Аннотация: Остановить войну. Остановить войну любой ценой. И потерять друга. Но всё-таки, - остановить войну...
Теперь страшно подумать, что этот рассказ распух в роман "Война Моря и Суши" и несёт теперь другой смысл. А началось с того, что в комментариях читательница попросила: вырастите текст, напишите крупную форму. Вот что значит - получить волшебный пендель!
***
"Двенадцать миллионов колонистов подарили мне воздух. Его хватит на долгие годы. На бесконечную вереницу пустых и никчемных лет: без солнечного света, без девушек, без игривого наки. За наки Толстохвостика я готов отдать половину завещанного мне воздушного запаса. А вторую половину - за возможность хотя бы иногда видеть человеческое лицо... Или луч солнечного света... Разве я прошу многого? Один луч сквозь толщу голубой океанской воды, - сияющий круг на её поверхности...
...В какое дерьмо мы влипли, дружище!
Знать бы, что не зря, и что там, на Суше, по прежнему кто-то делает детей, и кто-то их рожает...
Не знаю, где ты, а я - в этом автоматизированном пузыре.
И долго не протяну...
Волосы на голове растут примерно полтора сантиметра в месяц. Через год будет из чего свить струну и пережать себе вену..."
***
- Ну, и каким течением Вас занесло сюда? - молодой клерк миролюбиво разглядывал бейдж новичка, стараясь правильно прочитать фамилию:
- Валевский? Новая Польша?
- Новая Россия, - уточнил тот. - Пра-первый предок был поляк, но давно, до Погружения.
- Артемий Валевский? Звучит! Я - Марк Иваноф, Новая Канада. Пра-предки - русские с Аляски. В Главном Управлении я уже четыре года, попал переводом из СУББОТ-ы.
"Ого! - мысленно выдохнул Артемий, - "Служба Управления и Безопасности Беспроводных Омега-Транспортов" - это серьёзно!"
- На мне вся техническая сторона нашего отдела, - продолжал Иваноф, почёсывая узкую, по моде, бородку, обрамляющую щёки снизу, и весело прищурился.
Артемий кивнул:
- Мои обязанности скромнее: прогнозист-аналитик. Пятьсот девяноста баллов из шестисот возможных по окончании Университета Союза, и вот я - в Вашей команде.
Они скрепили знакомство рукопожатием.
- Как к Вам обращаться? - поинтересовался Марк.
"Корпоративная этика. Штука тонкая и обоюдоострая, - подумал Артемий, слегка растерявшись. "Лучшая визитка мужчины - его ладонь" - говаривал отец". Ладонь Марка была крепкая, тёплая и сухая...
- Можно Арт, и на "ты", если это допускает служебный устав, - и он улыбнулся.
В ближайшие выходные они уже обмывали покупку полосатого наки для Марка. Крутое приобретение: наки, "нанокити", появились совсем недавно. Зверушки милы, малы ростом - вечные котята, - весёлые, дружелюбные и наивные. Артемий мечтал о таком.
Служебные перспективы окрыляли. Через три года Валевский, работая по десять часов с понедельника по пятницу и по шесть часов в выходные, уже мог позволить себе или целый выводок пушистых наки, или персональный омега-выход, не считая собственного жилья и прочих благ обеспеченной жизни. Жильё появилось, с остальным он не спешил. В Главное Управление стекалась вся информация о жизни Подводных Колоний, вся - значит, и засекреченная тоже. А это открывало простор для эксперта, и представлялась прекрасная возможность сделать себе имя...
Но грянула война.
Как сотрудник правительственного корпуса, Арт одобрял политику Подводных Колоний. Последние четверть века Надмирье упорно игнорировало интересы трёх миллиардов населения, заселившего океан. Дипломатия исчерпала себя, настал черёд действовать. По всем каналам Куполов диаспор транслировали портовиков, отказавшихся подвести шлюз к всплывающему туристическому омега-транспорту; смаковали драки парней в военной форме Суши и Моря. Прокручивали таинственным путём попавшие к журналистам фрагменты записи закрытого заседания Совета Надмирья. Были и другие факты. Дело действительно складывалось не в пользу Колоний...
В тот воскресный вечер Марку удалось вытащить Валевского в "общество" - так пренебрежительно Техник отзывался о бизнесе своей матери. Мадам Анна, с замашками светской львицы, манерная и амбициозная, арендовала оранжерею и устраивала пикники для всех, кто способен был оплатить роскошное предложение провести несколько часов под сенью деревьев в окружении цветущих азалий и гортензий.
- Вот он какой, Эдем! - только и сказал Арт, впервые попав в райский уголок и оглядывался вокруг, любуясь альпийскими горками, хлопотливыми ручейками, струящимися из вычурных ваз, и мощёными дорожками, плавно обтекающими причудливые садовые скамьи. Оранжереи не бывают огромными, но ландшафтный дизайнер, явно человек незаурядный, мастерски создал иллюзию глубины пространства, выжав из предоставленной ему территории всё, что только можно. И оставалось только наслаждаться видами и ароматами великолепного сада.
"Светское общество", которое собрала Анна, - чуть больше двадцати мужчин и девушек, - расположилось в просторной беседке-патио, ограниченной с трёх сторон полукругом колонн с решётками, сплошь увитыми буйно цветущим клематисом. Мебель заменяли четыре широкие, сияющие безупречной белизной ступени, амфитеатром спускавшиеся к пятачку газона с танцполом посредине. На ступенях действительно удобно было и сидеть, и возлежать, придвинув к себе поднос с напитками и, заодно, любоваться стройными ножками молодых женщин.
Пара таких ножек, слишком смуглых для жительницы Купола, продефилировала близко от разомлевшего в праздности Артемия; затем их хозяйка развернулась, и в поле его зрения оказалось миловидное лицо.
- На вашем подносе только вода? - удивилась девушка. - Я хотела взять у Вас "Шторм". Не для себя, конечно, я не клеюсь к мужчинам, да ещё так примитивно... - она говорила быстро, и казавшееся естественным смущение очень шло ей, - мой брат попросил... Наверное, один Вы трезвый на этой вечеринке?
- Ну, это потому, что я знаю главный секрет: все воскресные дни быстро кончаются. - Валевский с удовольствием снизу вверх разглядывал темноглазую незнакомку.
Одалживать друг у друга спиртное стало модным. Считалось, что нализаться из двенадцати пузырей - особый кайф и даже больше: такого полюбит удача. Арт явно разочаровал кого-то, кто очень хотел плеснуть в свой стакан из его бутылки.
- Я тоже пью только воду, - ответила девушка и улыбнулась. - Бедный, бедный Ник, как ему не повезло с нами! - она засмеялась и убежала сказать что-то парню, сидевшему неподалёку.
"Заботливая сестричка!" - хмыкнул Арт. Но братец повернулся, и Валевский заметил у него свежий след от ожога, прикрытый высоко поднятым воротничком рубашки. А, кроме того, парень, похоже, ещё не привык управляться с протезом ампутированной до середины бедра ноги.
Из-за деревьев вырулил Марк. Он поддерживал двух весёлых девушек и говорил о войне, вернее, о её причинах:
- На заре образования колоний Декларация Прав колонистов узаконила личное право каждого вернуться на сушу в любое время, - пояснял Марк, умудряясь одновременно лапать своих спутниц. Он явно претендовал на роль знатока Всемирной Истории в глазах длинноволосой красотки, завладел её локтем, прижал к своему боку и продолжал:
- Все колонии создавались строго по территориальному принципу, чтобы, в случае провала дерзкой идеи освоения океана, потомки гарантированно могли вернуться на историческую родину, туда, где жил первый: по-нашему пра-предок. Закон приняли навечно.
- Я всегда думала, это само собой разумеется... - протянула длинноволосая.
- Да, закон, похоже, сделался для нас чем-то вроде религиозной доктрины. Не помню случаев возврата на сушу, но каждому важно знать, что он всегда может сделать этот шаг.
- И теперь Внешние хотят отменить закон?! - девушка прищурилась. - Мерзавцы! Затопить их города!
- Они уже фактически отменили его, двадцать лет назад. Крошка, ты не забыла, что города Внешних не плавают, стоят на земле? Их города нам не нужны, милая. На суше свирепствуют ветры, бури, холод и зной, остаточная радиация, микробы и вирусы.
- Да, да, вирусы! Пошли они все в бездну со своим вонючим загаженным воздухом и грязью на подошвах! Так зачем нам сдалось их Надмирье? - длинноволосая уже почти висела на руке Марка, но ответ ей нужен был позарез.
- Что ты, Внешние пытаются ограничить нас в правах. Если не дать отпор, они начнут наступать на Колонии! - возразила блондинка, которая была немного трезвее. Но Иваноф всё равно благоволил не ей.
- Я хочу воевать! - заявила длинноволосая.
Блондинка отлепилась от сладкой парочки, упав на скамейку, а двое скрылись за ближайшим поворотом дорожки, причём Марк успел подмигнуть Арту.
Анна, умело заправляющая тусовкой холёных кавалеров и девиц из когорты хорошо оплачиваемых служащих, выступила в центр лужайки. В одной руке она держала бокал, а в другой - полную бутылку. Громко, чтобы быть услышанной дюжиной гостей, не спешивших уединиться за альпийскими горками, она произнесла:
- Вечерние новости сообщили: войска Подводных Колоний одержали ещё одну победу. Скоро Внешние поймут, с кем имеют дело! Девушки, наполним бокалы, и выпьем этот прозрачный, как чистые воды, "Шторм" за наших мужественных ребят!
Глядя на кучку оживлённых женщин, сгрудившихся с бокалами вокруг Анны, парень с протезом вдруг отчеканил:
- Если чьи-то родственники участвовали в сегодняшней операции в Индонезии, самое время поднять чарку за упокой!
- Ник, умоляю! - взмолилась темноглазая девушка.
Парень неуклюже принялся вставать со ступеней. Протез не слушался: белоснежное покрытие обладало гладкостью отполированного мрамора. Арт подхватил беднягу, не дав тому упасть. Девушка благодарно кивнула и пояснила:
- Ник был на поверхности. Он знает, что говорит.
- Да уж, - голос Ника дрогнул, - мне осталось недолго. Я, похоже, подхватил одну из болячек Внешних, пока валялся без сознания и без защитной маски. Вот, с сестрой решил прогуляться в Эдем: денег за три месяца службы как раз хватило на одну приятнейшую вечеринку.
Арт прошёлся с ними до выхода из оранжереи.
Возвращаться в патио не хотелось.
Он побродил по дорожкам сада, разглядывая цветы и бабочек так, как будто видит их в первый и в последний раз и, решив не дожидаться Марка, отправился домой.
В следующий выходной он, как обычно, работал до обеда, а когда вышел из здания Главного Управления, улицы оказались запружены митингующими. Огромная толпа перекрыла движение в центре купола Союз. Судя по форме, там были демобилизованные солдаты и новобранцы, а ещё их подружки, родители и родственники - море суровых, решительных лиц. Все громко выражали своё недоверие правительству. На плакатах и голограммах, сделанных явно наспех и непрофессионально, пылали надписи: "У меня на поверхности нет врагов!", "Это гнилая война!", "Хватит придумывать повод для бойни!", "Я не хочу убивать!".
Валевский впервые наблюдал в одном месте все партии Подводных Колоний: от политических и до чудаковатых сторонников переселения животных в Купола. Дело закручивалось серьёзное. Он оказался не готов к такому повороту событий и не знал, как к этому относиться. Видимо, не только он один: к демонстрантам не применялись серьёзные меры. Поводом выйти на улицы, как понял Валевский, послужили участившиеся случаи насильной вербовки парней в действующие войска. На Поверхности, в зоне боевых действий, происходило что-то, отличное от официальных данных. Количество раненых и убитых, озвученное демонстрантами, поразило Артемия. Эти цифры никак не вписывались в сводки, с которыми он имел дело по службе.
Взгляд выхватил в толпе лицо смуглой красотки с профессиональной камерой в руках, и Арт узнал сестру молодого ветерана - Ника.
Она кивнула ему.
Арт шагнул в толпу и пошёл рядом с девушкой.
- Вчера умер мой брат...- произнесла она, и из-под гладкой чёлки настороженно и обиженно покосилась на аналитика.
- Как? - ужаснулся Валевский. Впервые по-настоящему и сразу всей кожей он почувствовал дыхание войны и, одновременно, неосознанную, смутную вину.
- Меня зовут Ева. Я Хранительница Литературы и ещё - фотограф.
Она немногословна. Но глаза, выразительные, тёмные, тёплого оттенка сливы, сказали больше: эта девушка явно знала то, о чём Валевский не догадывался.
- Вы, тот-кто-делает-большую-политику, идёте с нами? Как это понимать?
Арт подумал, что она права в одном: нам кажется, что мы влияем на события, пока они не начинает происходить. Тогда вдруг обнаруживается, что на самом деле, ты - винтик и не влияешь ни на что.
- Я с вами! - ответил эксперт и взял её пальцы в свою ладонь.
Он видел близко лица парней, вернувшихся с фронта. Почти все покалечены: следы ранений, ожоги, у многих протезы пальцев и кистей рук. Пластические шрамы выдавали повреждения ушей и кожи головы. Арт содрогался, зная, какое оружие было пущено в ход против вчерашних мальчишек.
Через день он подал рапорт о командировке на Поверхность, в зону боевых действий. И на год окунулся в ад самой несправедливой и бесперспективной войны. Войны, где у солдат Колоний было одно желание: выжить. И не было ни ясной цели, ни возвышенного патриотизма, придающего высший смысл кровавой бойне. При удачном раскладе можно было вернуться домой, отделавшись косметической хирургией, при неудачном исходе вместе с ранением рисковали подхватить одну из многочисленных зараз Внешнего мира, к которым Подводники за двести лет в стерильной атмосфере куполов потеряли иммунитет.
К исходу года в действующих войсках, вовсю использовав служебное положение, - право собирать всю информацию, которую только могли предоставить полевые командиры, - Валевский, заслуживший уважительное прозвище "шпег-боец", контуженый и с мятущейся душой, закончил свои наблюдения. Выводы были однозначны: намеренное искажение фактов причина того, что дорогостоящая и бесперспективная для Колоний война продолжается до сих пор. Как эксперт Главного Управления он рассчитывал на то, что будет выслушан правительством. Но ему повезло ещё больше: омега-транспорт для "особых персон" увозил в подводную столицу Министра Обороны Колоний. И на время долгого пути к южной точке Тихого океана, в купол Союз, Валевский стал попутчиком генерала Ли Обермана.
- Что эксперт ГУ делал на поверхности? - задал вопрос генерал.
- Воевал. Четыре ранения. К счастью, мой организм хорошо сопротивлялся инфекциям, - отвечал Валевский и, видя, как недоуменно взлетели брови военного чиновника, не ожидавшего оказаться в обществе солдата, добавил:
- Но главная миссия - вот: подробнейший отчёт о ходе и перспективах войны Земли и Моря.
Непритворный интерес генерала подействовал на Арта как хорошее вино, он доверил тому свой о-планшет, и Ли Оберман на всё время пути ушёл с головой в изучение объёмного документа.
"Трудяга!" - думал Артемий, исподтишка наблюдая, с каким вниманием читает Оберман. Несколько пояснений, которые пришлось давать по ходу чтения, укрепили его в симпатии к этому умудрённому жизнью военному.
- Господин Валевский, ваши старания достойны высочайших похвал! - сказал генерал, выключая последнюю страницу отчёта, и сердечно пожал руку эксперту. Вы на многое открыли мне глаза!
Валевский обрадовался: перед ним был единомышленник.
Через час Омега-Т прибыл в центральный шлюз Союза. Генерал, позируя перед многочисленными журналистами, осчастливил всех, произнеся спич:
- Я привёз хорошие новости! И ещё раз убедился, что свобода и независимость Подводных Колоний незыблемы! Наши храбрые ребята, настоящие герои, боевой мощью демонстрируют Надмирью силу и волю народа Моря. Армия Моря несёт идеи равенства для всех жителей планеты! В ближайшее время мы переходим в развёрнутое наступление. Тихоокеанское побережье, прежде всего, Сибирь и Аляска, станут, как и в былые времена, территорией свободных посещений, культурного, торгового и научного взаимодействия!
И генерал увлёк за собой остолбеневшего, онемевшего от неожиданности Артемия, приглашая его воспользоваться личным Омега-каналом.
Словно не замечая немого изумления Валевского, блестящий Оберман дружески похлопал Артемия по плечу и сказал то, что прозвучало для эксперта как гром среди ясного неба:
- Молодой человек, не вижу необходимости скрывать от представителя ГУ, и потому обрадую Вас: с недавних пор мы обладаем невиданным оружием. Не только Надмирье, но самые могущественные гости из дальнего космоса, явись они на Землю, будут укрощены в момент. Наше открытие способно спасти планету от половины известных сейчас глобальных природных катаклизмов. Прошу заметить это! А от второй половины бедствий мы придумаем, как избавиться, ведь в запасе ещё масса времени! - Генерал засмеялся. - Согласитесь, гарантия спасения человечества от ужасов Армагеддона стоит того, чтобы масштабно испытать оружие, не дожидаясь Час Х? Ровно через неделю мы продемонстрируем миру нашу мощь. Это и есть главная и конечная цель развязанной три года назад конфронтации между Морем и Сушей. Теперь население Колоний достаточно подготовлено к тому, чтобы, не дрогнув, нанести главный удар, покончить с войной одним махом, и в веках утвердить своё могущество на планете.
- Но... - только и смог промямлить поражённый Валевский, выслушав цитаты из заготовленного на будущее генеральского выступления. Вдруг страшная догадка пронзила сознание:
- Вы будете испытывать новое оружие над русской Сибирью?!
- Чувствую профессионального аналитика! Сибирь и китайские территории - идеальный плацдарм. С одной стороны, безбрежные заснеженные пространства послужат буферной зоной, с другой - государство, исторически страдающее от перенаселения...
Валевский, которому стало не по себе, предпочёл сослаться на последствия ранения, закрыл глаза и молчал весь оставшийся путь.
Он отвёз отчёт в Главное Управление, ватными руками отдал о-планшет руководству и, уже ничему не удивляясь, узнал, что попасть домой не судьба: сотрудники ГУ в ближайшие семь дней лишены возможности уходить из офисов. В такой режим перевели все правительственные учреждения, имевшие хоть какое-то отношение к государственным секретам.
- Я должен остановить этот кошмар, - к исходу первых суток затворничества в офисе заявил Валевский Марку. - Я знаю как, но понадобится твоя помощь, Техник.
После суровой исповеди Арта Иваноф тайком пропьянствовал всё это время. Осунувшийся и взъерошенный, долго молчал, и вдруг взорвался и зашипел на Валевского:
- Чего ты хочешь? Ты хоть понимаешь, что это пахнет пожизненным заключением? Ты в своём уме? В одиночку остановить Мировую войну? Герой! - Иваноф выругался. Сейчас в потомке покорителей Аляски не осталось ничего от прежнего весельчака. Но Артемий даже больше доверял ему такому: Техника непритворно мучила судьба доброй четверти Верхнего человечества.
- Завтра утром все сведения моего отчёта и самые важные документы ГУ должны попасть в прессу. - в голосе Валевского звучало убеждение.
Марк моргнул и подумал: "Это не лицо человека, это смотрит рок. За что мне... за что нам такое? И почему - нам?" От тягостных предчувствий заныло сердце. Захотелось к девушкам, к котёнку и стаканчику "Шторма"...
- У тебя есть знакомый редактор. Впрочем, что я говорю? Ты волен выбирать, Марк. Сам знаешь, сгорит одна шестая суши, но Куполам на это будет начхать. Правда, потом, лет через тридцать, настанет и наш черёд... Аналитика - страшная штука... А-а, что говорить?! - в волнении Валевский схватил со стола лист, смял, собираясь швырнуть о стену. Затем сообразил, что драгоценная бумага лежала на столешнице не просто так, развернул комок. На обратной стороне листа, не доверяя даже собственному о-планшету, Техник изобразил очертания Китая, Сибири и Северной Амерки в огне и чёрных крестах.
Арт смешался: вспомнил всё, что знал о смерти отца Марка...
- Попытаюсь сделать всё один, - произнёс он, боясь взглянуть в лицо другу. - Я не имею право втягивать в это тебя.
Иваноф обречённо мотнул головой:
- Я с тобой, упрямый идиот. Бездна не рожала таких придурков! Как будто ты не знаешь, что всё мало-мальски важное хранится на псевдобумажных носителях и электронные копии после распечатки тщательно стираются нашей же электроникой. Ноу-хау Подводников: хр*н вынесешь секреты, если они весят тонны и занимают кубы пространства! И ты знаешь, что только я имею законный доступ в в отдел, где лежат эти миллионы страниц.
- Можно инсценировать пропажу твоего о-сканера: более совершенного прибора в ГУ не найти. Я отсниму архивы и возьму всю вину на себя. Ты пострадаешь лишь за разгильдяйство. И, знаешь, дружище, твой начальник вряд ли удивится.
Марк криво ухмыльнулся:
- Ну, ну! Даже если сканировать стопками, насквозь, не раскрывая папки, тебе предстоит перелопатить центнеры бумаги, и на всё максимум - одна ночь. Рано утром наверняка станет известно, что в архив проникли. Нет, проклятый говнюк, мы сделаем это вместе.
...Не прошло и двадцати часов, как самая растиражированная газета Союза, потеснив остальные свои рубрики, разместила начало секретных материалов. За что была временно закрыта правительством, а жалкие остатки тиража попытались изъять. Но вторая по популярности газета Подводных Колоний продолжила огласку документов с того места, на котором обрывались первые сенсационные статьи. И эту газету быстро закрыли. Тут же "Вестник Новой России" и еженедельник "Сибирь легендарная" подхватили эстафету. За ними - "Новый Китай", "Новая Канада", "Новые Эмираты" - правда изливалась лавиной. Каждое агентство старалось урвать хоть кусочек информации, вырвавшейся на свободу. Население Подводных колоний бушевало и требовало немедленной отставки правительства, подмятого военщиной. Отчёт о невиданном секретном оружии запросили главы федераций Надмирья. Человечество, худо-бедно уже несколько столетий решавшее глобальные проблемы путём дипломатических переговоров, пришло в ужас от перспективы тотальной угрозы населению планеты. И от кого: от Колоний, лишь поколение тому назад научившихся полностью обходиться без помощи и поддержки с суши?!
Вскрылось, что противоречия между тесно контактировавшим населением Земли и Моря были спровоцированы. По всем каналам шли трансляции с исповедью портовых рабочих, моряков, Подводников, пилотов О-транспортов и всех, занятых в двухстороннем бизнесе. Некоторые работяги и солдатики были в плену взаимных суеверий, лелеемых продажными врачами, иммунологами, политиками и вербовщиками. А чья-то нетерпимость была просто куплена.
"Человек, в одиночку предотвративший гибель цивилизации!" - кричали заголовки газет, пестревшие портретами бывшего правительственного чиновника Артемия Валевского.
Купол Новая Россия гордился своим героем и ждал его на родину.
Щепетильное в вопросах генеалогии население всех Подводных диаспор и раньше носилось с национальным происхождением любой знаменитости, будь то учёный, или спортсмен, или кинодива. Теперь же в почвенническом раже Новая Россия просто захлёбывалась хвалебными лозунгами в адрес Валевского. Но Арт понимал, что и в родном куполе жизнь не вернётся на круги своя: человека, выдавшего корпоративные секреты, пусть даже для спасения мира, никто не ждёт на службе. Приходилось строить жизнь с нуля, а для этого лучше подходил столичный Союз, в котором от прошлого оставались какие-то связи и - Ева. "Подарок рая", так мысленно называл её Артемий, благодаря судьбу за то, что женщина ждала его с войны. И осталась рядом, разделяя суматошную жизнь, овеянную шумной славой, неустроенностью и бедностью.
Второй герой, Марк Иваноф, исчез сразу после того, как информация прорвалась наружу. Личность его ушла в тень, несмотря на все старания Валевского реанимировать память друга.
- "Герой должен быть один", - задумчиво проговорила Ева. - Так сказал русский автор. Вернее, два соавтора из двадцатого века, создатели нео-легенд.
- Герой должен быть один... герой должен быть один... - с горечью повторил Валевский.
Все попытки разрушить заговор молчания вокруг личности Техника окончились неудачей. Кто-то, кто не смог добраться до него, расчётливо и жестоко мстил, отняв у Валеского лучшего друга и обрекая мучиться угрызениями совести до конца своих дней.
- Да я проклинаю свою славу миротворца! - закричал он, - это я, я виноват во всём, что случилось с Марком, я подставил его! Нужно было заявить о краже информации из архива и принять всю вину на себя, а не выжидать в глупой и трусливой надежде!..
- Накануне тебя видели в обнимку с генералом Оберманом, потому и не решились арестовать сразу. А потом было поздно. У них просто не дошли руки... - Ева искала любую возможность разбавить его горечь.
Она додумалась искать накокити Толстохвоста, принадлежавшего Марку: такие дорогие животные не пропадали бесследно. Попытка оказалась удачной, окольными путями Еве удалось добыть скупые сведения о судьбе Иванофа:
- В первые часы скандала Марка не просто взяли под стражу, они умудрились моментально подвести его под юрисдикцию кибер-суда. Железка осудила лучшего Техника на пожизненное заключение за "вопиющее нарушение служебных обязанностей, повлекшее серьёзные нарушения работы государственного аппарата": всего-то!
У Арта побагровели скулы, ладони сжались в кулаки:
- Марк угодил под суд роботов?! Как маньяк-извращенец, убийство которого никто не хочет взять на свою совесть? И с позорной формулировкой, придуманной для последнего раздолбая?! А ведь это я во всём виноват!
В ярости, не помня себя, он принялся разбрасывать вещи. Одна из драгоценных книг Евы упала, раскрылась, и крупно набранная надпись, попавшаяся на глаза Валевскому, заставила его остановиться.
Арт глубоко несколько раз вздохнул, пытаясь удержать слёзы.
Он долго не сводил взор с неизвестной древней фразы.
"И дым отечества нам сладок и приятен..." - перечитал он, прежде чем произнёс:
- Кажется, я знаю, что можно сделать!
- Боюсь, мы бессильны... - прошептала Ева. - Вырвать Марка из роботизированной тюрьмы не легче, чем взломать разом всю электронику планеты. Нам нужно смириться и ждать...
***
"Воздух.
Он меняется два раза в сутки.
Мне приходится выходить в клозет и пережидать полминуты, пока продувают камеру, затем с мощным хлопком её заполняют снова.
Сегодня что-то случилось: воздух принёс запах моего кити. Я не мог перепутать запах кошачьего хвостика, тем более, после нескольких месяцев абсолютно стерильной, без единой молекулы ароматов, атмосферы, созданной для персонального тюремного пузыря. Я всегда был чувствителен к запахам, и даже духи в подарок девушкам выбирал сам. Это были дорогие и изысканные благовония из лавки египтянина. По крайней мере, торгаш уверял, что его предки занимались парфюмом ещё со времён фараонов...
Что и говорить: с каким нетерпением я ждал нового продува! И был вознаграждён. На этот раз мне прислали аромат, витавший в Эдеме: мы с Валевским несколько раз водили туда девушек: я - Софию, а Валевский - темноглазую Еву. И в прекрасных воспоминаниях, вдыхая запах огромных цветущих кустов, название которых так и не удосужился узнать, я провёл упоительную ночь.
Дружище, узнаю тебя: только ты мог подарить мне на следующий день неподражаемый запах коктейля "Арктический Шторм"!
Теперь бренность наполнилась смыслом.
Я словно медленно разговаривал с Артом.
И начали мы, как водится, с воспоминаний.
Через неделю, волшебную неделю, воздух принёс нечто другое: запах бумаг, громоздящихся вдоль стен на бесконечных стеллажах от пола до потолка.
Я насторожился.
Сердце билось учащённо, когда пришло время вдохнуть следующее послание.Это был запах морской поверхности, беспечной юности и свободы.
И я понял, что мир спасён.
Этот счастливый аромат, с разными вариациями, Арт слал мне трижды. В четвёртый раз пришёл стерильный воздух: он просил приготовиться.
Следующий, ночной, продув принёс горький запах дыма и пепла. Пахла роба моего отца. Её переслали маме вместе с последним архаичным письмом от него. Он сообщал, что пожар на западе Канады укрощён, и нежно прощался с нами. Отец - уникальный специалист по химической защите от пожаров: и на суше, и на море, и в Куполах. Был.
Он погиб как герой.
И этот запах - дым неведомой и легендарной родины...
Валевский - ты хитрый, изворотливый, башковитый, отчаянный мужик!
У меня есть выбор: умереть с сознанием того, что послужил человечеству, или пересидеть в узкой щели клозета двенадцать часов, пока автоматика не подаст новую порцию воздуха.
Не сомневайся, я охотно приму смерть в твоём дыхании, дружище. И что-то подсказывает мне, что есть шанс, -