Аннотация: В этих главах герои подробнее знакомятся с биографией Маленькой Мертвой Девочки (TM), а одна из авторов выводит на сцену свою Мэри Сью.
ГЛАВА 5
Вечер, 23 декабря 188* года
Берту разбудило ее же собственное чиханье. В носу щекотало, но вампирша лишь смахнула с лица волосы Харриэт - по-видимому, склоняться над спящими входило в ее профессиональные обязанности - и и с головой накрылась одеялом. Оттоманка, и без того чересчур узкая, была набита конским волосом, который немилосердно кололся даже через несколько слоев ткани. Но все лучше, чем спать в гробу. Пусть там чудовища спят. Кроме того, гостевые гробы всегда сколочены на скорую руку, гвозди во все стороны торчат, да и пахнут они предыдущими постояльцами.
Под ухом раздался демонический хохот. Не высовываясь из-под одеяла, Берта нашарила на полу свой турнюр, раскрутила его за завязки, как пращу, и метнула наугад. Судя по обиженному воплю Фетча, все таки попала. Но радости столь меткий бросок ей не принес.
Мало-помалу утренние процедуры становились рутиной, а это настораживало. Нечего привыкать к поместью, раз уже сегодня они с Гизелой съезжают. Оставалось лишь раздобыть эликсир и плеснуть им в лицо леди Марсден... то-есть в глаза закапать, но первоначальный варианте был Берте куда милее. После нужно лишь подсунуть ей подходящую кандидатуру - хоть того же Фетча - и сматываться из Англии, по дороге заскочив к Эвике и захватив два мешка подарков для графа. Что может быть проще? Но именно простота и настораживала. Уж слишком изящным и сбалансированным казался план, ну прямо как карточный домик. Оставалось дождаться сквозняка.
Скулеж гоблина прекратился, и в спальне снова стало тихо. Даже слишком. Не слышно ни плеска воды, ни звона упавших шпилек вперемешку с обиженным сопением Гизелы, - снова не удается сложная прическа, - ни шороха платьев в шкафу, которых, по ее словам, там вообще нет, так что и надеть нечего ("И хорошо, что нечего," говорила в таких случаях Берта, подкрадываясь к ней сзади). Но сейчас в комнатах не было даже намека на Гизелу.
Не теряя ни секунды, Берта вскочила с дивана, но прежде чем она выбежала в коридор полуголой - т.е. одетой лишь в панталоны, фланелевую сорочку под горло, и пеньюар, впопыхах схваченный со спинки кресла - ее остановила Харриэт.
Хотя девочка тщательно отрепетировала свою речь, до настоящей горничной ей еще расти и расти, потому, например, что она забыла положить послание на поднос. Прежде чем прочесть, Берте пришлось его отжать, а разобрать расплывшиеся строчки мог лишь криптограф со стажем. Общий смысл записки сводился к тому, что Гизела сразу же после заката умчалась к Эвике, прежде чем Берта и Маргарет ее хватятся.
-Кстати, а как ты вообще стала привидением? - поинтересовалась Берта, но тут же обругала себя за черствость.
Собственная смерть не самое приятное воспоминание, уж ей ли об этом не знать. Пусть ее кончина и была относительно безболезненной, зато когда она проснулась на полу гостиной, уже в новом статусе, пудель Тамино вылизывал ей лицо с таким рвением, словно хотел поскорее содрать кожу и добраться до чего-нибудь повкуснее. А в кресле-качалке сидела Лючия Граццини и, вооружившись немецким словарем, переводила ее дневник...
Но Харриэт встрепенулась, будто йоркширский фермер, которого спросили, какими картофельными очистками он кормит свою призовую свинью.
-О, это очень печальная история! - начала она, но из-за ее расхлябанного акцента Берта понимала с пятого на десятое. Слова как будто будто взрывались у девочки во рту. - От нее кровь в венах прям вот так и створаживается! Ну, значится, была я наследницей древнего рода. Может, и не принцессой, но уж познатнее герцогини. Так вот, мой дядя, прохиндей каких мало, однажды взял меня за руку и повел гулять на вересковую пустошь. В метель, мисс! Ветер аж завывал...
В дверь дробно постучали.
-Вы в приличном виде? - послышался голос Фанни.
-Разве я когда-нибудь в нем бываю?
-Вы одеты?
-Более-менее.
Фанни счел ее ответ приглашением войти. Поверх сюртука он повязал фартук, белые перчатки тоже не забыл. Перед собой вампир толкал тележку, уставленную разной снедью, причем на его унылой физиономии так и читалось "Меня заставили." Берта присвистнула - с каких это пор ей подают завтрак в постель, будто она знатная дама? Но стоило вспомнить совместный завтрак с Марсденами, как едва проклюнувшаяся благодарность увяла. Вчера она совершенно случайно опрокинула графин с кровью на подол леди Марсден, а та по неосторожности чуть не всадила вилку ей в колено. Несмотря на эти маленькие недоразумения, дамы продолжали вежливо беседовать. "Ах, какая я неловкая!" "Пустяки, мисс, эти манжеты и так пора выбрасывать." "А что за порошок вы насыпали мне в чашку?" "Сахар." "А почему он разъел фарфор?" "Не иначе как с сульфатом свинца попался. Ах, пищевые добавки - это бич нашего времени!"
Больше в столовую ее не пригласят никогда, невесело подумала фроляйн Штайнберг.
Пока юный вампир расставлял тарелки на столе, она махнула Харриэт - давай дальше. Но от вдохновения девочки не осталось и следа. Запинаясь и то и дело зыркая в сторону Фанни, она продолжила скороговоркой:
-В общем, дядя оставил меня умирать на морозе, а наутро крестьяне нашли за валуном мое скрючившееся тело...
-...и прозвали тебя Гилслендским Мальчиком, - договорил за нее вампир, а когда Берта недоуменно вздернула бровь, пояснил, - Это призрак из деревушки Гилсленд, что возле Адрианова вала. Приходит ко всем потомкам дядюшки-злодея, прикасается к ним окоченевшей ручонкой и говорит, "Ах как холодно мне было, но и ты замерзнешь навеки." Да-да, так и говорит. Нужен настоящий талант, чтобы придумать такую фразу - красиво, емко и по делу.
-Должно быть, Хариэтт что-то напутала, - подбодрила вампирша девочку, готовую расплакаться. Уж если в своем обычном состоянии она разводит плесень прямо таки в промышленных масштабах, то что случится, если она заплачет? Ноев потоп покажется опрокинутым корытом с мыльной водой.
-Ну да. На самом деле, я жила еще в чумные времена. И вот однажды мать увидела у меня на теле болячки...
-Бубоны, - поправил Фанни. - Кровь или мясной сок?
-Кровь. И не влезай в наш разговор.
Берту уселась за стол и тоскливо посмотрела в тарелку, полную зобных желез, считавшихся деликатесом как среди живых англичан, так и среди немертвых (среди последних, конечно же, в сыром виде). И крови совсем на донышке. Лучше б овсянку дали.
-...тогда она заколотила дверь в мою комнату, намалевала красный крест на дверях, чтоб соседи не входили, а сама уехала. И я еще долго помирала от болезни, и голода, но пуще всего от одиночества, мисс! - и девочка вздохнула, как актриса, завершившая монолог и теперь ожидающая, когда же на сцену полетят цветы.
-А вот это уже Скребущая Девочка из Йорка, - проговорил Фанни. - Тоже, между прочим, дипломированный призрак. Собирает толпы туристов. У нее с местными гидам все схвачено - те раздают листовки, она появляется у окна секунды на две, скребется о стекло и voila - зарабатывает шиллинг за ночь! Не то, что наша Харриэт. Давай, расскажи, как тебя угораздило.
-На самом деле, - Берта заколебалась, - произошло что-то... совсем ужасное?
Девочка с ногами забралась на оттоманку, атласная обивка которой, розовая и лоснящаяся, сразу же начала чернеть.
-Нет, мисс, но это как раз хуже всего! Я просто утонула. Меня мама из школы забрала, потому что учитель дрался, и потому что нам нужны были деньги, раз у Бобби началась корь, а Нэнси рассчитали без рекомендаций, и она все ревела, и говорила, что щелок выпьет, а Уилли - его отправили в исправительную школу, но мама сказала, что так даже лучше, одним ртом меньше. А я начала торговать крест-салатом...
-Кресс-салатом, - вклинился Фанни, но в его сторону полетело блюдце.
-...его можно у зеленщика взять и по домам разносить - может, кухарка купит - или самой собрать на реке, так больше денег останется. Ну вот, пошла я на реку спозаранку, забралась в воду поглубже, чтоб, значится, больше салатов собрать. А я тогда платье Нэнси надела, потому что мое мама старьевщику отнесла, чтобы было чем за гроб для Бобби заплатить. А платье было такое длинное, зараза! Ну, споткнулась я, зацепилась юбкой за корягу - и захлебнулась. Вот и все, мисс, даже рассказать нечего. Такое ж каждый день случается. А у призрака обязательно должна быть трагическая история.
Ее всхлипы нарастали крещендо, а пятна плесени на злополучном диване постепенно превращались в зияющие дыры, из которых, расталкивая лапками мокрый конский волос, поползли хвостатые твари. Тритоны, судя по всему. Один из них забрался на колени Харриэт, и она, не прекращая хлюпать носом, почесала ему спинку.
-А почему ты не...? - Берта пошевелила пальцами, вероятно, изображая трепетание ангельских крыл. Хотя представить, как Харриэт шпарит на своем кокни, сидя на перламутровом облачке и болтая ногами - задачка не из легких.
-Потому что мое тело не было предано христианскому погребению, - отрапортовала девочка, явно цитируя чьи-то слова. - Мама решила, что я отправилась к бабушке Прю, та - что я у миссис Слагзби, я у ней по субботам крыльцо драила, а та - что я сбежала с цыганами. Так что никто меня не хватился. А потом милорд подал объявление, что хочет нанять призрака, и меня устроили сюда.
-Не устроили, а сослали, - как бы невзначай добавил Фанни, который забавлялся тем, что переставлял статуэтки на каминной полке.
Удивленная, Берту перевела взгляд на девочку, смущенно теребившую саван. Еще щеки, обычно бледно-синие, теперь окрасились в благородный оттенок индиго.
-Ну да, - призналась она, - потому что я срезалась на экзамене. Разным там большим шишкам - ну, вроде нашей леди Анны - его сдавать не надобно, они и так нарасхват, а кто попроще должен сначала сдать "полтергейст," "ихтоплазму," "столоверчение," "медиумизм," "грамматику" и "появление-из-неоткуда-в-сопровождении-заупокойных-стонов-и-прочих-звуковых-эффектов." Иначе не видать тебе места в хорошем доме, - убежденно заявила девочка, - а я вот засыпалась.
Берте почудилось, что в лицо ей швырнули фрагменты мозаики, которые никак не складывались в общую картину. Что-то не сходилось. Она посмотрела в тарелку с сосредоточенностью авгура, только что распотрошившего гуся, но зобные железы сотрудничать отказались. Пришлось заново прокрутить в голове речь Харриэт. Хотя бы подлежащее и сказуемое в ее словах отыскать, не говоря уже о смысле.
-Грамматику? - воскликнула она наконец. - Тебе нужно было сдавать... грамматику?
-Ну еще бы! - снова встрял юный вампир. - С неграмотным привидением весь сеанс насмарку. Стоит призраку ошибиться в правописании, как гости сразу же задумаются, а в чем еще он может заблуждаться. Может, он и будущее предсказывает тяп-ляп абы как. А наша Харриэт даже слов "сеанс" умудрилась написать как "сийянзз." Неудивительно, что ее медиум так обиделся...
-... и вовсе не тогда он обиделся, а когда леди Снусберри сломала доску Уиджа о его голову. Просто она меня спрашивает, мисс, - девочка пояснила Берте, - мол, как там себя чувствует Чарли. А я вот просто напрочь забыла, кто такой этот Чарли. Ведь и домашку сделала, изучила, у кого из гостей кто помер, а тут ррраз - и вылетело из головы! Думала, это ее муж. Ну и отвечаю, что хорошо поживает, передает ей привет, вспоминает все ее объятия и поцелуи и их первую ночь вместе. А она как схватится за сердце! Оказывается, Чарли - это ее кузен, а муж вообще рядышком сидел. Он, кстати, тоже хотел моему медиуму тумака отвесить, но увяз в ихтоплазме. Ее там по пояс было. А хорошая у меня тогда ихтоплазма получилась, качественная, - мечтательно улыбнулась девочка. - Мне за нее зачет поставили.
-Единственный твой зачет, - скривился вампир. - А Его Сиятельству подсунули сей презент, потому что леди Анна - это глава их агентства - до сих пор дуется на него за то, что он случайно поставил бокал ей на голову, когда леди Анна оставила ее на столе, а сама вышла на балкон прохладиться. Вот и удружила нам. Более никчемного привидения во всей империи не сыщешь...
Харриэт вновь печально хлюпнула носом, а Берта почувствовала, что чаша ее терпения не просто переполнена, но вот-вот каскадом обрушится на чью-то дерзкую голову. Вспомнились и злоключения на таможне, и те распутные взгляды, которые мальчишка ронял на Гизелу. Прежде чем вампир успел договорить, она в один прыжок оказалась у камина, впечатала его в стену и, сдавив ему горло локтем, проскрежетала:
-Долго еще будешь над ней измываться? Лучше сразу брось. Знаю я твою породу - лебезишь перед сильными и знатными, а перед слабыми куражишься. Да уж, среди головастиков и карась крупная рыба. Ну так вот, запомни хорошенько - я сильная. Очень сильная и очень злая. Хоть доброты во мне нет не капли - откуда ей взяться, раз я нежить? - но и слабых изводить тоже не позволю. И чтобы упредить дальнейшие возражения - быть может, ты и старше моего отца, но я выше тебя на пол-головы, и клыки у меня длиннее, - на всякий случай Берта поклацала. - Все понял или ухо тебе отгрызть?
Уже под конец гневной тирады в голову постучалась мысль, что если Блейк, в отличие от нее самой, не брезгует человеческой кровью, то за такие проделки он ей руки оторвет. Просто чтобы доказать, кто сильнее на самом деле. Причем оторвет в буквальном смысле, прямо с плечевыми суставами. Но тут же набежали другие мысли, об отмщении, и затолкали бедняжку, как туриста на рыночной площади.
Тем более что вампир и не думал сопротивляться. Одной рукой она по-прежнему держала его за плечо, но локоть отодвинула, дав Фанни возможность если не вздохнуть, то хотя бы пошевелить голосовыми связками.
-Я понял, мисс Штайнберг, - просипел он.
-А дальше? - она мотнула головой в сторону испуганной Харриэт, которая, похоже, сама была не рада, что дело приняло такой оборот.
-Прости, Харриэт, я не хотел тебя обидеть.
-Враки.
-Ну хорошо - прости, Харриэт, потому что я хотел тебя обидеть. Довольны теперь?
Его зрачки были маленькими и острыми, словно гвозди, и губы кривились. Лицо казалось злым, как у мраморного сфинкса над камином, в нескольких дюймах от его головы. Берта с отвращением оттолкнула мальчишку и вернулась к столу, на ходу потрепав Харриэт по голове. Та проговорила серьезно:
-Только вы его больше не бейте, мисс. Он не так уж плох, честно-пречестно. Это все понарошку.
-Что - понарошку? - не поняла Берта, которая уже отодвинула тарелку с недоеденным завтраком и теперь раздумывала, что бы такое надеть - черное платье или черное платье, но немного другого фасона? С воротником-стойкой на полдюйма выше?
-Ну, все, - девочка взмахнула голой рукой, как будто собиралась объять целое поместье, - здесь. Все вообще.
Но вампирше было не до ее болтовни, она уже шагнула за ширму и оттуда скомандовала Фанни, который стоял у камина, опустив голову и рассматривая свои сцепленные руки, чтобы он убирался отсюда ко всем серафимам. Что и было исполнено.
-Его Сиятельство одолжит вам свой выезд, - крикнул он уже в дверях.
-Дай угадаю - восьмерка лошадей с черными плюмажами и бархатными попонами?
-Точно так, мисс Штайнберг.
-А карета - она и не карета вовсе?
-В проницательности вам не откажешь.
От одной мысли, что придется разъезжать по городу как на торжественном параде в гильдии гробовщиков, Берте стало не по себе.
-Спасибо, конечно, но лучше кэб поймаем.
***
За Бертой и Фанни закрылась парадная дверь, которая спустя несколько минут хлопнула вторично - леди Маргарет, мурлыкая под нос романс о пурпурных лепестках и белых павлинах, отправилась на поиски сбежавшей пассии. Судя по ее уверенной походке, она знала, в каком направлении нужно двигаться. Лорд Марсден пронаблюдал за ней из окна, прислушиваясь к шороху ее юбок, лихо сметавших снег с мостовой. Отлично, теперь можно усесться с газетой у камина и закурить сигару. Сегодня же ночью дело будет обстряпано. Эликсир вновь попадет в глаза миледи, а ее влюбленный взор тут же отыщет подходящую мишень. То-есть, его. На этот раз он даже от гроба ее не отойдет. Хотя, как говорят в народе, верь приданному после свадьбы. Верховный вампир поморщился, потому что столь некстати всплывшая в памяти поговорка имела в его случае прямое а, следовательно, и куда более неприятное значение. Стоило только вспомнить о своей свадьбе, как его охватывал озноб, которому позавидует и холерный пациент. Да, страшное было времечко.
Но как только он устроился в кресле, дверь на первом этаже снова заскрипела. Кто на этот раз? Мясник еще на рассвете оставил на крыльце несколько бутылок крови и тяжелый сверток с различными деликатесами, обернутый плотной, но каждый раз подмокшей бумагой. Лишних вопросов он не задавал, а уж в дом сунуться никогда бы не посмел. Почтальон тоже сломя голову несся прочь, как только опускал в щель письма и прессу (лишь однажды он обернулся, но вид зубастой дверной щели, которая почавкала письмами и состроила ему рожу, припорошил сединой его виски). Так кто же это может быть? Неужели... ну конечно! Такие шуточки очень даже в его духе!
Раздраженно скомкав свежий выпуск "Таймс," лорд Марсден выбежал из кабинета, но уже на лестнице сменил торопливые шаги на мерную, грозную поступь владыки сих чертогов, готовясь обрушить заслуженную кару на не прошенных гостей... Но вместо Мастера Дублина в окружении свиты, в прихожей он узрел лишь девицу в единственном экземпляре, бледную и худенькую. В своем бежевом плаще, из-под капюшона которого выбились ее пушистые волосы, она напоминала солнечный зайчик, непонятно как просочившийся в мрачный склеп. Слегка нагнувшись, девушка изучала рыцарские доспехи у входа, затем достала блокнотик и, послюнявив карандаш, начала что-то записывать.
Когда под ногой вампира скрипнул пол, гость оторвалась от блокнота и дружелюбно ему помахала, как будто они проживали в одном и тот же отеле, а сейчас встретились за завтраком.
-Я к Берте Штайнберг, - заявила она таким тоном, словно имя ее знакомой было пропуском в лучшие дома.
Лорд Марсден смерил ее взглядом, но на его лице уже цвела улыбка, которая сошла бы за дружелюбную, если бы не острия клыков, уже наметившиеся под нижней губой.
-Мисс Штайнберг временно отсутствует, - сообщил он, учтиво кланяясь посетительнице, - но мы могли бы подождать ее... вместе.
Сияя от радости и рассыпаясь в благодарностях, девушка проследовала за ним в гостиную, из чего Марсден сделал вывод, что у нее, вероятно, не все в порядке с головой.
ГЛАВА 6
Уже полчаса мистер Стивенс обретался у колонны Нельсона, которая, как острил некий французский турист, напоминала крысу, насаженную на палку. С этим замечанием Уолтер был в корне не согласен и гордился национальным достоянием, но за столько времени ему приелся и Нельсон, всматривавшийся в Биг Бен, пытаясь определить, который час, и львы у постамента, и Портретная Галерея. Юноша нервно расхаживал взад-вперед, повыше подняв воротник, и отчасти напоминал пастора в публичном доме, который боится, что его вот-вот застукает здесь кто-нибудь из прихожан. Но даже коренной лондонец вряд ли бы разобрал его черты в сегодняшнем тумане - густом и грязном-желтом, как испарения с малярийных болот, от которого чесалось в носу и перехватывало горло, пока он пробирался все глубже и глубже и наконец заполнял собою все ваше существо.
Вампиры опаздывали. На то они и нечисть, чтоб не держать свое слово, так что обижаться на них глупо. Кто их знает, может и вовсе не явятся. Это не только сберегло бы Уолтеру нервы, но вдобавок избавило бы его от неприятных объяснений. Не с Эвике. Та благожелательно относилась и к своей названой сестре, и к Берте, кем бы она там Гизеле ни приходилось. Как будто они были всего-навсего эксцентричными особами, вроде сомнамбул, что посреди ночи поднимаются из постели, спускаются на кухню и выстраивают пирамиду из чайных чашек, при этом таращась на стену пустыми глазами. Как будто они не были убийцами...
Но ведь не были! Помотав головой, Уолтер стряхнул наваждение, и его внутренний голос зазвучал по-прежнему - мямлил, запинался и подбадривал его "Ну что, не дрейфь, приятель." Исчезла уверенность, которая, впрочем никогда и не принадлежала Уолтеру. Он взял ее напрокат.
У мистера Томпсона, который сейчас гостит у него дома.
Именно с ним молодому человеку и предстояло объясниться. Будь Уолтер сообразительнее, то использовал бы эти лишние полчаса, чтобы выдумать подходящее алиби на вечер. Робко, как опоздавший школьник в класс, эта умная мысль наконец пришла к нему в голову, но увы! Со стороны Пэлл-Мэлл уже показались две фигуры, мужская и женская, которые уверенно двинулись к нему.
Лишь когда они приблизились, Уолтер разглядел Берту, в угрюмом бомбазиновом платье, которое не блестело в свете фонарей, но как будто впитывало их сияние, преобразуя его в темноту. На этот раз вампирша не забыла закутаться в каракулевую накидку, на голову нахлобучила темно-синий чепчик и теперь нервно теребила бант на шее. Хотя фроляйн Штайнберг утверждала, что ненавидит возиться с тряпками, она убивала столько же времени, отпарывая кружева с чепчиков, которые дарила ей Гизела в надежде привить хороший вкус, сколько редкая модница тратит на обратный процесс.
В двух метрах от Берты шел невысокий блондин, разряженный по последней моде и с тростью подмышкой. От него так разило самоуверенностью, что Уолтеру сразу же захотелось дать ему в зубы.
Хотя вампиры шагали в ногу, расстояние между ними не уменьшалось, как если бы они несли прозрачную стеклянную раму и каждый придерживал ее одним плечом. Всем своим видом они давали понять окружающему миру, что даже не представлены друг другу, а движутся в одном направлении по чистой случайности.
-Привет, Уолтер, - не замедляя шаг, поздоровалась с ним Берта. - Нам на Флит-стрит, оттуда в какие-то закоулки. Кстати, познакомься - это Фанни Блейк, который вообще-то должен идти позади меня, потому как он слуга...
-Ау, Берта? Если я шел позади, ты б нас к Парламенту завела и в Темзе утопила.
-...и не заговаривать, не будучи спрошенным, - подытожила она тоном экономки, объясняющей новой служанке ее обязанности. Причем служанке, взятой из тюрьмы на испытательный срок.
Фанни лишь закатил глаза и пошлепал губами, передразнивая девушку. Та прошипела какое-то слово на венгерском, которое Уолтер слышал лишь однажды от трактирщика Габора, когда пьянчуга, задолжавший ему за полгода, выклянчивал кружку пива в долг. Сначала мистер Стивенс никак не мог взять в толк, с какой стати вампиры, знакомые всего-то несколько дней, перешли на ты. Но судя по всему, произошло это не от избытка любви. Скорее наоборот.
Втроем они они поплелись по Стрэнду. Несмотря на поздний час, улицы были запружены народом. Из театров долетали обрывки арий. Магазинные витрины сверкали, как огромные фонари, старавшиеся завлечь как можно больше мошкары. Высились горы фруктов и конфет, ворохи белых перчаток и воротничков лежали сугробами, начищенные медные сковородки блеском своим соперничали со столовым серебром, лупоглазые куклы с надеждой смотрели на прохожих, ожидая, когда же их вызволят из стеклянного плена. Даже гробовщик прицепил омелу к своей шестиугольной вывеске, обмотал гирляндой образцово-показательный гроб и набросал бумажных снежинок на саваны, сложенные в аккуратные стопки.
Уроженец провинциального городка, Уолтер до сих пор не переставал удивляться тому, как близко престижные районы в Лондоне соседствуют с трущобами. Город напоминал сэндвич, собранный из белого хлеба и увядшего салата, черной икры и дешевого вонючего сыра. Стоило Стрэнду слиться с Флит-стрит, как они оказались в другом мире. Сразу же пахнуло горячей выпечкой. Вампиры, конечно, и носом не повели. Гораздо больше их заинтересовала сама краснощекая торговка, а не металлический поддон, полный пирогов с угрем или с требухой. Зато Уолтер залился слюной, наблюдая как ловко она поддевает пироги ножом и бросает прямо в руки своим неказистым покупателям. И хотя в таком пирожке можно обнаружить в лучшем случае носок, в худшем - тот же самый носок, но уже со ступней, мистер Стивенс едва удержался, чтобы не встать в очередь. Палатки, торговавшие кофе, в основном из цикория с примесью сушеной моркови, тоже его манили.
Эх, надо было поужинать перед уходом! Тем более что Эвике сварила свой фирменный гуляш, после которого вся английская еда казалась пресной, точно картофельное пюре (С другой стороны, после ее гуляша пресной показалась бы и мексиканская кухня. Если Эвике слишком долго мешала ложкой в кастрюле, то вытаскивала один черенок). Но Уолтер спешил на встречу, о которой так и не известил жену, а та не только не обиделась, но даже повязала супругу шарф и выпроводила его за дверь. С чего бы это?
-Ты что, к мостовой примерз? - раздался окрик Берты.
Пока он глазел на пироги, даже не заметил, как далеко ушли неутомимые вурдалаки. За ними увязался мальчуган, в латанной женской кофте, чересчур коротких штанах, едва прикрывавших его острые колени, и разбитых башмаках, подвязанных бечевкой.
-Пенни, сэр!
Сначала они решили его проигнорировать. Подай одному - и слетится целая стая попрошаек, которая вцепится в сердобольного дарителя, как грифы в еще живого буйвола. Но мальчишка не отставал.
-Для моей ма! Она сильно хворает!
-Прочь! - Фанни замахнулся на него тростью, но Берта перехватила ее в воздухе, выдернула из рук, сломала об фонарь, швырнула обломки на дорогу и все это не меняя невозмутимого выражения лица. Не дожидаясь мужчин, пошла вперед, глядя перед собой и заложив руки в карманы.
Мистер Стивенс был наслышан о трюках лондонских нищих. Какие только типы среди не попадались! И калеки всех мастей в лучших традициях Брейгеля, и ветераны Крымской кампании, причем настолько молодые, что в армию они записались не иначе как в три года, и моряки, потерпевшие кораблекрушение - судя по их запаху, в чане с ромом, - и попрошайки, едва ползущие от голода, но резво спешащие в паб, как только насобирают достаточно медяков. Да и дети не отставали от взрослых. Любимым трюком маленьких мошенников было уронить коробок спичек в лужу и, давясь рыданиями, рассказывать прохожим, какую трепку им теперь зададут дома. Кто-нибудь обязательно возместит горе-продавцу потерю товара, причем втрое против его стоимости. А хитрое дитя сразу же соберет спички и пойдет ловить простаков в другом переулке.
Но хотя мистер Стивенс и вознамерился проявить силу духа, мальчишку стало жалко. Слишком уж печально он моргал белесыми ресницами и тер золотушные щеки.
-Подожди, я сейчас, - и Уолтер зашарил по карманам, вспоминая, куда же сунул кошелек.
-Все таки поощряете тунеядство, - неодобрительно вздохнул вампир. - Ну ладно, посмотрим, что тут у вас.
Уолтер едва не запнулся, когда он вытащил из рукава два кошелька - из черного бархата в форме ракушки и потертый кожаный, хорошо Уолтеру знакомый. Судя по тому, как затрепетали ноздри Берты, владелица первого кошелька тоже нашлась. Невозмутимо улыбаясь, Фанни открыл его кошелек и осторожно, двумя пальцами, будто из вороха раскаленных углей, вытащил несколько бронзовых монет. Бросил их мальчишке, а кошельки запихнул обратно в рукав.
-Лови, малыш, на опиум хватит.
-Моя ма взаправду больна, сэр, - попрошайка посмотрел на него с укором.
-Угу, а я архиепископ Кентерберийский.
Уолтер и Берта переглянулись.
-Давай так - сначала ты подержишь его за руки, а я надаю ему оплеух. Потом поменяемся местами, - предложила вампирша.
-Отличная мысль!
-Не торопитесь, - наглая усмешка как пристала к лицу вампира, так до сих пор и не отклеилась. - Вон, видите того господина, который смотрит с такой неприязнью, словно вы обесчестили его сестру? Все потому, что не доискался вашего кошелька.
Упомянутый господин в непримечательном сюртуке действительно казался разочарованным донельзя. Но как только Уолтер встретился с ним глазами, он развернулся и начал изучать витрину бакалеи.
-Про бертин кошелек я вообще молчу, там сплошь золото и ассигнации. Карманники это чуют, как кошки валерьянку.
-Ну а что мне делать, если все полезные монеты сплошь из серебра?
-Да никто тебя не винит, - примирительно сказал вампир. - Такая уж у нас судьба. В 18м веке, кстати, еще хуже было. Пытаешься расплатиться с извозчиком золотой монетой, а тот цап тебя за рукав и как разорется "Фальшивомонетчика поймал!"
-Такими темпами мы никогда до этой вашей мисс Маллинз не доберемся, - буркнул Уолтер, который все еще дулся из-за кошелька. И когда только вампир успел его вытащить?
-Пустое, у мисс Маллинз допоздна открыто. Если она не возится с архивом, тогда ее точно не дозовешься.
-А я-то думал, что у нее своя аптека, - сказал мистер Стивенс. - Ну или какой там у вас эквивалент аптеки.
Ему представились круглые коробочки, полные отрезанных ушей вместо пилюль. И ступка из человеческого черепа. И три шекспировские ведьмы, которые помешивают зелье в подсобном помещении.
Фанни расхохотался.
-Неужели вы решили, будто мисс Маллинз вампир? Она ведь ирландка! Наш Мастер никогда не потерпит ирландского вампира поблизости, сразу решит, что тот шпионить приехал. У нас с этим делом строго, - великодержавная гордость засияла на его челе. - Пусть сидят на своем островке и не рыпаются. А мисс Маллинз в наши дела не лезет, так что пусть себе живет. Хотя ее попробуй выгони, - хмыкнул он. - А снадобья - это ее хобби, в придачу к основной профессии.
-Так она архивариус? - разочаровалась Берта. От одной мысли о пыльных документах у нее клыки ныли.
-В некотором роде. Она изучает родословные.
-Зачем?
Но Фанни не успел ответить, потому что скрипучий голос вдруг разрезал туман. Не вспорол, а именно разрезал, как тупые ножницы, что едва движутся по ткани, прихватывая ее и оставляя за собой рваные края. От этого пения пальцы сами собой двигались в направлении барабанных перепонок, а зевота выворачивала рот наизнанку.
Исходило оно от костлявой женщины в квакерском чепце и черной шали, несколько раз распоротой и сшитой заново. Ее отпрыск, подвывавший в унисон, тоже был облачен в столь ветхий и столь заунывный костюм, что он наверняка служил еще его прапрадеду. И мать, и сын-подросток выглядели так, будто во младенчестве их ущипнули за нос и хорошенько потянули. За длинными носами прятались бесцветные, глубоко посаженные глаза. Одним своим видом проповедники превращали дом пира в дом плача, а уж от их гимна, в красках повествующего о грядущем конце света, настроение падало стремительно, как сундук с кирпичами, и терялось где-то в районе абсолютного нуля. Прежде они развлекали своим пением обитателей публичного дома неподалеку, но после того, как девицы швырнули в них ночной горшок, переместились в другой конец улицы и потрясали обвиняющим перстом в сторону кондитерской лавки. Если даже чай и кофе суть греховные напитки, что уж говорить о какао. Наверняка его варил лично Сатана, помешивая вилами в котле.
Население квартала косилось на певцов неодобрительно. Проповедников здесь не жаловали, особенно тех, которые требовали закрыть все увеселительные заведения по воскресеньям. А когда ж еще рабочему люду отдохнуть? Но толпу люмпенов, подбиравшихся поближе к певцам, можно было назвать рабочим людом лишь с натяжкой. Если они и трудились в поте лица, то уж точно не на благо человечества.
-Ишь, развылась! Заткни глотку наконец, - возмутился их предводитель, напоминавший шкаф, на который штуки ради нацепили рваный пиджак и цилиндр без днища. - Лучше б пунша нам принесла. А того лучше - джина. Слышь, сгоняй своего мальца за джином.
-Это ж где такое написано? Здесь, что ль? - и со всего размаху он шарахнул кулаком по лотку, который висел у нее на шее. Религиозные брошюрки, исполосованные крестами, взвились в воздух.
Безобразная сцена перетекала в акт насилия, и Уолтер решил принять меры, для чего и достал свисток. Таким вызывают извозчика, но и полицейский услышит. Вот только водятся ли в здешних краях полицейские? Но прежде чем он успел засвистеть, Фанни шагнул вперед. От возможности сделать гадость в глазах вампира разлилось тихое умиление.
-Нет, вы только поглядите - уличные проповедники! Пришли дать людям крепкого пинка в направлении Нового Иерусалима, - но к обычному злорадству в его голосе примешивалось какое-то новое чувство. - Вы как хотите, а я присоединюсь к веселью.
-Да оставь ты их в покое, им и без тебя несладко! - в сердцах воскликнула Берта, цепляясь за его сюртук, но куда там! Проворный, как уличный кот, Фанни вывернулся из ее хватки и вприпрыжку побежал в зону конфликта.
А конфликт разгорался нешуточный. Под улюлюканье бродяг, их главарь и проповедница сражались за лоток, тягая его в разные стороны. Только угреватый мальчишка жался к стене и затравленно смотрел на происходящее. Не долго думая, Фанни подошел к верзиле и мягко, но настойчиво похлопал его по плечу.
Когда тот обернулся, то едва не ослеп от сияющей улыбки.
-Мир тебе, брат! Я принес добрые вести о радости и покое.
Лоб люмпена прорезала морщина, монументальная, как раскол тектонической плиты.
-О покое, - расшифровал незнакомый парнишка, - потому что следующие полгода ты проведешь на больничной койке, потягивая бульон из трубочки. О радости - потому что каждое утро ты будешь просыпаться с радостной мыслью о том, что могло быть и хуже.
Гогот бандитов стих в одночасье. Зато их предводитель, добившийся высокого положения не столько благодаря интеллекту, сколько умению проломить сейф кулаком, все еще сосредоточенно смотрел на хлипкого блондинчика. Главный вопрос на повестке дня был "Какого рожна ему надо?"Но таким же успехом носорог попытался бы вычислить дискретный логарифм. Извилины взмолились о пощаде. Тогда заученным движением бандит схватил мальчишку за галстук, собираясь в следующий момент вбить ему голову так глубоко в плечи, что он увидит собственный желудок. А потом...
... а потом Уолтеру показалось, что перед ним разыграли битву Давида и Голиафа, вот только режиссер решил, что от таких живописных подробностей, как разлетевшиеся веером зубы, библейская история только выиграет. Развернувшись на цыпочках, будто танцовщик на сцене, вампир ударил нападающего локтем в лицо. Как только бандит, ошеломленный стремительной атакой, отпустил галстук, Фанни схватил мужчину за руку, раскрутил в воздухе, словно грузное тело было не тяжелее мешка с ветошью , и швырнул на крыльцо кондитерской лавки. Грохот от падения слился с топотом.
Отряхнув ладони, Фанни посмотрел вслед убегающим бандитам, но счел их недостойными своей мести.
-Мэм? Вызовите этому врача, ладно?
Та лишь молча кивнула, позабыв закрыть рот.
Щедрой рукой он отсыпал на лоток всю мелочь из кошелька Уолтера и зашагал прочь, старательно обходя упавшие листки. Черные кресты уже начали расплываться на дешевой серой бумаге. За его спиной проповедница взяла с лотка брошюрку и отерла ею кровь с разбитого лба верзилы, который промычал благодарность.
-Всего-то делов, - ухмыльнулся вампир, возвращаясь к своим спутникам.
-А если бы они предложили вам брошюрку? - спросил Уолтер.
-Даже не знаю. До сих пор мне ничего не предлагали, - сказал он и развел руками.
Тогда Уолтер и Берта увидели.
Ни у кого из них не было привычки таращиться на мужскую грудь, но не увидеть такое было невозможно.
Во время драки верхние пуговицы на рубашке отлетели, а сам вампир, за столько лет потерявший чувствительность к холоду, даже не заметил, что его грудь частично обнажилась. Видна была гладкая безволосая кожа, бледно-зеленая, как и его лицо. На ней алели рубцы. Кто или что их оставило? Хотя кто, конечно. Только разумное существо оставит такие. Уж слишком методично они были нанесены. И все сразу.
Уолтер поежился, да и Берта, похоже, была смущена. Повозившись с чепчиком, она протянула вампиру шляпную булавку.
-Рубашку подколоть, - пояснила девушка в ответ на его недоумевающий взгляд, - у тебя там... ну это... бери, в общем.
В первый раз за время их знакомства она заметила в его глазах подлинный ужас. И отвернулась, поманив Уолтера за собой, пока Фанни возился с рубашкой.
После этого эпизода, других приключений на их дороге не встретилось, так что к мисс Маллинз они добирались в молчании. То ли вспомнив про свое общественное положение, но ли чтобы избежать расспросов, но всю оставшуюся дорогу Фанни плелся позади, лишь время от времени указывая направление. Мистер Стивенс попытался завести беседу с немертвой знакомой, но дальше "Ну как все вообще?" не продвинулся. Спрашивать про Гизелу постеснялся. Вдруг ляпнет что-нибудь бестактное, а Берта обидится.
Не то что бы Уолтер был не сведущ в том виде отношений, в котором состояли две вампирши. Вернувшись в Англию, он проштудировал литературу, посвященную столь тесной женской дружбе. Другое дело, что книги на эту тему не стояли на полках, а хранились под прилавком, и букинисты неизменно подмигивали, когда протягивали их озадаченному покупателю. После "Объятий в Будуаре" он расстегнул воротник, что пришлось весьма кстати, потому что отложив "Трепет Одалисок," юноша вылил себе за шиворот графин воды, а на середине "Строгой Гувернантки" в кабинет ворвалась Эвике и предложила вызвать доктора. Уж слишком странно Уолтер дышал. И хотя он поспешно захлопнул книгу, жена успела разглядеть гравюру, на которой горничная и молодая госпожа активно перевоплощали классовую ненависть в классовую любовь. Покрутив картинку так и эдак, Эвике заявила, что таких извращений за всю жизнь не видывала. Это ж надо выдумать, у служанки платье выше колена и туфли на каблуках! Ну и как прикажете в такой одежке золу выметать?
После столь тонких исследований женской психологии, Уолтер вообще не представлял, о чем можно разговаривать с Бертой Штайнберг. Не о различных же способах нецелевого использования кальяна, шелковых чулок и коробки с мятными драже!
Впрочем, Берта и не набивалась ему в собеседницы. Разве что спросить про здоровье жены, про будущего ребенка? Но Уолтер заподозрит, что она не просто так интересуется, а с умыслом. Как не крути, слова "нечисть" и "человеческий младенец" не принадлежат к одному семантическому полю. А если и попадут туда, то воображение поневоле добавит еще и черные балахоны, и обагренный кровью алтарь, и различную колюще-режущую атрибутику. Лучше помолчать.
-Нам сюда! - наконец воскликнул Фанни и указал на маленький магазинчик, из тех, что состоят из самой лавки, крошечной гостиной в задней комнате, и спальни хозяев наверху. Вот только над дверью не болталось никакого опознавательного знака.
-А почему вывески нет? - удивился Уолтер.
Вампир захихикал.
-Тьма всемогущая, как вы это себе представляете?! Разве что повесить ей над дверью мертвого ирландца? А мысль! Расскажу Его Сиятельству, он от радости взвоет. Будет чем заняться в новом году!
В который раз Уолтер и Берта обменялись недоуменными взглядами. Такое впечатление, что им выдали справочник, но из-за халатности наборщика отпечаталось лишь каждое третье слово. Остальную информацию приходилось додумывать самим.
-Кто бы там ни была эта ваша мисс Маллинз, - поморщилась Берта, - но ей сейчас явно не до нас. Вон, вечеринка у нее какая-то.
-Странно, - Фанни пригляделся, - впервые такое вижу. Разве что эпидемия разыгралась, а мы пропустили.
Через открытую дверь было видно, что лавка битком набита посетителями, кое-кто даже на крыльце отирался. Прежде чем наши герои как следует разглядели гостей мисс Маллинз, они их учуяли. Причем не только вампиры, обладавшие поистине звериным нюхом, но и сам Уолтер. Смрад стоял такой, словно безумный парфюмер сделал духи на основе вытяжки из портянок и разбрызгал их по всему кварталу. Стоит ли упоминать, что одеты гости были по большей части в лохмотья. Те же, на ком сидели костюмы поприличнее, выглядели еще подозрительнее. Взять хотя бы девицу в опрятном платье, которая прислонилась к перилам и нервно поигрывала... оторванной рукой. Когда Уолтер проглотил едва не выпрыгнувшее сердце, он разглядел, что рука из папье-маше. Не иначе как девица из тех мошенниц, что подсаживаются к вам в омнибусе и смиренно складывают ручки на коленях. Вот только одна из них искусственная, а настоящая вовсю исследует карманы попутчиков! Ну и знакомства водит мисс Маллинз!
Вскоре он разглядел и саму хозяйку, невысокую и крепко сбитую старушку, с простым скуластым лицом и чуть приплюснутым носом. На ней было темно-коричневом платье и вдовий чепец, из-под которого выбивались седые пряди. Нашивки из черного крепа и длинные батистовые манжеты, которыми так удобно промокать слезы, указывали, что женщина носит траур, но не полный - тогда все ее одеяние было бы черным.
Мисс Маллинз расхаживала перед мужчиной, которого, казалось, собрали из детских кубиков, потому что даже его голова с выдающейся челюстью была совершенно квадратной. Бедолага крутил в руках помятую шляпу фасона "свиной пирог."
-Стало быть, не знаешь, чьих рук дело? - и старушка прищурилась. Ее глаза, блестящие и черные, притаившиеся под густыми бровями, напоминали готовых к атаке пчел.
-Да чем хотите побожусь, мисс Маллинз! Никто из моих ребят к вам ни в жисть не сунется!
Переваливаясь с ноги на ногу, старушка приковыляла к нему поближе и взяла его за лацкан сюртука, но не дернула, а заботливо стряхнула пылинку.
-У тебя, друг сердешный, кажись, сюртук замарался. Так я подсоблю.
Как Уолтер узнал впоследствии, любимой шуткой в квартале было сообщить новичку-недотепе, что по этому адресу находится дешевая прачечная. А когда он, пыхтя, приволочет баул с бельем и спросит, почем мисс Маллинз берет за стирку, всласть похихикать. Желательно, на другом конце города и узнав о результате сего интервью от третьих лиц.
Но если вот так шутит она сама!
-Да у нас тут все урки наперечет! - затараторил квадратный господин, смахивая пот. - Если узнаю, кто к вам залез, такую расправу устрою, что черти затылки зачешут!
-Устроишь ты, как же. Его сначала поймать надо. Но ежели и правда кто-то из местных так мне удружил, то главное чтоб они это не пили! - махнула рукой мисс Маллинз, - А коли захотят выпить, хотя бы не смешивали. А коли смешают, то уж не совались ко мне квартал, не то я их сразу опознаю. По чешуе на носу. Или по третьему глазу на подбородке. Или по коже, светящейся в темноте. Не говоря уже о других, более очевидных приметах... А, Фанни! Проходи, дорогуша.
-Что у вас стряслось? - осведомился юноша, протискиваясь в помещение, напоминавшее аптеку, в которой вальсировало стадо бизонов.
Уолтер с Бертой последовали за своим проводником, зато разношерстные гости, довольные, что мисс Маллинз нашла новую жертву, удалились, не забыв на прощание поклониться ей или сделать книксен. А некоторые и то, и другое. Для верности, чтоб ничего не упустить. Почтение внушал не ее возраст, хотя мисс Маллинз и была гораздо старше, чем можно было определить на глаз. Почтение внушал ее Список.
-Отлучилась я в магазин за крепом - от снега ткань сразу портится, зимой не напасешься - возвращаюсь - батюшки святы! Какой-то делинквент... ой, то есть супостат успел ко мне вломиться, все снадобья вынес подчистую, а что не забрал, то разлил. Вот и задумалась я, а кто бы это мог быть? - пожаловалась мисс Маллинз, пристально глядя на юношу.
Тот вздохнул.
-На слово поверите, или сунуть руку в кипящее масло?
-Да знаю я вас, упырей. Вас хоть в котел с кипящим маслом брось, все равно выйдет оздоровительная процедура, - досадливо пробормотала она. - И так понятно, что ваши тут не причем. Ваши бы накалялкали стихи красными чернилами на стене, чтоб, значит, красивше было. И весь запас черного пудинга смолотили. Хотя о чем я речь веду, среди бела дня же все случилось!
-Но кто посмел к вам сунуться?
-Самой интересно. Небось, новый воришка в квартале завелся, вот и решил, что я тут самогон гоню. Ну на что ему мои травы? Зелья варить - не суп укропом заправлять. Тут нужна методика и алгоритм действий... тьфу ты... я имела в виду, смекалка да сноровка.
-Зелья? - встрепенулась Берта, которой Уолтер все это время бубнил перевод на ухо. - Скажи ей, что нам нужно приворотное зелье!
-Моей спутнице требуется приворотное зелье, - сообщил Уолтер старушке, которая, похоже, только сейчас заметила его присутствие.
-Это вы по-немецки лопотали? - добродушно переспросила она, с любопытством глядя на Берту. -Вишь ты, из самой Германии приехала за моим зельем! А на кого приворот делать будем?
-На леди Марсден! - выпалила вампирша. - По ошибке она влюбилась в мою подругу! Ну так вот, я ее с головой окуну в этот эликсир, пусть себе другой объект для обожания найдет! Хоть своего мужа, хоть кроватный столб! Впрочем, если подумать, разница между ними и так невелика, -съязвила вампирша, а мисс Маллинз только головой покачала.
-Ну и времена настали. Бывало, девка на девку хворь наводила, чтоб парня отбить, а теперь...
-Так вы мне поможете?
-Нет, - отрезала старушка.
-Вы не можете мне отказать, - насупилась фроляйн Штайнберг, - потому хотя бы, что скоро Рождество. Самый сезон для чудес.
Старушка склонила голову набок и постучала по брошке, с черной гуттаперчей вместо оникса. С виду похоже, а ценой дешевле.
-Ты была хорошей девочкой в этом году, а, дорогуша?
-Нет, - честно ответила Берта, - потому что весь год я была вампиром. Нечисть не претендует на рождественские подарки. Но пусть ангелы просто отвернутся. И вместо того, чтобы махать на нас мечами, пусть лучше выкапывают ими замерзающих детей из-под снега. Я ведь не прошу ничего хорошего, просто сохранить то, что у меня уже есть.
-Я, я, я - передразнила мисс Маллинз. - Как это похоже на вас, упырей. И слова "нет" для вас лишь колебание воздуха! Говорю же, ничем не могу помочь. Ну нет у меня нужных ингредиентов для этого зелья, все украдено и перегонный куб разбит! И вот, пока я пытаюсь разобраться, кто бы это мог быть, и привести лабораторию в порядок, и не хлопнуться на пол в истерике, заявляетесь вы и требуете эликсир! Просто субъективный максимализм в третьей степени!
Уперев руки в бока, она посмотрела на Берту так, словно та не только пришла на праздничную вечеринку без приглашения, но еще и в торт плюнула.
-Вы забыли добавить "дорогуша," - невозмутимо заметил Фанни, который следил за перебранкой, жонглируя аптекарскими гирьками. Отсутствие эликсира его нисколечки не огорчило. - А последнюю фразу лучше заменить на "Какие вы жадные сволочи." Более народно получится.
-А ты не тычь мне в лицо фольклором! Говорю как умею, я вообще в сельской местности лет сто не бывала! - возмутилась мисс Маллинз, но ее ярость уже успела испариться. Она вновь обернулась к Уолтеру с Бертой и произнесла куда более миролюбиво. - Хоть он и плут, каких мало, но все же прав. Фольклор для меня как уютный плед, в который можно закутаться и переждать непогоду... Эх, да мы ведь толком и не познакомились! Я Кэтти Маллинз, для друзей просто Кэтти.
-Уолтер Стивенс, - поклонился Уолтер. Он готов был пожертвовать дружбой сей славной женщины, лишь бы только не называть ее Кэтти.
-Берта Штайнберг, - отозвалась вампирша и собралась вновь спросить про эликсир, но мисс Маллинз посмотрела на нее, как на королевскую особу.
-Та самая Берта Штайнберг?!
Вампирша смущенно улыбнулась. Слава ее опережала.
-Ну да. Я, конечно, спасла мир, но это было раз плюнуть. Так, пара пустяков.
-При чем тут мир? - отмахнулась старушка. - Ты сестра Леонарда Штайнберга? Который опубликовал статью про инцистирование у пресноводных простейших? Никогда не читала ничего столь захватывающего!!
-Да, - вздохнула Берта. Если мир и узнает о ней, так только из биографии Леонарда, опубликованной в каком-нибудь труде про усоногих раков.
-Так что ж ты сразу не сказала! Для сестры Леонарда я в лепешку разобьюсь, но эликсир достану. Ты, кстати, намекни, что если ему потребуется партнер для международного проекта, я с удовольствием с ним посотрудничаю! Вместе мы такой эликсир сварим, что любо-дорого! А подружку твою как зовут?