Аннотация: Сказка о том, что такое зло, как сложно быть доброй и об относительности этих понятий.
Сказка про Луннабель
1.
В одном царстве, в одном сказочном государстве, где превыше всего ценилась добродетель, жила-была юная дева.
Была она прекрасна словно первый луч рассвета, нежна как первоцветы весной и добра будто ангел.
Её движения были преисполнены грации, щёки белы и румяны, а глаза глубоки словно бирюзовые волны океана.
Девушке было всего 17 лет, когда она осталась круглой сиротой. Мать её скончалась ещё при родах, а батюшка погиб, пытаясь повалить в одиночку дуб в три обхвата. Она уходила в лес, скрывая свою печаль, забиралась на любимое дерево и подолгу смотрела в лесную даль, наслаждаясь пением птиц и шумом ветвей.
Не принцесса, не княжна и не барыня, дочка простого лесоруба, она жила совсем одна в маленьком домике на окраине деревни.
Но так нежна была её красота и так чисты помыслы, что всё королевство любило девушку. Звали её Луннабель.
То далёкое сказочное царство-государство называлось Чаринией. Люди в нём жили по правилу, по совести. Добрым делом друг другу помогали, да и в советах (особливо непрошенных) не отказывали.
Столь велика была их добродетель, что даже звери и птицы лесные приходили к жителям Чаринии на помощь. Чем добрее да праведнее оказывался чаринец, тем больше птиц и зверей лесных можно было встретить на его дворе. Основной же добродетелью почиталось не делать дурного.
Конечно, и в таком волшебном краю находились злые люди. Так, были в Чаринии свой злой чародей Кайлер и злая ведьма Лимагура. Никто с ними, однако же, не сражался, не воевал и не ссорился. Даже на праздники общие звали. Жалели вот только их сильно: собственной злобой захлёбываются, от своего же яда корчатся. Жили они каждый в своём замке на отшибе королевства.
Чариния располагалась в большой долине с приятным тёплым климатом. Осень и весна здесь были скорее похожи на лето, а недолгая зима - на затянувшуюся осень.
По три раза в год снимали крестьяне богатый урожай с полей и садов, и каждый раз сбор урожая завершался Праздником Урожая.
Впрочем, в стране и без того было немало важных праздников, во время которых всё население небольшого королевства собиралось на главном поле страны. В центре его воздвигался помост для королевской семьи с навесом от солнца и дождя, а вокруг раскидывалась ярмарка, ставились столы с яствами, шатры для отдыха.
На праздниках выступали шуты и скоморохи, учёные звери и птицы, пели баллады менестрели и зажигательно играли музыканты. Каждый из праздников завершался Большим Ночным балом.
Вот в этом-то благословенном месте и появилась на свет, выросла и похорошела наша героиня.
Она любила цветы, свет, солнце и людей. Несмотря на раннюю потерю родителей, в её сердце не было места горю. Открытая и непосредственная, она принимала весь мир и саму жизнь как должное, не умела таить обиду или злиться на судьбу.
От жизни и людей вокруг она ожидала только хорошего. И люди, в свою очередь, были к ней добры.
2.
Правила Чаринией королевская семья. Королева-мать Джинджерли была прекрасна, так прекрасна, что все зеркала королевства ей об этом говорили!
Король-отец был менее прекрасен, ну так от мужчины красоты и не требуется. Зато он отлично знал способности и предпочтения своих людей. Умел каждому дать работу по силам и умениям, так что все оставались довольны. Жаль, что вот уже несколько лет как Его Величество отправился с небольшим отрядом в Скалы, да там и сгинул. С тех пор бразды правления Чаринией взяла на себя Королева.
Их сын, как и положено, вырос Прекрасным Принцем, унаследовавшим красоту от матери, а благородство помыслов от отца. Звали принца Пиротеем, в честь древнего героя Прометея, принёсшего, по слухам, в благостную Чаринию зачатки первой жизни в Огненном шаре Рождения.
Королева не была против передать управление страной своему сыну, да только тот не торопился занимать законное место. Какие его лета! Всего-то 23 годочка. Не нагулялся, не набегался, не женился...
С матерью у Пиротея всегда были доверительные отношения, поэтому стоило ему влюбиться, как она первая об этом узнала. Мы же все понимаем, что избранницей принца стала Луннабель, простая дочка дровосека, у которой кроме красоты и доброты вовсе ничего и не было?.. Однако выбор сына неприятно удивил матушку вовсе не по этой причине.
С недавних пор, её отражение в зеркалах стало меркнуть.
Ведь в Чаринии появилась та, что не уступала, а по некоторым мнениям и превосходила красотой тщеславную королеву.
Никто точно не знал, откуда король в молодости привёз свою невесту. Когда он достиг возраста 25 лет, но так и не смог присмотреть возлюбленную среди местных девушек, то отправился в дальний путь. Путь тот занял три дня, но где же был Его Величество, и как это на таком расстоянии нашлась никому не знакомая красавица, народ так и не узнал.
Ходили слухи, будто бы Его величество отыскал таинственное озеро в окрестностях Скал, за которыми (как всем доподлинно известно!) ничего нет. В том озере купалась дева, у которой он самым некрасивым образом скоролевил платье. Некоторые клялись и божились, что королева до свадьбы даже умела летать и чудесила всякие волшебности. Но вы же знаете этих некоторых, они постоянно в чём-то клянутся и божатся. Слушайте их больше!
Каким бы таинственным ни было прошлое королевы, народ её... принимал. Возможно, не слишком-то любил, неизвестное не все любят, но вполне удачно терпел.
Хотя принц, безусловно, пользовался куда большим авторитетом, нежели его матушка. Всё-таки свой! Да и напакостить пока не успел, править-то не правил: налогов не налагал, землю между спорщиками не делил, дворянам и помещикам леса не дарил.
Итак, узнав о влюблённости Пиротея, королева Джинджерли всерьёз призадумалась. Хотя со стороны всё выглядело как материнское понимание, вкрутую замешанное на любви к сыну и радости за него.
- Похоже, мне придётся выполнять данное твоему отцу обещание, - загадочно произнесла она. - Впрочем, ты же ещё не делал своей... даме предложение?
- Конечно, нет. Матушка! Ведь она... - далее следовал столь обширнейший перечень добродетелей возлюбленной, включающий её робость и невинность, что мы опустим его из сострадания к читателю. - Я собираюсь предложить ей руку и сердце на Летнем Балу урожая! Через месяц!
- Ну что ж, сынок, я рада тому, что королевой нашей страны будет прекраснейшая. Главное, не торопись в своём решении. Любовь часто обманывает зрение, - ответствовала принцу Королева-мать.
Говорят, после этого разговора, королева на недолгое время ударилась в меланхолию и стала чаще пропадать на тайных лесных тропках, чем у любимых зеркал. Но мало ли, кто там что говорит...
3.
Не только Королева оказалась недовольна выбором принца. Были в Чаринии и куда более тёмные силы, ополчившиеся на бедняжку Луннабель.
Например, ведьма Лимагура, с помощью своего волшебства подслушавшая признание Принца матери.
Замок Лимагуры прятался в глубине леса, на краю Гибельных болот. В том замке её слуги ткали чудесную ткань, которую зачастую покупали даже для королевского двора. Потому что остракизм - это, конечно, правильно, но выгода и комфорт важнее.
Говорили, что в слуги к ведьме шли чаринцы с чёрными сердцами. Те, кого остальные больше не могли терпеть среди себя. Именно там, в глубине леса, жили они, как тёмный клубок змей: уродливые, злые, переполненные ненавистью и отвергаемые всеми, в ком теплилась доброта.
Лимагура любила (если такие как она могут что-то любить) паутину, мрак, вкус лжи и сладость предательства. Сбить с толку невинную душу, чтобы потом принять её в своём замке - вот было высшим наслаждением для этого чёрного сердца.
Поэтому, когда Лимагура узнала о намерениях принца, самое тёмное, самое злое поднялось из глубин её сущности. Ведь она поняла, что снова всё лучшее пройдёт мимо неё.
Не то чтобы до этого часа Лимагура всерьёз интересовалась Пиротеем или местом королевы Чаринии. Но вот уже многие годы она с завистью следила за жизнью Луннабель. Такая бедная и такая... любимая! Всё, всё на свете было для неё. Толпы пушистых помощников: мышки, кролики, птицы - все помогали Луннабель. Люди любили Луннабель. А ведь у неё ничего не было: ни мудрости, ни умений, ни богатства. Только смазливая мордочка и тупость, которую все принимают за доброту! Да она просто слишком глупа, чтобы поступить к своей выгоде, а окружающие считают её доброй, вот уж чушь!
Но то, что вскоре глупышка Луннабель займёт место принцессы, а после королевы, получит любовь принца и даже тех чаринцев, которые прежде о ней не подозревали... этого Лимагура не могла стерпеть!
И вот в её голове созрел изощрённый план.
4.
Кайлер, в отличие от Лимагуры, не любил ни леса, ни болота. Его замок стоял на равнине, у края восточных пропастей. Одна из них отделяла замок колдуна от остального мира. Сам он попадал домой с помощью опускающегося моста.
Что было внутри замка, жил ли там кто-то, а, может, томился в подземельях - о том никто не знал. И пойди найди дурака, который согласился бы узнать.
Кайлер иногда появлялся в городках и сёлах Чаринии. Тогда не слишком умные или же не очень порядочные чаринцы тайком спешили к нему за ответами.
Если Лимагура торговала удивительными тканями, то Кайлер - информацией. Казалось, он знал всё обо всём. Конечно, если вы осмелитесь спросить, не испугаетесь его изуродованного (словно кожу живьём снимали!) лица и сумеете заплатить цену, которую он попросит. Отдать собственного ребёнка или кого-то из зверей, привязанного к вам. Ведь чем больше у вас животных, тем вы добрее и важнее в глазах окружающих. Впрочем, иногда колдун обходился повозками деликатесов.
Он являлся в Чаринию в своей карете, грохочущей и страшной, практически летящей по воздуху, а исчезал иногда бесшумно в один миг. Впрочем, бывало и наоборот.
Кайлер тоже заметил Луннабель, но, в отличие от Лимагуры, его интерес оказался совершенно иным и весьма схожим с интересом принца.
Много девиц перевидал он в волшебном шаре за долгие века своей жизни, но именно Луннабель тронула его очерствевшую душу.
Глаза цвета морской волны всё чаще снились колдуну, а желание обладать девушкой становилось почти осязаемым.
Не раз и не два делал он попытки заговорить с Луннабель, но каждый раз она в страхе убегала или преданные ей звери кидались на Кайлера, прогоняя его. Колдуну стоило больших усилий сдержаться и не испепелить их, но он вовсе не был глуп и знал, что таким способом ему желаемого не получить.
Стоило жителям Чаринии заметить нездоровый интерес колдуна к своей соседке, как они почти перестали оставлять её одну, и их молчаливое присутствие не раз и не два сбавляло прыть Кайлера.
Симпатия принца к Луннабель не стала тайной и для него. Теперь, если злодей желал победить, ему следовало поторопиться с действиями.
5.
Тот день обещал быть чудесным. Впрочем, чудесным Луннабель считала каждый второй день, кроме страшных гроз, которых боялась как порождения чёрной магии.
Поэтому девушка смело углубилась в лес. Собирая цветы и напевая песни, она не заметила, как заблудилась. Не заметила она и того, что её преданные пушистые друзья остались далеко позади.
Даже птицы целый час не могли найти свою подругу-человека, а когда нашли, оказалось поздно... Конечно, во всём была виновата магия: опутать, увести, потерять, спрятать, спутать как клубок ниток. То, что так хорошо удавалось Лимагуре.
Выйдя из чащи на поляну, Луннабель с изумлением увидела Лимагуру. Та горько рыдала, лёжа в густой траве.
Доброе сердце Луннабель сжалось при виде чужих слёз. Конечно, она знала, что Лимагура ничуть не лучше ненавистного ей Кайлера, но сама ещё ни разу не видела от ведьмы дурного и даже не говорила с ней.
- Скажи, разве я так уж зла? - заливаясь слезами, простонала Лимагура. - Кому я причиняла вред? Вот тебе причиняла?
- Нет-нет, ты не сделала мне ничего плохого! - честно воскликнула Луннабель, стремясь утешить того, кто нуждался в утешении.
- Так отчего же люди, звери и даже птицы сторонятся меня? - рыдала ведьма. Луннабель огляделась и вправду не увидела поблизости ни одного зверька. Да и сам лес показался ей каким-то недобрым, пугающим.
- Я пришла к вам в деревню с дарами, а меня отовсюду прогнали! Они считают, я даже фрукты могу отравить своим прикосновением! - ведьма с горечью продемонстрировала девушке корзину яблок.
- Я верю тебе! Всё не так, всё не так плохо! - пылко воскликнула Луннабель, схватила одно из яблок и надкусила его в доказательство своих слов.
Стоит ли говорить, что все яблоки были отравлены злой магией?..
Привлечённый всполошившимися зверьками, в лес уже спешил Принц.
Выбежав на поляну, он застал удивительную картину. Лимагура и Луннабель сидели на траве, обнявшись, словно лучшие подруги.
Принц не видел глаза Луннабель, полные ужаса и ярости. Ведьма так сильно держала её, что девушка не могла даже вздохнуть.
- Вот теперь ты узнаешь, какого это, когда никто в целом мире тебя не любит! - прошипела злодейка ей прямо в ухо, даря принцу взгляд, полный скромной нежности.
Луннабель со злобой толкнула пригретую на груди змею. Никогда ещё в сердце девушки не было этого странного, жгущего и такого сильного чувства.
- Прочь от меня, тварь! - выкрикнула она, вскакивая на ноги. Ведьма больше не сжимала рук. Красная пелена затмила глаза Луннабель, она со всей силы ударила обидчицу ногой в живот, отчего та картинно согнулась и застонала. Девушка чувствовала, что ведьма что-то сделала с ней, что-то очень, очень плохое, но не понимала, что.
- Скорее, убей её, любовь моя! - воскликнула она, кидаясь к принцу на шею, но тот отшатнулся, поражённый произошедшей в любимой перемене.
- Что ты делаешь? Пусть Лимагура зла, но разве можно бить человека? Как ТЫ могла ударить человека? - в ужасе воскликнул Пиротей, отодвигая оружие подальше от рук Луннабель. Её взгляд и поведение испугали и расстроили его. Неужели матушка была права, и любовь обманывает зрение?
- Не хочешь? Ну и иди... к ней в болото! - в запале кинула принцу Луннабель и бросилась прочь со злополучной поляны, на которой, кстати, не осталось ни одного из яблок.
Никто из зверей и птиц не последовал за ней. Все они были поражены произошедшей в прекрасной деве перемене.
- Прошу вас, могу ли я чем-нибудь вам помочь? - Принц с опаской приблизился к лежащей Лимагуре и благородно протянул ей раскрытую ладонь.
Она смущённо смахнула слёзы и приняла его помощь, демонстративно держась за талию. Кажется, план сработал.
6.
Теперь всё переменилось в жизни Луннабель. Она злилась, и звери и птицы перестали помогать ей. От этого она чувствовала себя несчастной и злилась ещё больше. Злоба и печаль не оставляли её ни на минуту. Теперь девушка сама таскала домой тяжёлые вёдра воды, одна возделывала скудный огород, одна засыпала, дрожа от страха под звуки грозы. Больше никто не помогал ей в уборке, не грел пушистым боком, не выполнял мелкие поручения и не утешал в печали.
Даже люди, которые вовсе не так чувствительны, как звери, постепенно переставали общаться с ней. Да, красива, но больше не мила и не добра. Кому она такая нужна?
Луннабель разучилась не только улыбаться, но и плакать. Её сердце словно замёрзло, и никакая сильная эмоция кроме злости, зависти и обиды не тревожила душу девушки.
Его Высочество сделал ещё несколько попыток помириться с возлюбленной. Но стоило ему появиться на пороге домика Луннабель, как она начинала жаловаться, упрекать принца в бесчувствии, требовать от него заботы, помощи и наказания её мнимых обидчиков. Пиротей не узнавал свою возлюбленную. Произошедшая в ней перемена пугала его, вызывала презрение и расстраивала.
Матушка слушала жалобы сына, утешала и советовала обратить свой взор на других жительниц Чаринии. Однако сердце Пиротея всё ещё сгорало от любви. Пусть Луннабель перестала быть той, кем он желал её видеть, но любовь так легко не перестаёт быть. И какая-то часть принца всё ещё надеялась на лучшее.
Приближался Летний бал урожая.
Луннабель надеялась, что в эту волшебную ночь всё вернётся на круги своя. Она не могла понять причин происходящего, не видела, что сама отталкивает от себя друзей, но надеялась на чудо.
Принц мучился осознанием того, что во время Бала уже не предложит возлюбленной руку и сердце.
Лимагура выбирала новое платье.
Королева Джинджерли собиралась взглянуть своими глазами на возлюбленную сына.
И только Кайлер был по-настоящему занят. День за днём и ночь за ночью наблюдал колдун за новой жизнью Луннабель.
- Вот так добряки, вот так лицемеры! - сердился он. - В радости все рядом, как человек в беде - ищи свищи.
Он знал, что теперь никто не защитит от него девушку. И это одновременно радовало колдуна и раздражало. Впрочем, он вовсе не собирался упускать шанс завладеть своей добычей.
7.
И вот наступила ночь Бала. Луннабель одела своё единственное красивое платье, доставшееся от матери. Да, оно было безнадёжно устаревшим, но где ей было взять монет на великолепные ткани Лимагуры?
Поле оказалось заполнено людьми. Скоморохи шутили, менестрели пели, циркачи выступали, люди смеялись и танцевали. На помосте в центре восседала королева, принц веселился в толпе со своим народом. К нему так и льнули молоденькие дворянки и сельчанки побогаче.
Луннабель казалось, что она на балу одна. Время от времени кто-то кидал на девушку заинтересованные взгляды, а незнакомые мужчины иногда предлагали ей танец. Но Луннабель желала танцевать лишь с одним человеком на празднике. Увы, он был так занят, столько девушек крутилось вокруг. И рядом совершенно не было места для простушки из леса.
"Почему раньше я не понимала такой простой вещи? Я не могу быть парой принцу!" - эти мысли расстроили Луннабель ещё сильнее.
Внезапно ей показалось, что она поймала на себе взгляд королевы, но та сразу же отвернулась и дочка дровосека решила, что ей почудилось.
Её Величество задумчиво любовалась закатом, не обращая внимания на гомон празднующих. Одного взгляда на избранницу принца ей хватило, чтобы всё понять. В том числе и то, почему зеркала вновь считали её самой красивой в Чаринии. Ну что ж, пусть так и будет. Всё к лучшему. Она не станет ничего объяснять сыну.
К десяти часам вечера веселье смолкло, празднующие готовились к самой главной части праздника. Внезапно со всех сторон сразу полилась нежная чарующая мелодия.
Начался бал.
Луннабель больше никто не приглашал. Она стояла в тени раскидистого дуба и молча наблюдала за танцующими. Юноши не желали подходить к той, которая так грубо высмеивала их и гнала прочь. Принц танцевал то с одной, то с другой. Принц даже потанцевал с Лимагурой, только не с ней.
Девушка не знала, что будет делать: сбежит домой сквозь ночной лес или бросится на какую-нибудь очередную дрянь в объятиях её, только её! мужчины, чтобы расцарапать лицо и вырвать по одной все до единой жалкие волосёнки.
Прикосновение ледяной руки вырвало её из тяжких раздумий. Перед ней стоял ещё один тип, которого она ненавидела.
- Вы подарите мне танец, моя красавица? - Кайлер чуть склонил голову к плечу, его рука цепко держала маленькую ладошку Луннабель.
Она собиралась вырваться, крикнуть, что никогда и не за что не станет танцевать с ним, но не смогла. Лишившись своей доброты, она стала уязвима для чёрной магии, и теперь колдун мог управлять ею, словно куклой.
- С превеликим удовольствием! - против воли произнесли её губы, а рука легла на талию партнёра.
Всё время, пока длился танец, девушка пыталась сбросить путы принуждения, но всё было тщетно. Колдун улыбался ей и что-то говорил, но Луннабель не слушала. Она видела, как пошёл красными пятнами принц, видевший их танец. Она ненавидела свою грацию и лёгкость, с которой колдун вёл в танце. Она знала, как красиво и гармонично выглядит со стороны их пара.
Потом принц развернулся и почти бегом покинул бал.
А мерзкий тип с изуродованным лицом склонился с поцелуем к её руке.
И Луннабель сама предложила ему прогуляться, под осуждающие, презрительные и укоризненные взгляды односельчан. Люди отворачивались от неё, когда она проходила мимо. Все знали, что бесчувственная дочь дровосека разбила сердце Его Высочества.
Затем они углубились в лес. Стоило свету и людям остаться позади, из ниоткуда явилась страшная чёрная карета, Кайлер распахнул её дверцу и с издевательским поклоном предложил Луннабель ладонь. Она послушно приняла помощь, забралась внутрь и села, прямая как струна, неспособная даже слово произнести. Колдун устроился напротив, захлопнул дверцу, карета взмыла в воздух, и только тогда путы принуждения ослабли.
Девушка порывисто склонилась к окну.
- Не надо, - спокойно и очень устало попросил её похититель, протягивая руку, чтобы придержать дверь. - Обещаю, что в моём замке тебя не ожидает ничего ужасного.
- Твоё присутствие там - само по себе ужас, - Луннабель пристально и зло посмотрела в изуродованное лицо чёрного мага. В полутьме кареты оно казалось ещё отвратительнее, чем обычно.
- Ну, уж не красавец, извини, - рассмеялся он, - Но где сейчас твой красавец с мечом наголо? Защитил от меня? Спас?
Девушка вспыхнула до корней волос и умолкла. Она беспомощно следила за бешено мелькающими в окне пейзажами Чаринии. Карета пронеслась сквозь лес, миновала широкую равнину, вдали показались горы, около которых возвышался замок чародея.
- Я верю в его любовь. Он всё поймёт и однажды придёт за мной, - наконец, произнесла она, тихо и уверенно.
Кайлер скривился, словно отведал уксуса: - Не знаю, как они этого не видят, ты совершенно не изменилась, всё та же наивная дурочка. Да, пусть приходит, посмотрим, что он сможет сделать.
8.
Всё было бессмысленно, ей больше не было жизни в этом мире. Чёрная тоска сдавила грудь, слёзы текли по щекам, тьма наступала, давила, душила... С трудом, словно выныривая из болота, Луннабель вздохнула, рванулась вверх, на свет, и распахнула глаза.
К сожалению, она помнила, где находится. Помнила, как чёрная карета пересекла широкую пропасть по перекидному мосту, как распахнулись, впуская хозяина, огромные железные ворота. Помнила, как Кайлер помог ей выйти из кареты, отвёл в комнаты и запер. Потом она упала в кровать и уснула. Обо всём остальном можно было подумать и завтра.
И вот завтра наступило.
Она лежала на кровати в большой светлой комнате с широкими окнами, сейчас полускрытыми занавесками. Рядом с кроватью на манекене было подготовлено платье, куда более дорогое, чем любое из её платьев. Девушка невольно залюбовалась такой красотой. Её захотелось показаться в обновке в своей деревне, увидеть зависть в глазах односельчан, унизить их, растоптать. И ему тоже показаться, пусть он тоже увидит, что потерял.
Спустя мгновение ледяной волной страха пришло осознание того, где она и кто дарит ей новую одежду.
- Так вот, какая ты, - произнёс тоненький голосок, отвлекая Луннабель от невесёлых мыслей. Девушка резко села на постели и только теперь заметила существо около кровати. Это была мышь размером с человека, стоящая на задних лапах и имеющая человеческое лицо. Её мордочка скривилась в забавную гримасу то ли недовольства, то ли скептицизма.
- А ты ещё кто? - грубо спросила Луннабель, загораживаясь подушкой.
- Экономка, домоправительница, ну и пленница тоже, само собой, - отозвалась мышь: - меня зовут Мышка Мэгги.
- Ты тоже пленница? - с изумлением уточнила дочь дровосека. Неужели нечистая сила даже себе подобных обижает?
Мышка легко взобралась к девушке на кровать и устроилась поудобнее.
- Конечно, пленница. Что, думаешь, одна такая?
Луннабель было неприятно упоминание, что она такая не одна, сразу вспомнились девушки, увивающиеся вокруг принца. С другой стороны, эта странная мышь не отшатывалась с отвращением, её не обижала резкость и она была не прочь поболтать, от чего Луннабель изрядно отвыкла за последнее время.
- Неужели Кайлер и тебя похитил, что бы... потому что...
- Вот ещё! Ты что, не видишь, что я маленькая, да ещё и мышь? Вовсе нет, он оказал моему папочке услугу, а тот взамен пообещал отдать колдуну то, что его первое дома встретит. Увы, это была я... Не то что бы папаша сильно расстроился, но слово-то держать пришлось, и это его, конечно, не порадовало, - Луннабель показалось, что мышка Мэг испытывает злорадное удовлетворение, говоря о страданиях своего отца. - Вообще, ты сильно не пугайся, Кайлер не так уж и страшен, если его не злить. Я тут уже четвёртый год, и ничего, вот весь замок к рукам прибрала. А уж с тебя-то он и вовсе будет пылинки сдувать. Смотри, какое платье раздобыл!
- И ты не пробовала сбежать?
- А смысл? Разве ты не видишь, что я мышь? Папочка мой - не последняя фея в нашем царстве фей, а моя вторая ипостась - мышиная. Конечно, он был не в восторге, мне приходилось оборачиваться тайком, чтобы не получать тумаков.
- Царство фей? - Луннабель растерянно хлопала ресницами.
- Девочка, у вас королева из драконих, а ты феям удивляешься! Вот чудачка-то, - хмыкнула Мэгги. - В общем, чародей забрал меня у родителей, привёз в этот замок и заколдовал оставаться в облике мыши. Пока я не смогу превратиться в фею, мне отсюда идти некуда. Поэтому я взялась за дело. Ты бы знала, какая тут бестолковая обслуга была до моего появления! Зато теперь завтраки, обеды и ужины по часам, постельное бельё меняется вовремя, а пауки остались только на чердаке.
- Кажется, ты всем этим гордишься, - с недоумением заметила девушка.
- А то! Дома мне даже светлячков пасти не доверяли!
- Жаль, что ты так выглядишь, феей была бы краше, - язвительно заметила Луннабель. Мрачная жизнерадостность собеседницы её раздражала, и девушка искала способ побольнее её уколоть.
В ответ на эти слова на мордочке мыши отразилось неподдельное сочувствие: - Бедненькая ты, грустно тебе живётся со злобой-то. Ладно, одевайся и пойдём завтракать.
9.
Дни шли за днями, и Луннабель терялась в этом ходе времени. Она по-прежнему оставалась запертой в замке Кайлера. Кроме неё, колдуна и мышки Мэг здесь жили целые толпы всевозможной нечисти. Например, детишки дракончиков зачастую прилетали поиграть на башнях.
Иногда мышке удавалось пристроить их к делу: один таскал дрова, другой воду, третий подметал коридоры, четвёртый охотился в лесу, но чаще они успевали улизнуть до её появления на самые верхушки шпилей, куда бескрылой фее было не добраться.
Кроме Луннабель, были в замке и другие пленники. Вечерами колдун пропадал в зале на третьем этаже, часами глядя в своё волшебное зеркало. С его помощью Кайлер узнавал, кому из чаринцев он может понадобиться, добывал необходимые для сделок сведения и выбирал, что попросить в награду за свои услуги.
Вещи и еду он обычно переправлял домой магическим путём: они просто возникали посреди двора. Тогда Мэгги с остальными слугами быстро определяла полезности по своим местам, соления в погреба, крупы в амбары, а мясо и деликатесы в специальный ледник, где снег не таял даже в самые жаркие дни. Живую добычу Кайлер привозил в своей ужасной карете. Встречались среди пленников и звери, и люди, и даже грудные младенцы. Кто-то плакал, кто-то молчал. Некоторые оставались в замке в роли новых слуг, но большинство вскоре увозились всё в той же карете, чтобы стать предметом новой сделки.
Луннабель очень быстро поняла, что от этих несчастных помощи ждать не стоит. Все они были, как правило, крайне слабы, забиты и практически лишены воли к сопротивлению, а иногда и желания жить. С другой стороны, в сделках колдуна они оставались мелкой разменной монетой и не занимали его внимания и воображения, в отличие от Луннабель. Оттого девушка частенько завидовала остальным пленникам.
Колдун пытался ухаживать за своей пленницей. Всё новые платья сменяли друг друга на манекене, на ужин подавались изысканные блюда одно вкусней другого, комната Луннабель наполнялась цветами. Ей больше не надо было выполнять тяжёлую работу на огороде, она не мёрзла ночами в разваливающемся домике и не терпела людского презрения.
Девушка гордо игнорировала знаки внимания, высмеивала своего похитителя, швырялась посудой и цветами, пыталась пнуть кого-нибудь из мелких жителей замка. Они, как правило, с визгом разбегались, а затем возвращались снова, считая недовольство сельчанки весёлой игрой. Луннабель исходила злобой, иногда она мечтала найти кого-то, кто даст ей достойный отпор, ожидала увидеть ту же боль, обиду и презрение, что в глазах своих пушистых помощников и односельчан. Раз за разом провоцировала она окружающих, но опять и опять получала в ответ снисходительную жалость или полнейшее отсутствие внимания к своим выходкам. То ли Кайлер запретил жителям замка обижать свою пленницу, то ли для них, встречавших настоящее зло, её проделки казались детскими шалостями.
Временами колдун вывозил девушку на прогулку. Они могли оказаться в горах, в таинственном розовом саду или на острове посреди океана.
Однажды они остановились на равнине, через которую пролегал их путь в ночь похищения. Тогда Луннабель просто повернулась и пошла прочь, в ту сторону, где, как она считала, лежала столица Чаринии. Девушка шла почти до самого заката, не оборачиваясь, подгоняемая отчаянием и ненавистью к своему похитителю, но побег ожидаемо окончился появлением чёрной кареты. Она перегородила беглянке путь, маня распахнутой дверью.
- Я не стану применять магию, мне и физической силы хватит, если сама не сядешь, - раздражённый голос колдуна прозвучал у неё из-за спины.
Луннабель передёрнуло. Прикосновений этого человека ей точно не хотелось.
Когда они уже ехали в замок, против обыкновения не по воздуху, а по обычной дороге, колдун вновь завёл старую пластинку.
- Сама понимаешь, что так от меня не убежать.
- А как - убежать? - холодно уточнила девушка.
- Не надо бежать, - в голосе чародея послышалась мольба. - Сдавайся, стань моей женой. Ты же видишь, я мог бы заставить тебя волшебством, но не делаю этого. Поверь, у тебя будет всё лучшее, что только можно вообразить.
- Похоже, у меня и сейчас всё лучшее, кроме ухажёра.
- Похоже, - он отвернулся и до самого возвращения больше не проронил ни слова.
10.
Может показаться, что Пиротей забыл о своей любимой, ведь уже довольно долго о нём не было ни слова в нашей истории, но это вовсе не так.
Когда первая обида в душе принца улеглась, он задумался. Всё больше и больше казалось ему, что он чего-то не знает, что прекрасная, светлая Луннабель не могла в одночасье стать чудовищем, предавшим его ради черного колдуна. Все знают, что злая магия не действует на добрых людей, а на сбившихся, запутавшихся действует. Что, если девушка просто боялась будущего, их светлого совместного будущего? Говорят, у невест перед свадьбой ещё и не такие игры разума случаются. А может её опоили, одурманили? Разве он не знает, как сильно Луннабель любила своего Единственного, его, только его? Разве он не видел, как она страдала, пока на балу Пиротей танцевал не с ней. Возможно, принцу стоило быть снисходительнее. Если человек не понимает, почему от него все отворачиваются, наверное, стоит ему объяснить, а не обрекать на одиночество? Не все же так умны, чтобы прозреть самостоятельно. Он должен был наставить невесту на путь истинный, спасти, вывести к свету. Что, если он опоздал, ожидая её раскаяния, и за это время душа красавицы ослабла достаточно, чтобы стать добычей тёмных сил?
Королева грустила, видя тоску своего сына, но молчала. Когда-то она сама была прекрасной принцессой драконов. Стоило набросить волшебные одежды, и вот уже они с сестрицами в обликах дракониц прилетали в какой-нибудь красивый уголок земли, оборачивались девушками и гуляли. Её шкурку украл король этой страны, а заодно украл и сердце. Такой же судьбы желала она и сыну. Прекрасной принцессы из далёкой страны или хотя бы знатной девы Чаринии - вот чего он был достоин, а вовсе не простоватой девицы из леса. Королева одна из немногих знала, что за пределами страны мир вовсе не кончается, но доказать этого сыну не могла.
"Возможно, ему нужно покончить с этим делом", - наконец, решила она и разрешила принцу отправиться на поиски Луннабель.
Долго ли, коротко ли странствовал он по Чаринии, обыскивая каждый уголок и не находя любимую, пока, наконец, не встретил бабушку, подарившую ему волшебный клубок, который должен был привести Принца к замку злого колдуна.
Иногда на его пути появлялась Лимагура. Принц понимал, что ведьма заигрывает с ним, но он привык, что все девушки с ним заигрывают, так что ничуть этому не удивлялся. Лимагура была единственным, кроме матери, человеком, кто понимал, что на самом деле творится у него в душе и был рядом, чтобы поддержать. Конечно, он не видел, какой злобой вспыхивали глаза ведьмы, стоило в его голосе промелькнуть ноткам любви к Луннабель, иначе поостерёгся бы.
В конце концов, долгая дорога, привела его к замку чародея. Кайлер встретил принца в скептическом настроении, биться с ним отказался, а в замок пустил ровно на сутки.
Сотню комнат и десять подвалов осмотрел принц, а Луннабель не нашёл. Он не слышал её криков из окна, не видел сбитых в кровь об дверь кулачков, не ощутил на своей щеке поцелуя девушки, когда она вырвалась из заточения и обняла его на мгновение.
Злая магия сделала её невидимой для возлюбленного. Его глаза смотрели сквозь девушку и не видели. Почерневшая птица души Луннабель не могла преодолеть злого проклятия, на сутки наложенного чародеем. А когда лошадь принца на следующее утро покинула ворота замка, невидимая преграда не позволила дочери дровосека последовать за ним.
- Я же говорил: пусть себе приезжает, - холодно заметил колдун, не глядя на сидящую во дворе замка девушку, когда ворота с лязгом захлопнулись, отсекая её последнюю надежду. - Видишь, как бессильна его хвалёная любовь? Он не мог помочь тебе, когда ты нуждалась в нём там, в деревне, даже не догадался вовремя забрать из разрушающейся хижины в королевский дворец, а теперь вся его любовь не помогла принцу тебя найти. Так есть ли она, та любовь?
- Ты никогда не поймёшь, что значит любить, - ответила девушка, утирая слёзы с лица. Что-то случилось с ней, за эти сутки она повзрослела. - Что значит верить и ждать. Что значит стремиться к счастью. Тебе не понять этого, у тебя нет сердца.
11.
В тот час, когда спят даже порядочные коты, а до рассвета ещё далеко, Луннабель разбудил грохот распахивающейся двери. На пороге стоял очень-очень злой колдун. Таким она видела его впервые. Девушка попыталась забиться в угол кровати. Кайлер казался невменяемым.
Его глаза горели бешеным блеском, он покачивался, а в руках сжимал пустой бокал.
- Встань, - замогильным голосом приказал он. Совсем как в ночь похищения.
Движимая колдовским принуждением, девушка вылезла из кровати, неловко путаясь в простынях, и послушно замерла. Так страшно ей было впервые в жизни.
- Иди за мной, - колдун отвернулся и двинулся прочь. Дочь дровосека послушно семенила следом, больно раня босые ступни о древние камни. Чародей шёл быстрым шагом, всё так же качаясь, и не замечая ничего вокруг. Путь окончился в его комнатах, куда Луннабель раньше не заходила. По пути она видела других обитателей замка, но все они испуганно прятались, разбегаясь с пути страшного хозяина, и провожали жертву сочувственными взглядами.
Наконец, чародей остановился посредине большой комнаты с жарко натопленным камином. В распахнутую за его спиной дверь Луннабель видела вторые покои с огромной кроватью, застеленной синим шёлком.
"Как случилось, что я всё ещё не кинулась из башни на камни?" - метались в её голове мысли, одна другой несчастней: "Зачем я так сильно разозлила его сегодня?" "Мама, мамочка, если ты слышишь меня, пожалуйста, забери меня к себе на небеса раньше, чем это животное ко мне притронется!" "Пиротей, догадайся же, что я тут, вернись, спаси меня!" и многие другие, ничуть не лучше этих.
Дверь за её спиной со стуком захлопнулась.
- Подойди.
Она приблизилась к колдуну. Он совершенно точно был пьян, хотя пахло от Кайлера вовсе не вином, а чем-то лимонно-цветочным. Но все остальные признаки она не раз и не два видела у соседей-чаринцев. Вот только никто из них не обладал никакими магическими силами.
- Ближе!
Она встала вплотную.
- Обними меня.
Луннабель послушно положила руки на плечи чародею, он жадно стиснул объятия, наклонился к её носу и внезапно задумался.
- Не то, - пробормотал мужчина себе под нос. - Я чувствую вовсе не то, что хотел бы. Почему ты дрожишь? Я шёл слишком быстро, да? И всё делаю слишком быстро, не так ли? Вот видишь, колдовство ничего не решает, верно? Для всего нужна добрая воля, а у тебя-то нет больше ничего доброго. Бедняжка, раньше ты могла меня хотя бы пожалеть. Хотя это хорошо, хорошо, что больше не можешь. Зачем мне жалость? Злоба ближе, ненависть приятнее. А вот боишься ты зря, я же хорошо держу себя руках, даже сейчас. Смотри, ты можешь говорить. Говори, давай, скажи мне, что лучше сдашься сразу, чем будешь бояться меня и неизвестности каждый день.
И в самом деле Луннабель больше не чувствовала себя скованной. Она рванулась назад, стискивая на груди тонкую ночную сорочку. Её глаза полыхали почти тем же огнём, что и у обидчика.
- Ты мерзкий отвратительный урод и то, что ты пытаешься казаться кем-то ещё, ничего не меняет. Этот замок наполнен всем, что неправильно, всеми, кого не должно существовать на свете. И ты среди этих тварей самая гадкая.
Девушка схватила со стола бутылку и ударила ею колдуна. Он сделал неловкую попытку отмахнуться рукой, но подвели и магия, и координация. Кайлер растянулся на полу без сознания среди осколков с лимонно-жёлтой жижей, ядовито пахнущей лимоном и цветами.
Луннабель отступила к выходу, и, заведя руку за спину, сдвинула щеколду, боясь повернуться к хозяину комнаты спиной.
Внутрь тут же серым вихрем метнулась мышка Мэгги. Мгновенно оценив открывшуюся картину, она склонилась к своему хозяину, деловито его обыскивая.
- Сколько раз повторяла, тебе нельзя ходить в седьмой подвал! - сурово отчитывала она его, словно Кайлер что-то слышал и понимал. Наконец, ей удалось выудить из карманов колдуна ключ на цепочке, и Мэг тут же повесила его себе на шею. - Однажды вино из пыльцы убьёт тебя или лишит магии, а всё туда же! Было такое уже, неделю валялся!
Мышка сердито обернулась к Луннабель, потрясённо наблюдающую за происходящим. Ей не верилось, что страшного и непобедимого колдуна она отправила в обморок, а какая-то мышь обыскивает его карманы как ни в чём не бывало.
- Что с ним?
- Сама не видишь? Бутылкой треснула, и ещё спрашивает, дурочка! Оклемается к утру, мало выпил. А мог бы и вообще не проснуться. Видишь ли, человечий алкоголь его не берёт, только наш. Завязывали бы вы со своими играми, сами и пострадаете.
- Здесь есть нож?
- Зарежешь и сбежишь?
- Вместе сбежим, Мэгги, давай же! Пока он слаб и не может защищаться, у нас получится освободиться!
Мышка покачала головой.
- Тебя что, не только сердца, но и совести лишили? Человек, между прочим, мучается, а ты его ещё и ножом! Да и куда я в облике мыши? Пусть сперва расколдует.
- Милосердие, кстати, - буркнула Луннабель.
- А, ну спасибо, что не предложила вместе с замком сжечь.
- Камни не горят.
- Спать иди, умная, пока хозяин в себя не пришёл. Драконы, проводите её!
Тут же дракончики обступили девушку со всех сторон и потащили к её спальне. Остаток ночи она провела под усиленной охраной. Несколько дракошек поочерёдно дежурили снаружи, следя за её окнами, на случай, если девушка решит прыгнуть на камни. Но она не собиралась совершать таких глупостей, ведь теперь она знала про существование седьмого подвала, ключа от него и волшебного вина, лишающего колдунов сил и разума.
12.
Наутро Луннабель разбудил настойчивый стук в дверь. Впрочем, какое утро? Судя по положению солнца за окном, день клонился к закату.
- Я вхожу, - не дождавшись ответа, бросил колдун и распахнул дверь.
- А что не с ноги, как вчера? - ехидно поинтересовалась девушка, повыше натягивая одеяло. Кайлер выглядел отвратительно: под его глазами залегли глубокие тени, уродливые шрамы на лице и руке выделялись на посеревшей коже сильнее обычного, а руки заметно дрожали.
- Я шёл извиняться, - отозвался он, зажмуриваясь, чтобы переждать приступы головной боли. - Луннабель с надеждой поискала на лице чародея свежие царапины или шишку от вчерашнего удара бутылкой, но, к своему сожалению, ничего похожего не обнаружила. Пришлось удовлетвориться злорадством от наблюдения за похмельем своего врага.
Кайлер тяжело опустился на край её кровати:
- Дай сюда руки, - он протянул в сторону девушки широкую серую ладонь, она в панике прижала пальцы к груди и замотала головой.
- Не надо мне от тебя никаких извинений! Лучше иди в подвал и утопись в этой жёлтой дряни насмерть!
Чародей обернулся через плечо, приоткрыл рот, собираясь что-то ответить, закрыл, стиснул зубы. Луннабель казалось, что она отчётливо видит, как последние песчинки высыпаются из песочных часов терпения Кайлера. Внезапно его взгляд стал жёстче, а черты лица хищно заострились.
- Руки, - повторил он, добавляя в голос магию, которой девушка не могла сопротивляться.
Она послушно протянула вперёд забинтованные с приезда принца пальцы. Чародей положил сверху когтистую ладонь, ссадины на миг обожгло ледяным холодом, и тут же боль бесследно пропала.
- Ноги, - жмурясь от накатывающей волнами головной боли, скомандовал чёрный колдун, и сполз с кровати на пол. Луннабель послушно свесила вниз израненные в ночной прогулке ступни. Ещё ледяное прикосновение, и боль ушла так же бесследно, как и из костяшек пальцев.
- Отомри, - спустя некоторое время тишины смилостивился Кайлер, - Считай, что я извинился.
Луннабель молчала, поджав под себя ноги и сосредоточенно разматывая бинтры на руках. Конечно, под ними не было и следа содранной кожи.
- Извинился? - процедила она, поймав взгляд колдуна. - Ну и иди теперь к чёрту.
13.
Может, принц и не увидел в замке чародея своей возлюбленной, зато Лимагура узнала всё, что хотела. Тайком ведьма подсыпала принцу в ножны волшебный стеклянный песок, и тот рассыпался во дворе Кайлера, как только принц отсалютовал колдуну. Песчинки, шурша и перекатываясь, текли по замку конкурента Лимагуры. Слишком слабые, они не могли передать ей тайны колдуна, но могли собраться в комнате Луннабель и превратиться в зеркало под её подушкой. Кайлер ничего не заметил, списав лёгкое покалывание в пальцах на раздражение принцем.
Нежно воркуя, утешала Лимагура принца в его горе, клялась своей душой, что во всём ему поможет. Легко клясться тем, чего отродясь у тебя не бывало. Внутри же ведьма исходила ненавистью. Да, сперва её план сработал, Луннабель осталась одна, брошенная и никем не любимая. Но сейчас она снова живёт, как сыр в масле катается. Девушка, как и прежде, окружена любовью и заботой. Нет уж, Лимагура сумеет довести злодейство до конца.
***
В первую после возвращения ночь в родном дворце принцу снился странный сон. Он мог летать, он взлетал над бескрайней равниной, видел внизу любимую, бросался к ней и вспыхивал. Один и тот же сон мучил с тех пор Пиротея: своим огнём он снова, и снова сжигал дотла красавицу, похитившую его сердце.
***
- Давно не виделись, дочь моя, - зелёный дракон выглядел менее удивлённым, чем ожидала Джинджерли.
- Прости, отец, что не появлялась столько лет.
- Ты была счастлива в мире людей?
- Иногда, но сейчас мне нужна помощь. Мой сын...
- Он - дракон?
- Нет, но ему снятся опасные сны.
- Если всё зайдёт слишком далеко, приведи ко мне мальчика. Мы же не хотим, чтобы он сгорел?
- Я поклялась мужу, что уйду и оставлю трон сыну, едва он будет готов. Я хотела, чтобы Пиротей смог жить как человек.