Аннотация: Глава из романа "Патруль времени не вмешивается в чужие сны"
В день своего рождения Дима Сивицкий мысленно прокрутил жизненный путь длиной в шестнадцать лет. Подытожить не получалось, потому что Димон совершенно не знал, что будет завтра. Он, Елик, Иванка стали заложниками незнакомой технологии: системы хроноковчега, похоже, в них не нуждались. Но эти самые продвинутые системы полностью вылечили замёрзшую в снегах Иоанну, и потому Димон ни о чём не жалел. И решил для себя, что неделя жизни под опекой суперкомпьютера ещё не повод для беспокойства. Он по привычке ушёл в тренажёрный бокс и, увлёкшись, опоздал на праздничный обед в его честь.
В ковчеге не было стола, поэтому обычно ребята ели, сев в кружок на полу. Но в честь дня рождения Сивицкого Елисей ещё утром притащил небольшую П-образную часть от тренажера и расставил вокруг неё три кресла хронологов. Иванка подарила Димке рубаху из запасов ковчега. Она старательно расписала рубаху, украсив её тараканами, дующими в трубы, звёздами и медалями, и написала на спинке "Димон - человек тысячелетий!" Елисей назвался водителем именинного такси. Сивицкий тут же запрыгнул с ногами в кресло с функцией скольжения, и Елик лихо закружил его вокруг центрального пульта. Дима потребовал к себе Иванку, и они с криками: "Бибип! Еликомобиль!" катались в кресле, верещали, изображали сумасшедшую скорость и подзадоривали Елисея крутить и поворачивать кресло как тому вздумается. Все трое наорались всласть, и только после этого принялись за неаппетитные пищевые смеси, которые показались им сегодня чуть лучше на вкус.
- Ты перетренировался на тренажерах, - заметила Иоанна, разглядывая румянец на лице Димы.
Димка молча, широким движением головы, кивнул, сидя с набитым ртом. Да, он устал в тренажерке, но настроение было отличное.
Елисей Прокопенко допил через трубочку мерзкую на вкус, отдававшую привкусом железа во рту, густую пасту. Сказал:
- Любит физуху человек!
- А ты любишь центральный комп. Тебя от него не оторвать, - ответила Елисею Иоанна.
Елисей не без пафоса изрёк:
- Мозг ковчега - это совершенство! Я люблю совершенство, совершенство любит меня. Совершенство невозможно постигнуть, здесь поможет только вера.
- Ещё бы, вера всегда помогает, когда мозги сдаются! - поддразнила его Иванка.
- Молчи, женщина! - буркнул Елисей и украдкой цапнул Иванку за коленку. Метлушка нахмурилась и отодвинула своё кресло.
- Зачем-то это нужно? - сказала Иоанна вечером.
- Ты о чём? - переспросил Дима.
- Эти тренажеры, имитаторы реальности.
- О да, здесь их много - на любой вкус. Сегодня я лазал по горам.
- Их много... - эхом повторила Иоанна. - Ковчег не открывается наружу. Значит, мы не готовы выйти. Когда будем готовы, нас выпустят. Наверное. Но какой он будет - мир в другой точке времени? Скорее всего, опасный. Опаснее того, из которого мы пришли. И где сейчас наши девочки и парни, что с ними?
Иоанна тосковала.
Через сутки взволнованный Елик позвал Диму и Иванку к центральному пульту и признался:
- Кажется, я сделал что-то правильно. Непонятных символов больше нет. Теперь я разберусь в управлении, точняк. Всё-таки, командир, признай, что я - гений! Смотрите на сигнатуры: входы во все боксы открыты, наружная мембрана тоже открыта. В ближайшие двадцать четыре часа мы должны покинуть ковчег, чтобы выполнить нашу миссию.
- Какую миссию? - насторожились Иванка и Дима.
- Вникайте: задания длинным списком. Я так понимаю, эта хроноковчежина катает людей не просто так. Отработать надо. Внизу молодая старушка Земля, на шкале времени граница мелового и палеогенового периода. Поздравляю, мы в точке, после которой начнётся кайнозой, и должны исследовать состав... эххх, состав всего, до чего дотянемся. Особое внимание растениям и животным - всему, что шевелится и скоро перестанет шевелиться. Потому что к Земле сейчас летит метеорит, тот самый, который убьёт всех динозавров. Называется Чиксулубский. Есть теория, что динозавры уже давно вымирали из-за появления цветковых растений, а метеорит только подогнал их смертушку.
А здесь, - Елисей кивнул на другой экран, - можно увидеть место нашей посадки. Это берег будущего Мексиканского залива. Похоже, на него и упадёт метеорит, а до метеорита ковчег уронит нас, потому что здесь пространственно-временной перелом, его не объедешь. Энергия взрыва открыла канал сквозь время.
- Мы успеем удрать отсюда до начала Армагеддона?
- Ну, если хроноковчегу нужна наша работа, то есть надежда.
Дима присвистнул:
- Место нашей посадки - правильный куб! Кто строил? Динозавры?
Елисей тряхнул плечами:
- То-то и оно. Я тоже в шоке. "О сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух", - сказал Александр наш Сергеевич Пушкин. Ковчег спроектирован для навигации по квадратным объектам, так что удивляйся не удивляйся, а придётся рассмотреть куб поближе. Электроника фиксирует частые землетрясения. Кажется, кусок отвалился от горы. Аккуратно треснул гад, по прямой. Хотя к остальным трём сторонам этого куба у меня остаются вопросы.
Дима вчитался в надписи на экране:
- Шестьдесят шесть миллионов сорок две тысячи лет назад... Воздух-то хоть нормальный, дышать можно?
- Углекислого газа в два раза выше нормы, - отвечал Елисей, сверившись с данными. - Дышать не получится, угорим. В этом месте тепло, плюс 20 градусов. Указана обязательная экипировка: лёгкие скафандры с автономной системой очистки воздуха и с набором гравитонов на спине. Рекомендуются боллы по одному на каждого. Хм. Не знаю, что за боллы... Мячи, что ли?.. С динозавриками поиграем... В ковчег ничего вне лабораторных контейнеров поднимать нельзя, строгий запрет. Ковчег ждёт в основном данных из контейнеров, в которых всё само типа разлагается на атомы и складывается снова: спектральный, молекулярный анализ - всё сделают без нас. Может, выбросим вниз контейнеры, и пусть сами себя наполняют образцами?
Елик глянул в лица товарищей по несчастью.
Иванка впилась глазами в текст инструкции, помеченной как "Общая", потому что была ещё и рабочая инструкция. Она вслух зачитывала, кто встретится исследователям на поверхности планеты. Она называла доисторических животных и мамочку, мешая их самым непостижимым образом так, что парни слышали её удивлённое придыхание: "Мамочка шастозавр! Стахолюдина тираннозавр мамочка как гора! Зубастое кровожадное, ой! Блохи мамочки! Как выжить?!" Елисей и Дима корчили рожи, стараясь не расхохотаться.
Наконец, Иоанна дочитала инструкцию и подвела итог:
- Срочно нужно обследовать ковчег - всё пересмотреть! Мы должны быть готовы!
Дима и Елисей переглянулись: вот она, прежняя суетливая и хозяйственная Метлушка. Сивицкий ворчливо, но не без гордости за подружку, сказал:
- Понеслась быстрее визга. Что найдёт, перепишет, и будет выдавать нам под роспись. Елик, мы попали!
Он потянулся в кресле перед пультом, заложив руки за голову, вот только на душе было тревожно. В тишине ковчега чувствовал, что не может унять лихорадочное волнение. Длинная инструкция готовила разведчиков-хронологов к нешуточным испытаниям. Но они не были командой хронологов, вот в чём проблема.
Дима забубнил под нос куплеты, которые сочиняли с ребятами там, на суровой Земле-9, и мотал головой, подражая речитативу рэперов:
"Ты умрёшь не сегодня, не сегодня, пацан.
Ты умрёшь непременно,
стабильно и прочно,
безвозвратно умрёшь,
это ясно и точно.
Ты и я в длинном списке
на выбывание,
но пока ты не умер -
не стой в ожидании!"
Елик подхватил припев, и они вместе пели а потом орали слова, отбивая ритм ладонями по подлокотникам кресел:
"Беги, если надо бежать.
Стреляй, если надо стрелять.
Держи, если надо держать.
Порви, если надо порвать!"
Им сделалось легче.
Диму, Иоанну и Елисея прямо на площадке подъёмной платформы обдало поверх скафандров безумно вонючей жидкостью, пахнущей как тлеющая пластмассовая линейка. Они ещё не закрыли герметично шлемы, и горький синтетический запах ударил им в ноздри, заставив слезиться глаза. Все трое вертели головой, чихали и кашляли. Защёлкивая прижимы шлема к мягкому шейному кольцу, пропустили момент, когда платформа начала скольжение вниз. Они спускались и рассматривали первобытный ландшафт, ощущая абсолютную враждебность этого мира к ним, людям - словно высаживались на другую планету.
Внизу расстилался берег морского залива, широкого, открытого, терявшегося в дымке здешней не самой прозрачной атмосферы. На юге курило далёкое вулканическое плато. Буро-зелёная вода шельфа светлела ближе к берегу, отмечая просторные мели. Неторопливые пологие волны лениво набегали на песок пляжа, узкой полосой протянувшегося между морем и крутым обрывом коренного берега. Ребята содрогнулись, заметив, что подводный камень вдруг шевельнул ластами, сдвинулся с места, и показалась до этого скрытая в тени скалы длиннорылая пасть гигантского мозазавра - голограмма внутри шлема, маячившая информацией перед левым глазом, отчиталась, что это за тварь, и к какому виду относится.
Берег до самого горизонта покрывали наслоения: край обрыва как будто небрежно залили застывшей пеной цвета слоновой кости. Пятна этой "пены" занимали обширные площади. На "пене" то тут, то там они заметили загадочные следы: линии, пересекавшиеся под прямыми углами. Словно начинали размечать куб, но везде бросили работу, и лишь один куб довели до конца. И к этому законченному "изделию" несла их платформа подъёмника.
От горного кряжа куб отделяла ровная, как под линейку, трещина. Основание покоилось на влажном песке, просевшем совсем недавно, вот почему куб отслоился от береговой породы. Остальные три его стороны, открытые морю и ветрам, были срезаны под прямым углом - загадка, которую предстояло разгадать.
Ребята спрыгнули с платформы подъёмника на поверхность куба. Хмуро проводили взглядами сбежавший вверх подъёмник.
Иванка дрожащим голосом утешала: "Исследования - это всего лишь работа, не опаснее любой другой работы. Мы запустим дронов, соберём образцы, расставим камеры, сфоткаем животных, отправим все сведения в ковчег и дождёмся, пока электроника обработает результаты. Если результатов соберётся недостаточно - приборы заявят об этом. Мы повторим, и ковчег унесёт нас. И всё! Мамочки..."
Они торопливо расставили сильно пахнущие дымовые шашки, предназначенные отгонять всех живых существ: от динозавров до мелких паразитов и насекомых. Отправили дрон взять пробу морской воды, но что-то длинное, всплывшее из глубины, молниеносно проглотило их прибор. К счастью, исследователи успели заметить гибель дрона, не то им пришлось бы гадать, куда он исчез.
Поступили первые обработанные данные о составе здешнего воздуха и не только. Куб, как и вся пена, залившая берег, оказался мощным слоем гумуса, отложенным на берегу моря летающими тварями, испражнявшимися в этом месте сотни тысяч а, может, миллионы лет.
- Мы стоим на кубике дерьма, - констатировал Елисей. - Только никому не говорите, что нас спустили в доисторический нужник. Мне выпал шанс стать мировым светилом палеонтологии, я не переживу такого позора!
- Переживёшь, светило! Если вернёшься, - безжалостно отрезал Сивицкий.
-Меня больше удивляет, что мы стоим на правильном кубике, - отозвалась Иванка и решила взять пробы гумуса с боковых сторон. Она подошла к краю площадки и осторожно склонилась над ровным срезом со стороны моря. Она успела рассмотреть странные, явно не геологического происхождения, бороздки, испещрившие бок куба: словно кто-то шлифовал стену высотой этажей в шесть несовершенным инструментом. Среди бороздок виднелись фрагменты скорлупок. Было немало полостей в форме яйца.
Иванка поделилась догадкой:
- Дима, Елик, видите под ногами осколки? Это окаменелые скорлупки яиц. Знаете, что я думаю? Птерозавры не просто испражнялись на этом берегу. Они оставляли кладку в свежем помёте. Некоторые яйца оказывались под слоем помёта слишком глубоко и зародыши погибали.
-Ребятам не повезло, собственные родители клали на них. Вот вам ещё одна причина вымирания. Я бы тоже вымер. От обиды! - философски заметил Димка, загружая образцы в приёмные ячейки контейнера.
Иванка продолжала:
-Наверное, зародыши кто-то пожирал, попадаются пустые яйца. Наверное, здесь Берег Рождений. Я исследую Берег Рождений, Елик, не то, что ты.
Сухой свист кожистых перепонок раздался над головами. Полёт стаи птерозавров над плоской равниной, круто обрывавшейся к морю, перешёл в крутое пике вдоль обрыва. Стая спикировала на куб, дружно шарахнулась от защитной дымовой завесы и несколько птерозавров сшибли Иоанну с площадки. Девушка кувыркнулась в воздухе и упала в волны. Болл, о свойствах которого команда знала лишь то, что пузырь сам надувается вокруг своего носителя, стремительно активировался вокруг Иоанны - неловко ударилось о сферу внутри её тело, безвольно опало вниз и визг девушки оборвался.
И несчастья обрушились одно за другим.
Угол куба, где работала Иоанна, отслоился по всей высоте, увлёк за собой ещё несколько кусков окаменевшего гумуса, оставив зазубренный неровный скол. Парни в отчаянии метались по площадке, потерявшей форму квадрата. И беспомощно наблюдали, как волны неспешно, но верно уносили пузырь с Иванкой от берега. Девушка неподвижно лежала на дне болла.
"Иванка!!!" - вопили Сивицкий и Прокопенко.
Сивицкий, недолго думая, включил гравитоны, разбежался и, сильно оттолкнувшись, прыгнул с площадки в сторону моря.
Елисей, путаясь в программах и непрерывно божкая в микрофон, с опозданием повторил подвиг командира Сивицкого, не в силах оставаться в одиночестве.
Парни ни разу не пробовали гравитоны в деле.
Дима кое-как справился со своим телом в режиме полёта и уже нёсся над волнами. И видел под водой тень доисторического монстра, и представлял, как легко тварь прикусит икринку пузыря с Иванкой внутри. На подлёте к её боллу он завихрил воздух, шар Иванки отозвался, прыгнул с волны на волну. Завр с открытой пастью, метнувшийся из глубины, промахнулся мимо добычи. Дима кричал и разряжал в монстра свой лучемёт, держа его трясущимися руками и сам трясся от ужаса. Подлетел Елисей и раздумал стрелять: в воде разлилось достаточно бурой крови. Дима больным взором глянул Елисею в лицо. Горячка боя сменилась спазмами икоты, от которой содрогалось тело; Дима шумно дышал широко открытым ртом, так, что запотел изнутри лицевой щиток шлема. Елисей, болезненно морщась в усилии придумать выход из ситуации, обхлопал себя по бокам, покосился на то, что нащупал в накладках скафандра, разглядел присоску и влепил в болл Иоанны эту штуку, крепившуюся на тонком, но прочном шнуре из альпинистского снаряжения. И потащил пузырь за собой к берегу. Иванка лежала внутри болла в позе эмбриона, обхватив голову руками. Дима летел рядом, считая метры до берега и держа лучемёт на взводе. А к убитому монстру уже спешили твари со всей лагуны и, сцепившись клубком, морские хищники ушли в глубину.
Напарники успели вытолкать болл Иоанны на песок. Парни помогли Иоанне освободиться из пузыря. Она оглянулась на море и снова завизжала: чудовищный доисторический крокодил тяжело поднялся над водой, поводил рылом с выразительными ноздрями и двинул массивное туловище по песку, ступая по мокрой дорожке от сдутого болла, который ребята волокли за собой. Голограмма внутри шлемов снова ожила и выдала данные: "Махандзагазух. Молодая особь".
Елисей кричал на ходу:
- Или мы ещё смердим паленым пластиком, или нас съест эта... маха... молодая особь!..
...Песок полетел в хронологов. Когтистые лапы оставили цепочку глубоких трёхпалых, словно птичьи, следов: два тираннозавра в рост человека стремительно мчались по пляжу, пересекая его наискосок. Они лихо перепрыгнули кишку сдутого болла. Впереди их ждала добыча гораздо крупнее, и она, эта добыча, теперь пятилась в море. Но было поздно: щенки тираннозавра напали на махандзагазуха с двух сторон, запрыгнули ему на спину, вцепились когтями и прокусили шею. Снова пролилась кровь. По волнам чертили овальные гребни парочки спинозавров, спешивших со своей территории возле устья реки. Детёныши торопливо глотали куски плоти, поглядывая на приближавшихся вплавь спинозавров. Из-за дальней скалы неспешно, тяжело выходила их мать, самка-тираннозавр величиной с двухэтажный дом. Она шла есть то, что добыли щенки.
Иоанна, Дима и Елисей, едва живые от пережитого потрясения, бежали прочь от воды и от динозавров. Должно быть, скафандры всех троих реально воняли чем-то мерзким для хищников; те лишь фыркнули в их сторону, двигая ноздрями, и больше не обращали внимания.
Хронологи поднялись с помощью гравитонов на площадку куба, и только наверху, рядом со своими вещами и приборами, лихорадочно заменив отработавшие дымовые шашки на новые, отдышавшись и окончательно придя в себя, они заговорили. Иоанна призналась:
- Животные здесь не ревут, как киношные. Меня бы парализовало от страха.
- Они вообще молчуны, - буркнул Дима.
Зря он это сказал. Медлительная взрослая самка-тираннозавр дошла, наконец, до убитого крокодила, перевернула добычу трёхпалой лапой, надкусила плоть, одним рывком бросила тушу махандзагазуха на песок подальше от воды, и взревела. Словно камнепад прокатился вдоль берега. Это был ужасающий звук, не по силе, но по раскатистости и первобытной стихийной мощи. Горло тираннозавра клокотало и рокотало грозно и совсем не так, как ожидали ребята.
- До сих пор я верил киношным голосам динозавров! Всё бред. Вернусь - так и скажу - прошептал в микрофон Сивицкий, поражённый голосом животного.
Тираннозавр заявляла, что этот берег принадлежит ей. Спинозавры немедленно развернули свои пятнистые гребни прочь. Щенки, добывшие мясо, присели и попятились в испуге, потому что тварь, наклонив пасть, ревела на них. Щёлкнув зубами, мамаша отогнала юных самочку и самца, намереваясь в одиночку съесть их добычу.
Видеокамеры в авторежиме снимали завров с безопасной высоты площадки куба.
Послали дрон сделать снимки поближе, и он облетел всех трёх животных и сделал бесценные кадры. Его отправили ещё раз - снять паразитов с кожи хищников, и сделать забор крови. Самец издал короткий сиплый звук: 'А!', когда его уколол дрон. Двое других завров насторожились и посмотрели на самца, склонив головы. Из пасти мамаши капала кровь. Юная самочка ещё не теряла надежды, что ей достанется хоть что-нибудь и держалась поближе к матери. Самец взволнованно прыгал поодаль, не решаясь приблизиться.
- Взрослый тираннозавр движется медленно, - сказал Елисей Диме.
- Нагрузка на скелет и мышцы слишком большая, - догадался Дима. - Нам тренер объяснял. Зато молодняк бегает, как леопарды.
- Дети кормят маму, а она безжалостно отгоняет их от добычи! - возмущалась Иоанна.
Елисей сказал:
- Не даёт им наедаться, вынуждает искать новые жертвы. Это её способ выживать. Если нет молодых особей, которые добудут свежатину, мамаше останется только падаль, падаль не убегает.
Приближалась ночь. Полная тьма так и не наступила: ночное небо расцвело мириадами звёзд и зеркало моря отражало свет звёздного неба с белой пудрой Млечного пути. Созвездия не угадывались, но ребята не знали толком и родных созвездий, что говорить о здешних. Они подвесили спальники в трещине в тени скалы, но в программе исследований были пункты по изучению звёздного неба и они отложили отдых и долго снимали бесконечные кадры разных секторов неба. Когда выполнили съёмку, прибор, в котором объективы были залиты в толстый прозрачный слой пластика, просигналил и выдал сообщение: "В секторе Ж-9 обнаружен масс-объект, приближающийся к Земле. Объект встретится с планетой через 22 часа 03 минуты".
- Боже мой, это метеорит! Так скоро?! - вскричал Елисей и перекрестился.
Димка взвыл: "Ё-моё!" и оглянулся на отвалившийся угол куба.
Иоанна горестно зажмурилась и прижала растопыренные пальцы к шлему в области висков. Теперь хронологи знали час и даже минуту собственной гибели. Они застряли в мире, обречённом на уничтожение огнём, радиацией и кислотными дождями.
Как ни странно, но все трое крепко спали до рассвета и проснулись на заре от странного звука, и не могли определить, что слышат, пока не вылезли на площадку куба и не осмотрелись. Берег изменился. Вода отступила далеко, открыв грязное морское дно. И без оптики приборов было видно, что по мокрому песку плотным потоком движутся живые существа, обследуя и подъедая всё на своём пути, и масса струящихся тел заполняет берег.
- Это ядовитые сколопендры! - ужаснулась Иванка - Те, которые захватили школу! Почему они и там, и тут?
- Каналы мультиплекса как-то связаны, - выдал версию Елисей.
- Тогда я готов сказать, куда нас занесёт в следующий раз, - предположил Дима. Его напарники закончили мысль:
- ...в ледниковый период - к белым полярным волкам!
- Птеродактили, которых занесло в сосновый лес, на самом деле не птеродактили, а вид здешних птерозавров. Сколопендры тоже отсюда. И счастье, что под стенами школы в первую осень не прыгали тираннозавры.
- Не пролезли. Поток узкий, - отрубил Дима, хлопнув себя по бокам. Или не добежали: атмосфера для них оказалась непригодной.
Иванка сказала:
- Получается, нам суждено открыть и северный температурный след, раз уж он был там, у нас... дома. Мы позади уже случившихся событий.
- Если нам что-то суждено, то мы просто марионетки, - констатировал Елисей. - Но! Слушайте: возможно, именно поэтому мы вне опасности. Не можем же мы умереть раньше, чем родились.
Сивицкий в ответ только хмыкнул.
Сколопендры притекли живой колышущейся волной под основание куба.
Иванка приготовилась прятаться в болле: всё-таки двойная защита. Дима и Елисей, не слишком рассчитывая на то, что они - неуязвимые внедренцы, быстро проверили, в рабочем ли режиме все их приборы, и тоже упаковались в боллы. Но Елисей выпрыгнул из пузыря с криком: "Закрепиться надо! Вдруг они покатят нас неизвестно куда, как скарабеи!" Дима и Иванка тоже торопливо спустили шары и теперь метались по площадке. От мысли заклинить боллы в расщелине быстро отказались. Если твари вдруг повредят болл, человек упадёт вниз с высоты в шесть этажей и застрянет, зажатый скалой и кубом. Это будет самый мучительный конец. Тогда решили закрепить три шара вместе с помощью тросов и спальных мешков, растянутых наподобие стенок-ограничителей.
Первые сколопендры взбежали на площадку, но вонь, которой курили шашки, их отпугнула. А потом ребята в боллах наблюдали, как на самом деле за сотни тысяч лет получились ровные грани их куба. Сколопендры принялись тереться брюшными пластинами панциря о стенки куба. В напряжении твари вытягивали тело в длину по струнке. Какой-то древний инстинкт направлял их движения строго по компасным направлениям. Сдвинутые в эту эпоху магнитные полюса ковчег принял как истинные, годные для своей навигации; куб был сориентирован углами на здешний север, юг, восток и запад. И все сколопендры яростно тёрлись в тех местах, где грань имела неровности, и держали направление. И были те, которые шлифовали другой бок куба, двигаясь под прямым углом к первым особям. Вскоре выяснилось, что вся геометрия передвижений - это сложные брачные танцы миллионов существ, а глыба гумуса просто оказалась более податливой к шлифовке панцирями сколопендр. По всему берегу рои членистоногих работали над огранкой других кубов. Работа грозила растянуться на миллионы лет, но сколопендрам было всё равно - ими двигал слепой инстинкт.
Ярость тварей прервал прилив. Море залило берег, чуть не дотянувшись до подошвы куба. Сколопендры отхлынули.
Ребята вернулись к главной проблеме. Связь с ковчегом прервалась, куб перестал быть годной формой, а значит, без этого ориентира ковчег вообще могло вышвырнуть из хронопотока. Елисей в глубокой задумчивость расхаживал по площадке и бурчал что-то про обстоятельства непреодолимой силы. Иванка и Дима вяло сматывали альпинистские снасти. Не столько сматывали, сколько общались с помощью шнура: то натягивали, то расслабляли. Ещё немного, и Иванка совсем опустила руки. Димка не торопил, понимая, что она пережила.
- Натяни-ка, - внезапно встрепенулась Иванка. - Смотри. Шнур ровный, как струна. Натягивается в любом направлении.
Дима свёл к переносице широкие брови. Подумал, к чему это сказано? Что может решить натянутый шнур? Но Иванка сказала о шнуре не просто так. Он прижал свой шлем к её шлему и прошептал:
- Натянуть тросы над обвалившимся углом? Контур сойдёт за целую форму?
-Да, - подтвердила Иванка взволнованным шепотом.
Елисей подошёл к ним.
- Ну, выкладывайте, о чём шепчетесь, без пяти минут покойнички!
Ему рассказали. Елисей охотно подхватил идею:
- Возможно, ковчегу для привязки достаточно правильного контура квадрата вместо полноценного угла. Ведь угол - это просто условность. Масса куба осталась почти что прежней. Мы не знаем, сработает ли, но это наша единственная надежда! Нужно достраивать форму снизу доверху, а это не две грани, а три. Найдётся трос нужной длины? И как организовать в пустоте трёхгранный угол?
- Ты у нас самый умный, вот и подумай. Дрон натянет тросы.
Елисей согласно кивнул, приняв похвалу как должное. Ответил:
-Дрон летает с грубым приближением, которое качеству наших работ пока не мешало. А ты хочешь задать ему очень точное положение. Как обозначить координаты зависания?
-Елисей! - пропела Иоанна особым, требовательным голосом.
Елик блеснул в её сторону синими глазами, подумав про себя, что сейчас есть шанс заработать баллы у этой особы. Кто знает, кто знает, может, пригодятся... Напряг мозги. Распорядился:
- И опорную точку нужно наметить внизу куба, - заметил Дима, заглядывая за выщербленный край глыбы.
С нижней точкой оказалось непросто. Они суетились до вечера, последнего вечера в их молодой жизни. Они делали попытку за попыткой. Цифры в электронных часах менялись пугающе быстро, заставляя нервничать. В конце концов, ребята не выдержали напряжения и запретили себе смотреть на таймеры.
В небе на востоке вспыхивали светлые области. Метеорит приближался. Ионосфера и магнитное поле Земли ответили на это приближение первыми. Мгновенными росчерками бликовали падающие звёзды. Их было слишком много для обычной ночи, хватило бы загадать все желания. Но ребятам было не до падающих звёзд. Они направили лучи лазера с поверхности куба. Лучи пересеклись под прямым углом. Но вот направить их вниз из недостающего угла оказалось невыполнимой задачей. И тогда додумались поступить иначе. Они задали координаты дрону, посадив его на сохранившийся угол куба, а затем откорректировали координаты, введя длины неповреждённых сторон куба и дав команду дрону переместиться ровно на такое расстояние в сторону и вниз. Проблема разметки нижнего угла решилась. К подножию куба на гравитонах спустился Дима и надёжно закрепил трос. Наконец, дрон вверху натянул вертикальный и два коротких горизонтальных троса на месте обвалившихся рёбер. Кубу вернули законченную форму. Работа была сделана.
Совершенно измотанные ребята устало опустились на площадку и сели тесно, лицом друг к другу.
- Будем ждать и надеяться, - прошелестела голосом Иванка, чувствуя потребность реветь горючими слезами и метаться от безысходности, но мешал герметичный скафандр, особенно шлем. Иванка подумала, что скафандр не позволяет совершить кучу глупостей, а выглядит, как будто чел в скафандре - мужественный чел. Но ведь это не так. Если не можешь дёргать себя за косы, колотить по щекам, и знаешь, что собственные сопли не подберёшь, то наверняка будешь сидеть невозмутимым истуканом, как будто страх - это не про тебя сказано. И пялиться в доисторическое небо сухими глазами...
Елисей осознавал, что думает о смерти отстранённо, как если бы они, все втроём, были персонажами компьютерной игры. Но по-другому не получалось. Им завладели странные мысли: "Если мою кость обнаружат в слоях мелового периода, просто не поверят. Повертят в руках осколок и скажут, что кто-то подкинул на место раскопок. И не слишком ошибутся. Нас реально подкинул кто-то. Швырнул сквозь время".
Сурово молчавший Дима украдкой выдохнул, положил руку на плечо Елисея, второй рукой притянул к себе Иоанну и твёрдо сказал:
- Народ, не боись, с вами везунчик Сивицкий! Везунчик вас отсюда вывезет на своей удаче.
Елисей скосил глаза на Сивицкого. Хмыкнул:
- На аудюхе, которую ты выиграл в первой ветке реальности, а получить не успел? Офигенная у тебя удача!
-Чего-чего я не успел? Объясни ему, Ванятка, этот пацан чего-то не догоняет. Пойми, удача всегда со мной. Если бы я успел, удача была бы не со мной. Стояла бы у подъезда в виде машины. Она - там, а я - здесь. И смысл?
Иоанна вздохнула:
-У него и машины встреча ещё впереди. Он в это верит. Поэтому он бесстрашный и даже иногда совсем безбашенный.
На востоке взошла злая звезда. Тонны массы, помноженной на скорость, неслись к Земле. Огромная стая птерозавров кружила в воздухе. Их что-то встревожило, или твари предчувствовали скорый конец и как жуткие нетопыри носились над лагуной в темноте, сталкивались, калечили друг друга и падали. Сквозь эту взвесь тел и кожистых крыльев, раздвинув их, в центр куба, прямо на головы хронологов, стала опускаться квадратная платформа.
Ребята вскочили на ноги. Лихорадочно загрузили контейнеры на площадку подъёмника, и потянулось невыносимо тревожное ожидание, когда свежие дымовые шашки выпустят свой ядовитый дым и стая птерозавров над головами поредеет, чтобы платформа смога подняться. А задержка могла стать смертельной. Сколько провисит дрон, натянувший тросы контура куба, не знал никто. Не заденет ли случайно птерозавр тросы - за это тоже нельзя было поручиться.
Когда небо над кубом очистилось, поднимаясь, пережили ускорение, жестко пригвоздившее их к платформе подъёмника.
Хроноковчег выглядел пугающе. Энергетические колонны вибрировали, исходя низким трансформаторным гулом. Сеть мелких молний, сторожившая вход, сейчас превратилась в сплошную стену, блиставшую разрядами. Но ребята торопливо шагнули внутрь, сбегая с платформы подъёмника. Почувствовав палубу под ногами, Метлушка разрыдалась. Елисей упал на колени, мотал склонённой головой и шелестел голосом - читал свою единственную молитву. Вот он заметил свечение вокруг скафандра, медленно воздел руки и благоговейно наблюдал, как между его ладонями проскакивали молнии. Дима озабоченно заглядывал в шахту подъёмника: мембрана входа так и не затянулась, значит, они по-прежнему в опасности, ковчег не может покинуть эту точку на шкале времени.
Рабочий дрон, удерживавший тросы, влетел в шахту лифта, на глазах у Сивицкого завис на миг и рухнул вниз, чтобы разбиться на прибрежных камнях.
Дима Сивицкий, Елисей Прокопенко, Иоанна Метлушка торжественно всплыли в невесомости, распрямляясь в воздухе в полный рост, свободно раскинув руки. Мир распадался на атомы и собирался заново. Страха не было. Было интуитивное понимание, что они перемещаются в другую эпоху.
Дима обдумывал случившееся с ними. "Возможно, дрон станет маркером места для других ковчегов. Возможно, связь каналов Хроноса сложнее, чем рассказывал дед-хронолог. Эта связь станет крепче через разбившийся дрон, через брошенные тросики и лазерные фонарики, которые будут испускать тонкие красные лучи, пока их не впечатает в глубины планеты Чиксулубский метеорит. Но они навсегда останутся в вечности, потому что они - были. Уже случились. И мы с Ваняткой и Еликом случились. Мы были, есть и будем всегда. Хоть жить нам от этого не легче..."
Некому было сказать Сивицкому, что это и есть суть четырёхмерного мультиплекса.