Аннотация: Что такое рыцарская честь и ленные заботы? Вопрос неожиданно встал перед молодым служивым ленником, в непростой момент его жизни, ведь его судьба оказалась не на острие копья, а на кончике чиновьичего пера. Это небольшая сказка со смыслом, которую не стоит воспринимать всерьёз.
"Великий поход"
Глава 1: Тяготы ленника
- Вашу ж мать!
Доблестный рыцарь пребывал в состоянии близкому к унынию, тому, что довершает греховный венец... и стоить заметить, не от хандры, рождённой бездельем. Хотя от неё тоже.
Намедни из поместного приказа пришло извещение о планах государя произвести ревизию и аудит розданных поместий и ленов, чьи держатели "сомнительно" несут службу короне, а также провести смотр служивого войска.
От отца в свое время, он унаследовал службу порубежного рыцаря, а к ней в кормление усадьбу, оценённую сутяжниками в тридцать тысяч месячного дохода. Это означало, что и на воинский смотр рыцарь должен явиться "людно да оружно", то есть с войском и снаряжением стоимостью в тридцать тысяч по уставному каталогу.
- Тридцать тыщь? Божья мать! Одна кольчуга стоит двадцать, а по каталогу смотра её оценили в двенадцать! Блин! Что я им покажу? Кожаную куртку с заклёпками? Вашу мать! Что делать? Меч - восемь, шлем стальной с забралом - девять, без забрала - восемь. Лошадь... мама! Лошадь в аренду обойдется по четыре тысячи в день за кобылу, мерин за шесть! Где, я возьму лошадь? Еще и седло! Черт! Чтобы снарядится на тридцать по каталогу, нужно потратить шестьдесят по рыночным ценам! Ублюдки канцелярские сразу урежут мне поместье, или штраф за воровство или... выгонят из усадьбы, и тогда придется... не уж то... работать?!
Доблестный ленник был близок к истерике.
- Лодырь, чего горбишься, причитаешь? Есть будешь? - без церемоний в темную комнату воина ввалилась немолодая женщина с накрытой рушником тарелкой.
- Давай! - отозвался рыцарь, не поднимая глаз от каталога, - что там? Пельмени?
Тетка, она же единственная крепостная-прислужница, по сути, была хозяйкой в усадьбе, полностью самостоятельно ведя дела поместья, в том числе раздавая в арену наделы местным мужикам, и нанимая в страду поденщиков за водку. Наличие в доме рыцаря, её нисколько не смущало. Парня всего то и нужно было: кормить, поить и содержать в чистоте, и пусть себе гуляет сам по себе - чисто кот! По сравнению с каждодневными заботами поместья, для Тётки обслужить рыцаря - сущая мелочь.
Она поставила перед ним тарелку и заглянула через плечо.
- Дела! - протянула Тётка, разглядывая картинки в каталоге и цифры напротив них, - Прилетит тебе, Лодырь! Надерут мягкую попаньку ремнем за воровство!
- Воровство? Тетка, сдурела? Ты сама знаешь, сколько денег приносит эта усадьба. Какие к дьяволу кольчуги? Какие кони в сбруе? Откуда только они эти цены взяли?
- Всё равно надерут! Ешь, пока не остыло!
- Если бы только надрали! Ни черта, ты не понимаешь, в нашей рыцарской чести! Прямо на смотре при всех порвут мою ленную грамоту, сломают меч над головой и вышвырнут из дома! Жди тётка нового рыцаря...
Тут женщина не на шутку заволновалась. Этот то бездельник тихий, смирный, корми, да пои... а, как и вправду выгонят его с поместья, да посадят настоящего рыцаря... таки тот начнет порядки в доме наводить, инструмент хозяйственный портить - косы, вилы в мечи да копья перековывать, мужиков с поля забирать - под копье ставить. Запасы изводить... а того глядишь, еще и землю за доспехи ростовщикам заложит. Разгром и разорение! Гоморра и Содом!
Тётка замотала головой, отгоняя мрачные картины подобного будущего. Она напрягла мыслями лоб и пытливым взглядом уставилась в бумаги.
- Нашла! - радостно крикнула она. От её ора рыцарь упал со стула и подавился пельмешком. Прокашлялся, поднялся:
- Дура! Чё орёшь? Чё ты нашла?
- Смотри, служивый! Смотру будут подвергаться ленные рыцари и посадские ратники, несущие службу сомнительно, пребывающие в праздности и растрате государевых денег!
- Ну? Это точно про меня!
- Балда! - женщина стукнула его рушником по затылку, все что тебе нужно, это доказать, что ты не хрен ногой пинаешь, а в ратных делах непрестанно прибываешь! За одно свалишь из королевства на время смотра!
- До меня туго доходит, - жуя, промычал рыцарь, - поясни свою мысль.
- Тебе, Лодырь, нужно отправиться в поход!
- Поход? - воин поморщился, - Зима на дворе, порубежье снегом замело! Какой на хрен поход?
- Ну, знаешь, выбирай! Поход и поместье или смотр и пинок под зад?
- Поход, так поход! - тяжко вздохнул рыцарь и, проглотив пельмешек, уныло поплелся снаряжаться.
***
В утро божьего четверга на улицах селения появились несколько человек в черных платьях. Тремя мужчинами покрепче, одетыми в простые рясы приказников, предводительствовал молодой дьякон в отороченной сребротканьем ризе. Держа в руках раскрытую книгу, он вел пальцами по строчкам, бормоча в процессе:
Он оглянулся на хлопок ладонью по плечу, приказник справа молча указал рукой в сторону, и дьякон, проследив взглядом за перстом товарища, увидел сие.
- Он! Он голубчик! Пошли!
Быстрым шагом приказники нагнали отряд мужиков, безуспешно пытавшихся изобразить воинский строй. С десяток или два бородатых не чесаных мужчин, далеко не молодых, шагали не в ногу по хрумкому снегу, наступая друг другу на пятки и источая ни с чем не сравнимый запах недельного перегара. Они несли на плечах, словно рогатины и совни - косы, вилы и багры. За поясом в продетых для того кольцах они имели топоры, те же, кому не досталось "копья" или хотя бы жерди, несли топор на плече, засунув в кольцо на поясе дубину.
- Чьи вы, хлопцы, будите? - окликнул их, поравнявшись, дьякон, - Кто вас в бой ведёт?
Ближайший ополченец издал не членораздельный звук, обдав винными парами приказников, и махнул рукой куда-то в сторону головы колонны.
- Это точно люди? - шепнул кто-то из чиновников, - Уж больно на нечисть похожи.
- Люди, люди! - не оборачиваясь, ответил дьякон, пряча в книгу усмешку, - хотя, кто не знает жителей порубежья, те по невежеству иной раз путают их с дивами или чудью. Но то - пустое... Пойдемте, друзья, нагоним их предводителя, мне кажется, он тот, кто нам нужен!
Чиновники прибавили ширины своему шагу и начали догонять голову колонны. И когда ветер всколыхнул несомую впереди хоругвь, они увидели вышитый на черном полотнище герб порубежного рыцаря.
Колонна остановилась, и задние шагающие навалились на передних, люди закачались, как жито на ветру.
- Пан, рыцарь! Как хорошо, что я вас застал! - радостно кричал дьякон, почти бегом обгоняя воинство. Он немного опешил, увидев во главе отряда сани, запряженные не лошадью и не быком, а огромным, размером с полугодовалого жеребенка, псом. Но, сдержав удивление, чиновник оправил платье и, поглядывая на исполинскую псину, подошел к человеку с хоругвью.
- Пан рыцарь это вы? - осведомился чиновник, недоумённо оглядывая меховую шапку-шлем с железными шишом и переносицей, и потертый нагрудник из вощёной кожи.
- Доспехи в санях упакованы, - неприветливо бросил воин, ловя взгляд дьякона, - в рогожах, чтоб не ржавели.
- А чего ж, вы их не одели ради выхода? - с любезной улыбкой осведомился дьякон. Рыцарь снял с плеча хоругвь, с размаху вогнал стальную "пятку" штандарта глубоко в снег, поднял меховые уши свой богатырки, чтоб сподручнее вести беседу, и завязал их под затылком, "по лыжному", как говорят порубежники.
Посмотрел на чиновника воин из-под хмуро сведенных бровей, придумывая, чего бы такого ответить. С минуту длилась напряженная тишина. И вдруг твердо, но не спешно, Лодырь отрубил слова:
- Брони для боя, а не парадов. Хотите поглазеть на блестяшки, заверните своих хлопцев в мишуру.
Дьякон поперхнулся от смущения. Ему пришлось прокашляться, чтобы продолжить разговор.
- Простите мою назойливость, пан рыцарь, - промолвил чиновник, - сами знаете, какие нынче рыцари в нашем королевстве. Пьют и спят в государевых поместьях, деньги от земель державных на всякую дрянь изводят. И поймите мою радость, когда я увидел вас в ратных заботах. Я надеялся увидеть величие государева воина в латах и...
- Что? В латах, что ли рыцарское величие? - перебил дьякона воин, - давай из них кого, - он указал на ополченцев, - или на твоих, наденем брони. Будет в нем рыцарское величие? Божий человек, я тебе так скажу, дрянь тот рыцарь, в коем величие держится на шарнирах его лат.
Воин повернулся к дьякону спиной и, выдернув хоругвь из снега, собрался продолжить свой путь, но чиновник обогнал его и перегородил собой дорогу. На лице рыцаря прорезались явные раздражение и нетерпеливость. Лодырь начинал злиться. Дольше изображать рассудительного бывалого воина становилось для него все труднее и труднее. А дьякон продолжал наседать:
- Пан офицер, а куда же вы направляетесь с воинством? Вы же знаете, скоро объявлен смотр...
- Не до смотров! Тут порубежье, а не сытая столица! До меня дошли сведения, и я спешу принять меры!
- Что за сведения? Какая угроза?
- О том не говорят на дороге, первому встречному! Может мне еще и всех врагов оповестить за неделю, мол, собираюсь визит нанести, извольте приготовиться?
- Ваша правда, и честь, что воинскую тайну храните. Но мы из Военного Приказа, а не встречные-поперечные, - обиженно произнес чиновник, - можно я хоть гляну, что вы везете? Может, какая помощь от нас пригодиться?
С этими словами дьякон полез в ближайший мешок на санях. Рыцарь тут же перехватил его руку.
Приказники кинулись к своему товарищу, впряженный в сани пес угрожающе зарычал, защищая хозяина.
- Припасы отсыреют, - произнес рыцарь.
- Ну что же, ваша правда - улыбнулся чиновник и убрал руку.
- Не смею вас задерживать, исполняйте свой долг! Вот только ленную грамоту оставьте, для переутверждения.
Рыцарь нехотя полез за пазуху и, достав перетянутый шнуром с печатью свиток, отдал его чиновнику. Точнее рыцарь остановил руку со свитком на уровне груди, и дьякону пришлось самому тянуться за бумагой. Чиновник съежился под взглядом воина, бережно принял документ и спрятал в сумку на поясе.
Дьякон и приказники поклонились и отошли к обочине. Рыцарь теперь не мог их слышать, и они стали перешептываться.
- Он врет! - говорил один из приказников, - Врет, как и те другие, только не краснеет при том.
- Не думаю, - к удивлению товарищей ответил дьякон, - те воры и казнокрады цепляли на себя все железо, какое могли найти, брали в долг кольчуги друг у друга, лошадей... Обман быстро вскрывался. А этот... этот говорит верно и твердо. И на кожанке его отчетливые потертости от кольчуги. Он не выставляется на показ, потому что уверен в себе.
- Да нет у него никакой кольчуги! И лешие эти...
- Порубежники!
- Да, без разницы! Дуболомы эти садовые никакие не солдаты! Сброд и пропоицы! Смотрите, какую бочку они катят перед колонной. За бочкой они идут, а не за хоругвью! Дойдут до околицы и разбредутся, вот увидите!
- Нет, - уверенно произнес дьякон, - он собрался надолго. На нем ватные душегрейка и штаны, и много меха, да и в мешках...- тут он перед всеми разжал ладонь.
- Что это?
- Сухарь. Целые мешки сухарей! Он идет не на один день!
- Ага! Переждать смотр! Они вернутся сегодня же! Готов спорить на месячное жалование!
- Идет! - хитро прищурился чиновник, - Для начала посмотрим, дойдут ли они до околицы...
Тем временем к Рыцарю подошел один из мужиков.
- Лодырь, слышь, разговор какой? Мы же до околицы идти договаривались!
- Сдурел? Они же смотрят, сучьи дети! Идем в лес!
- Лодырь! За бочку белой, мы договаривались до околицы!
- Сатана! Придёте к Тетке, скажете от меня, она добавит каждому по чекушке! А за чекушку идем в лес! Там и выбьем дно у бочки! Понял?
- Ну, чё ж не понять? Это дело доброе! Мужики одобрят! - улыбаясь редкими зубами, проворчал ополченец.
- Ну, так передай команду по цепочке! Сразу от первой шеренги толкавшей заветную бочку прокатилась по колонне волна. Передние ряды воротили лица к задним и что-то шептали им. Те улыбались, кивали и в свою очередь воротились к следующим.
- Ты смотри! - удивленно произнёс поспоривший приказник, - и вправду за околицу вышли!
- Идут по дороге к лесу, - довольно заметил дьякон, - готовьте деньги, коллега!
- Вот еще! Это ничего не значит! Ночью или под утро они все вернутся обратно с похмелья!
- Дождемся утра увидим. Вот только ждать я предлагаю в усадьбе порубежного рыцаря. Если он или его люди вернутся, мы тут же это и узнаем!
- Вот это разумная мысль! Пойдемте, друзья. Посмотрим за одно, как он хозяйство ведет и куда деньги от него идут!
И все четверо отправились по следам воинства, только в обратную сторону.