент. Холодный ветер бешенной дворовой собакой кидался между серыми пятиэтажками и обжигал лицо, рвал полы пальто. Холодная рука в осенних перчатках плохо защищала лицо.
Полный пакет продуктов оттягивал руку, бил по ноге и мешал быстрой ходьбе. Поль инстинктивно жался в темные промежутки между фонарями опасаясь попасть в поле зрения водителей множественных броневиков полиции и гвардии Президента заполнивших вечерние улицы города. Сегодня он потратил свои последние деньги на еду и в случае чего ему нечем было ублажить бдительных стражей закона.
Нырнув в подворотню Поль расправил плечи. Здесь он был практически дома. Многочисленные стальные двери лязгнув затворами закрыли Поля в его мире. Безопасность окутала его в личной крепости - своей квартире.
Щелкнув пальцами, он запустил свою старенькую мультимедийную систему. Синий экран корейского телевизора высветил на экране лицо господина Президента. Мужественный голос за кадром рассказывал о преодолении. С напряжением всех сил. Несмотря на сопротивление.
Быстро сжевав невкусный ужин из соевой колбасы, маргарина и синтетического хлеба Поль прильнул к экрану монитора ноутбука. Кое-что сегодня сильно озадачило, в этом стоило разобраться.
Это было в конце рабочего дня. Поль выходил из офиса стараясь не поскользнуться и не упасть на мраморных ступенях парадного крыльца. И тут он услышал бег. Как можно услышать бег на глухой, заполненной тысячами звуков улице? Только чувством. Где-то хрустел снег под подошвами множества черных армейских ботинок и частое сбивающиеся дыхание бегущего человека почему-то заполнило все вокруг. Так звучала охота.
То, что он увидел было одновременно нелепо и до жути завораживающе. Бежал человек. Хуже представить себе сложно было. На нем не было не официального костюма служащего, не было и военной формы. Он был одет в какое-то тряпье и обноски, а на голове его примостилась какая-то совсем невообразимая для нормального человека прическа. Все это так поражало, а более всего поражал его бег. Такого бега Поль не видел даже по телевизору. Там не было ничего профессионального. Движения его были неуклюжи, но верны, а в руке у него болталась совсем не нужная и явно мешающая ему палка более всего похожая на древко флага. Только самого флага не было.
Человек бежал, а за ним, разбрасывая снег вокруг ботинок, на отдалении, бежали полицейские. Их было пятеро, в полных доспехах и шлемах. Они тяжело дышали и то и дело спотыкались. Литые черные шлемы закрывающие лица непроницаемыми забралами мешали бегу. Им было тяжело дышать и бежать. Но захлебываясь в отдышке они нагоняли безумца. Прохожие и уличные торговцы ширпотребом в испуге отшатывались и бросались в нечищеные тротуары. Никто толком не понимал, что же происходит.
Все закончилось очень быстро. Под ногами у безумца мелькнул очередной ледяной камень, и он упал. С молниеносной быстротой лежачего настигли полицейские в руках которых возникли черные дубинки. Тут же подкатил броневик гвардии перескакивая мощными колесами засыпанные снегом клумбы, отделяющие тротуар от проезжей части. Дубинки в руках полицейских замелькали с невиданной частотой обрушиваясь на тело растянувшегося в уличной грязи безумца.
Вокруг места происшествия собирались прохожие и зеваки. Они кричали и галдели, показывая руками и пальцами в сторону вороха бесформенного тряпья бывшего когда-то безумцем с древком от флага без флага. Кто-то рвался и пытался доплюнуть в беднягу. Полицейские, пресекая незаконное народное собрание быстро подхватили человека и дружно качнув его два раза закинули тело в утробу гвардейского броневика.
Взревев мощным двигателем броневик развернулся и укатил. Зеваки еще какое-то время стояли и смотрели ему в след, а затем мирно разошлись по своим делам. Зрелище закончилось так же неожиданно, как и началось.
Поль наблюдал за всем этим открыв рот. Такого он не видел. Конечно он слышал про врагов государства, осмеявшихся на деньги врага нарушить спокойствие жителей столицы своим безумными, нелепыми и никому не нужными так называемыми акциями. Но что бы такое происходило на улицах их провинциального города? Это было просто неслыханно.
Это происшествие произвело на Поля сильное впечатление. Действительно ли это враг из тех умалишённых, которые хотели гибели стране? Кто этот человек и почему он так выглядел? Чего он хотел, что хотел сказать? Что с ним теперь будет? Множество вопросов рождалось в голове, но и еще что-то неуловимое и совершенно непонятное тревожило его. Поль никак не мог сформулировать для себя главный вопрос.
Интернет не давал конкретных ответов переправляя на одни и те же страницы. Многие сайты просто были блокированы. Постоянно попадались ссылки на речи суровых мужчин в дорогих костюмах, хмуривших брови и говоривших о внутренней угрозе, окопавшемся враге и вредителях. Так же почему-то было много священников, твердивших о бесах, сидящих в человеке.
На информационных городских порталах тоже не было никакой информации о сегодняшнем происшествии. Все было посвящено предстоящему празднованию Дня Великой Родины. Готовились детские утренники, крестные ходы, культурная программа и массовые гуляния, завершающиеся грандиозным салютом. Разделы происшествий вообще не обновлялись уже неделю.
Все только путалось в голове, ясности не было. Поль раздраженно оттолкнул от себя ноутбук.
Дверной звонок отвлек его. Кого носит так поздно?
Справившись с замками первой двери и открыв ее Поль посмотрел в дверной глазок. Тихо выматерившись и щелкая замками открыл вторую стальную дверь.
- Привет, сосед! Разбудил?
Это был сосед Поля. Знакомый еще со студенческих времен Вадим Круглов. Когда-то он поселился в их доме и сразу проявил себя как яркий общественник. С его приездом у них в доме стали постоянно собираться комитеты ответственных жильцов, советы молодежи, какие-то встречи с депутатами и прочие общественные акции. И всегда в центре всего этого мелькала пухлая фигура неугомонного Вадика со своей огненно-рыжей шевелюрой.
В молодость свою Вадик был достаточно оппозиционен. Он бился с администрацией района и города за озеленение двора и района, он бился с узурпаторами власти в стране требуя свобод политзаключенным. Он бился с капиталистами обличая рабский труд гастарбайтеров на соседних стройках. Он бился с коммунистами изобличая их неприглядную историю. Состоял сразу в нескольких оппозиционных партиях и движениях. Казалось, что его неиссякаемой энергии хватит что бы прожечь железобетонный порядок вещей.
Параллельно общественной работе Вадик вел не менее ударную ночную жизнь. Редкая ночь обходилась без грандиозных попоек и тусовок в его квартире. В свое время Поль как сосед по лестничной клетке был постоянным гостем в этих веселых мероприятиях.
Все кончилось довольно быстро. Однажды утром за Вадимом пришли. Скоротечный суд признал его экстремистом и закрыл в зоне на два года. Общественная жизнь в их доме снова замерла на нулевом уровне.
Вернулся Вадик незаметно для всех через полтора года. Он уже не был тем активистом и борцом со всем миром. Теперь он был замкнут и лишний раз на глаза старался никому не попадаться. Общался он только с Полем, да и то общение это сводилось к разговорам ни о чем. Общественную жизнь он не реанимировал. Чем занимался было абсолютно непонятно. Уходил рано утром и приходил поздно вечером. Очень скоро он обзавелся дорогой машиной с броскими номерами и сделал грандиозный ремонт у себя в квартире. Гости к нему заходили редко и более всего напоминали уголовных авторитетов.
Тем большим было удивление Поля, когда он однажды увидел Вадима в форме работника прокуратуры. Тот же просто сиял как праздничный пятак. Общественной жизнью он больше не занимался, но ночная жизнь расцвела новыми красками. Теперь по ночам на лестничной клетке чаще встречались жрицы продажной любви, впрочем, и лиц с уголовным прошлым меньше не стало.
Поль общался с соседом значительно реже чем прежде. Сменились и интересы, и круг знакомств. Вадим тоже в друзья не набивался. Исключения составляли такие вот вечерние визиты "на сигаретку".
Сейчас Вадим сидел на кухне вальяжно развалившись на стуле. Взлохмаченная рыжая шевелюра отлично дополняла замусоленную застегнутую не на все пуговицы форменную рубаху и синие брюки, потерявшие стрелку.
Поль суетился, расставляя на столе закуску. Гостю он был не особо рад, но с другой стороны хоть какое-то развлечение. Учитывая, что Вадим принес с собой крайне редкий теперь санкционный виски.
- Да нормально все будет, дай только нам время порядок навести. - Вадим одним глотком опорожнил пол стакана виски. На какое-то время алкоголь перехватил ему горло. - Почистим всяких засевших тут. Ну, за господина Президента!
За господина Президента и Поль махнул полстакана. Давно забытый вкус обжог рот и раскаленным комом спустился в желудок.
- Сейчас начинаются самые интересные дела, - Вадим доверительно подмигнул одним серым как лед глазом. - Вот увидишь сколько интересного впереди!
Поль сидел оглушенный ударом жаркого солнца, взошедшего где-то в районе солнечного сплетения. Вадим разлил еще.
- Ну, за все хорошее! - Выпили еще по одной.
- Давно не сидели. Многое изменилось.
Выпили еще за прошлое. Поль быстро пьянел. Тягучий ничем не примечательный вечер наполнялся новыми красками. В воспоминаниях о прошлом быстро допили первую бутылку, Вадим сбегал за второй. В ответ на недоумение Поля о том где он берет запрещенное виски Вадим весело подмигивал, но не отвечал.
С прошлого перешли на настоящее. Поль попытался расспросить про безумца с палкой которого видел сегодня, но Вадим лишь раздраженно отмахнулся:
- Да псих какой-то, наверняка. Их в последнее время много развелось. Всегда так бывает в переломных моментах. Закроем его на месяц если за ним ничего нет и все дела. Из тюрьмы умным выйдет.
- А сейчас переломный момент? В смысле, я имею ввиду, что, до сих пор?
- Эээ, дурак ты, ничего не понимаешь. Да, впрочем, тебе и не положено.
Вадим довольный собой откинулся на спинку стула. Поль задумался. Нет, конечно он многое понимал, он умел читать между строк и все такое. Напряженная геополитическая ситуация, война по периметру, последний бой добра со злом и все такое прочее заставляли идти на неминуемые ограничения и лишения. Но все равно, неужели переломный момент? Это радовало и интриговало. Выпили еще.
- Нет, ты мне объясни, ты там выше сидишь, знаешь побольше. Что нас ждет?
Вадим доверительно склонился над столом.
- Знаешь, мы сейчас разрабатываем одну банду. Ну там чистая уголовка, грабежи, убийства, разбои, насилие. Отморозки полные. В Семеновке помнишь дело было?
Поль что-то такое смутно помнил. Ходили какие-то жуткие слухи, будто в пригороде убили целую семью. Каким-то особым жутким способом.
- Был у них типа семейный подряд. Рядовые, типа дети - боевики и один чистый маньяк, на всю башку больной. Поймали мы их. Крутили там, вертели. И в итоге начали выходить на их главаря. А главарь их, они его папой зовут, вот это брат, фигура! Узнаешь - охренеешь! И через него выходим мы на совсем другие уже дела. Закачаешься!
Поль молчал. Понять, как это могло быть связано с переломным моментом он пока не мог. Поняв его недоумение Вадим продолжил:
- Сеть вредителей, понимаешь? Тут у нас так, провинция. А от этого папы ихнего концы уходят в столицу, понимаешь? То с чем мы так долго боролись! Теперь можно потянуть за ниточки, только о-о-очень аккуратно, и мы такой гнойник вскроем, только дрожь по всей стране пойдет!
До Поля стало доходить. В последние несколько лет только и разговоров было что о вредителях и врагах. Получалось странно, вроде, как и страна развивается, вон армия какая, самая крутая в мире! Наука передовая, не то что на западе, образцы новых технологий создаются не имеющие аналогов! Мощная промышленность и сельское хозяйство, способное без проблем обеспечить страну. И правительство старается изо всех сил, а Президент какой! Всем на зависть, не стареет человек, всех держит своей стальной хваткой! Сколько силовых ведомств стоит на страже интересов простого человека, уж они в обиду не дадут. Церковь на страже моральных устоев, именно она победила душевное разложение льющиеся к нам от врагов. Казалось бы, что еще надо? Да только все что-то не ладится. Космические корабли взрываются на старте, самолеты падают, машины, произведённые по отечественным передовым технологиям, намертво ломаются в отечественных передовых реалиях. Зарубежные государства, несмотря на страх перед нами, не хотят идти за нами ко всему хорошему, а следуют за врагом ко всему плохому. Только выберут с виду приличного человека где-нибудь за рубежом, смотришь года через два он мудак мудаком и еще умудряется козни всякие строить против нас.
Да что там! Чисто на бытовом уровне жизнь становилась все хуже. Цены росли, зарплаты урезались. Мусор вывозился плохо, в магазинах товаров было все меньше, здравоохранение не могло даже себя излечить, преступность росла. В общих чертах жизнь становилась все хуже. И на фоне этой, на общий взгляд, не такой уж радостной картины, все чаще звучали речи о том, что многие проблемы рукотворны. Что кем-то специально создается напряженная ситуация в стране выгодная нашим врагам за границей.
Поль тут же поделился своими мыслями с Вадимом, тот удовлетворенно кивнул.
- Верно мыслишь, даром что интеллигент-очкарик! Ведь сам подумай, что для нас сейчас самое важное? В условиях необъявленной, но уже в открытую ведущийся против нас третей мировой войне? Знаешь? Нет? Государство! И сплоченность общества вокруг этого государства! Если мы не будем гранитным монолитом внутри, то как мы выдержим удары извне? А так уж получается, что государство у нас олицетворяет Президент!
Тут же выпили по полной за господина Президента.
Изрядно опьяневшие они еще долго сидели на кухне. Вспоминали прошлое.
- Слушай, ну скажи, ведь ты был такой активист. С властью боролся. Митинги тут всякие проводил. И тут вдруг раз! - Поль попытался смачно щелкнуть пальцами. Не получилось. - Раз, и ты в прокуратуре.
Вадим резко стал серьезным. Полю на секунду даже показалось что он протрезвел. Присмотрелся получше. Нет, только показалось.
- Молодой был. Дурак. Для таких как я все и придумывалось. Законы все эти. Я в тюрьме все понял. Ну чего мы добивались? Херни всякой мы добавилась, а по сути даже сами толком понять не могли и себе объяснить. И слава богу, что таких дураков как я садили и садят. Дел мы могли натворить. Каши кровавой. Таких как я тюрьмой надо учить. Это они верно придумали.
Поль соглашался. Дел натворить могли. И баню кровавую тоже могли. Площади эти наполненные огнем и дымом. Беснующиеся ночные тени. Цепи военных, стрельба, фаеры. Кровь. Кому это надо? Худой мир лучше богатой войны. Или как там правильно? Мысли путались в голове.
Разошлись поздно. Наверное, под утро. Долго курили и прощались. Многозначительно подмигивали друг другу и показывали пальцем куда-то в монитор компьютера или в телевизор, при этом шепотом переговариваясь:
- С-с-слушают!
- С-с-слушают!
- Ну и правильно!
Громогласно провозглашали тосты за Президента, Родину и Прокуратуру, которая око государево.
Проснулся Поль на следующее утро от страшной изжоги и плохого предчувствия. Что-то было не так.
Осторожно поднявшись с дивана и преодолевая тошноту и головокружение Поль пошел на кухню. Там радостного ничего не было. Холод из открытой форточки стелился по полу, кислый запах табачного дыма и пустые бутылки, грязные стаканы, полная пепельница и мусор заполнивший стол и валившийся на пол. Выпил воды из-под крана. Легче не стало, тревога не отступала. Странный звук на лестничной площадке отвлек его внимание от тяжелого выбора между уборкой и душем.
Подошел к двери и осторожно выглянул в глазок. Увиденное удивило и это, мягко говоря.
Площадка была буквально заполнена людьми в камуфляже бронежилетах масках и шлемах. У каждого в руках оружие. Поражала тишина, в которой все происходило, или просто так казалось? Сколько их там было? Не меньше двадцати человек. Поль отпрянул. В первый миг показалось что пришли за ним, но нет. Все были нацелены на железную дверь соседа - Вадика Круглова, работника прокуратуры.
Глухой взрыв всколыхнул стены дома. Площадка заполнилась дымом. Что-то загрохотало. Во всем этом бедламе заорали все и разом. Дверь квартиры Вадика отлетела куда-то в бок, все ринулись в образовавшийся проем. Слышались крики и мат.
Через считанные секунды четверо людей в форме буквально вынесли Вадика из квартиры. Видно было что взяли его прямо с постели и одеться не дали. Был он в трусах и той самой вчерашней форменной рубахе, на голову ему надели черный пакет.
Поль на цыпочках отошел от двери. Во рту пересохло. Голова кружилась еще больше.
Что могло произойти? Вчера все было хорошо. Вадик хвастался своими успехами по службе. Ему даже намекали о повышении. А сегодня? Вот тебе и повышение.
Пытаясь собраться с мыслями Поль опять прошел на кухню. Нет, арестам и захватам он не удивлялся. Времена были сложные и опасные. Враги явные и скрытые заполнили страну, борьба с ними выходила на первый план. Но Вадик? Человек из прокуратуры, это он должен быть во главе группы захвата, а не его...
Весь день Поль чувствовал себя странно. На работе он только присутствовал. Что-то мешало ему сосредоточиться. Служебные обязанности выполнял машинально. Объяснить себе, что же произошло он не мог. Может всему виной было похмелье или такой внезапный арест Вадима? А может тот вчерашний человек, бессмысленно бегущий по замерзшей улице? Или все вместе и сразу? Или все это лишь пусковой механизм?
Поль чувствовал себя заболевающим. Может его даже знобило?
Удивляло окружающее. Что-то внутри начало переворачиваться и реальность заиграли новыми красками. Поначалу Поль даже испугался, но потом начал присматриваться.
Новые виды поражали. Коллектив готовился к праздникам. Раньше бы Поль только порадовался этому, присоединился бы к общему подъему. Но теперь все было не так. Праздник-то был дутый и никому не нужный. Радовались лишь предстоящим выходным, яркому алкогольному трипу да забытью в окружении серой рутины. Плевать всем и на всех. Каждый жил среди окружающих словно в глубоком вражеском окружении. Важно было лишь поскорее прорваться в свои тесные и уютные мирки и там, закрывшись ото всех, жить своей никому ненужной и непонятной жизнью.
Новые мысли ослепляли и кололи своей яркостью и четкостью. Внезапно Поль понял, что раньше жил в какой-то размытой вселенной смыслов. Все было не четко и расплывчато. Все мысли сладко округлялись общими фразами и сглаживались непонятными ему смыслами. Теперь все изменилось. Пришли новые мысли. Они были на удивление твердыми и рубленными. От них веяло живым, знобящим холодом. Кривые, но в то же время удивительно четкие. Если бы такими мыслями писали книги, то читать их было бы невозможно. А вот жить...
А как с этим жить?
Что-то копилось внутри. Бушевало и клокотало. Еще не вырвалось, но было уже на подходе. Это делало Поля больным.
И предчувствие. Все только начиналось.
Город погружался в холодную мартовскую ночь. На фоне серого закатного неба зажигались желтые фонари уличного освещения. Закат надежно прятал от глаз прохожих городской тающий черный снег.
Среди одухотворенных лиц политиков священников, патриотических писателей и модных актеров проскальзывал лик господина Президента. Господин Президент поглядывал на поля лукавым взглядом и как будто даже подмигивал. Понять его было сложно. Понять себя было еще сложнее. Поль все больше убеждался в своей новой болезни.
Ветер кусал тело больнее обычного. Озноб не прекращался. Дрожь проникала до самого сердца.
Город одевался в предпраздничные одежды. Неон заполнял улицы стандартным: "С Праздником, Дорогие Горожане!". Ночная темень огрызаясь уползала в непрозрачные подворотни. По улицам барражировали броневики Гвардии. Люди жались к домам.
Все произошло неожиданно. Поль свернул с ярко освещенной улицы в свой двор. Яркие фары ударили в глаза. Черные силуэты обступили вокруг.
- Поль Морзе?
- Да, что вы хотели?
Удар в живот и разряд электрошокера выключили сознание.
Мысли кружась где-то в самой выси, пикирующим бомбардировщиком падали и врезались в голову причиняя непонятную боль. Одна, вторая, третья. Голова гудела от воя и боли. Реальность, как и все живое рождалось болью.
Изображение, дико двоившееся в глазах, постепенно фокусировалось. Серый пол и множество ног. Грязные ботинки, сапоги. Грязный бетонный пол, залитый свежими и не очень нечистотами.
Чувства появлялись вслед за мыслями. Поль обнаружил себя в неестественно скомканной позе на неудобной скамье. Руки были заведены куда-то далеко за спину и заканчивались где-то в районе локтей. Поль абсолютно не чувствовал кистей рук, на их месте была пустота. Окружающий вой дробился на голоса и фразы.
- По карманам шастают, а нас с Иванко значит за компанию...
- Воистину прости, воистину прости!
- Товарищ начальник, нас отпустиии! Ну начальничек, миленький!
- Всегда будь на стреме, жди от них подвоха, не ведись на их вид и базар.
- А мы с Иванко вообще мимо шли, нам предъявить нечего.
Превозмогая боль Поль огляделся. Оказалось, что находится он в тесном сером помещении без окон. По стенам были расставлены деревянные скамейки на которых ютилось несколько десятков людей. Были здесь и мужчины, и женщины. Были люди в приличной одежде и какие-то непонятные оборванцы.
Источником света в камере служила очень яркая лампа дневного света, подвешенная где-то под потолком. В одной из стен была железная дверь, которую охранял внушительных размеров человек в синем камуфляже и черной маске с прорезями для глаз и рта.
- О! С пробуждением!
Поль посмотрел направо. Рядом с ним сидел пожилой мужчина в стареньком сером пальто и шляпе. Старомодность его одеяний дополняла седая хорошо ухоженная бородка.
- Вы соображаете вообще?
Поль напрягся. Он соображал, но плохо.
- Д-да... Вроде.
- Хорошо, а то я уж подумал, что вас газом. После газа люди дурные, буйные. Их в наручники заковывают. Вот как вас.
Поль еще раз оглянулся. Теперь он увидел, что у многих людей руки были заведены за спину. Кто-то из них разговаривал, кто-то спал или находился без сознания.
- А что собственно... Мы где?
- Вы в первый раз что ли?
Поль кивнул.
- Мы в накопители Национальной гвардии Его Превосходительства Господина Президента!
Получилось у старика это сказать ярко и бодро. Поль поразился жизнерадостности и бодрости в голосе пожилого человека. Кто еще из них был под газом или чем там.
- Что? Не понимаю. Почему я в наручниках?
- Нууу... Не знаю, молодой человек. Вам виднее. Может вы опасный преступник, а может наркоман буйный, откуда мне знать.
- Что за бред... Я с работы шел. Спросили мое имя и все. Не понимаю.
- М-да, так часто бывает. Ну значит следователь вам расскажет все в свое время.
- А вы как? Почему здесь?
Старика абсолютно не смутился, видно было что он часто отвечал на этот вопрос.
- А я рядом живу с этим накопителем. Меня часто сюда забирают, как иду вечером так постоянно. Со счету уже сбился. Ну ничего, подержат да отпустят, я тут почти всех знаю, ротмистр у них - начальник их, ну душевнийший человек! Образованный, интеллигентный...
Старик что-то продолжал нести про ротмистра - душку, но Поль его не слушал. Пытаясь расшевелить руки в наручниках, он соображал за что его забрали. Мыслей никаких в голову не приходило и Поль все больше склонялся к тому что забрали его по ошибке и скоро все выяснится.
Однако время шло, людей уводили и приводили новых. Кто-то кричал, кто-то заходил молча, кого и вовсе заносили без сознания и небрежно кидали на скамью. Поль продолжал сидеть, его соседа старика давно увели, а его места занял угрюмого вида мужик в рабочей одежде.
Наконец выкрикнули его имя. Поль попытался встать, но обнаружил что у него затекли не только руки, но и ноги. Здоровенный детина охранявший вход, особо не церемонясь рывком поднял его со скамейки и вышвырнул в коридор. Там его подхватили другие и потащили по каким-то загадочным закоулкам, наполненным дверьми с одинаковыми табличками.
Впрочем, путешествие было не долгим и скоро они остановились у очередной двери с табличкой "Дежурный следователь". Грубо прижав Поля к стене с него сняли наручники и впихнули в тесный и душный кабинет.
Разминая непослушные руки, наполненные короткими и острыми покалываниями, Поль огляделся.
На этот раз он оказался в тесном, ярко освещенном кабинете с крохотным окном под потолком. Разглядеть что-то в такое окно было невозможно. Невозможно было даже понять день за окном или ночь.
Стены в кабинете выкрашенные в казенный зеленый свет нагоняли тоску и желание бороться с зевотой, разбавлял же эту глянцевую зелень только небольшой портрет Господина Президента на фоне флага страны. Господин Президент на портрете был молод и свеж и смотрел на входящих с легкой улыбкой и сочувствием.
У дальней стены под портретом Поля встречал незнакомый человек. Он восседал за старым обшарпанным столом и доверительно улыбался. Взмахом руки он указал Полю на стул, стоящий тут же напротив стола.
Поль сел. Улыбающийся человек напротив был совсем молод, лет 23-х, 25-и. Казалось, что он только недавно вышел из-за студенческой скамьи. Молодой худощавый шатен с добрыми глазами одетый по последней моде.
- Здравствуйте, я следователь, меня зовут Артем Знаменских.
Поль улыбнувшись в ответ поздоровался. Прислушиваясь к себе, он не находил внутри страха. И удивлялся этому. Может виной всему был этот приветливый следователь.
Следователь же не переставая улыбаться открыл лежащую перед ним папку. Поль успел лишь разглядеть на ней загадочную аббревиатуру ДОУ. Что это значило он не мог себе представить, как не старался.
- Так, что тут у нас, Поль Морзе. Год рождения. Место жительства. Место работы. Все правильно?
Поль кивнул.
- Простите, я не понимаю, а в чем собственно...
- Что? Это? - Следователь указал глазами на раскрытую перед ним папку. - Ах, это, я думаю это досадное недоразумение, которое мы с вами быстро разрешим и разойдемся по домам. Лично я думаю, что тут какая-то ошибка.
Поль еще раз кивнул. Действительно было похоже на недоразумение.
- Я задам вам несколько вопросов. Вы мне честно ответите и все закончится. Хорошо?
- Хорошо. Мне нечего скрывать.
- Ну и отлично. Скажите, вы знаете о каких-либо противоправных действиях ваших знакомых, близких окружающих?
Поль застыл. Такого вопроса он не ожидал. Улыбка исчезла с лица следователя, он пристально, не мигая смотрел на Поля.
- В смысле? О каких преступлениях? Что именно вы имеете ввиду?
- Ну очень просто, совершали ли ваши родственники, знакомые, какие-нибудь преступления, уголовные или политические?
- Н-нет. Не знаю. Я об этом ничего не знаю.
- Ну вот. Плохо что у нас самого начала не клеится. Смотрите...
Поль молчал. Следователь быстро перелистывал какие-то листы в папке.
- Вот! - Он извлек какую-то бумагу. - Вот же, Вадим Круглов. Почему вы про него ничего не говорите. Напоминаю вам, что согласно поправке сената, не упоминание преступления приравнивается к его сокрытию!
- Но я про него ничего толком не знаю. Да, он был судим когда-то, давно. Но после этого он стал работником прокуратуры. А сегодня его кажется действительно арестовали.
Поль осекся. Следователь продолжал смотреть на него немигающим взглядом.
- Вот видите. Так что насчет Круглова? По нашим данным этот человек отъявленный враг, взяточник, коррупционер. Жил рядом с вами, периодически вы общались. Теперь, когда я про него у вас спрашиваю, практически в открытую, вы его покрываете. Как мне это понимать?
- Да я про него практически ничего не знаю! Мы общались, да. Иногда выпивали. Но он про себя практически ничего не рассказывал. В молодости он вроде был оппозиционером, но он за это отсидел. А сейчас он рассказывал про каких-то вредителей, но честно говоря мы много выпили, я толком ничего не помню.
Выражение лица следователя сменилось на добродушно-озабоченное. Он горестно покачал головой.
- Плохо, плохо что вы закрываетесь. Так я вам совсем не смогу помочь.
- Но я не закрываюсь, что вы...
- Нет-нет, именно закрываетесь, препятствуете следствию.
Поль развел руками. Что он мог еще сказать. Следователь смотрел на него умоляющим взглядом.
- Ну вспоминайте. Уже утро скоро, разойдемся по домам побыстрее.
Поль сосредоточился. Домой действительно хотелось. Какие-то образы стали всплывать в его голове.
- Да, он что-то говорил про каких-то бандитов что ли. Маньяков. И что следы идут куда-то наверх. Сеть вредителей, что-то такое.
Следователь смотрел на поля еще некоторое время, а потом разочарованно вздохнул.
- Нет, не пойдет. Давайте так, облегчим жизнь друг другу. Смотрите, на самом деле Вадим Круглов проговорился вам в состоянии алкогольного опьянения о том, что является организатором крупной сети вредителей, цель которых компрометация высших чинов города с целью вызвать массовое недовольство населения и поднять бунт против власти. Для начала так.
Поль молчал пораженный. Уж что-что, а такого Вадим точно не говорил. Наоборот вроде он боролся с вредителями. Свои возражения он попытался донести до следователя, но очень быстро осекся. Следователь снова смотрел на него пристальным немигающим взглядом. На его лице не осталось и следа от былых эмоций.
- Плохо Морзе, жалко, что вы меня не понимаете. Будем решать вопрос по-другому.
Он что-то нажал под столом, дверь открылась. Поля опять подхватили под руки и потащили.
После этой встречи поля увезли в тюрьму. С той поры у него потянулись серые однообразные дни.
Несколько дней он просто сидел в одиночной камере. Его никуда не вызывали и не выпускали. Впрочем, Поля это особо и не беспокоило. Уже несколько дней он к своему удивлению не испытывал страха. Страх сменился полной отчужденностью и безразличием. Его не интересовало сколько он просидит и за что. Где-то внутри появилась мысль что нет разницы где быть, на воле или здесь.
Кормили в тюрьме неплохо. Один из охранников пояснил что Поль "заехал" в блок для политических, а здесь до суда заботились о заключенных.
По прошествии нескольких дней Поля стали возить на вопросы к следователю Артему Знаменских. Правда встречи их проходили не в душном кабинете дежурной части нацгвардии, а в новом роскошном дворце, построенном для Национального Комитета Расследований. Дворец из белоснежного камня высился среди стареньких пятиэтажек и своим видом внушал трепет.
Артем Знаменских вел себя холодно и надменно. По началу он требовал оговорить Круглова, постепенно его требования расширились до того чтобы уже сам Поль признался, что состоял в сети заговорщиков против власти.
Поль относился ко всему безразлично и давать какие-либо показания отказывался. Он просто сидел и молчал. Знаменского явно такое положение дел не устраивало и, наверное, злило, но этого он не показывал.
После таких допросов Поля возили в суд где продлевали ему арест. Суд выглядел простой формальностью из зачем его туда возили было непонятно. Обычно Поль часов пять - шесть морился в караульном помещении, затем его на десять минут заводили в зал суда где следователь Знаменских дежурно просил продления ареста, а прокурор с судьей без обсуждения соглашались. На том заседание заканчивалось и Поля увозили в его камеру.
Так продолжалось довольно долго. Поль потерял всякий счет времени, да его это особо и не интересовало. Жизнь в одиночной камере тянулась словно клей, по новым законам подозреваемые в политических и экстремистских преступлениях были лишены любой связи с внешним миром, им были запрещены прогулки, газеты и телевизор. Впрочем, особо ничего и не хотелось. Со временем Поль понял, что и так всю свою сознательную жизнь прожил во внутренней изоляции и наступившая внешняя изоляция ничего не меняла.
В один из дней все-таки случилось кое-что интересное. Поля повезли на очную ставку с Вадимом Кругловым.
Перед началом ставки следователь Знаменских выглядел торжественно, словно человек решивший надоевшую проблему. Теперь он не требовал никаких признаний и облечений. В ожидании пока доставят Круглова они вполне светски обсуждали откуда у Поля такие редкие фамилия и имя. Поль этого не знал поскольку был сиротой. Сошлись на том что так его назвали в честь героя какого-нибудь сериала прошлого, бывшего популярным среди нянечек и воспитателей детсадов и детдомов.
Когда ввели Круглова Поль удивился. От бывшего полного, вальяжного довольного собой работника прокуратуры осталась лишь тень. Он зашел пошатываясь, поддерживаемый каким-то непонятным гражданином под руку. Следователь объяснил, что Круглова сопровождает работник спецслужбы, положенный таким обвиняемым по закону.
Вадима усадили за стол, работник спецслужбы сел рядом. Поль рассматривал Круглова и не верил своим глазам.
В первую очередь его поразил отсутствующий, блуждающий взгляд Вадима. В нем не было ни капли осмысленности. Дополнялось это обвисшей бледной кожей лица и оттопыренной нижней губой. Круглов производил впечатление полного идиота, или что более вероятно человека, находящегося под сильным воздействием лекарств.
Началась очная ставка. Но сразу все пошло не так. Поль дежурно отказывался от ответов на вопросы. А вот с Кругловым вышел полный конфуз: он либо совсем не отвечал на вопросы, либо начинал монотонно, глядя перед собой, что-то бубнить про права человека, недоказанность обвинений, презумпции невиновности и прочий вражеский бред.
Было видно, что подобное поведение совсем не вписывалось ни в планы Знаменского, ни в планы человека из спецслужб. По началу на их лицах даже читалась растерянность. Такого Поль еще не видел.
На Круглова стали кричать. Требовали четко отвечать на вопросы и помолчать про всякий бред. Вадим же продолжал говорить про конституцию, права, беспристрастный суд и фабрикацию обвинений.
Планы следователя рушились на глазах и с треском. Круглов не только отказывался от обвинений в свой адрес, но и в упор не признавал Поля своим соучастником.
Несколько раз Знаменский с сотрудником спецслужб выходили за дверь в коридор где между ними происходил разговор на повышенных тонах. Чаще всего проскакивали слова "доза" и "дебилы, бля".
В эти моменты Поль и Круглов оставались наедине. Поль пытался заговорить с Вадимом, но тот явно был не в себе, и продолжал нести полную чушь.
Наконец все закончилось. Злой взъерошенный Знаменский приказал увезти Поля в тюрьму. При выходе Поль еще раз обернулся, Круглов все в той же сгорбленной позе сидел у стола. Возле него стоял человек спецслужб уперев руки в бока.
При выгрузке из автозака Поль обнаружил что привезли его в другой блок тюрьмы, не тот в котором он сидел. Персонал был другой и отношение совсем другое. Здесь Поля в первый раз избили. Избили просто так, в сборной камере, без фанатизма, заодно с другими. Били молча и методично. Люди в костюме спецназа, масках и шлемах.
Очень скоро Поль понял, что попал в блок для уголовников, а такие избиения были нормой. Так тут тренировался спецназ национальной гвардии.
А вечером, в переполненной камере Поль узнал, что Вадим Круглов покончил с собой. Якобы сразу после очной ставки он разбежался, открыл пластиковое окно и выкинулся из окна следователя Знаменского. Так и сказали, разбежался и открыл окно...
В ту ночь Полю впервые с момента посадки снились сны. Сначала снился Круглов, молодой, еще до первого ареста, будто бы он стоял в окружении людей и что-то эмоционально, размахивая руками говорил про права человека и прочее. Люди слушали его молча, не шевелясь. На лицах их четко читалось безразличие и пренебрежение.
Сон оборвался неожиданно, и Круглов сменился тем безумным человеком, арест которого так поразил Поля в марте. Теперь Поль четко его видел, он видел улыбку на его лице. Улыбку человека, узнавшего что-то самое особенное в его жизни. И в руках у него была совсем не палка, это было древко флага. Человек нес флаг. Флаг развивался на ветру и на нем было начертано что-то прекрасное. Поль практически увидел, даже почувствовал... Звонок всеобщей побудки все прервал.
Поль проснулся в поту с дико колотящимся сердцем. Что же там было на флаге?
Политические обвинения с Поля сняли. Завели новое дело о финансовых махинациях и краже по месту работы. Знаменский предъявил заявление и показания начальника Поля, в которых тот подробно указывал как, когда и при каких обстоятельствах Поль Морзе совершал хищения.
Артем Знаменских нервничал и торопился, на этот раз он ничего не скрывал. Время шло, а обвиняемый Поль Морзе так и оставался обвиняемым. Дело это висело на его шее тяжелым грузом и уже непосредственное начальство следователя выражало недовольство. К тому же, как узнал Поль в камере уголовного блока, где с информацией было попроще, в стране и городе ситуация накалялась.
Все чаще то тут то там вспыхивали бунты и стихийные недовольства. В некоторых областях страны ситуация с продовольствием крайне ухудшилась. Шепотом все поговаривали что проблемы в стране вовсе не от внутренних и внешних врагов, а от бездарного правления людей, находящихся у власти в течении вот уже 25 лет бессменно.
В городе же участились нападения неизвестных на полицию и гвардейцев. Страдали судьи и прокурорские работники. Возле здания мэрии в упор расстреляли председателя городского парламента - одного из самых влиятельных людей города. Говорили, что возле одного из опорных пунктов нацгвардии взорвали бомбу. Пострадали гвардейцы и простые прохожие.
Государство же в ответ во всю силу запустило пропагандистскую машину. Со всех экранов вещали священники, деятели культуры, правительственные журналисты и блогеры, политики. Все говорили о необходимости сплочения в эти сложные времена вокруг Президента и Гвардии. Теми же словами что когда-то говорил Круглов. Но люди уже не слушали. Обстановка была нервозной.
Поль поначалу отказывался от обвинений. Но потом передумал. В первую очередь от усталости, надоели эти суды и прокуроры, к тому же сокамерники рассказывали, что на зоне живется значительно лучше, чем в тюрьме. Во вторую очередь на Поля повлияло очередное избиение. На этот раз били жестко, сильно и упорно. Начальник оперчасти тюрьмы в перерывах между избиениями сидя на корточках над хрипящим и плюющимся кровью Полем доверительно рассказывал о том, что лично к Полю он никакой неприязни не испытывает, но ему стоит признаться, иначе его ждет определенный и печальный финал.
На очередном допросе Поль согласился подписать признание. Правда тут же выяснилось, что в заявление и показаниях свидетелей явные нестыковки и расхождения. А дата предполагаемого преступления и вовсе выпадала на время, когда Поль лечился в больнице.
На следующем допросе Знаменский предъявил Полю новые показания, на этот раз все сходилось. Поль признался в финансовых махинациях и краже. Судьба определилась и Поль испытал небывалое успокоение и умиротворение.
Тот весенний озноб после ареста Круглова переродился. Сначала в полное спокойствие, а теперь и в понимание. Отчетливо и контрастно Поль понял, что все время жил фейковой жизнью в фейковом мире. Картонная, плохо слепленная бутафория заменяла реальный окружающий мир. На картинках жизнь одна, хоть и сложная, но терпимая, а на самом деле же вот она, тюремно - прокурорская, с извергами в шлемах и еще большими извергами, одетыми по последней моде и обитающими в отлично обставленных кабинетах.
Все случилось, когда Поля везли на второе судебное заседание, ему должны были зачитать приговор и отправить в колонию на девять лет. Автозак потряхивало на неровной дороге, Поль пытался заснуть.
Неожиданный громкий хлопок раздался где-то под колесами машины. Грузовик взревел и шарахнулся в сторону. Поль упал со скамьи на пол. Судя по всему, автозак уткнулся в какую-то стену. Закричали охранники, защелкали затворы на автоматах. Снаружи что-то гигантское и невообразимое ворчало и расшатывало машину. Послышались звуки открывающихся дверей. Раздались автоматные выстрелы и затем какой-то нечеловеческий визг. Клетка где находился Поль заполнилась пороховыми газами.
Поль поднялся на ноги. В клетке автозака невозможно было стоять в полный рост, отсюда ничего не было видно. Где-то снаружи щелкнули затворы клетки. Кто-то прокричал: "Братья, вы свободны!".
Поль осторожно выглянул из автозака. Яркое летнее солнце ослепило глаза. Поль подумал, что давно уже не видел солнца.
Автозак действительно уткнулся носом в стену дома. Вокруг машины по дороге шли люди. Тысячи людей. Они радовались и пели песни. Они громко смеялись и кричали. В руках у них были флаги. Где-то вдалеке строчили автоматные очереди, но люди совершенно не обращали на них внимания. В воздухе явно чувствовалась гарь от горящих покрышек.
Поля кольнуло где-то внутри. Он уже видел эти флаги, он видел их во сне. Свобода. На них было написано "Свобода!". Разными шрифтами и буквами, разными стилями и размерами. Свобода!
Люди шли и пели песни. И от их песен растворялись белокаменные дворцы полиции, Гвардии, Комитета и спецслужб. Следователи, прокуроры и судьи в испуге отстранялись от своих столов, бумаги, груды бумаг на столах превращались в пепел и исчезали. Стены и застенки рушились, поднимая клубы пыли. Сирены на полицейских машинах и броневиках издав последний вой замирали навсегда. А люди продолжали петь и идти.
Поль неуверенно попытался спуститься. Ступеньки автозака скользили, Поль посмотрел под ноги. Там, внизу, под машиной, лицом вниз неподвижно лежал конвоир. Кровь темной струйкой вытекала из-под него на асфальт под ноги идущим.
Люди уже не пели, они скандировали: "Свобода! Свобода!". Поль продолжал смотреть на тонкую струйку крови. Она все увеличивалась расширялась и исчезала под ногами людей.