Жемчуг Рекрутер
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Госта - аграрный отсталый средневековый мир, позорное пятно среди цивилизованных планет Жемчужной Нити, где процветают мракобесие, ксенофобия, а также войны, болезни, инквизиция и прочие прелести средневековья, одним из которых является высокая детская смертность. Однако даже такой культурно и технически отсталый островок человечества способен произвести талантливых людей. Но здесь, они обречены бездарно сгубить свои таланты. Вергилий Гай Маласса - уполномоченный Дипломатическим Корпусом Жемчужной Нити эмиссар-рекрутер и просто талантливый педагог, выбрал это место, чтобы отделять зёрна от плевел, и давать возможность талантливым детям проявить себя, если не на Госте, то в других мирах. Но многие местные считают его посланцем дьявола и не спешат отдавать чужаку своих детей.
|
Жемчуг
Глава 1. Рекрутер.
Госта, княжество Грушевское. 1455 год от заселения мира(местное летоисчисление). 2542 год от Исхода с Терры. 13 Гостанские сутки.
Промозглый холодный ветер обрывал жухлые листья с побегов горной ивы, что пробивались меж камней в кладке старого полу-рассыпавшегося замка. В груде наваленных горой замшелых валунов едва угадывались прежние очертания постройки. Полукруглая осыпь с зелёной лужайкой на верху некогда была кольцом внешних стен. Но сейчас она напоминала склон холма, во фронте которого прорезался относительно целый фриз надвратного укрепления - ажурная готическая стена из чёрного слюдянистого камня. Её украшало множество заполненных химерами и горгульями ниш между монолитных колонн, служивших рёбрами жёсткости для всей конструкции.
Химеры и бестии, изображали алхимическое таинство трансмутации. Вот примостился на карнизе "Чёрный Ворон" символизирующий грязный осадок философской серы, а напротив него изогнул спину "Красный Лев" - аллегория очищенной от скверны перво-материи философского камня. Под двумя первоэлементами, из сочетания которых создан мир, развернулась картина творения. Её окаймлял замкнувшийся в цикле, пожирающий хвост, Червь Уроборосс, иллюстрирующий закон сохранения масс и энергий.
Отделяя божественное творение от земной юдоли, над порталом главного входа на полке карниза выстроились святые и теурги. Ищущие, изучающие, спорящие друг с другом, но все, не смотря на разное выражение, имели каменные суровые лица нетронутые страхом или сомнениями.
Ниже святых застыли в движении земные люди и их герои. Сцены битв, охоты, сева, сбора урожая, рождения ребёнка, смерти и похорон...
Вергилий, в ожидании хозяев, с удовольствием разглядывал скульптуру, слегка приоткрыв рот в беззвучном вздохе восхищения. Он в совершенстве изучил культуру и искусство Госты. Мог по памяти воспроизвести каждый шедевр Черкасского зодчества или Залесской фортификации. Помнил наизусть трактаты Луки Богоотступника. Но он никогда не бывал на Госте, не дышал её воздухом, не видел света её радиоактивного солнца, хотя и учился всю жизнь ради визита на эту планету. Глаза Вергилия жадно впитывали образы, язык - вкусы. Нос - запахи, кожа - ощущения.
Мельком взглянул на часы - хозяевам пора бы уже появиться, но их всё нет. Вергилий решил воспользоваться опозданием господ и обойти замок кругом. С северной стороны, где кончалась полукруглая каменная осыпь, возносилась ввысь, словно вершина скалы, отвесная стена донжона. За ней начиналась волнистая равнина, похожая на застывшие в камне брызги и волны воды под сильным порывом ветра. Вергилий перевёл взгляд с долины на стену донжона, но не увидел каменной кладки, лишь спёкшееся гладкое абсолютно чёрное стекло, хотя по краям виднелись тяжёлые толстые потёки и капли застывшего расплавленного камня. Со стороны, с большого расстояния, замок напоминал свечной огарок. Вергилий коснулся чёрной глянцевой стены, она была абсолютно гладкой. Гладкой, непроницаемо тёмной и сияющей черным внутренним светом.
- Оно взорвалось там, в десяти километрах!
Вергилий резко обернулся на слова и увидел крепкого седого старика с вислыми серебряными, но ещё чёрными на концах, усами. Наверное, он их иногда красил, чтобы казаться моложе. Стриженный под горшок, с массивной золотой серьгой в ухе. Леденящий ветер трепал его лунные волосы, старый засаленный плащ из завязанной на груди шкуры серого барса, звенел кольцами перетянутой широким поясом кольчуги из корундового сплава со вставками синей меди.
Старик казался древним и сам замок. Его лицо было каменным, под стать ликам святых на карнизе замковых врат. Но при этом он с лёгкостью держал на плече жилистой рукой старинный двуручный меч, с каким ходили в бой пешим строем обнищавшие рыцари Черкасского Герцогства. Подле старика, прячась за его плащом, стоял мальчик лет восьми, сжимая в руках слишком тяжёлый для него отцовский шлем, и едва ли не шатаясь под тяжестью закинутого за спину щита. За их спинами молча паслись козы, подгоняемые бегающими вокруг чудовищными овчарками, с шипованными ошейниками и накинутыми на спины кольчужными чепраками. Места здесь издревле были лихими, а каждый пастух и охотник считался воином, под рукой своего феодала. По этому Вергилий не удивился, увидев пастуха в доспехах и с оружием.
Старик словно ореховым прутиком взмахнул клинком и обратил его остриём в сторону долины, где далеко у горизонта вздымалось к холодному небу причудливое скальное образование. Там, как застывшие в камне под внезапным порывом вихря пепел и дым, врезались в небо ажурные каменные пики.
- Это было ещё на моей памяти, - продолжал скрипучим голосом старик, - Мне было пятнадцать. А отец в тот день бился с ублюлками из Залесского Графства. Они выманили его за пределы Щита и тогда бросили первую, в огне которой сгорел отец и другие мечники. Тогда они уже беспрепятственно ворвались под Щит и бросили уже вторую. Вот тогда эта стена и спеклась. Но камень выдержал. И когда они приблизились к моему дому, думая, что все мертвы, я вышел из замка с теми, кто ещё мог драться, и убил их всех этим!
Тут он поднял меч остриём к небу, а затем повернулся к Вергилию и со свистом вонзил клинок в каменистую землю. Вергилий отметил про себя, что меч, по крайней мере, сам клинок, сделан из пластистали. Особо прочный материал, получаемый "гравитационным спресовыванием пяти-шести объёмов стали в один. Такой металл делали только на Дубль Нуклие, где природные условия позволяли провернуть подобный фокус. Но тогда и сам меч должен быть раз в пять-шесть тяжелее обычного. Однако старик машет им, как скрипач смычком. Тут Вергилий заметил, что и от меча исходит такое же чёрное радиоактивное свечение, как и от стены замка, пережившего ядерную бомбардировку. Значит, в клинке заключён сердечник из Меркурия, создающий лёгкий анти гравитационный эффект. Слишком дорогое оружие не то что для пастуха, пусть и воина, но даже для захудалого рыцарского рода.
Вергилий вежливо откашлялся и с опаской спросил:
- Может ли так оказаться, что благородный мечник, пасущий своих коз под стенами замка Князя Кракове, окажется самим князем Варславом Михалом Кракове?
- Твоя догадка верна, - усмехнулся старик, сверкая коронками золотых зубов, - Надеюсь, ты не столь глуп, чтобы решить, будто князю Грушевскому постыдно пасти свои стала, подобно тому, как их пасут его благородные мечники?
- Нисколько! - Вергилий учтиво поклонился, придерживая рукой тонкий меч-рапиру на поясе, - Напротив, я вижу, как скромность украшает ваше величие, а труд - благородный рыцарский дух.
- Ты на удивление вежлив для пришельца, - подозрительно проскрипел князь, одновременно забирая у сына шлем, и натягивая его на голову, - Хоть ты и выглядишь, как мы, говоришь как мы, чисто и без акцента, но я чувствую в тебе это.
Вергилий нахмурился и положил руку на рукоять меча. Драться с таким известным мечником, как Князь Кракове ему совсем не хотелось. Кто же мог знать, что даже осторожная вежливость может вызвать подобную реакцию? Пусть Вергилия и учили всю жизнь дипломатии, к неожиданностям никогда нельзя быть готовым. На то они и неожиданности, ведь если бы их можно было прогнозировать, они бы уже не были таковыми.
- Я знаю, зачем ты пришёл, дьявольское отродье, и знаю кто ты! Нечестивый! Лукавый! Ты из этих дьяволов, что приходят из ада загробного мира и покупают души глупцов за проклятые богатства!
Вергилий внутренне оскорбился, ему хотелось крикнуть: "Да ты же угрожаешь мне мечом выкованным с помощью из этих самых богатств, на тебе кольчуга скреплённая кольцами из продаваемой нами синей меди, да даже твой замок выдержал ядерный удар благодаря нашим товарам, и сами ядерные бомбы вы делаете из привозимого нами Меркурия!" Вергилий хотел всё это сказать, но промолчал, улыбнулся, отпустил рукоять клинка и произнёс:
- Я пришёл не навязывать вам свою волю, или торговаться за душу. Но лишь ради того, чтобы узнать волю вашу и подчинится ей. Но и так же, чтобы испытать вас, но испытать не в бою на мечах, ибо о таком мечнике как вы, известно и за пределами Госты, во всех мирах Жемчужной Нити!
Князь пожевал пустым ртом и сплюнул из-под густых усов.
- Так ты гость, значит будешь? Ну что ж, гость, не заставляй меня пожалеть о том, что пустил тебя в дом, вместо того, чтобы разрубить у порога. Сенека! - старик повернулся к мальчику, - Загони коз в замок, и приходи в гостевой зал. Но прежде заскочи на кухню и потребуй у Аглаи состряпать на стол, а сам вскипяти мне и гостю зелена вина с корицей. Ветер нынче холоден, а ждать Аглаиной стряпни дело не скорое.
Мальчик молча кивнул, и, сгибаясь под тяжестью всё ещё висящего за спиной щита, побежал к козам, высвистывая на ходу команды овчаркам. Послушные псы под руководством мальчика погнали стадо ко входу в замок.
- Он славно руководит их движением, - одобрительно кивнул Вергилий, наблюдая за действиями парня.
- Все грушевские такие! - Надменно отвечал старик, вновь укладывая меч поудобнее на плече, - В годы детства и отрочества они учатся не пасти коз и овец, а пасти народ! Каждый феодал это пастух, его подданные - козы, а воины - овчарки, а враги - волки и воры. И Сенека... Он учится править и командовать.
- И вы хорошо его учите.
- Нет, плохо. Его следовало бы больше учить воевать и молиться, чем править.
- Но почему? - удивился Вергилий, хотя на самом деле, конечно, он не был удивлён, и прекрасно знал, в чём дело. Но ему хотелось, чтобы Князь Кракове сам это сказал. И старик заговорил:
- На Госте в Герцогстве Черкасском, Графстве Залесском, и прочих землях, да вольных ленах, издревле повелось рожать много сыновей. От того, что многих из них у нас хотят забрать. Первенцев забирают в армию, где те воюют у самых звёзд, пока не сгинут среди сражения, и больше никогда родители их не видят. Вторых сыновей забирают в священники и те навсегда удаляются от мира, чтобы молить господа о заступничестве и спасении нашего мира. И вновь родители никогда их не видят. Могут придти и за третьим сыном, забрать его в ученье, чтобы сделать богословом, философом за кафедрой, алхимиком, врачом или судьёй. Надеяться оставить себе и воспитать наследника родители могут лишь на четвёртого и последующих детей. А Сенека...
- Он первенец?
- Да! И его ждёт в любом случае постриг. Либо в солдаты, либо в монахи.
- И такая судьба ждёт даже дворянских детей?
- В первую очередь дворянских, ведь лишь дворянам с кровью родителей прививается чувство долга и ответственности. Госта стоит на опоре из нашей чести, и мы живём и рождаемся ради её блага. В этом смысл дворянства, а не в том, чтобы править, воевать и жаждать власти. Дворяне рождаются, чтобы отдать жизнь ради своего Феода, и своего народа. Мы пастухи, что умирают, защищая своё стадо.
- Именно по этому я прибыл в ваш дом, - с удовлетворённой улыбкой произнёс Вергилий.
- Ты пришёл за моим сыном?
- Да. Из дворян Госты выходят одни из лучших Эмисаров и Сатрапов. Очень качественный материал.
- Значит, ты хочешь забрать его туда? - князь задрал голову и посмотрел в чернеющее хрустальное небо.
- Я не могу сказать, что это лучше, чем армия или монастырь, но не хуже. А главное, там он сможет лучше всего защитить Госту. Защитить от того, от чего не могут клинки солдат и молитвы священников.
Князь не ответил. Он нахмурился и стал мрачнее ледяного хрустального неба над их головами, а взгляд сделался страшнее всех чудовищ и химер, что украшали фриз надвратного укрепления. Он молча повернулся к замку и пошёл, призывая гостя жестом следовать за собой.
Они обогнули замок кругом и очутились перед надвратным фризом, прошли под старинной аркой ворот, сложенной буквой "П" из трёх покрытых резьбой мегалитов. Здесь не было двери или решетки. Её заменяло статичное поле, расступавшееся перед волей хозяина замка. Высокие технологии, сокрытые в древних замшелых камнях создавали ощущение магии. Невидимая преграда пропускала лишь тех, кто достоин войти. Совсем как в замке короля фей из детской сказки.
В тёмной галерее, тянувшейся за порталом входа, в каменной кладке стен чернели десятки маленьких ниш, во мраке которых смутно угадывались кости и черепа тех, кто пытался штурмовать замок князя Грушевского. В конце коридора их ждала настоящая пластистальная дверь, охраняемая двумя вооружёнными слугами. Высокие мужчины стояли, опираясь на двуручные мечи, как дворники на мётлы. При приближении князя и гостя, они мгновенно вскинули клинки на плечи. Вергилий обратил внимание на то, что мечи солдат, скованы из обычной стали, легированной молибденом и вольфрамом, местного производства. Хотя их стёганые тегеляи были сшиты из Менгерского хлопчатника, превосходившего по качеству все известные варианты искусственного кевлара, а высокотехнологичные коммуникаторы собраны из деталей привезённых с Вострои. Инопланетные товары окружали их с ног до головы. Они были в одежде, оружии, вещах, еде, домах... Госта жила в удивительном средневековом мире, где рыцари сражались на турнирах в пятитонных танковых доспехах, пилигримы искали дорогу через спутниковые планшетные карты, а крестьяне пахали поля, сидя в седле шагающих краулер-харвестеров. Жизнь романтичной высокой готики в обрамлении высоких технологий, словно магии.
Но они могут позволить себе жить так лишь благодаря товарам жемчужной нити. В кузнях аграрной Госты могут собирать высоко-киберизированые танковые доспехи и крестьянские харвестеры только благодаря поставкам из промышленных миров. Равно как и строить замки, способные выдержать ядерный взрыв, да и сами ядерные бомбы они делают из изотопа привозимого с Меркурия. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что ядерные бомбы на Госте делали и до вступления в торговый союз Жемчужной Нити, и, скорее всего, затянувшееся средневековье как раз и было результатом нескончаемых ядерных войн. Радиацией здесь всё пропитано на столько, что почти ни один инопланетянин не может, побывав на Госте, не подцепить лейкемию или лучевую болезнь. Местные же как-то приспособились, настолько, что Князь Варслав спокойно носил на плече пластистальный клинок, светящийся радиацией от антигравитационного сердечника из меркурия.
Пришельцы не любили Госту, и гостанцы не любили пришельцев. Особенно торговцев. Называли их ростовщиками, дьяволами, продавцами совести, скупщиками душ. Смертельно жаждали в один прекрасный день сжечь всех торговцев и вытрясти "обманом выманенные деньги" из карманов торгашей. Но на счастье обеих сторон, торговцев защищала церковь, и большая часть поставок проходила через святой престол. Что не мешало гостанцам иметь с пришельцами дела в частном порядке, и при этом продолжать их ненавидеть, да распускать слухи о колдовстве, воровстве детей, осквернении могил, порче девственниц и прочих чёрных делах чужаков.
Вергилий ловил на себе презрительные взгляды солдат и следовал за хозяином, смиренно потупив глаза, чтобы не провоцировать конфликтов.
За пластистальной дверью оказался коридор с ажурными готическими арками и бетонными колоннами в виде воткнутых в потолок рыцарских копий. Предупреждённые своими товарищами у дверей или малышом Сенекой, князя стражники встречали уже целым взводом солдат в полном вооружении. Двести бойцов в корундовых кольчугах поверх стёганых курток, и в меховых козьих плащах. Они стояли, вскинув двуручные мечи в салюте. Матовые глухие шлемы скрывали лица за масками дыхательных фильтров, за спинами висели круглые пуленепробиваемые щиты. На поясе оттягивали ремни, снаряженные гвоздомёты, способные с близкого расстояния пробить броню даже танковых доспехов, и с другой стороны на портупее висела тяжёлая четырёхгранная шпага с болтающимся на рукояти кулачным щитом-баклером, или кинжалом с широкой круглой чашей.
Устрашающий парад силы на фоне скульптур извивающихся в кровавой бойне чудовищ и поддерживающих потолки атлантов. Этот зал был создан, чтобы заставить любого гостя почувствовать себя ничтожеством. И Вергилий старательно изображал подавленность и ошеломление величием замка князя Варслава.
Затем хозяин провёл гостя по крутым лестничным переходам куда-то вниз. В глубоких нишах стен сияли светом фальшивые окна, бывшие на самом деле цифровыми экранами проецирующими окружающие замок виды. От них даже веяло свежим воздухом и запахом луговых трав.
Витая лестница привела их в просторный зал с высоким стрельчатым потолком и шестигранными колоннами. Под потолком, опираясь на острые рёбра арок, пролегал каменный мост, по которому шли князь и Вергилий, а внизу огромное пространство было заполнено стойлами и многоярусными загонами, где содержались тысячи коз, овец, поросят и иной живности. Меж ними сновали мужчины и женщины. Сотни и тысячи доярок, пастухов, животноводов, подсобников трудились в этом улье. По широким трубам реками текло цельное молоко, разливаясь в ёмкости и чаны, где уже отделялись сливки, сбивалось масло, бродили закваски, творог отдалялся от сыворотки, и многое-многое другое.
Вергилий знал, что стада князя Варслава в три раза превосходили по количеству стада герцога Черкасского и даже короля вместе взятые. А молочный и мясной комбинаты Грушевского замка поставляли сыры и колбасы даже на другие планеты. Теперь гостю стало понятно, зачем они вдруг спустились на нижние уровни и петляют по огромному замку, вместо того чтобы напрямую пройти в гостевую комнату. Варслав, начав с демонстрации своей силы, продолжал давить гостя величием и чудесами своего дома. Это было не просто хвастовство, а расстановка рангов между Вергилием и Варславом. В результате станет ясно на каких позициях гость и хозяин будут говорить друг с другом. Это тоже особенность местной дипломатии. Перед боем мечники демонстрируют друг другу свои клинки, чтобы дать возможность более слабому отступить и спасти свою жизнь, избежав с обеих сторон страшных ран.
Как только хозяин и гость покинули промышленный комбинат, у Вергилия создалось ощущение, что замок вымер. Под глухими сводами арок из чёрного камня раздавались лишь звуки его и Варслава шагов. Тишину не тревожило более ни что, кроме разве что шелеста их одежд и редкого звона неосторожно шевельнувшегося меча.
Словно всё живое стремилось задолго до их появления убраться прочь. Ни служанки, собирающей паутину из углов, ни стражника, стоящего на посту. Повстречай Вергилий здесь хотя бы призрака, он скорее обрадовался бы тому, чем испугался. В какой-то момент Вергилию почудилось шевеление за спиной. Он резко обернулся и увидел низенького карлика в сером шерстяном балахоне, похожего на вставшего на задние лапки крысёнка. Карлик пингвиньей походкой вперевалочку пересёк коридор и скрылся за ближайшей колонной. Вергилий удивился. Проходя мимо того места, он не видел в стене никаких дверей, в которые маленький человечек мог зайти. Хотя дверь могла быть и потайной.
- Вы хотели призраков, вы их получили, - про себя усмехнулся легат.
Меж тем, князь уводил гостя всё дальше, по коридорам, более напоминающим своим видом и резьбой внутренности огромной твари. Колонны из тёмного мрамора были вырезаны в виде рёбер, а своды арок и замковые камни напоминали позвонки чудовищного хребта. Здесь и далее, в глубоких сокровищницах хранилась полынь, с сваренное из неё зелье. Тот самый наркотик, из-за которого Госта входила в союз Жемчужной Нити. Легендарное зелье, навсегда изменившее технологии Жемчужной Нити.
Госта аграрный мир. Здесь нет ничего, кроме скал, камней, пыльной почвы поросшей жухлой травой, пасущегося на ней мелким скотом, радиоактивного солнца и растущей под ним полыни. Но именно полынь стала хлебом и золотом Госты. Почему?
Почему, например, Гостанские сыры производимые на радиоактивной планете, с такой охотой покупают на сотне других миров? Да потому, что они ни капли не радиоактивны, вопреки тому, что логично было бы предположить. Напротив, гостанские сыры едят те, кто работает с меркуриевыми реакторами, чтобы защититься от лучевой болезни. А всё потому, что козы едят полынь, и затем дают молоко, из которого готовят чудо-сыр. Сами гостанцы спасаются от радиации красным вином и козьим молоком, и возможно только от того способны выжить на этой светящейся по ночам земле.
Но молоко и сыры лишь один из побочных продуктов чуда Госты. Намного ценнее полынь в виде зелья - особого наркотика, секрет изготовления которого Гостанцы хранят в тайне. Хотя и без этого никто не смог бы его повторить, ведь гостанская полынь растёт лишь на радиоактивной почве Госты, и лишь под её жестоким солнцем.
Зелье. Оно подобно крови способно переносить кислород, и делает это в разы эффективнее гемоглобина. Эту особенности заметили ещё античные гостанские алхимики и врачи, используя зелье, в качестве кровезаменителя при ранениях и операциях. Наркотик заменял кровь, продлевал жизнь, исцелял вызванные радиацией болезни, почитался наравне с философским камнем, как философский эликсир. Однако истинное величие зелья проявилось лишь, когда на Госту вторглись орды из промышленного кибернетического мира Дубль-Нуклия.
Мощнейшая армия из высокотехнологичных подразделений. Они даже не воспринимали пастухов, размахивающих мечами и топорами за угрозу, ставили их на один уровень с дикими зверьми. И Гостанцы разбили их. Учинили потрясающее побоище, от которого всколыхнулись все миры.
Сложные компьютерные системы пали под яростными хакерскими атаками. Солдаты Дубль-Нуклия не могли понять, откуда на планете, где самым сложным механизмом было мельничное водяное колесо, взялись хакеры?
Ответ сокрылся в зелье. О том, что под его воздействием мозг может напрямую общаться с компьютером, минуя системы ввода-вывода, модуляции-демодуляции стало известно лишь тогда, когда высокие технологии оказались на этой дикой планете.
Так Госта вошла в Жемчужную Нить, а Зелье свершило новую техническую революцию в кибернетике и медицине. Первый принцип Жемчужной нити - у её участника должно быть то, в чём смертельно нуждаются остальные. У Госты было зелье.
Размышляя над этим, Вергилий вдруг понял, почему так пусто в замке князя Варслава. Князю не нужны были слуги.
Нет, конечно, ему нужна армия пастухов и крестьян, чтобы пасти скот, собирать полынь и воевать с врагами. Но ему не нужны дворецкие, распахивающие перед ним двери, служанки, проветривающие помещения... Замок подчинялся его мыслям, пока в крови князя текло зелье.
"Волшебный замок короля фей!" - вновь подумал про себя Вергилий, глядя на укрытую шкурой барса спину князя.
Наконец демонстрация богатства, силы и величия окончилась, ибо они вошли в большой зал. По обе его стены светились огромные стрельчатые окна-экраны, проецировавшие окружающий замок виды. В дальнем углу, на многоярусном возвышении стояло высокое деревянное кресло с резной спинкой, и подлокотниками, в виде стоящих по обе стороны от сидения пастушьих собак. В низу у стены примостился круглый деревянный стол и несколько стульев.
У Вергилия мелькнула мысль, что сейчас, в довершение процессии, Варслав усядется на трон. Но князь даже не взглянул в сторону помоста и пошёл к столу. Вергилий последовал за ним.
На столе их уже ждали две кружки-термоса с горячим пряным вином и тарелка с нарезанным сыром. Мальчик Сенека видимо принёс их уже давно, пока гость с князем блукали по закоулкам замка. Мальчик нашелся тут же недалеко. Он уснул прямо на каменном полу в углублении одной из ниш, постелив себе собственный плащ из козьего меха, а под голову положив походный подсумок.
- Он и дома так спит? - удивился Вергилий.
- А, почему нет? - ответил князь, присаживаясь и ставя к стене свой двуручный меч. Он отпил половину литровой кружки, прежде чем заговорить снова, и с громким стуком поставил стальную посудину на стол. Вытирая усы рукавом, он произнёс - Зачем давать место тому, кто всё равно отсюда уйдёт навсегда? Поймите меня правильно, господин пришелец. Я делаю это не оттого что мне жалко кроватей или комнат в этом пустом замке. Просто не хочу, чтобы он чувствовал привязанность к какому-то конкретному месту. Или считал этот замок своим домом. Я учу его тому, что дом ему весь мир, в надежде, дабы, когда придёт время, и его заберут, он будет тосковать не более чем когда уходит из замка ночевать в поля с козами.
Вдруг князь заметил какой-то предмет на столе, и протянул к нему руку.
- Точно! Я же так её и не доделал! - в его мозолистой твердой ладони оказалась покрытая декоративной резьбой деревянная трубочка, с отверстиями. Вергилий даже не сразу догадался, что это флейта. В книгах, которые он досконально изучил, были подробнейшие описания церковной музыки Госты, устройства органов, и нотные записи мелодий литаний. Но там ни слова не сказано той музыке и инструментах, на которых играют простые гостанцы в своих домах.
Князь повертел флейту в руках, попробовал подуть в неё, по очереди прикрывая пальцами каждое отверстие. Затем он достал из-за пояса тонкий маленький нож и начал править отверстия, иногда тихонько дудя, проверяя на правильность ноты каждого из них. Наконец убедившись в том, что инструмент играет верно, князь взял мундштук в рот и громко засвиристел.
Мальчик, спавший на плаще, тут же вскочил от громкого звука на четвереньки, и поднял голову, как овчарка, высоко вытягивая шею. Варслав поманил его пальцем. Не долго думая, парень поднялся на ноги, и тут же набросил меховой плащ, не оставляя на месте ничего из своих жидких пожитков.
"Всё своё ношу с собой!" - подумал Вергилий, присматриваясь к парню. Сенека подбежал к отцу и тут же опёрся обеими руками на ногу князя, глядя не в лицо, а на флейту. Ощущение схожести с овчарками у Вергилия усилилось, вызвав лёгкую неприязнь. Похоже, мальчик слишком много общается с животными с раннего возраста, незаметно для себя перенимая некоторые из их повадок. На секунду пришелец усомнился в своих первоначальных представлениях. Так ли хорош парень, как он о нем думал, или же он всего лишь обычный дикарь? Может он просто варвар с обострённым звериным чутьём, чувствующий себя спокойнее среди псов и волков в голой степи?
О восьмилетнем Сенеке Вергилий знал и имел представления по отчётам замкового причетника. Батюшка-клирик исправно строчил в канцелярию святого престола доносы на всех обитателей замка, начиная с князя и заканчивая последней дояркой. При этом, чуть ли не дословно воспроизводил тексты исповедей.
Не обошёл он вниманием и странный случай, привлёкший внимание легата церкви.
В прочем, Вергилию нужно было отобрать ещё две тысячи мальчиков на этой планете, предварительно отсеяв процентов восемьдесят от общего числа кандидатов. По долгу присматриваться к каждому он не мог. Решения нужно принимать быстро, соблюдая баланс между интуицией и тщательным расчётом, ведь из этих двух тысяч хотя бы пять процентов должны окупить затраты на отбор и обучение всего потока.
Меж тем, мальчик принял от отца подарок, и на секунду, любуясь этой сценой, Вергилий забыл о своих обязанностях. На него внезапно дохнуло запахом дома и уюта. Нет, ничего в тот момент в комнате не изменилось. Лицо князя Варслава ни на секунду не потеплело, даже искорки отцовской ласки не промелькнуло в его глазах с пожелтевшими белками. Он, как и прежде оставался одной из каменных скульптур своего замка. Мальчик по-прежнему смотрел волчонком. Дикий, осторожный, постоянно готовый к худшему обороту событий. Он аккуратно принял из рук князя флейту, протёр рукой мундштук и тут же опробовал инструмент.
Под высокие стрельчатые своды замка понеслись переливчатые трели. Не музыкальные мелодии, а именно трели. Вергилий явственно различил соловья, зяблика, тетерева, лягушек и даже сверчков, чьи песни, чередуясь и перемежаясь, выходили из духового отверстия.
Когда флейта умолкла, князь задумчиво сказал:
- Странно. Мне казалось, в прошлый раз я оставлял её не здесь. Тогда я резал её сидя на троне, и засунул в щель между сидением и спинкой, чтобы закончить позже.
- Но ты редко садился на трон, - вдруг вставил Сенека, - и очень редко о ней вспоминал.
- Так значит, ты устал ждать и специально подсунул мне её? Решил поторопить? Не слишком ли ты обнаглел, указывая мне, что и когда делать? - с кривой, похожей на оскал, усмешкой спросил князь.
- Я не вкладывал её тебе в руки и не заставлял заканчивать, - спокойно отвечал мальчик, - Я просто положил её на стол, и даже не перед тем местом, где ты имеешь обыкновение сидеть. Разве ты не сам её заметил? Разве не сам захотел закончить?
"Дьявол!" - подумал в этот момент Вергилий, - "А парню точно восемь? Это случаем не слишком молодо выглядящий взрослый карлик? Как нужно воспитывать парня, чтобы он уже в таком возрасте умел рассуждать и мыслить в подобным образом? Может это спектакль? Да нет, они оба ведут себя слишком естественно. Да и зачем? Чего они могли добиться подобной сценкой?"
Эти двое... Да, многие гостанцы похожи на них. Но они сами не столь схожи с многими. Часто отцы, зная, что первенцев, так или иначе, всё равно отберут, даже не считают первых сыновей людьми. Не интересуются их судьбой. Мальчики растут дикими, нелюдимыми, жестокими, живя, словно воровством в родительском доме. Но Варслав и Сенека были другими. Будь князь подобен остальным, стал бы он вырезать игрушку своему сыну? В лучшем случае, он бы её купил.
- Знаете, князь, кого вы мне напомнили? - спросил Вергилий, не обращая внимания на сдвинувшиеся косматые брови феодала, - В старину столяры морили дерево. Знаете, не так как сейчас морят, пропитают мастикой и готово. Морили по настоящему. Целые стволы дуба бросали на дно озера в ил. И там они выдерживались триста лет.
У столяров появляются дети, и те опять закладывают на дно новую партию леса, а старая всё ещё доходит. И только внуки первыми смогут поднять со дна морёное дерево и воспользоваться плодами трудов своих дедов.
И знаете, мне всегда было интересно, как думают и чувствуют себя те, кто первыми закладывают в воду дуб? Ведь я то сам из "внуков". Мне досталось наследство, и я его продолжаю, достаю со дна готовые брёвна, закладываю новые...
Так устроена наша Жемчужная нить. Сегодня, с Госты уйдёт корабль, груженный сырами, шерстью, мясом и полынью, и уйдёт в долгое странствие на триста-четыреста лет. Но мы этого не заметим, потому что завтра прилетит другой корабль, тот, что вылетел четыреста лет назад с другой планеты, и привезёт синюю медь, меркурий, хлопчатник, жемчуг, пластисталь...
Достаём старые брёвна, опускаем новые... и не чувствуем как бегут эти пол тысячелетия.
Но ведь те, первые, они ведь чувствовали, и знали, что делают уже не для себя, а для очень далёких потомков. Может даже уже и не своих потомков. Но делают дело, нужное и более важное, чем геройства на полях битв или что-то подобное.
К чему это всё я говорю? Мне вы напомнили тех самых первых, кто создавал Жемчужную Нить.
- И чем же я заслужил такую похвалу? - слова Варслава звучали даже твёрже, чем прежде, будто, он отвечал не на похвалу, а на оскорбление. Любой намёк на лесть князь встречал остриями копий.
"С ним будет тяжело!" - понял Вергилий, - "Этот не из тех, кому достаточно сказать что-то вроде - его ведь всё равно у вас заберут, так какая разница в армию, монастырь или ко мне?"
- Князь Варслав Михал Кракове, я Вергилий Гай Маласса, как легат Святого Престола и официальный представитель Эмиссариата Жемчужной Нити, прошу вашего согласия отдать Сенеку Варслава Кракове в ученический корпус Эмиссариата.
- Будите ковать из него дипломата?
- Возможно, если он переживёт отбор и внутреннюю программу.
- Звучит так, будто дипломатов обучают жёще чем солдат! - князь в голос рассмеялся. Но Вергилий, даже не намереваясь сбавить градус официоза, продолжал:
- Намного жёще. Смертность при первичном отборе составляет тридцать процентов против десяти в аналогичном армейском конкурсе.
Варслав поперхнулся вином, ибо он пил, в тот момент, когда Вергилий говорил. И теперь князь долго откашливался, прежде чем смог снова заговорить:
- В армии Жемчужной Нити есть правило... Через пятьдесят лет службы, солдат может отправиться на побывку домой...
- Да, при условии, что он служит в той же звёздной системе, что и его дом. Но эмиссар может вернуться домой только по выходу в отставку. Обычно, срок его службы, с учётом времени обучения длится от восьмидесяти до ста лет. Добавьте к этому релятивистский эффект. На Госте пройдёт лет пятьсот-шестьсот, прежде чем Сенека сможет вернуться. А плодами его трудов, как эмиссара гостанцы смогут воспользоваться и того позже. Вы закладываете первый дуб... Хотя, это не совсем верно, ведь весь сегодняшний мир уже существует, благодаря тем, кто заложил те первые брёвна, отправил первые торговые корабли... С моей точки зрения, вы просто добавляете новый дуб к старой цепочке. Но с вашей точки зрения...
- Довольно! - князь оборвал гостя, стукнув кулаком по столу, - У меня голова болит от твоего бубнежа! Сенека отведёт тебя в комнату для гостей. Там пообедаешь и отдохнёшь.
- Я думал, нам накроют стол здесь...
- Нет! У меня пропал аппетит. Вам, господин легат придётся отобедать самому.
С этими словами Варслав встал, схватил за рукоять свой меч, и, не поднимая его, пошёл прочь, волоча острие клинка по полу за собой.
Сенека подошёл к гостю и предложил:
- Пойдёмте. Я знаю хорошую комнату, которая пустует. Отец не будет возражать, если вы её займёте. По пути зайдём на кухню и захватим обед.
Вергилий кивнул, посмотрел на свою кружку с горячим вином. За всё время разговора он не сделал и глотка. Сейчас же, он схватил её и опрокинул вино в себя одним залпом.
- Ну что ж? Пойдём, мой маленький Эней.
Сенека провёл Вергилия двумя короткими коридорами, и вскоре они оказались в галерее по обе стены, которой тянулись старинные дубовые двери. Мальчик подошёл к ближайшей двери с замком в виде львиной головы посредине. Голова была выполнена из Синей Меди, одного из ценнейших товаров Жемчужной Нити. Синяя медь обладала способностью реагировать на человеческие мысли, изменять под их воздействием свою форму. Во многих мирах она была основой промышленности и машиностроения. А на Госте в замке Варслава Кракове из неё сделали забавные замки в виде львиных голов. При приближении Вергилия они рычали и скалили зубы, как живые. Зато стоило маленькому Сенеке коснуться их, львы моментально начинали мурлыкать и даже пытались лизнуть мальчику руку.
- Им нужно привыкнуть к Вам! - сказал Сенека, гладя по широкой морде мурлыкающего льва. Если бы Вергилий не знал, что это всего лишь высокотехнологичный механизм, мог бы принять "живые" дверные замки за магию. А может на том и держится власть Гостанской Церкви и Князей? На магии и суеверном исступлении диковатых простолюдинов? На первый взгляд, Госта настолько отсталый мир, что лишись она доступа к товарам Жемчужной Нити, ничего особенного не произойдёт. Они не откатятся в средневековье, ибо они и не выбирались из него. Что с ними будет? Да, они погрязнут в тёмных веках. Начнётся эра варварства и магии. Они забудут о том, что когда-то летали к звёздам, и будут воспринимать чудеса замка Кракове исключительно как чародейство. Варварство, суеверия, огонь, железо, кости и кровь.
"Но нет!" - подумал Вергилий входя в свою новую комнату вслед за мальчиком, - "Так кажется лишь на первый взгляд"
На самом деле Жемчужная Нить многое давая, многое и забирает. На Госте нет ни одного самостоятельного производства. Да, есть ремесленные и цеховые мастерские, и даже мануфактуры ремесленных гильдий. Но они работают на импортном материале и импортных ресурсах. Что-то конечно добывается и производится здесь же. Но, даже железную руду они плавят в печах с помощью импортного меркурия, и добывают камень в каменоломнях с помощью собранных из импортных материалов комбайнах, как и пашут поля, и сражаются. Шьют одежду из импортных тканей, или прядут её из импортных волокон.
Если их всего этого лишить, той же синей меди... они впадут не в варварство. В каменный век! В звериную дикость, в животное состояние.
Гостанцы просто могут исчезнуть, как вид из-за того, что многие ремёсла забыты. А те что есть - завязаны на инопланетных ресурсах. К тому же, продукты индустриальных миров слишком плотно вошли в обиход местных. Те же компьютеры, машины... Нет! Они не менее уязвимы, чем индустриальные миры. От этих мыслей Вергилия отвлёк мальчик. Задумавшийся мужчина даже не сразу понял вопроса. И Сенека повторил:
- Вам ещё что-нибудь нужно?
- А? Ах, да. Мне нужно связаться с моим духовником из церкви, но коммуникатор не работает. Может из-за толстых стен.
- Тут экранирование от радиации, сигнал ни за что не пройдёт, - кивнул мальчик, - если вам нужно исповедаться, в углу есть кабельный Морфей. Сможете связаться с ближайшим монастырём, а там они вас соединят с нужной церковью.
- Тогда мне больше ничего не надо. Просто разбуди завтра утром.
- А ужин?
- А что с ним?
- Так вам же ещё не приносили!
- Ну да! Я и забыл. Ты сам принесёшь или служанку попросишь? Если хочешь - поешь вместе со мной.
- Может, я так и сделаю! - усмехнулся парень и вышел за дверь.
- Да! Он явно старше своего возраста. Ненормально взрослый. И Быстрым развитием этого не объяснить. Как Буд-то у него уже есть пережитый опыт. Может генетическая память? Чёрт их знает, эти мутации! - подумал Вергилий, покачал головой и направился к Морфею.
Усевшись в нише, он дёрнул ворот своего черного камзола, чтобы обнажить шею у основания черепа, и откинулся на спинку инкрустированную синей медью. Живой металл тут же плотно прилёг к голой коже, приняв форму хозяина. Две иглы сами нашли за ушами лимфо-узлы и безболезненно вошли, начав плавную капельную инъекцию зелья.
Вергилий словно провалился в сон, но сон осознанный и осязаемый. Всякий предмет, какой он желал бы увидеть, стоило лишь подумать, являлся пред взором и так же бесследно исчезал, стоило потерять к нему интерес. Всякая мудрость и всякое знание, что хранили люди в мареве снов среди царства Морфея или как его звали на Вульгате - Гипноза, в миг было доступно Вергилию. Калейдоскоп видений, образов идей закружились вихрем вокруг него, но властным движением воли он заставил их остановиться. Мысли были приведены в порядок, и взор разума сосредоточился на цели.
Через минуту он подключился к серверу Грушевского отделения Гостанской церкви. Призрачное марево ментального пространства обрело внезапно очертания просторного светлого холла с высокими стрельчатыми окнами вдоль обеих длинных стен. Так бывает во сне. Вот ты сидишь, дома в кресле у камина, но вдруг комната начинает течь, стены расползаться, и вот твое кресло уже стоит на краю скалистого обрыва.
Вергилий принял приличный моменту образ и стал дожидаться ответа оператора. Машина откликнулась быстро. В скрещивающемся, словно клинки, свету витражных окон возникла прекрасная девушка, одетая по уставу монашеского ордена.
- Я рада приветствовать вас в обители...
- Моё имя Вергилий Гай Маласса. Легат святого престола. Я желаю говорить с епископом-регентом Сикстом Пием, - он перебил девушку, не дожидаясь пока программа в очередной раз произнесёт полностью знакомый текст.
- Его преосвященство Сикст сейчас вне сети. Желаете направить исходящий вызов?
- Да. И скажите, что это срочно.
- Как пожелаете. Пожалуйста, ожидайте ответа, - и фальшивая монашка с лицом античной актрисы растворилась в цветастом мареве витражного света.
Время в программируемом сне отличается от времени в реальности. Мозг работает в фазе быстрого сна, а значит, час в царстве морфея равен минуте в реальности. Сообщение на коммуникатор Епископа придет мгновенно, но чтобы подключиться к сети ему потребуется, несколько минут, значит, у Вергилия есть где-то час, который можно провести с пользой. И он решил не терять его за зря. По мановению руки, в одной из стен открылась дверь в церковный архив, и Вергилий устремился туда искать дополнительные записи. Перед приездом в Грушевский Замок он не смог как следует подготовиться. Да, сказать по правде, и не пытался. Каждый день он встречался с талантливыми и перспективными детьми. Мальчиками, девочками, вундеркиндами и гениями. Говорил с их родителями, вербовал новых кандидатов, отсеивал брак и так день ото дня. Обычно ему хватало данных собранных в статистической компиляции. Но сейчас был особый случай. Во-первых, родителем был третий по влиянию человек на планете, следующий претендент на пост короля всех земель Госты. Выше него только герцоги Черкаские и Понтифик Святого Престола. К тому же, Варслав был явно не в восторге от перспективы расставания с сыном. А во-вторых... Сенека понравился Вергилию. Мальчик вызывал неподдельный интерес. Он не по годам развит, но при этом не являлся ни гением-аутистом, ни вундеркиндом. Это Вергилий мог определить чуть ли не на глаз. Вундеркинды, хоть и имеют выдающиеся способности, всё равно остаются детьми. Восьмилетний гений может рассчитать параметры полёта звёздного лайнера, но он продолжает думать, как восьмилетний ребёнок, а не инженер-навигатор. Сенека же мыслил и рассуждал как взрослый зрелый, и даже опытный человек. Словно умудренного годами мужа заключили в тело ребёнка, как царь Соломон заключал демонов в кувшинах. И это было не обычно. Притом, что у Сенеки не было других явно выдающихся гениальных способностей. Да, он талантлив, перспективен, умён, но не гений, не аутист... У него гораздо больше шансов пережить первичный отбор и дипломатическую подготовку, чем у других кандидатов, так как он более социален и адаптирован, нежели обычные гении.
Хм? Странное словосочетание. Обычный гений. Всё равно, что обычная необычность. Но в качестве педагога-рекрутера Вергилий пропустил через себя сотни и тысячи таких гениев. Когда их собирают вместе в таких количествах, обучают, знакомят друг с другом, женят друг на друге, когда все вокруг равные, они перестают быть исключениями. Гений, первый на захолустной планете становится троечником в дипломатическом корпусе, переживая жесточайшую депрессию по этому поводу. Но потом всё приходит в норму, он заводит знакомых, друзей. Списывает у своего друга математику, а затем с горем пополам оба сдают экзамены, на грани провала. Оказалось, что списывать у Пия не самая лучшая идея. Такой была молодость Вергилия и его сокурсника Сикста Пия.
Но вскоре легат отогнал ностальгические воспоминания и вернулся к работе.
Интереса ради, Вергилий ввёл данные Сенеки в программу и построил статистическую модель. Вероятность успешного завершения курса дипломатического корпуса составила семьдесят девять процентов. Вергилий присвистнул. Обычно хорошей считалась вероятность хотя бы в шестьдесят восемь. При пятидесяти девяти кандидат уже допускался к внутреннему отбору.
- Если бы все кандидаты были бы, такими как он, - подумал легат, - можно было бы сократить рекрутский набор вдвое. Не говоря о расходах на подготовку дипломатов и эмиссаров.
Тем временем ряды дубовых бюро проносились мимо него, пока один из шкафов с каллиграфической надписью "князья Грушевские. Род Кракове" не остановился подле Вергилия.
Однако не все ящики были открыты. Большая часть требовала ключей, каких не было у легата. Вергилию это показалось странным, ведь он всё-таки легат самого понтифика, но ему не оставалось ничего, кроме как пожать плечами и ознакомиться с содержимым открытых ящиков. Эти данные не сообщили ничего принципиально нового. Грушевские князья одни из крупнейших суверенов и производителей на Госте. Род Кракове на текущий момент состоит из Варслава и его сына Сенеки. Жена князя мертва, других детей нет.
Это конечно объясняет поведение старика. Если он лишится мальчика, то лишится и будущего весь его род. Династия прервётся.
Но на что же тогда он надеется? Может на церковь? Действительно, если Сенеку заберут в церковники, Варслав сможет добиться того, чтобы парня оставили на Госте. При его связях и влиянии, это вполне возможно. Но что дальше? Карьера в одном из местных орденов? Сенека всё равно не сможет жениться и иметь наследников. Так что смысла в этом ни на грош.
Вергилий потёр переносицу, как в реальности, чтобы стимулировать кровообращение. Только во сне это не помогло. Мозг не стал работать лучше. Попытки залезть в запертые ящики не увенчались успехом. Нужны были специальные ключи, имевшие хождение во внутренней сети Гостанской Церкви. Вергилий хотел, было уже опробовать пару новеньких "отмычек", но в этот момент за спиной появилась знакомая монахиня-фантом.
- Господин Вергилий, прелат Сикст ожидает вас в приватной комнате.
- Спасибо, уже иду.
Легат вышел в ту же дверь, через которую вошел в архив, но оказался не в приёмном зале с готическими окнами-витражами, а в небольшой квадратной комнатке обшитой панелями морёного дуба. Откуда-то извне доносились приглушённые напевы "Is nomine Domine" и"Ave Dei" По гагатовым стенам под чёрный потолок вилась искусная резьба, а у стены с изображением семидесяти двух демонов Гоэтии стоял невысокий священник в бурой рясе теурга. Его гладко выбритая тонзура слегка блестела в мягком свете, сочащемся из камня стен. Прелат в ожидании гостя читал "Малый ключ Соломона", книга вопреки названию совсем не маленькая, в белёсом пергаментном переплёте с массивными уголками из полированной красной меди.
- Сикст, решил подчинить себе все силы ада! - насмешливо спросил Вергилий, кивнув на книгу. Священник вскинул голову и улыбнулся, увидев друга. Он тут же заложил страницу шёлковой ленточкой, и стоило ему захлопнуть том, как фолиант исчез, буд-то и не существовало его никогда.
- Маласса! - священник развёл руками, словно собрался обнять всю комнату, - Вергилий Маласса, слышал, ты прибываешь на Госту. Ещё на корабле?
- Нет, вчера высадился. Я сейчас в Княжестве Грушевском.
- Правда! А где именно? Может получится увидеться в реальности?
- Знаешь замок Кракове?
- Как же! Это, всё-таки, моя Епархия! Я живу в двух часах верховой езды. Готовься странник! Я раздавлю тебе ладонь в рукопожатии!
- Думаешь, я такой слабый?
- А сколько ты летел сюда? Сто лет?
- Восемьдесят девять, если быть точным.
- И хочешь сказать, твои мышцы не одрябли без нормальной гравитации? Не поверю! На Госте один и три g.
- Вот и проверим!
Они со смехом обнялись, шутливо пытаясь раздавить друг друга.
- Нам обоим скоро по двести лет стукнет, а как будто выпуск вчера был.
- Ну, мне то всего сто сорок.
- С чего это вдруг? Мы же погодки.
- Ты не учитываешь релятивистский эффект, друг мой!
Ещё минут двадцать старые приятели предавались воспоминаниям и делились впечатлениями. До прилёта на Госту Вергилий и Сикст связывались в сети Морфея где-то раз в месяц, хотя пока легат летел на субсветовой скорости, для Сикста временные промежутки увеличились до двух лет. В последний раз они так виделись четыре года назад.
Наконец, понемногу разговор начал в рабочее русло.
- Так, а что ты делаешь в Грушевском замке? Отбираешь детей у селян Варслава? И как он реагирует? - спрашивал Сикст. Вергилий немного помедлил с ответом, выбирая слова.
- Ты почти угадал. Правда, из детей, живущих в замке Кракове, лишь один занесён в рекрутские списки.
- Вот как? - лицо Сикста обрело серьёзность, - значит, ты прибыл ради одного Сенеки? Слишком разбрасываешься временем. На Госте двадцать тысяч детей внесены в рекрутские списки, а тебе нужно отобрать из них две тысячи. Если будешь каждый день отбраковывать только по одному...
- С чего ты взял, что я забраковал Сенеку? - это был вопрос-укол. Неожиданный выпад рапирой, в ответ на попытку Сикста навязать своё мнение. Однако прелат тут же отбил его, перейдя в контратаку.
- Да с того, что это очевидно. Я знаю данные мальчика, так как являюсь духовником их семьи. Сенека не подходит под критерии дип-корпуса.
- Но ведь у него самые высокие шансы выжить в первичном отборе.
- И что с того, если потом он не сможет усвоить программу? Нам нужны не просто живучие приспособленцы, а живучие вундеркинды. Вон у тебя, абсолютная память. Запоминаешь книги, просто пролистав их. И всё равно завалил фундаментальную математику на первом курсе.
- Ну, знаешь! В этом была и твоя доля вины! К тому же, ты лукавишь. В мальчике есть что-то очень необычное и пугающее.
- Я скажу тебе, что в нём пугающего! Его отец! Он может зарезать тебя, пока ты спишь в сети Морфея. Как пить дать! Странно, что старик не разрубил тебя ещё на пороге дома. Кстати! Ты знаешь, что по Гостанскому обычаю, гость неприкасаем лишь первую ночь. А утром закон гостеприимства его уже не защищает. Если ты разозлил князя, до восхода лучше убраться оттуда!
На это Вергилию нечего было возразить. Обычай он знал. Отношение князя к себе очень хорошо понимал. Сикст прав во всём, кроме того что касалось способностей мальчика. Хотя даже в этом он не врал и говорил лишь очевидные факты. Любой бы на месте Вергилия согласился бы с прелатом, но...
Что-то зудело в мозгу Вергилия. Что-то, чего он не мог сформулировать, но ощущал на интуитивном уровне.
- Решено! - Сикст внезапно стукнул Вергилия по плечу, - Утром едешь ко мне! И жить будешь у меня! Совсем как во времена дип-корпуса, когда мы спали в одной казарме.
- Да, только теперь вместо казармы келья!
- Да ну и что, что келья! Вон смотри, какая она у меня шикарная. Это ты её ещё в реальности не видел. Я пришлю за тобой эскорт и своего коня! Ты же помнишь? Я показывал его тебе!
Вергилий помнил. Сикст после покупки этого чуда техники всем знакомым прожужжал все уши о чёртовом "коне". Его изготовили здесь на Госте. По натуралистичным рисункам лошадей с древней Терры. Работали два известнейших мастера - кузнец и кибернетик - почти пять лет.
Вергилия с одной стороны раздражало назойливое желание друга похвастаться. С другой стороны, ему самому смертельно хотелось прокатиться на этом чудо-коне, но виду он не подавал. Нечего подбрасывать хворост в, и без того, жарко пылающий костёр бахвальства Сикста. Иначе он совсем возомнит о себе.
И снова Вергилий отметил про себя, - гений, даже такой, как сделавший карьеру церковник Сикст Пий, всё равно остаётся во многом ребёнком, даже повзрослев на двести лет. А вот Сенека...
- Кстати, что намерен делать завтра после приезда? - Сикст отвлёк друга от мыслей.
- Ну, нужно отметиться в канцелярии, получить ордер и таки начать отнимать ребятишек у родителей.
- Смотри! У тебя большая конкуренция в лице Корпуса Янычар и местной церкви. По законам Жемчужной нити они имеют право отбирать для себя детей из того же рекрутского списка, что и ты.
- Я это прекрасно знаю! На Госте у родителей забирают первых трёх сыновей. Первых в корпус янычар, вторых в церковники, третьих... в дипломатический корпус Эмиссариата.
И у меня закралась мысль. А чего это дип-корпусу оставляют чего похуже?
- Ну, нам нужны управленцы и учёные на месте. Совсем не обязательно тасовать специалистов по разным планетам.
- Но это же основной принцип Жемчужной Нити! Рекруты должны быть космополитами! Они должны любить всё человечество, а не одну только родную планету.
- Но обучать спецов на месте выгодно! - возразил Сикст. Бог с ней с этой политикой Нити. Когда нам нужен результат и быстро, никто не будет ждать спеца с другой планеты. Это быстро, дёшево и надёжно.
- Но насколько такие люди верны Жемчужной Нити? Что если ты обучишь их, и они повернут твоё знание против тебя? Ты дал им в руки мечи, но за тебя ли они будут сражаться?
- Боишься, что когда-нибудь они поднимут восстание?
- А ты нет? Разве ты не слышишь, как Гостанцы говорят о нас? "Демоны", "уродцы", "поганые", "торговцы душами"... Они же продолжают ненавидеть нас, несмотря на всё, что мы для них делаем!
- А так ли много мы для них сделали?
- Ну, хотя бы прекратили эти варварские ядерные войны!
- За это стоит выпить! - рассмеялся Сикст, - Жаль, что в сети Морфея вино лишь иллюзия! Кстати о войнах! У меня появилась идея для твоего дела. На неделе корпус янычар проводит отборочный турнир. Ты ведь можешь воспользоваться их результатами и сам подсуетиться. Как раз на ристалище Святого Града соберутся больше половины детей из рекрутского списка по Грушевскому Княжеству.
- Идея не плоха, и я ей воспользуюсь! А ты то, чем занимаешься последнее время? Молишься Гермесу Трисмегисту? Ищешь философский камень? Размышляешь об идеальных сферах? Чем вообще занимаются священники вроде тебя?
- Между прочим, я руководитель проблемной лаборатории!
- Да ты что? И какая же проблема перед вами стоит? Сколько чертей помещается на кончике иглы? - Вергилий знал, как уколоть Сикста. Прелат был действительно верующим служителем церкви в отличие от многих других выпускников дип-корпуса получивших сан по требованию Торгово-Логистической Компании.
- Да, да! Очень смешно! - священник не стал вступать в предложенную другом перепалку-диспут, - Ты увидишь всё сам, если найдёшь время забежать ко мне.
Ну что ж? Утром я тебя жду?
- Конечно! С тебя конь, с меня - хорошая кампания! Я тут подумал...
Внезапно, Вергилий запнулся на полуслове. По комнате пошла зыбкая рябь, как на водной глади под порывом ветра.
- К нам пытаются подключиться?
- Да. Это предупреждение от системы безопасности. Наш защищённый кластер взламывают. Обрати внимание на статую святого Августина. Сейчас у неё откроются глаза. Вот! Я же говорил! Только не смотри прямо на него. Поймут, что мы их видим.
Действительно. Барельеф со святыми Теургами, окружившими Гермеса Трисмегиста, внезапно как бы ожил. Точнее одна из фигур обрела живые глаза и возможно уши. Последние, к сожалению, не двигались, так что трудно было понять, слышит их шпион или нет.
- Не бойся! - успокоил друга Сикст, - Он нас видит, но смысл разговора для него искажается. Они всегда, когда вламываются, выходят на эту статую. Кажется, это твой Князь Варслав желает знать, с кем ты языки чешешь. Я позабочусь о том, чтобы его информаторы получили "правильную" информацию о нас и наших отношениях.
- А почему бы не закрыть эту дыру в защите? - спросил Вергилий.
- Но тогда хакеры найдут другую, о которой я ещё не знаю. И возможно, я тогда не буду знать, когда меня подслушивают, а когда нет. Это тоже очень важная информация. К тому же ценный канал для снабжения недругов дезинформацией. Я смотрю, ты не только в математике плох. Уже и основы шпионажа забыл. Теорию придворных интриг ещё помнишь? Странно, у тебя же абсолютная память. Как ты умудряешься что-то забыть?
- Они забылись за ненадобностью. Точнее я их помню, но заархивировал глубоко в подсознании, чтобы освободить место операционной памяти. - отмахнулся Вергилий, - в конечном итоге, от того что я их помню, не зависит успех применения на практике этих знаний.
- В таком случае, знания бесполезны.
- Ну, зато, они могут пригодиться кому-то ещё. Я живая база данных. Всего-то.
На этом их разговор начал клониться к завершению. Подслушивающая и подглядывающая статуя проявляла признаки раздражения. Может от досады, что не удалось узнать что-то важное, или хакер начал догадываться, что его водят за нос.
Прежде чем Вергилий и Сикст вышли в реальность, шпион исчез. Друзья обнялись на прощание, и Вергилий проснулся. Взглянул на часы. Прошло около пяти минут реального времени, пока он был в сети Морфея. Значит, князь Кракове попытался взломать приватную беседу практически сразу, как только Вергилий подключился к сети. Очевидно, что хозяин контролирует замок полностью, видит и слышит всё, что происходит в каждом закутке и чулане своей крепости. Как злой король фей в волшебном замке. А кто тогда Вергилий? По канону сказки, он должен быть мальчиком-пастушком, забрёдшим в замок под чарами озорных блуждающих огоньков. А спасти маленького пастушка должна влюблённая дочь короля. Надо полагать, эта роль отводится Сенеке.
Легат внутренне усмехнулся своим мыслям. Потёр шею у основания черепа, как раз те слегка припухшие места, в которые врезались иголки с зельем. Инстинктивно коснулся рукояти рапиры на перевязи и стилета за пазухой. Оружие на месте. В комнату никто не входил. После быстрого сна Вергилий чувствовал себя посвежевшим, но не отдохнувшим. Пусть голова и обрела ясность, его телу требовался покой и пища. К конце-концов он только вчера ступил на твёрдую землю настоящей планеты, и ощутил всю тяжесть тринадцати единиц гравитации, в то время как норма Терранской гравитации, или, иначе говоря, один g, равнялся десяти единицам. С непривычки у легата проявилась отдышка, учащённое сердцебиение и быстрая усталость. Надобно поберечься!
В это секунду двери комнаты распахнулись, и на пороге показался Сенека, с глиняным подносом, уставленным едой. В след за ним шла девушка в домотканом платье со скаткой свежей постели на плече.
Парочка остановилась посреди комнаты, оглядываясь в поисках места, где можно было бы разместить свои ноши. Задача оказалась не простой, так как ни обеденного стола, ни кровати в комнате не было.
- И зачем ты сюда его привёл? - сердито спросила девица, - А, если он подумает, что мы нищеброды или жмоты? Он же гость, какой-никакой, хоть и из торгашей. Господин торгаш, не хотите переселиться в другие покои?
Вергилий так и открыл рот, услышав, как девушка к нему обратилась. Он, конечно, знал, что инопланетяне, а тем более сотрудники Торгово-Логистической Компании, почитаются у местных за людей второго сорта, но к подобной откровенности готов не был. Девочка явно из простолюдинов, кажется, даже не поняла, от чего смутился легат. Сенека попытался сгладить культурный конфликт:
- Ашка! Пан Вергилий не торгаш, а легат понтифика! Служитель церкви!
- Но не священник же?
- Нет, мирянин.
- Тогда чем он от торгаша отличается? Всё равно чумак!
- Кто? - переспросил Вергилий, уже начиная трястись от беззвучного хохота.
- Ну, чумак! - девушка неопределенно махнула рукой в сторону неба, откуда приходили по её мнению "чумаки".
- Я так понимаю это что-то среднее от слов "чужак" и "чума"? - Вергилий уже в голос смеялся, покатываясь, чем смутил уже девушку. Она смотрела на гостя как на бесноватого, не понимая его реакции.
- Слушай, Сенека. Я перинку тут положу и пойду, наверное. Тут сам? - девушка опустила скатку в уголке на пол.
- Сам! - Сенека махнул рукой, отпуская девушку. Та ещё раз посмотрела на смеющегося Вергилия, и начала пятиться, опасаясь показать непонятному чумаку спину, но, более боясь подхватить от него какую-нибудь заразу, принесённую из проклятого космоса. Когда дверь за ней захлопнулась, Вергилий успокоился и перестал смеяться. Он обратился к мальчику:
- Ты знаешь, пока я шёл к вашему замку от космопорта в Платоновом Монастыре, меня дважды пытались сжечь крестьяне. Они думали, что я принёс из космоса заразу, которой болели их поля. Мол, если сжечь меня вместе с полем, болезнь растений прекратится. А проезжающий мимо рыцарь хотел ограбить. Точнее по его словам: взять налог за мою жизнь.
- Это они могут! - кивнул мальчик, - тут дело не в том, что вы чужак, а просто в том, что все шляхтичи сволочи. Они просто вооружённые бродяги, кормятся падалью, что попадается на дороге.
- Ну, это ладно, - согласился Вергилий, - Но ведь каждый прохожий пытался либо плюнуть в меня, либо окропить святой водой.
- Ну, это от сглаза! - пояснил мальчик, - Мы всех чужаков так встречаем. Даже тех, кто из другого замка или деревни.
- И что? Прям плюёте?
- За место святой воды! Но это только если сглаз ждут малый. Когда в вас плевали, то, скорее всего, принимали за Гостанца, а когда святой водой - признавали чумака... простите, я хотел сказать пришельца.
Вергилий устало улыбнулся. Всё же, это была его работа, к которой он готовился всю жизнь. На других планетах бывает хуже.
- А меня тоже гоняли! - признался мальчик, - Вы ведь заметили это во мне?
- Кое-что, да...
- Ну, так, несколько наших из вассалов и слуг решили, что во мне сидит демон. Вызвали экзорциста и стали ждать, когда отец отлучится. Как только это случилось. Они схватили меня и потащили к экзорцисту...
- Плохого тебе ничего не сделали?
- Хорошего точно не сделали, - мальчик усмехнулся невесёлой улыбкой, - Потом отец всё узнал и посадил экзорциста анусом на кол. И тот сидел так день живым. Потом сняли, конечно, и домой отпустили. Но надо думать, здоровья священнику это не прибавило, и он помер через месяц. Может от этого, может со стыда, а может по другой причине.
Мальчик умолк, и в комнате повисла тишина.
Вергилий забрал у него поднос и поставил его на подоконник фальшивого окна-экрана. А постель развернул на пустой полке в нише стены под каменной аркой. Расстояния как раз хватило на рост Вергилия. Когда он обернулся, то увидел мальчика уже кусающего большой треугольный кусок сыра на подносе.