Диэра повертела головой - пустыня. Она сразу узнала бы Край Плывущих Барханов, хотя ни разу там не была. Это место было совершенно другим. Серое, пустое, холодное... Темные тучи словно навсегда нависли над небольшими барханами, безбрежным морем уходящими вдаль. Ветра не было, но редкие чахлые кустики покачивало. Они словно по своей воле старались сбежать из этого ада. А вокруг беззвучно сражались и умирали призрачные фигуры воинов. Кто-то из них хрипел, кто-то звал на помощь, но ни одного звука не проникло в этот мир, словно втягивающий все в себя. Становилось страшно. Принцесса почувствовала, как по спине потек холодный пот.
А посередине всего этого кошмара стояли ОНИ. Два воина спокойно и устало смотрели на происходящее. Оба словно приготовились к последней в своей жизни битве, вонзив мечи в землю и опершись на крестовины. В глазах были только пустота и - принцесса явно это прочитала - готовность умереть. Нет, к самой смерти они не стремились. Просто у них не было ничего, что держало бы их в этом мире. Оба в своей и чужой крови, изрезанными руками, но не сломленные. И тут девушка услышала какой-то звук. Она завертела головой, но ничего не увидела. Картина не изменилась. Тогда она сделала как в детстве при игре в прятки: прикрыла глаза и задержала дыхание. И увидела, но совсем не то, что ожидала. Перед ней стояло два старца, и внутри них можно было разглядеть скованного по рукам и ногам и плачущего ребенка...
- ...я слушаю! - Диэра встрепенулась и посмотрела на барона, в его холодные серые глаза.
- Что? - непонимающе переспросила она. - Прости, я прослушала, что ты мне сказал.
- Нет! - Диэра даже подскочила от возмущения, а псы тут же схватились за оружие.
Прокололась. Принцессе не надо было даже смотреть на довольное лицо своего телохранителя, чтобы понять, что она выдала себя не просто с головой, а со всеми остальными частями тела.
- Так тебе по-прежнему перевести наши взаимные пожелания? - любезно спросил Менар, сохраняя на лице вежливую улыбку.
Ему не нужны были объяснения, чтобы понять все происшедшее. Это принцесса лично пыталась подслушать их с Блекна разговор. Аккуратно пробиралась в сознание барона и подслушивала. И бесполезно было использовать мертвые языки, потому что в этом же сознании они все переводились на всеобщий. И подслушала. А Сокол просто прозевал ее тихие подступы к сознанию. Усыпила бдительность. Думал, что еще от лесной стычки не отошла, а она оказалась более крепкой и с толком использовала потерю внимания.
- Ладно, впредь внимательнее буду, - зло самому себе пообещал барон и поднялся на ноги. - Привал закончен. Все по коням!
На принцессу он старался не смотреть. Взгляд стал колючим и холодным, как и пристало настоящему Пустыннику.
На Тракт они выбрались легко и без приключений, тут же присоединившись к какой-то огромной крытой повозке, которую с трудом тащили четыре мохнатых быка. К вечеру проезжих стало меньше, и путники уже рисковали проскакивать между слишком медленно двигающимися торговцами, едва не сталкиваясь со всеми встречными. Такими темпами они весьма ощутимо наверстывали расстояние, которое не проехали из-за появления Блекна. Более того, теперь можно было не так опасаться нападений, потому что Летучая Гвардия была предупреждена и старательно зачищала все в тех местах, где ее путь совпадал с дорогой Менара. И хотя значительная часть мощи Пустынников теперь была на стороне барона, спина его была открытой. Менар поежился: очень не хватало Норе, который интуитивно чувствовал, когда его побратиму требовалась помощь.
- Сокол, не обижайся на меня, - Диэра впервые чувствовала себя виноватой. - Ну, хочешь, на колени встану?
- Не уверен, что мои колени это выдержат, - барон усмехнулся. - Да я и не умею обижаться, я просто тихо ненавижу.
Дальнейшие извинения даже не зародились. Принцесса вполне понимала, что с людьми такого типа компромисса достичь весьма нелегко. К сожалению, это люди крайностей. Для них есть черное и белое, хорошее и плохое, жизнь и смерть... Полутонов они не признают. Хотя сами не относятся ни к светлым, ни к темным. И в жизни таким приходится труднее всего. Мало того, что борются сразу с двумя противниками, так в дальнейшем еще добавляется самый тяжелый: они сами.
Постоянно приходится стоять перед выбором. Нет, не жизни и смерти... Убивают они автоматически, не задумываясь. А вот о смысле того или иного поступка думают постоянно. Целесообразно ли было убивать того или иного человека? Что сдвинулось в мире со смертью заказанной цели? Иногда становилось непонятно: как у них еще голова не лопнула от таких мыслей?
...однажды к принцессе приезжал свататься один из известных и богатых заграничных гостей. Конечно, хлопотал он не за себя - возраст уже не тот был. А вот сын его как раз был в самой поре. Широкоплечий, с длинными светлыми волосами и голубыми глазами. Обаятельный, в чем-то даже обворожительный... Казалось, он мог завоевать весь мир даже не прибегая к оружию. И при этом он был одиночкой, которого никто не ждал. Шансы на руку принцессы у него были весьма высокими, однако до главного представления он не дожил. Встретили на улице завистливые соперники. Так его и нашли: лежащим не земле и глядящим в небо своими чистыми голубыми глазами, которые не смогла изменить даже смерть. А Сокол... тоже одиночка, но совершенно другой. Потерянная душа. Если бы в тот раз убийцы наткнулись на ее телохранителя, то в переулке остались бы лежать они. А если уж говорить начистоту, то он бы не приехал к принцессе.
Менар поднял голову и посмотрел на зарождающиеся звезды. Никто из его спутников не понял, что они ему сказали, но барон приказал увеличить скорость. С шага перешли на неторопливую рысь. Сокол никому не говорил и ничем не показывал своих чувств. Но быстрее они двигаться стали отчасти из-за наивного желания убежать от проблем. Барон все еще размышлял над тем, что произошло, как в голову ему пришла совершенно неожиданная мысль...
- Вер'Дак, подойди ко мне, мой мальчик, - седовласый старец с посохом из железного дуба поманил к себе пальцем маленького мальчика, с завязанными глазами уворачивающегося от палок своих сверстников.
- Звали, Учитель? - темно-серые глаза внимательно смотрели на Пустынника, и тот поразился тому, как мудр и одновременно неопытен этот странный воспитанник.
- Садись, - сухой длинный палец указал на небольшой чурбачок прямо посередине тренировочной площадки.
Мальчик присел, наматывая на запястье черную ленту, которой только что были завязаны глаза. Остальные уже разошлись по своим делам. В центре арены не было никого, кроме Учителя и его ученика.
- Ты выполнил то, что я просил? - спокойно поинтересовался глава Ордена. - Я понимаю, что времени дал очень мало, но сроки выходят.
- Да, мы с Норе провели весь вечер в архиве и нашли требуемые сведения, - юный барон пожал плечами. - Но смысла всех этих сведений я понять так и не смог.
- Это и неудивительно, мой мальчик, - Учитель мягко улыбнулся. - Ладно, я знаю, что вы все равно оба будете думать об этом днями и ночами. Потому бери своего друга и приходите ко мне. Я думаю, что время уже пришло...
Когда ученик убежал, старец грустно покачал головой. Время не согнуло его широких плеч и гордой спины, не притупило остроты разума, не прошлось по проникающим в каждый закоулок души глазам. Оно всего лишь добавило седины в волосы и боль на душу. Воинская подготовка становилась все более поверхностной, Гвардия молодела на глазах. Приходилось посылать в бой почти юнцов... И каждая потеря была очень болезненной для Учителя. В основном всем было наплевать на то, какими средствами достигалась победа. Встречались и подлые ученики, которые отсеивались слишком поздно, успевая подорвать репутацию Пустынников. И вот Боги прислали двух потомственных воинов, у которых понятие чести было заложено с самого раннего детства.
Киндаро присел на любимый стул и посмотрел на две пары внимательных глаз, обладатели которых верили своему учителю безоговорочно. Действительно, можно было бы обоих назвать близнецами, хотя и внешне они весьма друг на друга не похожи. Разве что ростом. А в остальном... Один худощавый, светловолосый, с серо-голубыми глазами, словно весь состоящий из одних только мышц. Очень похож на архирийцев. Не исключено, что в его крови и есть какая-то часть ушедшего народа. Второй был темноволосым, более плотным, мускулистым. Взгляд темно-серых глаз твердый и неуступчивый. Первый - дипломат, второй - боец. Первый временами мягок, второй - как скала даже во сне. От своих принципов не отступает ни на мгновение. Они прекрасно дополняли друг друга, наверное, потому и объединились в единственную в своем роде команду.
- Слушайте и запоминайте сразу, потому что второй раз повторять я не буду, - Учитель стер улыбку с лица. Ребята никак не отреагировали на подобное заявление. - Я тщательно присматривался ко всем ученикам и выбрал только вас. Я давал вам задание найти в архиве сведения о Луче. Пустынники называют его СВЕРХ, потому что владение данной способностью позволяет человеку переходить на другой уровень буквально во всем. Почему именно вы искали и почему я разговариваю именно с вами? Потому что из всех только вы можете быть проводниками Луча. В самые трудные моменты вашей жизни вы сможете рассчитывать на помощь Богов.
- А почему только тогда, Учитель? - Норе поднял руку, спрашивая позволения задать вопрос.
- Потому что только в этот момент вы будете готовы получать Луч, - Киндаро вздохнул. - И зависеть это будет не от вашего желания, а от готовности вашего тела. В противном случае вы просто сгорите. Заживо. Я не могу предсказать вашего будущего. Вы будете вместе, но у каждого своя дорога. Одному Луч понадобится для постоянного исполнения его обязанностей. Другому пригодится всего один-два раза в жизни, но реально ее спасет. Что кому суждено, я не знаю, а потому готовиться будем к обоим вариантам. Сейчас вы пойдете в архив и до полудня продолжите поиски информации, а потом вами займусь я лично.
- Учитель, а что в первую очередь необходимо для того, чтобы стать Сверх? - Менар всегда предпочитал владеть как можно большим объемом информации.
- Многое, мой мальчик, - глава улыбнулся. - Чистота, концентрация, стойкость...и сила. И как ни странно, сила эта нужна здесь...
Тонкий палец указывал на сердце.
- Сокол, с тобой все в порядке? - принцесса встревоженно смотрела на ушедшего в себя телохранителя.
- Можно и так сказать, - буркнул барон, недовольный тем, что его отвлекли от воспоминаний.
Диэра пожала плечами и решила больше не приставать, а барон вновь погрузился в размышления. Он считал, что на пути получения Луча значительно продвинулся вперед, но все же чего-то не хватало. Оставивший за своей спиной не один десяток трупов Сокол считал, что не хватает именно чистоты. Как один из лучших, он занимался самыми сложными убийствами, требующими аккуратности, незаметности, тишины. Обычно приходилось убирать очень провинившихся людей. И не важно, перед кем. Пустынники всегда обладали своими собственными понятиями целесообразности, преступления и наказания. Интересно, а Норе сумел получить Луч? Скорее всего, да. Он уже несколько лет владел Легионом Архирийцев, а для жизни вместе с таким клинком обычных человеческих сил недостаточно. Магический клинок многое дает, но еще не меньше он от человека требует.
Одно радовало: секрет Луча для каждого был своим. Нужно было самому себе разбираться с самим же собой. И Норе...молчал! Он молчал с того самого момента, как получил Легион. А это уже почти пять лет. Внутри стало тепло при воспоминаниях о брате.
И все же Менару Луч давать не торопились. Почему? Да и нужен ли он барону вообще? Учитель однажды обмолвился, что у еще юного на тот момент Пустынника и собственные силы почти неисчерпаемы...
"Луч. Это помощь Богов. Он появляется не каждому человеку. И на каждого появившегося реагирует по разному. Одни переходят на более высокую ступень своего духовного и физического развития, обретая способность становиться почти призраками. У них появляется новая философия, новая цель в жизни, к которой они и идут. Другие же переходят на так называемый Сверх-уровень: сверхскорость, сверхсила, сверхострота. Смешивать эти оба проявления невозможно, потому как требуется изменение души самого субъекта. Именно поэтому выбравшим путь силы Луч дает возможности, в то время как философам он позволяет найти себя".
Да, подобные рукописи, которые теперь хранятся только в анналах Ордена, все расставляют по своим местам. Получается, что сам Менар просто получит новые возможности, а вот побратим... Норе становится совсем другим человеком. Да и человеком ли вообще..?
- Может, сделаем привал? - принцесса предложила это с таким искривленным лицом, что нахмурившийся было барон решил не протестовать.
Они без перерыва скакали уже несколько часов. Даже если кто-то вышел по их следам на тракт, то навряд ли в ближайшее время сможет нагнать. Потому небольшую передышку они могли себе позволить. Показав направление, Сокол свернул к небольшому перелеску. Один из постов стражников проводил их настороженными взглядами и на всякий случай приготовился к драке. В основном из-за псов. Они производили не самое благоприятное впечатление своими широкими плечами, торчащими у седел рукоятями мечей и пустыми взглядами. Зарубят без лишних вопросов. И потом даже в голову не придет доказывать, что они были не правы.
На Диэру вообще смотрели с опаской. От амазонок привыкли ожидать всяческих пакостей, не зря они славились вздорным характером. А уж путешествующая в окружении подобных воинов особа точно задумала что-то недоброе. Вроде никаких противозаконных действий они не предпринимали, просто отъехали в сторону и расположились на привал. Похожие друг на друга воины в черных кольчугах сразу взялись за оружие, провалами своих глаз оценивая каждого, кто приближался на расстояние одного стрелища. Более худой из числа телохранителей держался особняком, осматривал место, снаряжение, скупо отдавал приказы. Старший на посту вздохнул и надел на голову шлем. С этими мутными ребятами надо разобраться сразу, пока они не выкинули чего...
Менар остался доволен выбранным местом. Тракт недалеко, кругом люди, пост стражи; значит, скоро довольно крупное селение, в котором можно надолго спрятать свои следы. Барон посмотрел на растянувшуюся на подстилке принцессу: ей сейчас необходимы еда и сон. Телохранители готовить не собирались, только расположившись охранным ордером и о чем-то переговариваясь на своем гортанном наречии. Значит, все снова ложится на него. Юноша скрипнул зубами и осмотрелся.
Неподалеку от них на ночевку расположились кочевники. Эти все делали быстро, слаженно. Одни занимались скакунами, другие - костром, третьи сноровисто готовили пищу. Менар по этим местам путешествовал мало, хотя и имел очень четкое представление о географии района. В одиночку или с Норе он предпочитал избегать людей и сокращать расстояния там, где не могли пройти караваны. Рисковать, охотясь в темноте, не хотелось... Барон сдернул маску и приблизился к постою степняков. Те сначала схватились за оружие, но Сокол что-то произнес и сделал непонятные жесты руками. Настороженность как рукой сняло.
Принцесса видела, как его недвусмысленно пригласили к аккуратному костру, от которого совсем не было дыма. Судя по завязавшемуся разговору, этот язык, наполовину состоявший из жестов, Менару был хорошо знаком. А вот Диэра его не знала совершенно. Интересно, сколько в тебе еще сюрпризов, нежданный мой телохранитель?
Барон пришел через несколько минут с полным воды котелком и непонятным мешочком. Доведя воду до кипения, Менар высыпал содержимое мешочка в котелок, затем покопался в своем мешке и бросил в то, что должно было стать ужином, еще что-то. Диэра понятия не имела, над чем он колдует, но пахло вкусно.
А потом Сокол достал флейту и внимательно ее исследовал. Не обнаружив повреждений, он с облегчением выдохнул. Принцесса с ревностью заметила, что о флейте он беспокоился больше, чем о ее целостности после стычки возле могил. Менар приложил инструмент к губам, сделал глубокий вдох, и...
Стражники замерли, когда услышали музыку. Она словно была везде, незаметно пробираясь между людьми, заглядывая через плечо, ласково проводя по щеке. Капитан знал ее, слышал в далеком детстве. "Песнь потери"... Под такую вспоминают родных и близких, которые навсегда покинули этот мир, роняют скупые слезы и тяжело вздыхают. Но неожиданно мелодия сменилась. Теперь она стала чужой, яростной, тяжелой. Долгий марш и отчаянный бой - вот что в нее вплелось по воле музыканта... Затем снова ощущение потери, только уже после войны, когда ходишь по полю боя и ищешь выживших, хоронишь погибших...
Диэра отвернулась. Правду говорили, что Пустынники на одном только инструменте могут совершенно играть - на чужой душе. Трудно, но пришлось поверить, что одной только музыкой можно было вызвать в человеке те эмоции, которые нужно. Девушка прекрасно понимала, что Менар умеет читать по глазам, а потому старалась тщательно их прятать. Однако эти ее старания зачастую говорили барону больше, чем прямой и дерзкий взгляд. С ним самим такой фокус не проходил. Рискнувшему открыто смотреть в глаза Пустынника через несколько мгновений начинало казаться, что ему в середину лба вбивают кол.
Отложив флейту, барон попробовал содержимое котелка, нахмурился, достал нож и принялся крошить еще что-то. Девушка не видела, что именно. Однако по четкости движений понимала, что делать все это ему не в новинку. Вот уж действительно отшельник: привык все делать сам. Надежды принцессы на взаимность своих чувств стремительно падали. Но она упорно отказывалась сдаваться. Даже просто из врожденного упрямства. Расстелив одеяло, Диэра легла, сквозь пламя костра продолжая наблюдать за готовящим ужин Менаром и размышляя о сне.
А подумать действительно было о чем. Почему на помощь Соколу пришел ночной спаситель? Кто этот еще один незнакомец? Девушка прикрыла глаза и попыталась вспомнить сон получше. На этом неизвестном была богатая одежда, он носил такие же длинные черные волосы. А для чего тогда маска, скрывающая лицо? С одной стороны, можно было провести определенные параллели с Соколом... Но тогда не у дел оставался ночной спаситель. А если найти схожие черты у него, тогда этого аристократа никуда не припишешь. Почему они все растворились в телохранителе? Может, это значило, что у Сокола есть черты их обоих?
Кто-то тронул девушку за плечо. Она тут же перекатилась вбок, выхватывая меч. Рядом стоял Сокол и пытливо смотрел на нее, протягивая миску с супом.
- Кочевники поделились. Попробуй. Вряд ли у тебя еще будет возможность насладиться их национальным блюдом.
Больше он ничего не сказал. Диэра помотала головой, прогоняя остатки дремоты. Оказалось, что она проспала почти час. Хорошо еще, что рядом были телохранители, саму ее в этот момент можно было вязать голыми руками. Барон осуждающе покачал головой и достал свою ложку, которую догадался прихватить из дворца. Серебро, хорошо, если не фамильное!
- Всем оставаться на своих местах! - прогремело из темноты. - Вы арестованы!
- Чьим именем? - лениво поинтересовался Менар, не прекращая есть. Он давно почувствовал приближение стражников, но даже не озаботился приготовиться. - И на основании чего?
- Именем..., - стражники растерялись, но потом среди них нашелся один образованный. - На основании Закона Мардуха, параграф двести шестнадцатый, пункт "онт".
- А параграф восемнадцатый того же закона четко гласит: "Без предъявлений конкретного обвинения с доказательствами человек не может быть задержан", - барон облизал ложку. - В чем мы обвиняемся? В воровстве? Так вы ничего не найдете, а подкинуть не успели. В убийствах? И где же свидетели, которые будут тыкать в нас пальцами?..
- Да что с ними разговаривать? Вяжем всех. Потом сознаются во всем...
- Не советую, - Сокол убрал ложку за голенище сапога, всерьез намереваясь использовать ее в случае драки. - Меня можете задерживать хоть на неделю. А вот эту девушку лучше не трогать. Иначе мрачные ребята за моей спиной усы тебе повыдергают.
- Нас больше, - неуверенно заявил капитан.
- Но они лучше, - барон усмехнулся, обводя всех ледяным взглядом. - Ты думал, что на меня произведет впечатление количество человек за твоей спиной? Ты ошибся. Потому что я - не они. Я пойду с тобой, не буду сопротивляться. А вот они будут.
Капитан замер. С одной стороны, он не должен был оставлять на свободе таких подозрительных людей. А с другой - оснований для ареста не было. И то, что в попытке захватить их всех поляжет охранный пост, он тоже понимал.
- Подумай, капитан, - Менар не блефовал. Будь рядом Норе, этого отряда они бы даже не заметили. - За моей спиной может возникнуть Летучая Гвардия.
- Врешь! - этого стражник уже не выдержал.
Но сам по глазам видел, что не врет. Этих Пустынников не разберешь. Не исключено, что он сам бывший гвардеец. Тогда лучше с ним не связываться. Летучую Гвардию ненавидели так же, как и боялись. И если гвардеец появлялся один в обществе сомнительных личностей, способных опознать в нем гонителя и мучителя, то судьба одиночки была незавидной. Этот же был жив и здоров.
- Капитан, не могли это они быть, - прошептал один из охранников, склонившись к уху старшего. - Кочевники утверждают, что эти люди не двигались с места с самого начала стоянки. Это кто-то другой.
Извинений не последовало. Два человека прекрасно поняли друг друга. Капитан не собирался извиняться потому, что не считал себя виноватым. Ему по званию положено быть подозрительным. Да и Менар стал бы презирать человека, который так легко отступается от своих убеждений и подозрений, даже если они беспочвенны. Стражники ушли, а барон вновь сел к костру, задумавшись.
- Что случилось? - к нему присела принцесса. - Чего они хотели?
- Не знаю, - Сокол покачал головой и с подозрением осмотрелся, хотя вокруг стояла темнота, едва освещаемая редкими кострами похожих друг на друга стоянок. - Нас хотели обвинить в воровстве. Странно. Второй раз слышу... и впервые участвую непосредственно.
С этими словами Менар вскочил и рванулся в темноту. Он почувствовал, что кто-то только что отделился от их лагеря и начал удаляться. Все бы ничего, но было два НО. Возникло стойкое подозрение, что этот неизвестный получил то, зачем приходил, и теперь спокойно уходит. И еще - Менар его практически не видел. И не ночная темнота была тому виной. Просто вместо нормальной человеческой фигуры перед глазами изредка мелькал полупрозрачный силуэт. Барон вовремя успевал менять направление, чтобы не сбиться со следа. Когда же решил, что медлить больше нельзя, решил сбить вора с ног. С четвертой попытки получилось. Получивший удар в плечо невидимка громко выругался и всем телом с размаху ударился о землю.
Принцесса всю борьбу могла только слышать. По крепкому выражению неизвестного она резонно решила, что погоня закончилась все же победой Сокола. Через пару минут из темноты появился сам барон, толкающий впереди себя неохотно идущего пленника. Руки его были связаны за спиной, для чего Менару пришлось пожертвовать собственный ремень от перевязи с катлассами. Усадив беглеца на свое место, юноша бросил сверток, до этого зажатый под мышкой, к другим вещам, расстелил одеяло перед пленником и уселся, невозмутимо глядя ему в глаза.
Диэра внимательнее присмотрелась к неизвестному и удивленно приподняла брови: летар... Однако. Насколько же он потерял осторожность, если его смог поймать простой человек. Тонкие черты смуглого лица кривились, когда летар разминал плечо, в которое пришелся удар Пустынника. Слегка заостренные уши, помогающие улавливать звуки в лесу, изумрудного цвета глаза, черные волосы - все говорило о том, что это представитель замкнутого лесного народа. На барона летар смотрел ожидающе, но не испуганно. Сам попался. Потерял бдительность, подумал, что украсть именно у этих людей будет простой задачей.
- А что было делать? - летар пожал плечами. - Стоять на месте и вежливо покашливать, намекая на кражу? Если уж схватил, то уноси ноги - правило простое.
Менар согласно кивнул в ответ и размотал сверток. В нем оказался меч. Принцесса подошла поближе и с интересом рассматривала оружие, которое до сих пор видеть ей не доводилось. Сам клинок чем-то напоминал катлассы барона, только был более узким, но почти таким же тяжелым. Оно и ясно: в лесу сильно не помашешь. Удары надо наносить точные, четкие, эффективные, наносящие максимальный ущерб противнику. Однако ближе к гарде начиналось удивительное переплетение стальных нитей, постепенно переходящих в крестовину и эфес. Создавалось ощущение того, что весь меч был выкован из множества стальных нитей, которые в клинке просто объединились и ковались словно отдельно.
Барон вертел клинок в руках, рассматривая с разных сторон, прикидывал балансировку, пару раз взмахнул. Пленник смотрел на него глазами жениха, невесту которого лапает неизвестный мужлан.
- Не трогай, - глухо бросил летар.
- Помолчи, - спокойно ответил Сокол. - Потерял - сам виноват. Слушай, а меч-то интересный. Выкован недавно, но по старым технологиям. Неужели восстановили секрет? Молчишь? Ладно, дело твое. Как зовут?
- Кансе, - неохотно пробурчал пленник.
Барон усмехнулся, затем отложил меч, поднялся, снял с рук летара ремень и снова присел к огню.
- Верни, что взял. Котелок на костре. Можешь поесть и проваливать. Держать или стрелять в спину никто не будет, - проговорил Менар, ни к кому конкретно не обращаясь.
Кансе уверенными движениями размял руки, разгоняя кровь. Если придется драться, то лучше быть к этому готовым. Ситуация складывалась странная. Его не убили, не отдали стражникам за воровство, даже поесть предложили. Да и сама компания была не обычной, что уж греха таить. С воином все понятно. На Пустынников в свое время насмотрелись, больше не хочется. А вот молчаливые телохранители неизвестной девицы были ни разу не встреченного в мире племени. И сама девушка не похожа на рядовую путешественницу. Летар покачал головой, что-то решая про себя.
- Я за лошадью схожу, - проговорил он, вставая. Менар в ответ на это лишь равнодушно пожал плечами, мол, хоть вообще не возвращайся. - Пойдем-ка со мной. Поговорить надо.
Теперь Пустынник проявил подобие интереса. Прихватив катлассы, он поднялся и отправился вслед за летаром в темноту.
- Ну, - отойдя достаточно далеко от костра, барон остановился, всем своим видом давая понять, что дальше не сделает ни шагу. - Слушаю тебя.
- Э-э, - летар замялся. Инициатива снова ускользнула, нить беседы теперь вел Сокол. - Я вижу, что вы весьма странная компания. Необычная. Да это, по большому счету, и не мое дело. За то, что не отдали страже, спасибо, - Менар спокойно кивнул. - Но... мне надо...
- Хватит юлить, - резко оборвал юноша. - Говори прямо или вообще молчи.
- Ты знаешь, что такое кольцо Авар-ра-Хаша? - решился Кансе, сделав глубокий вдох, словно собрался нырять в ледяную прорубь.
- Допустим, - Менар внутренне подобрался. Не ожидал. Оказывается, летары все же решили собрать Доспехи... Но тогда получается... - Все же решили собрать? Хм, похвально. Только при чем здесь мы и ты?
- А ты не догадываешься? - летар едва слышно свистнул, послышался хруст веток и приглушенный травой топор копыт. - Меня послали именно за ним. У меня получилось его найти. Только теперь надо доставить обратно. А тут, как на зло, обострение обстановки между нашими и вашими. Политика, чтоб ее... Короче, каждого одиночного летара теперь проверяют так, словно он убийство как минимум Координатора готовит. Если кольцо найдут, то я могу обратно не возвращаться. Не тот расклад, чтобы простили. А кольцо довезти очень нужно. Если его не собрать, то летарам просто не выстоять в том, что начнется через несколько лет...
- За власть боретесь? - понимающе усмехнулся Менар. - Вечная проблема. А от меня ты чего хочешь? Хотя, не продолжай. Тебе нужно сопровождение. Чтобы никто тебя не обыскивал, не допрашивал и вообще проявлял поменьше интереса. Так ведь? Докуда добираться планируешь?
- Сначала в Ерону, потом в Каввазд. Там уже помогут перебраться по океану, - четко отрапортовал летар.
- А чего на юг не пошел? Или юго-восток. Там же ближе?
- Ближе... Там сейчас такое творится. Ищут кого-то важного. Перетряхивают каждую повозку, допрашивают всех, кто хоть чем-то не понравился.
- Понятно, - барон задумчиво потер пробивающуюся щетину на подбородке. Значит, поиски уже начаты. Пока все шло в строгом соответствии с планом. Враги не знали, куда направилась принцесса. - Значит, хотя бы до Ероны наши пути сходятся. Давай заключим соглашение: мы защищаем тебя, а ты - нас. Что так на меня смотришь? Думаешь, только у тебя здесь враги? Знаю я ваш народ, лучники вы отменные. Так что, в случае необходимости поработаешь наемником. Ну, а остальные проблемы возьмем на себя. А после Ероны уже сам решай, что тебе делать и куда идти.
- А с чего это ты решил мне помочь? - прищурился Кансе, сожалея, что рядом нет меча.
- Ну, во-первых, я, в отличие от многих, про Доспехи Оборотня все же читал и знаю, что это исключительно ваша реликвия. Ни от целых Доспехов, ни от их частей нашему народу проку никакого нет. Во-вторых, лучше уж такой лучник будет у нас, чем у противника. Псы тоже стрелять умеют, да только мастера они в ближнем бою. Ну, и самое главное - ты в моей стране. Бояться мне тебя нечего, потому что в моих силах сдать тебя любому патрулю в любом городе.
Сокол душой не кривил. Летары действительно были мастерами во всем, что касалось стрельбы из лука. Неоднократно рассказывали о том, что если представителя этого народа забросить в дикий лес с одним только ножом, он все равно сможет сделать такое оружие, какое не в силах повторить людские мастера.
Самого летара последний вариант не привлекал. Представив свою жизнь в тюрьме, Кансе понимающе поднял брови, сглотнул, надеясь, что это незаметно, и проговорил:
- Будем считать, что я сам согласился проехаться с вами. Последний вариант меня не привлекает.
- Меня тоже, - бросил Менар, ставя точку в разговоре. - Все равно настоящей ценности этот артефакт не представляет. Хотя... пока это выяснят. Так что зови своего скромного скакуна и пошли к костру.
Барон даже в темноте почувствовал, что рядом топчется животное, стараясь быть как можно незаметнее. Летар улыбнулся и легонько свистнул два раза. И... Менар многое читал о самих летарах, их умении маскироваться, убивать скрытно, стрелять из лука; достаточно хорошо ориентировался в их культуре и обычаях, потому что предполагал, что когда-нибудь ему придется столкнуться с этим интересным народом. И о скакунах читал, однако, до настоящего момента считал, что в книгах описаны легенды. Из темноты вышла пустота. Не сразу Пустынник сообразил, что животное просто не видно. Оно было таким же незримым, каким был летар, когда убегал после своей неудавшейся кражи.
Кансе подошел к тому месту, где была примята трава, ласково и успокаивающе что-то проговорил, похлопал по пустоте рукой, и перед изумленным бароном появился невысокий скакун. Лошадь, по своей внешности больше похожая на выносливых степных лошадок, на которых передвигалась вся компания, косила на Менара большим темным глазом, в котором виднелись отблески костра. Грива была аккуратно подстрижена, чтобы в ней не путались ветки деревьев и не прятались мелкие паразиты. Хвост же оставили длинным, густым, роскошным.
- Вижу твой взгляд, - летар кивнул и улыбнулся. - Да, у нее и твоих лошадок одни предки. Только кочевники развивали своих питомцев в одном направлении, а мы - немного в другом.
- Немного?! - Менар медленно, чтобы не напугать, подошел к животному и положил руку на теплую шкуру. - Да они отличаются как небо и земля. Наши так и остались животными. А ваши... Если я правильно понимаю, то вы каким-то образом связаны с ними?
- Да. Эмоционально, - лучник стреножил животное и отпустил пастись к другим, внимательно следя за реакцией животных. - Мы очень много времени уделяем тому контакту, который налаживаем с этими удивительными животными. В итоге, они улавливают наши чувства и реагируют так, как не заставит ни одно принуждение, ни одна боль. Если мы стараемся быть незаметными, они тоже пропадают, если боимся - развивают невероятную скорость, если ранены - увозят в безопасное место.
- Удобно, - со знанием дела покивал головой барон. - Наших приходится всему этому обучать. Но тут должна быть и обратная сторона.
- Она есть, - летар печально кивнул. - Мы привязываемся друг к другу. Смерть моей лошади - смерть части меня самого. Второго контакта может и не получиться. Тогда придется перебиваться всего лишь обученными. С вашими скакунами проще. Они не слишком привязываются к одному человеку, приучены выполнять команды. Если погибла одна, то с другой контакт наладить не так уж сложно.
Менар кивнул в ответ. Да, все имеет две стороны. Барону ли этого не знать. Столкнулся с обеими сторонами, сам долгое время стоял на распутье, не зная, в какую сторону склониться. Но выбрал. Однако о своем выборе не сказал никому. Даже Норе - верный друг и побратим - не смог узнать всей правды.
- Что-то вы там долго, - недовольно протянула принцесса, глядя на вернувшихся молодых людей.
- Дела, Диэра, дела, - сокрушенно протянул Сокол, но девушка ни на мгновение ему не поверила. Словно в подтверждение ее догадок, Менар сменил тон на резко-деловой. - Кансе едет с нами. Как оказалось, ему по пути. Будет прикрывать издалека, все равно лучшего лучника мы не найдем.
- Неужели даже ты стреляешь хуже? - ехидно поинтересовалась принцесса.
- Да, - спокойно ответил барон, повернувшись к девушке. Он чувствовал, что она произнесла эти слова не разочарованно, а вызывающе. Провоцирует его на спор, бахвальство. Ну, получай... - Я тебе больше скажу: есть люди, которые лучше меня сражаются на мечах, голыми руками, древковым оружием, лучше разбирают следы в лесу. Я не идеален. Может быть, универсальнее многих, но отнюдь не идеален. И потому меткость и врожденные способности летара меня совершенно не угнетают.
Принцесса нахмурилась. Не поддается. Словно чувствует ловушку, которую девушка тщательно расставляет в своих словах. И он не просто из нее выпутывается, он просто в нее не идет. Уходит в те места, о которых никогда и не подумаешь. Диэра ожидала, что Сокол будет выпячивать грудь колесом и говорить о том, что стрельба - еще не показатель воинского мастерства, что он зато лучше владеет катлассами. Обхитрил. И все расставил по местам. Трезво оценивает свои силы. Не лезет на рожон. Сначала внимательно изучает противника и сопоставляет свои возможности с его.
- Хорошая попытка, Ваше Высочество, - неожиданно услышала она у себя над ухом голос подкравшегося Менара. - Хотите вытащить меня на словесную дуэль? Понимаю: любопытство гложет. Но не при всех же.
- Так давай отойдем и поговорим, - так же тихо ответила принцесса.
- Рано, - барон улыбнулся. - Врать я не хочу, а к правде ты пока еще не готова.
- Но ты не сказал, что правды ты не помнишь!
- А я вообще ничего не говорил, - Сокол посмотрел на свою подопечную таким честным взором, что Диэра пошарила рукой в траве в тщетной надежде найти дубину поувесистее и дать ею в лоб наглеца.
Всегда он выбирает такие моменты, которые против него использовать не получается. И на этот раз их тихого разговора никто не слышал. Никто ничего не подтвердит. Не смеющие ослушаться приказа псы далеко, старательно охраняют. Кансе вообще до всего этого нет никакого дела. Диэра помотала головой, затем мстительно прищурилась: все равно я тебя подловлю, Сокол. Ты не сможешь всегда следить за собой. Если ты настолько знаешь людей, насколько описываешь сам, то они просто не могут не знать тебя. Потому ты и носил маску, чтобы никто тебя не узнал. Надо просто внимательно за тобой приглядывать. Ты выдашь себя. Сам. И я буду рядом.
Менар уже поблагодарил за угощение кочевников и вернулся к своей компании, которая начинала седлать лошадей. Да, полноценного отдыха не получится. Было неясно, насколько далеко зашли преследователи, но если даже летар обратил на них внимание, то лучше перестраховаться.
- Выспимся потом, - вздохнул барон. - А пока надо уносить ноги.
Все понимали, потому не роптали. Только принцесса взялась за седло с обреченностью и тихим ужасом. Верховая езда, которой учили во дворце, разительно отличалась от жизни в седле, которой требовал Менар. Так и хотелось отшвырнуть все в сторону, сесть на траву и не двигаться с места, пока не перестанут болеть все мышцы. Но нужно было двигаться вперед. Или умирать еще тогда, во время покушения на нее во дворце. Кансе вежливо помог, мучимый чувством сострадания, за что получил полный признательности взгляд от Диэры и многозначительный - от Сокола.
Компания тронулась в путь, быстро влившись в неторопливо движущийся по Тракту бесконечный поток всадников, телег, повозок, кибиток. Сначала было трудно, потому что надо было сохранить хоть какую-то видимость порядка и боевого охранения. Но затем псы посовещались и, решив, что нечего Кансе зря переводить продукты, создали новый походный ордер. Менару выпало ехать рядом с девушкой, что заставило его вновь напрячься. Принцесса была умным человеком, значит, затеет разговор. И он отнюдь не обещает быть пустым.
- Сокол, можно тебя спросить? - послышался ее голос.
"Началось, - про себя вздохнул добровольный телохранитель. - И чего ее на эти разговоры тянет? И ведь даже вопрос свой сейчас не просто так задаст".
- Ты не протестуешь? - удивленно подняла брови Диэра и закашлялась от попавшей в рот пыли.
- А есть смысл? - хмуро спросил Менар. Его нежелание говорить уже не действовало на девушку, проявлявшую в его отношении странное упорство. - Все равно ведь не отстанешь. Так лучше уж я силы сберегу.
- Правильное решение, - девушка победно улыбнулась. - Почему?
Потребовалось некоторое время, чтобы Менар понял, что именно это и хотела спросить принцесса. Подобного поворота событий барон не ожидал. Озадаченно покачав головой, показывая восхищение подобной постановкой вопроса, Пустынник поднял голову, словно спрашивая ответа у звездного неба.
- Что именно "почему"? - переспросил он через несколько минут.
- Все, - просто ответила принцесса и решила все же надеть полумаску, потому что ночь нисколько не уменьшила количество пыли в воздухе. - Но это слишком сложно. Давай так: почему ты помогаешь мне? Месть тем, кто лишил тебя памяти?
- Хороший вопрос, - барон усмехнулся. - Даже не знаю, как тебе на него ответить. Дело в том, что я просто привык доводить начатое до конца. Любое дело. Когда я взялся тебя защищать, я вообще ни о чем не имел представления, кроме твоего имени и цели - убить принцессу. Тогда и решил защищать. А теперь уже многое мне понятно, можно даже поразмышлять над личностью наших врагов, но ничего не изменишь: если я начал тебя защищать, значит, я должен довести эту миссию до конца.
- И что же тебе мешает сейчас просто развернуться и уехать?
- Знаешь, сначала я так и хотел поступить. У меня главный принцип всегда состоял в том, чтобы не вмешиваться в то, что не касается меня напрямую. По твоим глазам уже вижу, что ты хочешь спросить... Привычка оказалась сильнее. Потому мы и едем по этому Тракту.
- Хорошо, - девушка кивнула, словно в ответ своим мыслям. По крайней мере, он не стал разводить словесную чепуху о чувстве долга или симпатиях к ней лично. Честен. - А почему ты стал Пустынником?
- Не знаю, стоит ли тебе отвечать на этот вопрос, - Менар замкнулся.
Принцесса внутренне прокляла свое любопытство. Снова она зашла на ту территорию, которая для барона считалась запретной. Теперь он замкнется, на некоторое время ожесточится. Это плохо. Надо отвлечь его внимание.
- Ну, а почему бы и нет? Ведь если ты мне расскажешь, то хуже никому не станет. Ничего особенного не случится.
Опасна. Боги, как же ты опасна. Задаешь такие вопросы, на которые невозможно лгать. И самое страшное в том, что я не могу тебе отказать. Что со мной происходит? Как ей приходит в голову тревожить те тайники памяти, которых боюсь я сам. Иногда мне кажется, что ее придется убить: так много она стремится узнать обо мне. И как теперь отвечать? А ведь она права: от моего ответа ничего не изменится. Прошлое не вернется, враги из могил не восстанут, преследователи быстрее передвигаться не станут.
- По большому счету, меня не спрашивали, - барон проводил пристальным взглядом закрытую повозку, ожидая подвоха. - Первоначально мною двигала месть. Надо было уничтожить, стереть с лица земли убийцу моих родичей. Война показалась мне слишком уж кровавым средством. В конце концов, почему многие обязаны отвечать своими жизнями за мою прихоть. Тогда я решил стать одиночкой, незаметный убийцей, способным пройти там, где увязнет армия. Самыми лучшими учителями были Пустынники. Ну, а дальнейшее ты можешь себе представить.
- И как? Отомстил?
- Ну, сложно сказать, - Менар рассмеялся, чувствуя, что принцесса затаила дыхание в ожидании страшных подробностей ужасной мести. - Я собирался. Изобрел ужасный способ, просчитал все, даже не стал скрывать того, что собираюсь совершить убийство... А потом просто остановился. Нет, я не стал никого жалеть. Знаю, что месть и ненависть отравляют душу. Но я все равно собирался умереть. Просто я неожиданно понял, что месть стала самой жизнью. Как только я убью этого человека, моя жизнь уже станет не нужна мне самому. Бесцельное существование отрицается миром. Оглянись вокруг: даже звери существуют хотя бы для того, чтобы оставить потомство. Я решил, что подобное существование лучше нелепой смерти. А тот человек... До сих пор ждет и трясется от страха. Так что, можно сказать, что месть моя получилась особо изощренной.
Некоторое время они ехали молча. Рядом с ними скрипели огромные колеса повозок торговцев или простых путешественников. Сзади слышался веселый голос и смех Кансе, полностью обжившегося среди псов. Те пока не понимали, как разговаривать с представителем такого странного народа, но слушали довольно внимательно. Словоохотливому лучнику подобное внимание льстило.
Менар специально выбрал спокойный темп передвижения. Люди меньше устанут. А лошади и вовсе примут все это за разминку. Все равно через несколько миль придется сделать привал. Иначе наутро они просто не смогут двигаться дальше. Но все больше опасений начинала вызывать не призрачная погоня, а простая девушка, покачивающаяся в седле соседней лошади. У Сокола вообще с противоположным полом отношения складывались непросто. Отчасти потому, что он не замечал страданий и переживаний, относился к ним с пренебрежением и непониманием. Наивная позиция: если я чего-то не понимаю, значит, этого просто не должно быть. Затем барон повзрослел, но... не складывалось. Пустынники уже наложили отпечаток на душу человека. Понравилось быть одному, отвечать только за себя, упиваться неуловимостью и безнаказанностью. Понравилось жить разумом, просчитывать поступки наперед, предугадывать реакцию. Все стало казаться стройной партией в шагранг.
А девушки были посланницами другого мира, непонятного, таинственного, непредсказуемого, который невозможно предугадать. Их поступки и суждения настолько не поддавались логике, что иногда Сокол сомневался в своей способности здраво мыслить. Иногда возникало чувство, похожее на взаимную симпатию, но своим образом жизни барон стремительно разрушал все, что мог создать. Медитации, тренировки, пустой взгляд, обращенный внутрь себя, необычайная холодность и жестокость в повседневной жизни - все это отпугивало вернее страшных слухов.
- Почему все еще один?
- Что? - за своими мыслями Менар не расслышал последнего вопроса.
- Почему еще не женился? - повторила принцесса. - Насколько я вижу, ты вообще стараешься избегать подобной темы. Тебе больно и неприятно?
- А что может быть приятного в том, чтобы осознавать себя никому не нужным? - резко оскалился Пустынник. - Не возражай, а послушай. Орден выпускает в мир людей, которые для нормальной жизни не приспособлены, потому что живут сражениями, выживанием, боями. С самого начала внушается, что мы можем рассчитывать только на своих собратьев, а весь остальной мир - враги. Слабые, но многочисленные. Потом уже начинаешь сам себе задавать вопросы, отвечать на них, но все это требует времени. Ну, представь себе, что идет битва... В ней Пустынник будет царить, потому что это его стихия. Он даже задумываться не станет над тем, что он делает; просто ввяжется в рисунок боя и на его фоне начнет плести новый, в который будет затянут противник. Но битва кончается, и Пустынник теряет все, потому что в обычной жизни нет места постоянной войне. Мы просто чужие. Тоскуем, если под рукой нет клинка, равнодушно проходим мимо чужой боли, горя. Нас учили выживать, но забыли научить тому, как жить. С подобными людьми семью не построишь.
Вот ты и попался! Боль. Ты боишься боли. И с таким постоянством твердишь о выживании потому, что на себе испытал предательство. Отчасти ты прав: не научили вас тому, что оскорбленные или неразделенные чувства еще не убивают, хотя и причиняют страдания. Вы безупречно владеете телом, но беззащитны перед слабостью эмоций. Потому и гоните их, что это самая главная ваша уязвимость. Слишком чистые для этого мира. Ваша преданность, ненависть, любовь, доброта настолько искренни, что о них тянет вытереть ноги, чтобы они так не светились. Потому и предали тебя в прошлом, что ты чистоту своих чувств принял за чужую. Доверился. И вы сохраняете их тем, что просто никому не показываете. И в битву стремитесь потому, что в ней вам проще. Ранимые, сами себя загнавшие в ловушку, из которой не можете найти выхода.
- Убить вас невозможно, но вот ранить.., - задумчиво протянула принцесса, глядя вперед.
- Может, и так, - Менар кивнул. Он понял, что девушка для себя уже что-то решила. Пусть подумает. В конце концов, чем больше она заблудится, тем легче барону сохранить свое прошлое. - Эй, весельчаки, прибавьте ходу, если не хотите на Тракте спать. Путь впереди еще длинный.
Кирхаш получил довольно чувствительный удар по кольчуге и откатился по песку арены к высокому каменному бортику. Противники в точно таких же доспехах, молчаливой стеной двигались к советнику. Тот встал, резко крутанул оружие, стряхивая с клинка песок. Поначалу на него нападало восемь человек, теперь же их осталось только пятеро, являясь немым свидетельством превосходства мастерства над возрастом. Не совсем обычный бой: Верховный Посланник выкупил нескольких приговоренных к смерти и теперь выставил их против себя. Выбор был простым: или ты убьешь и получишь свободу, или приведут в исполнение твой приговор.
За пределами арены стоял Райбель. Его абсолютно не волновала судьба хозяина. Он уже не раз видел его в деле, потому нервы не тратил, стараясь всего лишь скоротать время. Конечно, просто так советник умирать не собирался, потому на всякий случай темнокожий слуга был готов пустить в дело небольшой арбалет.
- Что решили на очередном совете? - старец пустынной кошкой прыгнул вперед и нанес молниеносный укол. Один из противников схватился за шею и рухнул на песок. Другие бестолково замахали своими клинками.
- Ничего особенного, боевой ты наш, - голос призрачного воина едва не заставил Кирхаша выронить оружие. - Какой храбрец: с таким опытом и против людей, взявших в руки оружие, может, третий раз в жизни.
- Снова ты! - советник с удвоенной энергией напал на противников, но на этот раз что-то не ладилось. Он только сумел поранить кому-то руку, зато сам едва увернулся от нескольких смертельных ударов. Смертники явно воспрянули духом, увидев шанс на спасение. - Что же тебя было не слышно целых четыре дня? Я даже выспаться сумел.
- А что поделать? Я ведь человек подневольный, - голос был все таким же насмешливым. - Райбель, оставь нас. Не переживай, ничего с твоим хозяином не случится. Это совсем не входит в мои планы. Я, Кирхаш, всего лишь исполняю волю Богов. Они меня посылали к... Впрочем, неважно. Я по пути еще посланницу проверил. Да, старый лис, ты собрал почти всех бывших друзей. Делаешь ставку на потерю памяти? Интересный у тебя план... лучше уклонись и уколи снизу, под подбородок, там воротник короче, чем надо... Я мог бы убрать Иргиту одним движением руки.
- И что же тебе помешало? - советник молниеносно провел прием и отскочил, мимолетно удивляясь действенности такого не совсем честного приема.
- Менар, - архириец произнес это таким тоном, словно одно имя объясняло все на свете. - Он должен сам свернуть твою тощую шею. Не буду же я лишать такого удовольствия собственного побратима.
Верховный Посланник замер от изумления и тут же пропустил удар по голове. Приговоренные к смерти с торжествующими криками занесли клинки, но тут же разлетелись в разные стороны. Норе не собирался облегчать советнику жизнь.
- Он даже не узнает о моем существовании, - прохрипел оглушенный Кирхаш, пытаясь подняться с песка.
- А вот этого делать не стоит, - неожиданно холодно проронил Норе.
- Чего? - советник напряженно замер, думая, что ему советуют не подниматься.
- Недооценивать врага, - архириец вернулся на место. - Не ты первый, кто делает подобную ошибку. Но для всех без исключения она стала последней. Не думаю, что тебя постигнет иная участь. Менар все равно выйдет на твой след.
- Как? - старец ударом фамильного меча прикончил последнего смертника, так и не пришедшего в себя после атаки Норе.
- На все воля Богов, - Пустынник улыбнулся и пожал плечами. - Ты ввязался в битву, в которой могут выжить только сильнейшие.
- Я такой! - запальчиво выкрикнул Кирхаш.
- Ты был таким, - покачал головой Норе, вновь рассыпаясь на рой искр.
Советник устало сел на простую деревянную скамью. Про битву мучитель сказал правильно. Только сейчас она такого рода, в которой оружие пускают в ход в последнюю очередь. Все решают хитрость, коварство, скорость мысли. На это и надо делать упор... Зачем архириец пришел? Почему дал на отдых целых четыре дня? Не все так просто, как кажется. Он упомянул Иргиту. Для чего? Он же просто так ничего не делает? Все его действия подчиняются строгой логике. И от того, что она была непонятна Кирхашу, никуда не пропадала. Думать, думать, искать варианты... Что ему нужно от Иргиты? Хотел банально получить удовольствие? Нет, не тот случай. Значит... Значит, просто хотел убедиться, что она на месте, что все идет по плану, что все фигуры расставлены по местам и готовы вступить в игру в свое время. А мы эту партию...
- Райбель! - темнокожий слуга отозвался быстро. Войдя на арену, он в немом изумлении уставился на трупы. - Оформи приказ: из владений Менара вывести всех. Всех до единого. Не оставлять ни одной зацепки. Не брать ничего лишнего. Далее, сам убедись в безопасности Иргиты и передай, чтобы повысила осторожность. Архириец, конечно, терпелив, но и он может раньше времени сорваться и убить лучшего моего шпиона. Прикажи соорудить чего-нибудь пожрать. И уберите отсюда эту падаль!
Кирхаш пнул одно из тел и пошел принимать ванну. Скинув доспехи и одежду, он погрузился в горячую воду, откинулся на спину и закрыл глаза. Четыре дня свободы от мучителя даром не прошли. Голова начинала работать с прежней убийственной четкостью. От всего, что происходило сейчас, веяло невероятной опасностью. И одновременно с этим - завлекало, тянуло, все больше напоминая игру. И советник отнюдь не собирался быть в ней мелкой фигурой, которую разменивают на первых ходах. Надо было самому стать игроком, сломать то представление о себе, которое сложилось у архирийца. Наверное, стоит самому сделать ход, поломать стройную систему этого мучителя. А какой? Что известно о бароне на данный момент?
Ничего! Зато известно кое о чем другом! Кирхаш вскочил, разбрызгивая воду, наскоро вытерся и побежал в приемный зал, на ходу запрыгивая в одежду. Как же он мог забыть! Подвело недоверие к посредникам. Все приказы советника исполняли лично его люди, с его именной печатью. И ведь самому советнику говорили, что человек, отвечающий за эту самую печать, пропал. Вот и след, который не заметит только слепой, а не поймет разве что урожденный дурак. Даже думать не надо. Все указывает прямиком на самого Кирхаша.
Райбель на приказ отреагировал быстро. Через три четверти часа нужные люди уже получали распоряжения, а сам слуга стоял за креслом господина, готовый выполнить любую его просьбу. Он сам не мог понять, что заставило его обернуться и посмотреть назад, за спину.
Кирхаш на визг служанок отреагировал моментально: перекатился в сторону, выхватывая меч. Его темнокожий слуга с белым от испуга лицом и выпученными глазами пятился от открывшейся двери, глядя в одну точку. На окрики не реагировал, позже на вопросы тоже не отвечал. Так никто и не узнал, что же там увидел некогда бесстрашный воин. Райбель же никому не собирался говорить, что из-за столько раз открываемой и до последней трещинки изученной двери на него пахнуло холодом могилы...
- Кансе, неужели все летары такие прилипчивые? - добродушный смех мускулистого гиганта поднял с ближайших деревьев стаю птиц. Абсолютно черная кожа этого человека словно впитывала в себя лучи солнца.
- Ну, - летар задрал голову, хитро глядя на непрошибаемую гору мышц. - Вы тоже к нашим женщинам липните...
Новый взрыв хохота на мгновение привлек внимание охранников Тракта, но было видно, что драки не предвидится. Диэра в который раз обвела взглядом разношерстную компанию, к которой решил прибиться Сокол. Представители совершенно разных народносте й, воюющих друг с другом, в одном отряде уживались без всякой вражды. Кто-то отменно владел луком, кто-то - мечом, не было сомнений, что и вор найдется. Сама принцесса решила бы, что перед ней охотники за головами. Наемники, получавшие заказы не за участие в войнах или охрану, а за поиски определенных людей. Поначалу принцесса опасалась, что этот отряд мог бы прийти по их душу, но барон быстро разубедил ее: в наемниках дураков не держали. Достаточно было одного упоминания, что им придется столкнуться с Пустынниками, чтобы охотники за головами вежливо и твердо отказывались. О мести Летучей Гвардии за своих были наслышаны все, пополнить списки бесславно погибших никто не хотел.
Зато были несомненные преимущества. В случае атаки спутники принцессы оказывались среди хорошо подготовленных людей, умеющих защищать свои и чужие жизни. А ведь это давало драгоценные несколько минут для принятия решения.
Познакомились и сошлись быстро. Предводителем был Шоктера - чернокожий гигант с востока. Как ни странно, авторитет его держался не столько на убийственных ударах кулаками, сколько на трезвом и остром уме. Его страсть к шуткам заставила столкнуться нос к носу с Кансе, который был не прочь почесать языками. Чесали вторые сутки. С переменным успехом. Желавших вмешаться перехватывал и ставил на место Менар. Так бы все и продолжалось, но барон чувствовал, что рано или поздно придется поговорить. Недосказанности он не любил.
- Шоктера, я тебя отвлеку? - он подсел к костру, возле которого наемник точил однолезвийный топор после очередной перепалки с летаром. Гигант только кивнул, не прерывая ответственного занятия. - Чем вы занимаетесь? Что так удивленно смотришь? Хотя вы и производите впечатление сборища, на самом же деле - хорошо организованный отряд. Вон те дуболомы проламывают чужие ряды или же прикрывают тылы в драке; весельчаки, скорее всего, добывают информацию; а те ловкие и подвижные ребята - частью воры, а частью просто разведчики. У вас все четко разделено, каждый знает свое место и пытается это знание не показывать. Но все садятся и движутся так, чтобы держать в поле зрения стражников. Причем вы не боитесь их. Вы просто готовы к нападению. Значит, есть за что нападать?
- А я сразу понял, что ты не простой наемник, - охотник за головами отложил топор и убрал оселок в мешок. - Давно я никого с катлассами не видел. Тем более парными. Конечно, то, что с амазонкой спутались, дело ваше, советовать ничего не буду. Только вот не пойму, зачем вам мы... Чего от нас хотите? Почему с нами решили ехать?
- Защита нужна, - спокойно ответил Менар. - И следы запутать надо. В большой толпе маленький отряд не так просто выделить. А за нами охота идет.
- Решил за нашими спинами укрыться?
- Почему же сразу за спинами. Сам же в первых рядах стоять буду, - усмехнулся барон. - Мне главное ее защитить. А что дальше будет, то только Богам ведомо. Вам ведь все равно, от кого защищаться? Почему бы не от таких же наемников? А стражу я возьму на себя.
- Если так легко за охранников решаешь, значит, знаешь, на что можно надавить? Пустынник. Небось, еще и в Гвардии был. Конечно, там все такие - чистые, благородные. Руки в крови не пачкаете...
- А вот это ты зря, - спокойно оборвал наемника барон, но сидящие поблизости потянулись к оружию. - Не тебе о чистоте моих рук судить. Они у меня в крови по самые плечи, причем с детства. И в Гвардии я служил. У тебя нервишки пошаливают только при упоминании нынешней, которая не щадит никого и ничего, а я ушел еще из предыдущего поколения потому, что считал методы слишком мягкими. Вижу, что ты хочешь сказать: не получится большой любви у нас с тобой. Да и не надо. Просто пусть каждый хорошо сделает свою работу и проваливает на все четыре стороны. Я даже письмо напишу, чтобы вас бесплатно через Бушующий океан переправили. Если повезет, то и пираты не тронут. Думайте.
Шоктера еще раз посмотрел в равнодушные серые глаза и коротко свистнул. Охотники за головами тут же оставили все дела и собрались в тесный круг. Гигант занял свое место и принялся что-то глухо объяснять. Летар, оставленный без внимания, приблизился к Соколу, на ходу распуская завязки колчана.
- Что ты им сказал? - спокойно поинтересовался он, стараясь встать рядом с принцессой. Менар видел по нему, что представитель одного из самых древних народов сейчас готов к любым неожиданностям.
- Правду. А еще предложил выбор. Посмотрим, что они умеют: только сражаться или еще и думать...
- А ты не боишься, что они решат нарушить условия договоренности?
- Возможно, - Сокол кивнул, поправляя катлассы за спиной. - Они наемники. Для них самое главное - выполнение заказа. И цена выполнения абсолютно не играет роли. Могут попытаться и ночью напасть. Так что не будем полагаться на любезно предложенную ими охрану, а продолжим выставлять свою, как договаривались...
Охотники за головами согласились. Выбор, предложенный Менаром, был сомнительным, но пока лучшего варианта покинуть страну никто из них не придумал. Тем более, защита амазонки и ее телохранителей все же была не самой большой платой за возможность законным путем скрыться из Валеи.
Немного подумав, Менар расставил своих спутников так, чтобы они находились внутри кольца наемников. Сам же постарался всегда держаться там, откуда было видно черную спину Шоктеры. Охотники за головами не возражали. Гигант уже давно доказал свою способность принимать правильные решения, которые на первый взгляд кажутся необоснованными и даже безумными.
Единственным, кто пострадал от всего этого, был Кансе. Менар теперь старался следить за всеми сразу, Шоктера стал более серьезным, угрюмым, не проявлял к шуткам ни малейшего интереса, псы и до этого веселым характером не отличались. Летар отчаянно скучал. Даже принцесса старалась ни с кем не общаться, чувствуя напряженность, повисшую в воздухе. Сказав, что займется дальней разведкой, стрелок направил коня к лесу, сосредоточившись на своих ощущениях. Сам он был не в восторге от того, что тоже приходится заниматься охраной барона и всех остальных, но надо отдать должное Соколу: он умел убеждать людей, ставя перед ними сомнительный выбор и уже заранее зная их ответ.
Однако приходилось выполнять условия договора. Кольцо Авар-ра-Хаша было слишком серьезным аргументом за то, чтобы выжить и вернуться на родину. Летар спешился, накинул капюшон плаща и скользнул под сень деревьев. Он прекрасно помнил карту, однажды виденную у барона: здесь Великий Тракт изгибался дугой, снижая дальность обзора и позволяя неожиданно напасть. Умение почти совершенно маскироваться позволило бы заблаговременно заметить засаду и успеть предупредить остальных. Не успел...
Менар уверенно растолкал зевак, столпившихся на окраине леса, и озадаченно присел. Только трупы. Судя по свернувшейся крови, бой произошел утром, самое большее, несколько часов назад. Засада.
- Что скажешь? - барон подошел к осторожно обходящему поле боя летару.
- Я в растерянности, - пожал плечами Кансе. - То, что засада - однозначно. Может быть, даже на нас. Но кто ее всю уничтожил? Присмотрись вглубь леса. Видишь? Под деревьями несколько тел... Это лучники. Они были на деревьях. Их тоже вырезали. Хладнокровно. Судя по следам от ударов, нападающие были чудовищно сильны. У этой шайки не было ни одного шанса.
- Это я вижу, - Сокол аккуратно перешагивал через тела, внимательно глядя по сторонам. - Мне интересно, как все произошло.
- Ну, я думаю, что все было просто, - летар двумя пальцами поднял обломок сабли, с сомнением посмотрел на неважную сталь и вернул на то же место, где он лежал. - Засада состояла из трех групп. Первая - стрелки. Они должны были нанести первый удар и прикрывать в случае отступления. Сидели на деревьях. Вторая - самая многочисленная - была атакующей силой. Они должны были связать боем свою цель. Третья - наименьшая по численности - уводила лошадей и наносила удары в тыл, быстрые и жестокие. Но на них вылетели неизвестные. Если я правильно понял.., - Кансе еще раз осмотрел обломанные ветки и примятую траву. - Да, двигались из глубины леса. Сами засады не ожидали. Возможно, лучники даже успели по разу пустить стрелы. Не больше. А потом их просто смели.
- Поздравляю, - Менар отошел в сторону и сделал знак Диэре и остальным приблизиться. - Вы имеете возможность видеть Гвардию в действии. Эту засаду разнесли Пустынники.
- Интересно, - Шоктера бегло осмотрел место резни. - Много раз слышал, но ни разу не видел такого зверства.
- Я тоже, - едва слышно произнес барон и скрипнул зубами. - Я тоже...
Диэра даже не расслышала его слов. Скорее, почувствовала. Сокол не был растерян или испуган. Он просто не понимал.
- Что случилось? - принцесса догнала телохранителя, ставшего подозрительно спокойным.
- Истребили засаду. Вот и все, - спокойно ответил барон, проверяя подпругу. Однако в его спокойствии чувствовался лед.
- Я спросила: что случилось с тобой? - пояснила принцесса, вставая рядом.
Она понимала, что Менар сейчас всеми силами станет избегать разговора. Нельзя было давать ему возможности увильнуть, уйти от беседы. Иначе потом он уже не скажет ни слова, замкнется, снова станет скрытным. Надо ковать железо, пока оно горячо.
- Со мной? - барон лбом прислонился к седлу и закрыл глаза. - Это Гвардия. Понимаешь? Гвардия. Я где угодно узнаю этот стиль. Но никогда гвардейцы не истребляли. Мы всегда уничтожали только тех, чья вина была несомненна: объявленные в розыск преступники, мародеры, бандиты и разбойники, убийцы. Но всегда мы имели веские доказательства их вины. А здесь... Вырезали целый отряд. И самое страшное - это сделали не от скуки. Это был приказ. Они получили приказ уничтожать тех, кто стоит на пути. Уничтожать без вопросов, сомнений, промедления. Зачем? Кто мог отдать этот приказ? Чувствую, не договорили мы с встреченным отрядом... Что-то с происходит с Орденом. Что-то очень нехорошее.
Стражники на время перекрыли движение, чтобы убрать трупы с глаз долой. В том, кто виноват в случившейся бойне, никто не сомневался. Пустынников все равно к ответу не призовешь. Потому оставалось только заметать следы бойни. Менар спешился, стреножил лошадь и отпустил пастись, а сам уселся лицом к Тракту, уставившись в мир пустым взглядом. Диэра, старавшаяся не подходить близко, даже поразилась. Возникало чувство, что Сокол - всего лишь оболочка для неизвестного существа, которое сейчас отошло от глаз, через которые смотрело на мир, и сосредоточилось на собственных мыслях.
- Неплохо ваши поработали, - Кансе присел рядом. В отличие от барона, его обуревали противоречивые эмоции. - Ведь у этих бедняг не было даже доли шанса.
- Не было, - ровным голосом согласился Менар, не меняя позы.
- А за что их? Ты можешь мне сказать: за что? За то, что они просто были в лесу?
- Ты о чем, летар? - барон медленно повернул голову и посмотрел на Кансе. - О смысле этих убийств? О цели истребления? Так это не у меня надо спрашивать. Меня на этой бойне не было. А если бы и был, то не думаю, что поступил бы иначе, чем гвардейцы. Ты хочешь меня сейчас убедить, что эти ребята мирно сидели возле костров, жарили дичь и вели философские споры об истине? Они были в засаде, Кансе. И ждали они нас. Очнись! Неужели ты думал, что весь путь будет гладким, ровным, без препятствий? Это игра, летар. Игра не на жизнь, а на смерть. И ставки в этой игре настолько высоки, что даже выигравший рискует потерять себя. Пустынники всегда выигрывали в подобных играх. Всегда выживали. А теперь подумай, с чем связано название Ордена? К пустыне оно не имеет никакого отношения...
Летар промолчал. Только обхватил ладонями голову, словно она ужасно болела. Временами Менар был просто невыносим. Однако при этом он был еще и прав. Пустынники выживали. Всегда. Конечно, некоторые из них умирали, но сам Орден жил всегда. И отшельники учились на смертях своих братьев. Никто в мире не мог похвастать тем, что смог с успехом применить один и тот же прием против двух Пустынников. Кансе оставил барона в покое и отошел к костру, который уже развели наемники. Сбросив плащ, летар уселся, скрестив ноги, и задумчиво посмотрел на огонь. Почему же Сокол поступил бы так же? С чего он взял, что засада была на них? Рядом послышалось всхлипывание. Удивленно скосив глаза, лучник увидел спрятавшую в ладонях лицо и вздрагивающую от рыданий Диэру.
- Ведь... ведь это неправда. Зачем он так говорит? - принцесса с внутренней болью посмотрела на Кансе. - Неужели он тоже поубивал бы всех этих людей? Как же так?..
- Поубивал бы, - летар мягко улыбнулся и достал платок, чтобы вытереть девушке слезы. - Его так воспитали. Ударить первым, чтобы потом не получить удар в спину. И ему легче простить самому себе напрасное убийство, нежели собственную слепоту и доверчивость...было. А сейчас он думает. Размышляет. Пытается понять сам себя. Он еще не осознает этого, но он уже изменился. Сейчас один за другим рушатся почти все его принципы. Поставь себя на его место: окунуться с головой в жизнь, от которой раньше старался держаться подальше. И понять, что она совсем не такая, какой представлялась издалека. Оказалось, что она не пресная и пустая, что в ней тоже есть опасности, есть свои прелести, есть свои законы и свои наказания за ошибки. Для него здесь все новое. Нужно время. Просто время. И терпение. Самое тяжелое, чему должен научиться человек - терпение.
Принцесса кивнула. Она понимала, что летар прав. Ее телохранитель добровольно вызвался защищать Диэру на том поле боя, которое не видел ни разу в жизни. Сам. Против всех своих принципов. И теперь старается не просто выполнить обязанности, которые на себя взвалил, но и понять законы ранее отрицаемого мира. Жить в своей скорлупе было просто: законы только свои, цели только свои, ответственность только за себя. Не было ни малейшего сомнения в том, что в одиночку Сокол давно уже нашел бы врага и хладнокровно уничтожил. Без эмоций. Будто выполняя обязанность.
Однако сейчас приходилось действовать медленнее, думать не только за себя. Диэру с самого начала выматывала эта гонка. Она каждое мгновение чувствовала горячее дыхание врага на затылке, каждую секунду ожидала удара в спину. Все происходящее напоминало выматывающий бег на неизвестную дистанцию, когда нельзя останавливаться, оглядываться, нет времени даже перевести дух. Надо бежать, бежать, бежать...
Но барон чувствовал себя превосходно. Поначалу непривычная своей эмоциональностью жизнь стала простой и понятной. Есть цель, есть враг, есть время, чтобы продумать каждый свой и чужой ход. Менар чувствовал, что принцесса со своими псами его тормозят. Во многом приходится их ждать, пояснять поступки, подгонять, указывать на очевидное. Но даже при этом противник все равно опаздывает. Длинные когтистые руки протянулись далеко, но пока хватают только пыль, следы, глаза врага видят лишь тень. Могло даже показаться, что противник у барона неискушенный. Но сам Пустынник знал, насколько опасно недооценивать врага, знал, что даже самое слабое и взывающее к жалости существо способно нанести смертельный удар в спину. Один раз он даже испытал на себе. Потому даже слабого врага он собирался добивать так же, как самого сильного и жестокого.
Через три часа движение по Тракту возобновилось. Весь сборный отряд спокойно продвигался по пыльной дороге, стараясь держаться подальше от больших повозок и подозрительных личностей.
- Сокол, - летар поравнялся с юношей, положив руку на рукоять меча. - Я все еще не имею представления о том, куда мы едем, а ведь имею полное право.
- Хватит с тебя и того, что ты не имеешь понятия о том, почему настолько затянулась твоя жизнь, - спокойно ответил Менар, глядя на все и ни на что одновременно. - После твоей кражи я мог просто метнуть один из своих кинжалов. Ты ведь не думаешь, что я мог бы промахнуться на звук? Так что просто делай то, что я говорю, и наблюдай. Ты хотел попасть в Ерону? Ты в нее попадешь, я ведь тебе обещал. А в каком виде, зависит уже от тебя.
- Не много ли на себя берешь, Пустынник? - глаза летара опасно сузились.
- Ровно столько, сколько могу вынести, - барон усмехнулся. - Запомни, летар: передо мной сейчас стоит цель. И я достигну ее, чего бы мне это не стоило. И если мне покажется, что ты стоишь на пути, я буду считать тебя препятствием. И смету с дороги. Я найду того ублюдка, который все это затеял, и засажу ему в глотку его же собственный меч.
- Даже...
- Даже если это будет женщина, - твердо закончил Пустынник.
Летар ошеломленно притормозил, затем пришпорил своего скакуна и догнал принцессу, принялся что-то ей пояснять. Менара это уже не интересовало. Засада была очередным ходом противника. Ход оказался неудачным. Теперь черед барона. Времени было достаточно. С одной стороны, это было хорошо, но с другой - всего лишь могло означать, что противник затаился, отдает инициативу, создавая ложное ощущение превосходства. Значит, что-то приготовил. Доберись они до Ероны, и все было бы намного проще. Но до города еще неделя пути. Семь дней опасности, напряжения и...бездействия, если никто не решится на какой-либо шаг. Менар уже понял, что враг находится далеко, потому что все его решения были правильными, хотя и запоздавшими. Но одновременно с этим барон отчетливо осознавал, что они приближаются не только к цели своего путешествия, но и к самому врагу...
Тот наемник в храме Лаэты появился почти перед самым отъездом, а ведь Диэра пряталась под защитой послушников довольно давно. Теперь же наемники появляются на Тракте раньше, почти неожиданно. Значит, приказы доходят быстрее, как и информация о действиях самого Менара. У небольшого отряда есть свои преимущества: летар, умеющий стрелять из лука на огромные расстояния и с невероятной меткостью, вроде неповоротливые псы, стоящие с рубке пары десятков бывалых наемников... Да и сам Менар, прошедший через десятки боев, стычек, засад. Теперь предстоял самый главный бой, не самый сложный, но самый важный. И возможности избежать его не было.
А стоило ли? Сколько можно было бегать от самого себя? Ведь ясно же было, что не получится до конца жизни простоять на обочине, отражая случайные удары судьбы. Пришла пора окунуться в жизнь с головой. В жизнь, которая любого затянет в свой водоворот, и если ты не научился плавать на мелководье, то в открытом море тебе просто не выжить. Менар плавать умел, и на этот раз всерьез надеялся не просто выплыть сам, но и вытащить за собой принцессу. И это вечно одинокий и никого не любящий Менар! Увидевший это архириец расхохотался бы до такой степени, что пришлось бы молить Богов, чтобы он не лопнул. Как всегда, при воспоминании о Норе стало тепло. Барон улыбнулся: вот кого не хватает в этом путешествии. Один из последних представителей ушедшего народа был удивительнейшим человеком, со своими достоинствами и недостатками. Достоинствами были тонкий юмор, бесконечный оптимизм и вездесущесть. Недостаток был один: всего этого было слишком много. Архириец мог быть одновременно в нескольких местах, оптимизм бил через край даже в самых безнадежных ситуациях, а юмор проявлялся тогда, когда стоило промолчать и пустить скупую слезу.
Диэра пришпорила лошадь, собираясь угнаться за рванувшим вперед Соколом. Псы, ругаясь сразу на нескольких горных наречиях, попытались следовать за принцессой, но строем это делать не получалось. Пришлось им двигаться врассыпную, пугая извозчиков и стараясь не упустить из виду девушку. А принцесса думала о том, что еще пара дней, и не надо будет никаких наемных убийц. Она сама просто умрет от усталости. Она уже неделю не снимала кольчугу даже ночью. С непривычки болела грудь, ломило спину, мышцы ног от постоянного пребывания в седле тоже невыносимо ныли. Иногда казалось, что легче сдаться и прекратить все эти пытки. Но голос крови твердил, что она не должна сдаваться. Она просто обязана дойти до конца и стать законной королевой.
Королевой! Это же означает, что Соколу точно рядом с ней места не найдется. Стоит только ему понять, что цель достигнута, как он исчезнет. И искать его - пустая трата времени. Иногда казалось, что он родился уже в бегах. И что же теперь делать? Может, сказать ему, что она передумала и не хочет никакой страны себе в подчинение? Нет, тогда он тут же развернет коня и исчезнет в лесу, потому что посчитает, что свою задачу он выполнил. А куда он, беспамятный, денется? Или не беспамятный? Конечно, потому он никого ни о чем и не расспрашивает, что сам все великолепно помнит. Потому и с наемниками прекрасно нашел общий язык: сталкивался не раз с ними.
И кого же из троих выбрать? Спасшего первый раз и тут же исчезнувшего незнакомца? С ним даже странный контакт оборвался. Барона Менара, которого ни разу не видела в зрелом возрасте и ни разу не слышала о нем до видений? Так ведь она его не знает. Да и барон скорее всего уже труп, учитывая воинственный характер Северных. Сокола, который все время находится рядом, уже не раз спасал жизнь, но при этом не может слова ласкового сказать? Он исчезнет, как только передаст пока еще принцессу в руки Координаторов.
Девушка неожиданно для себя осознала, что ей больно будет перенести еще одну потерю. Они с Соколом оказались в равном положении: оба чужие в этом мире. Все, чему учил Диэру отец, наставники, настолько отличалось от реальной жизни, что можно было с уверенностью сказать: принцесса не умела ничего. Телохранитель же прекрасно умел заботиться о себе, выживать, чувствовать опасность всем своим существом. Но заботиться только о себе. Оба они теперь старались вжиться в новую роль, примерить другие костюмы, сделать что-то, чего никогда не делали раньше, и сделать это вместе.
В спину дунул порыв холодного ветра. Принцесса вздрогнула и поежилась. Вроде бы не время для холодов. Но ветер не ослабевал. Предчувствуя что-то нехорошее, девушка оглянулась...