...Мы приземлились на планете. Ученные тут же начали работу по адаптации. Через неделю должен прийти караван с материалами...
...Подготовка плацдарма для людей началась в полной мере. Времени осталось мало, но строительство городов практически завершено.
--
Замерзшие пальцы обжигает холодный ветер. Одинокий огонек костра выглядывает из заточения через щель, в прогоревшей железной печи. И пожелтевшие, рассыпающиеся, словно пыль листы, вдруг открылись наугад там, где шел ни чем не примечательный день.
Мокрый снег с силой бил прямо в лицо. В руках сжимались холодные ручки G3. Мужчина, стоявший вдалеке от всех, ошалевшим взглядом осмотрелся по сторонам. Его каска небрежно сбилась на бок, как будто отказалась защищать своего хозяина. Как и все, он был перепачкан грязью, кровью, закрепившейся на вышарканной форме и прострелянных бронежилетах. Как и все, лишь изредка переговариваясь они сосредотачивались мыслями в нависшем затишье. Кто-то курил, съедал последний грязный кусок хлеба, другой, худощавый, держа в руках обрезанную винтовку, молчаливо ходил взад, вперед, неся на своих плечах невероятно тяжелый бронежилет и пулеметные ленты, врезавшиеся в шею.
- Не высовывайся. Больше от тебя все равно пользы никакой не будет...! - послышался голос командира второго взвода.
- Странный, этот исследовательский поход, - послышалось слева.
- Не исследовательский поход, а прорыв с боем.
- Прорыв с боем...
- Работаем! - сухо произнес мимо них проходящий капитан. И рота, еще секунду не веря в услышанное, стала лениво собираться. Половина солдат проверила оружие, вторая, для начала, поднялась с промозглой земли, а затем солдаты стали образовывать собой взвода, которые двинулись к цели.
Вой ветра обрывался шумом тяжелой амуниции, промокшие сапоги утопали в грязной жиже, оставляя за собой взбитое месиво, забирающее в себя чью-то силу. Люди - на плечах каждого четвертого лежал массивный, древний пулемет, сделанный дешевой штамповкой. И они, и все остальные, и каждый из них, с видом зомби, все же внушал друг другу надежду. Каждый солдат бежал и верил, что это будет не с ним. С кем угодно, но только не с ним. Они дойдут, и тут же вернутся.
Прошло время, и медленная реакция стала поднимать головы каждого. На горизонте постепенно вырастала странная, загадочная территория. Здания короткой линией выстроились вдоль дороги, образовав собой потухший комплекс. Строения, словно колдуны, воем заблудшего ветра шептали о смерти. Казалось, этого ни кто не замечал, но на самом деле просто держал в себе. Кругом знаки бомбардировки, следы от кассетных бомб, множество черных точек, отверстий от снарядов, и выбитые стекла окон. Вокруг комплекса тихо и спокойно, и это не сходилось с реалиями. Но с другой стороны, это ни как не могло в принципе вдруг оборваться.
- Занять позиции. - крикнул капитан и солдаты, словно саранча, стали сосредотачиваться по укрытиям, за бетоном, в грязных траншеях или воронках оставшихся от бомб.
- ...Потом будешь любоваться местными красотами. И каску застегни!! - послышалось из соседней воронки. Кто-то рядом с ней посмотрел в сторону этого уверенного голоса, и увидел болтающиеся ремешки каски у солдата, вдоль высохших щек. И другие руки, трясясь, затянули ремешок на подбородке.
- Вперед. - сказал командир первого взвода, и десяток людей разом, вылетев из траншее, побежали к следующим бетонным укрытиям, еще на 10 метров приблизившись к зданиям.
- ВЗВОООД! - крикнул командир второго, - вперед! - И другой десяток, под прикрытием остальных двинулся дальше первых. Шаг за шагом, слаженная военная машина, словно единый организм - ПАУК, перебирая длинными лапами, осторожно приближался к строениям, останавливался, и в этот момент было видно, как десятки стволов замирали, смотря в конец улицы. - ВЗВОООД! Вперед! - и в воронки стремительно превратились в огневые точки. - ВЗВОООД! Вперед! - и из окон ближайших домов появились пулеметные расчеты .
Темнота неизведанности быстро отступала под вооруженными людьми. Но от того, что она открывалась, ни кому легче не было. То здесь, то там, поле было усеяно поверженными в бою. И теперь, лежа в изуродованном металле техники, и искореженном бетоне зданий, они окропляли собой заснеженную землю. Всюду блестели бронзовые гильзы, словно звездочки. Оружие, исковерканное бомбами, оказалось брошенным. Вперемешку с убитыми людьми, как равные, лежали тела чернокожих тридцатьпятых. Рты людей, массивные челюсти монстров, застыли в безмолвии. Кто-то, раскинув руки, впившись пальцами в землю, хотел удержаться на пороге жизни и смерти. Другие держали в руках оружие и были словно живые. Люди почти все сделали, комплекс постепенно стал переходить в их руки, и вдруг все оборвалось. ...тишина... Всех окружающих накрыл темный, жестокий бой. Он сразу бросил в страх большинство из них и ПАУК в панике оглянулся множеством глаз по сторонам. Вокруг появилось непонятное, не связанное с его желаниями, движение. И он, как будто бы оказался не причем, не в этом месте, ошибся.
- ... тарелка, танки, здесь полно их! - сквозь треск и шум помех взбудоражил сознание голос по рации. Прием накрыл невероятно страшный звук. Он был явный и четкий, будто медленно накатывающая волна, точное, периодическое уханье на фоне непрерывного шума. Неожиданно застрекотали длинные очереди пулеметов по врагу, которого еще было очень плохо видно, а над ними, закрывая своей тенью, упорно подходила она... огромная, стальная, летающая тарелка. Под ее корпусом шумела электронная катушка, которая и издавала в рации эти страшные звуки. - Танки, танки! - в рации еще раз прогремел ужас боя. Ухающий звук дуговых пушек добил спокойствие. - люди разом осели духом, и красные всполохи чужого пламени ослепили солдат. Вопрос "что делать?" - оказался раздутым до вселенских масштабов. Хотелось забиться в угол, но что-то само собой их поднимало. Это что-то, сидящее внутри и заставляющее даже врага сопротивляться до последних сил, вырывалось наружу и заставляло не жить, а работать.
Спусковые крючки ушли внутрь и тут же, автоматы, срывая с себя тяжелые снаряды, дерзко дернулись. Куда более мощный, чем АКМ, G3 буквально выпрыгивал из рук людей, показывая свой независимый характер. И все же, он не мог не подчиниться. Желание доминировать силой, стереть с лица земли десяток жизней, было намного сильней. Искры стальных костюмов врага, отчаянные крики бившихся в агонии, всполохи пламени, едкий запах пороха, гильзы, рисующие дугу и падающие градом на землю - все перемешалось, стало единым как на картине сумасшедшего художника. Все больше людей вставало в бой, и тут же бросало без сознания на землю с раскрытым ртами, передающими весь этот постигнутый ужас.
Все было решено, каждый, даже живой, уже был повержен, становился свободным. Бой снова затихнет, паук распластается разбитым телом по коротким улочкам, кровоточа ошметками, а враги уйдут, и непокоренная даль так и останется непокоренной еще несколько лет.
Глаза человека застыли, а затем, отпустив тяжелую ношу, посмотрели наверх, как будто только что, что-то закончилось. Он смотрел, а на душе "Одиночество и тень". Идя по пустой улице, хочется улыбнуться свинцовым небесам и сказать: все, хватит. Бросить все и начать жить так, как живет большинство. Но я этого не сделал, ни вчера, ни сегодня, ни завтра. Единственная надежда была на человека, у которого, так же как и у него лишь два спутника "Одиночество" и "Тень".
А дома. Стена - чертова стена, словно самое страшное чудовище уставившееся полной пустотой в мою жизнь, которая выбивает из нее последний смысл и желание ЖИТЬ. Только понимание того, что мысль о смерти самая большая глупость, заставляет меня смотреть в нее, в ее пустой узор, будто в нем спрятан выход из того лабиринта сознания, который я сам, год от года рисовал в своей голове, делая из себя то, что называют - "Я". - его руки сами собой потянулись за следующей тетрадью, сегодня был немного особенный день.
У дальней стенки незанятые игровые автоматы переливались желтыми лампами и множеством откровенных, но простых картинок, словно гирлянда. Вокруг все заполнялось ярким светом, деревянным цветом домашнего очага и ни с чем несравнимым запахом.
Из интерьера - резные круглые столы, такие же стулья, слегка перекошенная от возраста барная стойка, однако доведенная до идеального состояния, оббитая простенькой обналичкой, точно такой же как и плинтуса вдоль стен этого помещения, блеск ламп в стальных прутьях, очень большое количество напитков, в разнокалиберных бутылках логично расставленные по благородству. Бармен в военной форме всматривающийся в каждого посетителя и заботливо протирающий стаканы.
Посреди комнаты в глаза сразу бросались два стола в баре, составленные рядом и образующие одно целое, возле которых стоял серьезный мужчина лет пятидесяти, сложивший руки по в позе Наполеона. Его щетину и короткую бородку стремительно покрыла седина, напоминая о подходящем возрасте. Волосы уже выпали и оставили на своем месте блестящую пустыню. Но он все еще был крепок и силен духом. Это было видно по его глазам, которые излучали особую силу, и отражалось в его лице и погонах. Остальные рядом были лишь органами, выполняющие команды мозга. Ясно, что он мог заставить даже более сильного человека идти на верную смерть, абсолютно без применения силы, что и есть командирская жилка, существующая не у многих.
Дальше, серая скатерть влажная в нескольких местах, говорящая о довольно долгом проведенном времени в этом месте. Над кружкой добротного пива широко, в смехе часто раскрывается белозубая пасть другого мужчины, с перекошенным набок носом, блистающего постоянным весельем как будто он попал в сказку. Чем-то он напоминал мальчишку, который рвался на войну, зная о ней лишь по патриотическим фильмам и книгам. И все знали таких людей, многие из них прошли через пулю выпущенную из их табельных UPS. Но Грабовского этого не касалось.
С другой стороны Грабовского не сиделось еще более юной, коротко стриженной особе, не броской, но обаятельной внешности, скрывающей в себе редкую изюминку. По всему своему виду, это маленькая, худощавая шкода, разодетая как любая молодежь, с множеством дорогих колец на пальцах, являлась душой, и цепями компании. То и дело хватаясь за плечи товарищей своими тонкими ручонками, она ловко подхватывала разговор несерьезными темами, и отзывалась смехом на любые шутки, трепеща во взрослой, любящей ее компании.
Золотой серединой из всех присутствующих, оказался строгий, жестокий образ миротворца с плаката, которые устанавливают в районе боевых действий - Ковальский. Этот человек вел себя более чем скромно. Одетый по уставу, и доведенный до совершенства внешнего вида, худощавый солдат 35 лет улыбался редко и искренне. Руки, перетянутые тонкими жилами, сложенные в замок, покорно лежали на краю стола. Из всей роскоши, он позволил себе лишь единственное - тонкую золотую цепочку, держащую на себе и пряча под кителем старую тайну принявшую форму кольца.
Рядом с ним, перемещающаяся официантка, на черном, металлическом подносе которой, в бокалах, проплыли маленькие копии крепкой женщины, сидящей рядом с образом серьезно настроенного солдата. Ее идеальные плечи прикрывали длинные, растрепавшиеся, густые, черные волосы. Среди них, среди этого маскирующего множества выбился лишь один, тонкий красный локон, придавший ей странную особенность. И вроде бы какая-то агрессия, или же надменность, но женщина оказалось подозрительно сдержанная, и даже одежда, длинное платье, теплая кофта с высоким воротником, сапоги на небольшом каблуке, повторяли ее сущность практичности и скромности.
Следом за этим столом, в глаза бросается другие, более скромные, за которыми уселись изрядно пьяные люди разной касты - рабочие, ученые, военные, студенты, или просто старики которым некуда пойти. Под конец кто-то как всегда оказался чем-то недоволен.
- Возьмем бокалы господа. - произнес Грабовский несмотря на шум. И множество рук протянулось к подносу на столе. Молодой сержант оглядел всех вокруг и затем... - у меня Тост, За вечную славу Мира, и Порядка.
- Аминь - тихо произнес Ковальский, как будто решил утаить это слово. Но на самом, деле, и это увидели все, стало понятно, что сержант оказался чем-то недоволен.
- ...Да, наша организация стала наиболее актуальна, в свете последнего времени. - послышался голос Несты. - начинаем строить мирную жизнь. - улыбка девчонки озарила лица группы.
- ... Далеко еще. - сказал майор Щербаков.
- Мы оказались самыми сильными. - высказала недовольство Неста.
- Точно. - подхватил Грабовский.
- Не неси пьяный бред. - произнес Ковальский. - История говорит немного о другом.
- О чем же? - спросила Неста. - Просвети нас своим мнением мистер умник. - Сирена оглядела всех, конфликтовать никто не собирался, но вот чушь какую-нибудь нести, дабы выдать себя за умного. Легко.
- Сначала все безбожно дрались против инопланетных захватчиков, затем с мелкими бандитами, друг с другом. Но ни кому не удалось закончить начатое, что же это, если это не есть не провал. К тому же организация военное положение до сих существует по ту сторону южного. Генерал просто остановил междоусобицу. Негласное перемирие так сказать. Победы, в том виде, в котором я бы хотел ее видеть, НЕТ. А мы, существуем, только благодаря необходимости поддержания этого перемирия. Деньги, информация, сила, страх отсутствия защиты - дает понять народу, что им нужна эта власть.
- Послушайте - вспомнила Неста. - Помните "Робина Гуда" Стукова, он убирал генералов, капитанов, ученых ОВП, за что с ним так жестоко? Вроде как нам выгодно такое положение дел. Их меньше, нас больше.
- Если бы все так было просто. - сказал Ковальский. - Вместе с потерей важных людей, теряются технологии, и вырастает опасность. Все, как и мы стремимся стать сильными, властительными и богатыми. И это побочный продукт войны, развязавшийся десятки лет назад. И когда мы стоим на страже западного города против инопланетных захватчиков, мы уверены в том, что ОВП стоит на страже восточного города и всех форпостов и аванпостов. Есть негласная договоренность - так сказать понимание всех дел, благодаря которой мы еще не сожрали себя в гражданской войне. Наша же задача, как хищников, контролировать аппетиты ОВП и следить за их силой. А когда их начинают бесконтрольно вырезать, это может привести к печальным последствиям. К тому же, потеря технологий, влечет к потери боеспособности против хорошо оснащенных тридцатьпятых -.
- И вроде бы все правильно и хорошо. - откликнулся майор. - Генерал знает свое дело. Вся информация, деньги, оружие, которая добывается его людьми, фактически принадлежит ему. Только дурак этого не понимает. И не дай бог он ослабеет в глазах народа, сразу потеряет все. -
- И все-таки, без нас, без пехоты он ни кто. - сказал Грабовский
- Да.
- Пусть земля всем будет пухом.
- Я вот одного знал хорошего паренька, с СВД, на границе врагу в голову попал, 1.5 километра.
- Ерунда это все - сказал Ковальский.
- Да сейчас ерунда! - Вдруг оживился Грабовский и все остальные, найдя тему в которой можно было поспорить.
Пусть будет так, нам есть о чем поспорить в мирное время.
- Послушайте, вы не знаете о оружии, а я знаю. Ни одна снайперская винтовка не способна с легкостью поразить километровое расстояние. Даже самые лучшие варианты винтовок. А СВД вообще не снайперская винтовка, какая бы она не была хорошая, она одна из самых худших, и вообще не является снайперской винтовкой по сути, зная ее базовое рассеивание. Хорошая снайперская винтовка, на километре дает рассеивание в 10, а то и больше сантиметров. Не говоря уже о ветре, давлении, влажности воздуха, баллистики... - крик, раскрывшееся глаза во время спора, и разъяренные сознания упрямо действующие по воле собственных предпочтений, выгибающих факты и строящих аргументы. Но тут же позади послышался какой-то грохот. Все замолчали. Ковальский и Щербаков уверенно оглянулись назад и подозрительно посмотрели на троих, которые с озлобленными лицами, побросав кружки пива, встали из-за стола и направились к выходу.
- Видимо для урегулирования конфликта вызванного неразрешенностью вопроса о смысле жизни.
- Сирена, ты что? Больше не будешь? - спросил Грабовский и стал снимать с подноса бокалы.
- Буду. - неожиданно ожила Сирена, которую заставили войти в знакомый страх.
Женщина взяла бокал, сделала глоток терпкого напитка, и посмотрела в стакан, Там, в спиртном все было по-другому, красиво вывернуто наизнанку, интересно, но слишком непонятно.
- Я купила брюки, - тут же затараторила Неста. - там были дорогие, и дешевые, я хотела взять подешевле, я померила их и тут же утонула. Мать всегда смеялась над моими ногами. Говорила, что они тонкие. - Сирена стала кивать ей в знак согласия, создавая заинтересованный вид, - Тогда мне предложили другие, подешевле, рыжие, пришлось отказаться...
- Предлагаю тост, за наш город. Сегодня все-таки его день. - сказал Грабовский.
- Давай. Это наш, самый лучший и любимый город. За запад. - сказала Сирена, и тут же почувствовала воодушевление, ее переполнял поток положительных эмоций и тут же влился ей в руки. Она крепко обняла Несту и по дружески, или язвительно потерла ей лоб. Девушка, почувствовав на себе это прикосновение, довольно улыбнулась и посмотрела в ее лицо. Как и все вокруг - Она моя дочка. Давай и за тебя Малыш. - сказала Сирена и сделала небольшой глоток в честь собственного настроения.
- Спасибо - сказала девчонка, и улыбнувшись. - робко встала из-за стола, породив несколько удивленных взглядов к себе. - Я иду пи-пи. - неожиданно разрядила обстановку Неста.
- По крайней мере к горшку приучена. - неожиданно произнес Ковальский.
- Я пойду припудрю носик . - сказала Сирена. - сейчас вернусь.
Женщина отодвинула стул освободив себе проход и слегка расплывающимися мыслями огляделась по сторонам. Вроде ни чего не изменилось, убедив себя в этом она двинулась дальше, пройдя стойку, увидев на себе заинтересованный взгляд и улыбку. А затем двинулась по коридору, освещенному желтым светом ламп накаливания, в дамскую комнату. Подойдя к деревянной двери она открыла ее в комнату отделанной чистой черно-белой плиткой. Прошла внутрь, замерла, пока за спиной не закрылась дверь.
Впереди Сирена увидела умывальник, к которому решила подойти. Сделав пару шагов, она оперлась на него руками и в один момент увидела впереди - себя.
Первый раз, первый раз за всю свою жизнь, она остановилась у зеркала в туалете и попыталась собраться. И медленно, будто пытаясь вместе со своим отражением нащупать свои мысли, дотронулась до отражения своей руки, своих пальцев. Стерильный свет жужжащей лампы ртутного света, лег ореолом на растрепавшиеся, густые черные волосы, прячущие за ними сильные плечи...
- Я Сирена.
- Далеко отсюда, есть странное место...
- Мои ноги...
- Гм. - мысли женщины стремительно ушли в сторону, и она снова довольная посмотрела на раковину. С края последней она взяла мужские часы с разбитым стеклом и осыпавшейся краской времен, а затем застегнула их на руке. Будто ни чего не было, только сон... а затем уверенно направилась на выход, толкнула дверь и ее взору, ни в первый раз, предстал длинный, наполненный ослепляющим светом стальной коридор, идущий вдоль заблокированных дверей, наполненной величественной, грозной атмосферой здания.
Глаза женщины пронеслись вдоль его серых стены и открытые трубки ламп дневного света. Как и всегда, впереди она увидела прямоугольную, родную стальную дверь купе и электронный датчик на косяке. Но она пошла к другой двери.
Подойдя к нему она набрала знакомый код, однако дверь открылась сама, а за ней оказался знакомый человек. Одно словно, Старик. Рот, обрамленный невероятно редкой, но все же длинной бородой. Приличная лысина цвета бронзы, старые, иссохшие руки, держащие как будто бы тяжелую, черную трость с изображением дракона..
- Сирена? - удивился мужчина, по всей видимости, он направился на выход.
- Просили зайти?
- Ах да. Идем. - мужчина прошел мимо нее на выход и они оба двинулись вдоль коридора. Прошло достаточно времени, в течении которого он просто молчал, заставив женщину окунутся в некоторое замешательство, и...- Кхе, Кхе... - сухой кашель старика, заставил привлечь ее внимание. - Наш враг по-прежнему с той стороны реки, далеко в лесах. Мы с вами умные люди, оставим тупость фанатеющему человеку, двигающемуся к мести, нам требуется развитие. Может я не прав, может это тупик, может наоборот цикл жизни. Как бы там ни было, нам ни чего не остается как вести за собой стадо... - как будто в последний раз тяжело дыша, произнес старик и посмотрел в черные глаза женщины, пытаясь там увидеть понимание. И этот взгляд - казалось что вот-вот навсегда потухнет. А старик в военной форме неожиданно упадет на пол, впредь не произнося мудрых речей.
Наверное возраст, или соответствующие черты характера, сказались на том, что эту личность всегда пробивало на длинные раздумья и далекие воспоминания странного, но все-таки детства, так что Сирену открывшейся поток не удивил.
- Однако, кто это был? - наконец спросил он то, ради чего вызвал Сирену.
- Некий конструктор Сикорский. - надменно, ответила женщина.- старик неожиданно остановился и его глаза некоторое время пристально смотрели на женщину, а наемница, смотрела на него.
- И?
- Материалы дела у меня на столе. - снова пауза в процессе которой они стояли друг против друга.
- И?
- Вся группа мертва, он тоже. - наконец произнесла наемница то, что старик хотел услышать.
- Хорошо. - удовлетворенно произнес старик. - Лишний раз я убеждаюсь в том, что вы наше лучшее приобретение.
- Я знаю это, поэтому здесь и работаю. - что-то онподозрительный стал. Смотрит постоянно - Разрешите идти? - Старик хлопнул глазами в знак согласия.
- Отдыхай. - Женщина развернулась и пошла в сторону своего кабинета, находящегося в этом же стальном коридоре.
Пройдя совсем немного, она остановилась у одной из множества дверей, и открыла ее лишь для того чтобы забрать свою одежду. Все как всегда было на своих местах. Это была круглая, покрытая полумраком, комната. В ней стояли деревянные столы, на последних расположились старые мониторы, трубки которых подключены толстыми кабелями, словно шланги, к железным шкафам - системным блокам. На терминалах застыли изображения ученных, которые стоя в белых халатах перед операционными столами, проводили какие-то опыты или расчеты. Или длинные ряды терминалов далеких отсюда бюро, за которыми в тишине работали люди.
Под потолком, слегка наклонившись, висело еще четыре ни сильно пострадавших от жизни, огромных монитора. На этих четырех, периодически сменялись кадры постов охраны, бодро несущих службу на подступах не только одного здания, но и других объектах расположенных по городу.
Все-таки здесь бардак.
Кинув взгляд на стол, женщина убедилась что папка на месте. Затем взяла старую сумочку со стула, подошла к железному шкафу с одеждой. Открыв его со специфическим скрежетом, наемница достала куртку, и направилась на выход из кабинета, а затем из здания погрузившемуся в вечернее спокойствие.
Но до этого Сирена прошла несколько десятков этажей, пожарную лестницу, несколько коридоров, а затем ее рука легла на ручку двери базы "Порядка".
Приложив серьезные усилие, щель между косяком и дверью расширилась и тут же ей в лицо ударил неожиданный холод ночи. Ветер нагло и мерзко колыхнул ткань ее куртки и, оставив холодный след своего пребывания, заставил Сирену сложить руки замком перед собой и превратится в сжатый комок. Женщина подняла взгляд вдоль стенки туда, где заканчивалась пирамида. Ночной снег, медленно падая из зарева стремительно парящих облаков, сверкал синими огнями Центра и ложился нежной периной вдоль улиц города.
Наемница наконец ощутила, что довольно сильно устала, и дело было не в тренировке, и не в работе, отчет о которой срочно потребовал генерал, а просто в силе солнца, которое отпустило свое влияние. Но среди ощущения собственного бессилия она нашла в окружающем мире частичку приятной красоты. К тому же она шла к своей маленькой мечте, и этот синий свет фонарей освещал заснеженную тропинку, улицу, ведущую в родную постель.
За поворотом открылся следующий, огромный район который еще не спал, лишь невысокие деревца, проплывающие мимо. Ноги перебирали чистые бетонные плиты, вокруг все сверкало хромом множества новеньких гражданских автомобилей, чистыми домами и лицами, яркими витринами с теплой одеждой. К свету фонарей вдоль главной улицы добавились огромные агитационные экраны, на которых рассказывалась прекрасная рекламная ложь. Бетонные стены облепили великолепные сады морозостойких цветов, принеся с собой что-то невообразимо древнее и прекрасное.
Даже ночью центр шумел и был полон жизни и, оказавшись здесь, Сирена не заметила, как быстро пропала из виду чьей-то мысли и растворилась среди толпы.
Пройдя одним потоком со всеми, проплывая в чужих разговорах, Сирена вскоре свернула направо и среди небоскребов и панельных домов выбрала лишь одно, будто спрятанное за спинами гигантов, двухэтажное здание. Оно находилось на углу перекрестка, образованного двумя дорогами, продолжающими петлять меж грандиозных конструкций.
В этот момент Сирену посетила мысль, что от пирамиды до этого места, она шла по всей видимости долго, так ее ноги успели промокнуть от снега. Но сейчас уже все это было неважно. Наемница ступила на каменный порог промерзшего здания. Мимо медленно проплыл резной парапет. Сбитые, сточенные, словно затертые временем, каменные ступени подняли ее на половину этажа и Сирена поравнялась с полукруглой дверью, подвешенной на массивных, стальных петлях. Последние были похожи на броню, закрепленную огромными шляпками гвоздей и защищающие дерево. Однако, жестокое время тоже дотронулась до них и заставило окраситься в черный цвет старости. Та же участь постигла и врезной замок, который грустно, своим огромным глазом замочной скважины посмотрел в живот Сирены.
Женщина запустила руку во внутренний карман куртки и от неприятного прикосновения собственных холодных пальцев моментально покрылась мурашками.
- Дверь надо поменять. - вдруг подумала она.
Нащупав длинный стальной ключ, она достала его и вставила в замочную скважину. Замок, не смотря на свой возраст, сработал четко. Весьма топорный механизм легко поддался слабому воздействию Сирены и...
Внутри все было сделано достаточно мило и спокойно. Ее взгляд небрежно, как на нечто обыденное, упал на: ковер расшитый серым рисунком. Затем на крутую деревянную лестницу, старые книги большой редкости и очень высокой ценности, вход в пустой зал, в котором все окна были завешены черными шторами так, что трудно было разглядеть вазу, дубовый стол, дурацкие фигурки. На все на это Сирена посмотрела весьма равнодушно, но не смотря на это, к примеру последнее появилось только благодаря маленькой девочке, которая жила внутри ее. Эта маленькая девочка, гордая как скала, напомнила о своем существовании и разбудила любовь - к хрупкой белоснежной красавице с распущенными белокурыми волосами и облаченной в пышное платье, открывающее ее нежные плечи. К круглолицым, черноглазым японкам, одетым в прямые, яркие кимоно. К чернокожей принцессе, украшенной откровенным нарядом из золота и серебра. К рыцарю, облаченному в устрашающие, но внушающие грандиозную силу и уверенность, доспехи.
Яуверен, что именно эта девочка, бросив ключи на тумбочку,стала подниматься по деревянным ступенькам, которые раздраженно скрипнули.
Они явно были не довольны тем, что хозяйка после долгого отсутствия, потревожила их покой. Этот скрип, похожий на ругательства, преследовал ее с каждым последующим шагом и закончился только тогда, когда ее ноги встали на бетонный пол второго этажа.
Здесь, все пространство занимала уютная комната. Плотные шторы задернуты. Посредине большая кровать. Стены обставлены большим количеством книг, большую часть которых она изучила. Достоянию Сирены мог бы позавидовать самый уважаемый инженер. Среди известных писателей, здесь, под черными обложками, находились: Философия, Физика, Геометрия, Астрономия и т.д. Но все это было в прошлом.
Женщина оглянулась, и небрежно сбросив одежду на пол, переступив через платье, окончательно поняла, что ее разум и тело просит отдыха. Словно получив свободу, она влетела в кровать с одной лишь мыслью, что ей уже все равно. Осознав это, Сирена медленно стала заворачиваться в одеяло. Она заставила себя забыть про то, что было, есть и ждет, неубранную одежду с пола, беспорядок, открытую дверь в доме. Ее тело моментально охватила слабость и она почувствовала как по ногам теплыми потоками разлилось облегчение. Оно охватило, заставило расплыться в приятных ощущениях теплой нежности. Машинально, не утруждая себя в том, чтобы наклониться, она нашла на полу брошенный пистолет и затолкнула его под подушку.
Оставаясь одной, при всех преимуществах ситуации чувствовался лишь один маленький недостаток. Город, пирамида, каждый человек, шаг ее ног, рисовали особый мир во сне, страшных монстров разбушевавшегося сознания, плодящего, эволюционирующего ежесекундно. Превращая тишину в едкий шепот сдавливающий грудь так, что дышать сложно, будто она оказывалась запертой в тесном помещении.
И лишь осознание того что это сон, что это все глупости, и каждый боится, а она нет, прочно закрывали ее глаза, сковывали руки, ноги, что бы не бежать и оставаться такой, какая она есть, и с тем, что у нее есть. И потом у нее была Неста, и Сашка... Последняя мысль стремительно оборвалась оставив мир на 12 часов без нее, только Сон.
Она прошла мимо сетки пустого гардероба, и двух солидных охранников. Даже не взглянув в ее, направленное к земле, лицо, они пропустили женщину к выходу. Словно тень, она дотронулась до обжигающе холодной ручки железной двери и толкнула ее наружу. И в этот момент, когда в ее лицо надлежало ударить ветру, слух должен был быть оглушен тишиной, а перед глазами следовало предстать огромному агитационному экрану, все исчезло, и обстановка, переменилась. Будто ни чего этого не было, только сон...
Ночь, ночь несколько часов назад стремительно овладев, тут же стала отступать, оставляя на своем месте дорогу для рассвета, светящееся небо, стремительно озирающее все вокруг. Обрисовывая здания, фонари, их черную краску, белые стекла, двери, изредка постукивающие в городе от тех, кого выгнал на улицу день. Утром еще никто не спешил просыпаться. Но "Пирамида" ОМиП уже предстала во всем своем несгибаемом величии. Было видно каждый замысловатый узор его текстуры. Маленькие окошки. Огромный номер "00", нанесенный на его зеленый корпус и придающий своим присутствием военную мощь.
С каждой минутой становилось теплее. И кто сейчас стал выходить, позволил себе одеться полегче. Улицы очень быстро стали наполняться теми, кто направлялся на работу или в магазины за продуктами. Некогда пустые витрины вдруг оживились, и стали приветствовать состоятельных покупателей.
Чуть позже, на улицах засыпанных ночным снегом, появились редкие автомобили, сверкающие хромом, и переливающиеся в дневном свете, они воплотили в себе инженерную мысль, успешно переродившуюся в будущее.
С приходом рассвета, все стало по-другому, спокойнее. Если есть живые, значит ничего не изменилось. И какая-то женщина, одетая в строгое платье, приготовилась выйти по делам. Открыв окно она еще чуть-чуть смотрела на разворачивающиеся события. Стоя на последнем этаже низкорослого бетонного здания, для нее, как для бога, все было на виду. Но, для этого прекрасного у нее был слишком усталый и грустный вид. Лень била с ног, и даже каждый вдох, с которым медленно вздымалась ее грудь, проходил как-то равнодушно. Прохладный ветер бил в ее одежду, проникал в самую душу, но женщина не смела уйти. Она смотрела на улицу, смотрела вдаль, туда, где вода, когда-то наполнявшая залив, продолжала затапливать нежилые здания жителей окраины.
Через секунду ее голубые глаза медленно и безучастно проводили отряд патрульных машин "ОМиП". Четверо рядовых, облаченных в тяжелые бронежилеты, сидя в открытом автомобиле, подозрительно осмотрели все происходящее. А затем, эти машины в глазах женщины, укутавшись плотной дымкой, стали стремительно исчезать.
Позади нее, в мыслях, осталась пустая, не заправленная холодная постель - белая простынь, и одеяло сбитые в кучу так, будто она долго не могла заснуть.
Неожиданно зрачки женщины бросились вдаль, на пирамиду "Порядка". Стальная дверь здания медленно открылась и на дороге, зажатой шевелящейся массой, появился силуэт мужчины. Он, покрытый тайной и пеленой городского тумана, постепенно приближался. Еще долгое время не было видно, что на нем надет большой, но абсолютно стандартный плащ, старые ботинки, а лицо закрыто капюшоном внушительных размеров.
Идя мимо людей, он будто ни на что не обращал внимания, но и в то же время был насторожен. Горожанин оказался настолько необычен, что это отпечаталось в его взгляде, который женщина не просто не поняла, а возненавидела.
Человек, незаметно для неизвестной женщины остановился и поднял голову. Тень, брошенная капюшоном, приоткрыла его подбородок. Взгляд, блеснув стеклом, посмотрел на горожанку, и тут же двинулся дальше, исчезая в длинных рукавах города мимо дома, где опершись руками о кровать, скрывая свое лицо спутанными волосами, словно призрак, медленно собирая себя по кусочкам из того мира в этом, стала вставать Сирена.
Приложив часть усилий, женщина собрала себя в руки, но когда, окончательно этого сделать не смогла, шатаясь, разбитая, она встала с кровати, а затем перешагнула одежду.
Будто затрачивая огромные усилия босиком по холодному полу, но почти не замечая этого, не просыпаясь, и будто снова засыпая на ходу, женщина стала спускаться на первый этаж. Внизу, пройдя темным коридором, она вдруг остановилась, вдалеке отчаянно, надрывая свои внутренности, звенел телефон. Голова женщины повернулась, глаза через секунду посмотрели на дверь, в сторону кухни, телефон звонит давно.
- Черт кого это там принесло? - слегка выругалась наемница, и двинулась в зал, где стоял телефон. Как только она сняла телефон, вокруг тут же повисла тишина, что заставило Сирену замереть..
- Привет. - послышался в трубке бодрый голос Несты.
- Я сейчас зайду, - сказала она и тут же ее голос сменился короткими гудками. Похоже это был не вопрос, а предупреждение.
Сирена положила трубку и направилась на кухню, где стоял умывальник.
На кухне все также было организовано по-домашнему и более чем скромно, меблировано ровно настолько, насколько было у большинства. Плита, несколько тумб, холодильник бородатых времен с пожелтевшей краской и облезшей хромированной ручкой, стол, пару стульев. На краю, у стенки, рядом с раковиной, располагался лишь наполовину наполненный графин, что тут же характеризовало основное местоположение Сирены.
Женщина, набрав в ладони из графина холодный воды, разом окатила свое лицо и тут же, глубоко внутри себя почувствовала маленький, но стремительный ком, который влетел бодростью из груди в сознание. От неожиданности сон моментально развеялся, но шок оказался настолько сильный, что ей потребовалось время на то, чтобы вернуть себя из этой крайности в нормальное состояние.
Машинально нащупав полотенце она вытерла лицо, и только это сделав, Сирена забросила волосы назад и минуя кухню, в четыре шага влетела на второй этаж. Также стремительно, поднимая одежду с пола, она оделась, затем, как всегда подошла к кровати, и из под подушки, будто боясь показать на свет, переправила свой UPS под куртку.
-Слава всему самому светлому, что сейчас а не раньше..- ..внизу стукнула дверь и на секунду, через открытую дверь, послышался необычный шум проснувшегося города, а затем привычное затишье, в котором тихие, но быстрые шаги перебирают под собой пространство, на которые не стала отзываться лестница. А затем ее невероятные глаза и милая улыбка, заполнившая собой весь мир.
- Привет. - произнесло из двери.
Для Сирены это было что-то невероятное. Выглядела она сегодня прекрасно, впрочем как и всегда.
- Привет. - сухо в пол, не поднимая головы, произнесла Сирена.
-Есть что поесть? - в надежде спросила Неста.
-Пошли - Сирена подошла к ней и направила девушку прикосновением на спине, вниз по лестнице.
- Я иду на занятия. Проводишь?
- Да, мне по пути, нужно прогуляться, привести себя в чувство, заодно пальто новое посмотреть.
- И сапоги.
- Тебе не нравятся мои сапоги?
- А что, - вдруг зацепила Неста. - тебе зарплату выдали?
- Да, расщедрились на наш отдел немного.
- Говорят кризис будет. - удивленно высказалась Неста и Сирена свернула в зал оставив Несту одну в прихожей, дабы привести себя окончательно в порядок, и будто совсем забыв про брошенную девушку.
- Не знаю, вряд ли. Открываются еще деревообрабатывающие предприятия, сбор налогов будет больше... На кухне, там в шкафу. - стоя спиной к девушке у шкафа произнесла женщина и Неста все поняла. Девушка хорошо ориентировалась в ее доме, может быть, знала все даже лучше меня. Она прошла через прихожую на кухню и заглянула в деревянный шкаф. Пустота. Естественно у Сирены ни чего приготовленного не было, и при виде всей этой пустоты Неста слегка расстроилась. Банка пива, соль, молоко, странный запах дерева. Выбор у сердитой был огромный. Девушка протянула руку и достала раскрытую коробку молока, а затем захлопнула шкаф так, что аж сама вздрогнула и спрятала от неожиданности , голову в плечах.
- Эй по тише там, монструозина. - громогласно, строго но все таки по отечески крикнула Сирена из зала, где стояла напротив зеркала, и приводила себя в порядок.
- Ну а вообще, как обстановка на работе? - придя в нормальное состояние продолжила беседу Неста.
- Хорошо, буду немножко отдыхать.
-Как там Ковальский и Грабовский?
- А вы что, больше не виделись? - удивилась Сирена.
-Как был день города. Нет.
- Нормально.
- Скорей всего, эти пока что приступили к дежурству. Нельзя чтобы кто - то отдыхал. - произнесла Сирена и положила расческу.
Женщина развернулась пошла в коридор, здесь остановилась на секунду, подруга налила себе молоко.
- Пошли малыш. - сказала Сирена и подождала, когда ее гостья не спеша допила молоко, затем она открыла дверь и они обе вышли в день, где, по сравнению со вчерашним вечером было теплее.
- Кстати, я тебе покажу, что тебе пойдет, даже с этими сапогами. Она не кожаная, но это даже плюс, потому как когда надоест, она уже поизносится. Но если все-таки решишь сапожки взять, не бери в четвертом квартале, через год разваляться, хоть они там и дороже.
- А вечером что делаешь? - не спеша двигаясь по улице, Сирена решила поддержать разговор, чтобы не быть с ней грубой.
- Может на работу пойду, но если честно - не знаю. Ты теперь работать вообще не будешь?
- Нет, почти нет. Надо будет зайти в центральный компьютер. Подобрать людей, есть слух, что появилось несколько подозрительных личностей, которые много расспрашивают в городе, собирают разного рода информацию, не в первый раз, конечно, но это немного другое, надо знать нет ли угрозы для нас.
- Источник хороший? Бывает такое проносится у нас через отдел, что на входе, и что на выходе, совершенно безумные, странные вещи получают. Насколько ты доверяешь этим слухам.
- И это говорит еще та сплетница? - улыбнулась Сирена Несте. - Настолько же, насколько и другим слухам. Не верю, но стараюсь не упускать их из виду, чтобы не явились неожиданностью. Можно будет тебя проводить после занятий...
- Нет, я не могу. Погода мерзкая. Да к тому же я после обеда на работе...
- Ладно, хорошо, не хочешь так не хочешь, может тогда в следующий раз. - в ответ мужчине последовала лишь тишина.
Человек положил трубку телефона на место и его взгляд тут же привлекла прочная, мощная пластмасса этого аппарата, которому уже на вид лет 60. Парень снова уселся за столом, где, как и раньше, долгое время, небрежно смотрел в исчерканный кусок бумаги свернутый пополам, скрывающей под собой синие тени ручки, постепенно дополняющийся все новыми, и новыми деталями. Эти тени, рисунки тайн мыслей, разбивающиеся о коробку головы, они продолжение картин, в одной из которой Окно, мимо которого она проходит, котороепредставляется непреодолимой преградой. По эту сторону я, по ту она, и нет той силы, которая сможет разбить эту твердую стену, поставившую вопрос быть или не быть. Это создание, такое гордое и неприступное. Оно смотрит вперед и не смеет одарить кого-либо вниманием. Когда среди голосов, сложных технических терминов, звука генератора, шума усталого старого компьютера, я слышу ее каблучки, то тут же, на секунду поднимаю голову, чтобы еще раз увидеть ее, но специально опускаю глаза. Кого я обманываю, она и так знает, что нужна всем. Смелая одежда и сердитый взгляд - срывая спокойствие, в шутку выворачивает душу наизнанку и вскрывает кровоточащие раны. Каждый день она другая, но всегда верна себе. Ее настроение, кажется невеселым и не грустным. Оно такое, какое есть, и она не собирается для кого ни будь его менять.
Не смотря по сторонам, она внимательно следит за тем, что бы ее власть, держала все под контролем. Она словно создательница, надменно позволяет планете дотрагиваться до нее своим дыханием.
...Все обрывается внутри. Она, ни когда не произнесет тебе слова, не посмотрит в твою сторону, сердце до боли сжимается и встает в горле. Хочется лишь надеется, что все еще будет. Кто-то когда-нибудь волной цунами ворвется в твою жизнь, а не будет бесконечно лить серым дождем.
- Я снова сижу в небольшом кабинете набитом еще тремя людьми, погрязшими в работе. И лишь я, по понятным мне причинам смотрю вперед. Тишина обволакивает меня, она погружает в себя ощущения, что я жив. Ни чего, ни когда не будет в этой жизни кроме боли, я это знаю. Служба дала мне небольшую радость того, что для меня она закончилась. Но эта радость постепенно растаяла, а вместе с ним растаяло призрачное, моральное удовлетворение. Я уверен на 100 %, что меня ждет, и это не очень радует. В будущем виден бесконечный ряд старых, тяжелых фильмов, переворачивающих собственные внутренности.
Мне сниться город. Его высокие купола небоскребов смотрят на меня как на бога, который созерцает их сверху. Его широкие, короткие улицы пусты и наполнены лишь приятными звуками природы. Я верю, что я лечу над непонятным, таинственным континентом, или страной, в которой я хочу побывать. Они приносят мне радость, и стекла окон, за которым пустота и лишь отражение уходящего на закат солнца. Оно выкрашивает все возможное пространство в прекрасный, несравнимый, наполненный покоем, золотисто-кровавый цвет.
Я вижу этот город постоянно, и постоянно всматриваюсь в его идеальный, словно каток, черный асфальт. Это город, в котором я хочу побывать, или в котором я живу, или буду жить... В полном спокойствии и страшном одиночестве. Что мне может дать сил избежать его, или наоборот построить... для моего безобразного чудовища, который постоянно пытается его породить... Что может быть хуже чем ощущать полную ничтожность перед теми, кто, смеясь, идет по забитым до отказа улицам, живущим не в твоем городе. Являясь человеком, я им ни когда не был. Я похож на кусок железа, вроде бы важного, но абсолютно не стоящего, ни чего. И только появляясь в их городе в капюшоне плаща, среди этого убого люда, скрывая свое лицо... я чувствую равенство... -
Дверь лениво скрипнула, и специалист посмотрел в зеркало висевшее точно перед ним. В нем он решил увидеть отражение того, кто зашел. Кого закрывает в первый момент старый шкаф, уклеенный множеством пожелтевших, прошлогодних календарей.
Он ненавидел ее, с трудом терпел. Весь ее вид выворачивал наизнанку. А как иначе? Крашеная блондинка с избытком макияжа, улыбаясь, сверкая пластмассовыми звездами, прошла и остановилась совсем не далеко от него. В ее руках была зажата папка с какими-то неизвестными документами. В этом не было ни чего удивительного. И аутсайдер, и все остальные, знали, что такие вот бумаги день за днем проходят через нее, и в них нет ни чего сверхъестественного.
--
Закрылись, какой-то шепот внутри. Как будто их нету. - равнодушно произнесла она
--
Обсуждают докладные на Скотта. - безучастно произнес специалист. Настроение разговаривать с безобразно ярким ребенком, сейчас у него не было. - Ах да Скотт, точно такой же работник как и я. Физически большой человек, с еще большей головой, пышной прической и не стриженными черными усами, которые выйдя из под контроля начали превращаться в детские отростки. Личность спорная, но в большинстве своем весьма положительная... всегда был полон невероятными историями, резкими мыслями. Способный любую рутину моментально превратить в плодотворно уничтоженный день. И это всем нравилось. Отсюда - он и начальство - оказались совсем две разные и параллельные прямые. По известной аксиоме геометрии, такие прямые не пересекаются, и поэтому не влияют друг на друга, живут каждый своей жизнью. Он сразу сказал, что меня ни кто не переделает, его право.
--
Они с пятым отделом обсуждают куда их девать. - лениво сказал Скот не высовываясь из-за компьютера. Делая вид, будто он погряз в работе, на самом деле он просто спал.
--
Порой так и непонятно почему он не успевает ни черта. То ли потому, что его сильно нагружают, то ли потому, что ему все равно. - Да, Да!!! - неожиданно оживился аутсайдер, крутя ручку в руках. Он слегка оттолкнулся и повис на двух задних ножках, оббитого кожей, стула. Туман мыслей моментально развеялся, а вместе с ним развеялся и туман грусти. Он уже давно понял, что эти вещи друг без друга существовать не смогут (пессимистический максимализм?). - я представляю как начальник открывает шкаф, а потом снова затаптывает назад бумаги. -
--
Они предлагают создать отдельный несгораемый шкаф, куда их необходимо будет девать. - помог Дмитрий.
--
Дмитрий, странный, темный, и самый загадочный человек в группе "КБ-2". О всех остальных известно все. Поведением, привычками, разговорами, и даже походкой они выдают о себе все. Но вот Дмитрий непонятен... скорей всего, скоро его с нами не станет. Что-то, где-то произойдет, что-то чему-то даст толчок в правительственной системе, и понадобиться именно он. - смех, наполняющий эти холодные желтые стены посетил каждого. Кого-то в большей, кого-то в меньшей степени.
--
Нет, кто-то из них умоляет: "А может сгораемый!!!" - хохот, словно граната, взорвал окружающую обстановку.
--
Такие минуты, минуты счастья, становятся все ярче и длиннее. Находить и радоваться им труднее. Неужели, раньше было легче.
Постепенно время таяло, отсчитывая момент наступления обеда. Специалист конечно думал и надеялся, но этого ни чего не случилось. Однако, он признавал, что все было куда лучше, чем вечером...
...Когда на улице под вечер стало холодно.
Это, и много еще чего, заставило Несту бесится от злости. Девушка дрожала, прищуренные глаза, буравя, пялились на ничего не подозревающих, и все таки невозможно виноватых, прохожих. Даже ее невероятно милое лицо изменилось до неузнаваемости. Сжатые губы, сведенные брови, тяжелое, разъяренное дыхание, все прорисовывалось до мельчайших подробностей как на теле культуриста. Если озлобленное лицо и имеет какой-то эталон, то это было оно. Неста ждала уже 15 минут, и не могла поверить в то, что продолжает ждать.
- Скандал, будет серьезный скандал - это было понятно. Все что текло мимо человечка, двигалось, размышляло, или с блеском прокатывалось по широкой дороге РАЯ, все это Несту не волновало. Обличительный диалог уже вроде бы закончился, обрел совершенный вид, но он, все же, продолжал обрастать бесконечными фактами, и оскорбительными аргументами. И это происходило до тех пор, пока она не увидела Александра. Ее ноги стремительно сделали первый шаг и она, словно танк, не обращая внимания ни на кого, двинулась к цели.
- Привет. - сказал невысокий, тощий парень, с странной формой черепа, сильно выпирающей назад, и выражением лица, характеризующим, его как ни странно, довольно обыденным, очень практичным, расчетливым и надежным, обыденным, человеком представляющим средний класс общества.
- Ну и сколько тебя можно ждать? - сквозь зубы процедила Неста.
- Задержали на уроке.
- А позвонить не судьба? - Неста была на высоте собственной злости. - Бросить все, - нет, она не могла себе это позволить. Необходимо было сначала уничтожить, а уж с этим она справлялась.
- А когда ты задерживаешься, и не предупреждаешь? Я же ничего тебе не говорю. - вдруг парировал Александр.
- Ну и в чем проблема? Я тебя не держу. Я ни за кем бегать не собираюсь. - на это, парень вдруг замолчал. Было ясно, что он проиграл и его глаза на секунду страхом ответили за него. Он будто бы и хотел что-то сказать, но зачем? Было и так понятно, что Неста права, причем в любом случае, кроме одного единственного... о чем говорил может быть ветер, снег, в том, что ни кто, уже давно не слышит.
Что-то дернуло Александра и тот, нежно обняв ее за талию двинулся с надутой Нестой по заполненной улице. Про гордость можно было забыть, она рядом с ней превращается в рудиментарный орган. Остается, как всегда попробовать загладить, забыть в невинном разговоре.
- Как дела в сфере образования? - решил спросить друг. Сказать, что она этого не чувствовала, сказать что ей было по душе такой расклад вещей... Однако, она, будто чувствуя какую-то обязанность перед Евгением, решила поддержать данный разговор.
- Мне дали задание по математики. Нужно сделать.
- Сделаем. - однозначно ответил Александр, и Неста ни чего не сказала. Они просто продолжили двигаться дальше по улице. Пока, наконец, их путь не закончился у здания центра.
Это был выживший небоскреб, одно из множества пристанищ фаворитов, в котором жили и Неста и Александр. Разницу их комнат вносили лишь цифры в номерах этажей, и туманах заполняющих приюты их душ.
Реставрированное Строение находилось в идеальном состоянии, все 50 этажей. Так что поводов радоваться спокойной жизни было предостаточно, если к хорошему быстро не привыкаешь.
Внутри все было настолько же приятно, как и снаружи. Домашней обстановкой здесь было пропитано все. Пол, стены, швейцар, люди, которые желают здоровья, будто знают тебя. И ты? В ответ желаешь им то же самое, даже если в душе тихо ненавидишь. И Лифт здания, который медленно двигается по пути к чувству покоя, в котором стоят лишь они двоя, и звук звонка, отзывающегося на каждый пройденный этаж.
Они молчали и в течении этого времени , и никто так и не подумал о том, что это молчание нужно чем-то заполнить. Время превратилось в бесконечный поток тягостного события. Ситуацию ухудшало полное отсутствие всяких мыслей. И все таки это прекратилось. Двери лифта открылись, и парень вышел. Прошло очень немного времени, пока Александр сообразил, что что-то не так и развернулся.
- Ты идешь? - смотря в улыбающееся лицо Несты, произнес Александр и двери лифта стали закрываться, а искренняя улыбка с лица девушки так и не сползла. Вот уже наполовину пропал коридор и ее невообразимый удушающий образ. Парень в одно мгновение, словно что-то потеряв, попытался протиснуться в двери, но уже было поздно. Резиновое обрамление плотно установилось в пазы, и исключила всякую возможность на их открытие собственноручно.
- Я тебе позвоню. - вслед, будто в отчаянии, прозвучали слова Александра.
Лифт тронулся дальше, а вместе с этим, с Несты сползла улыбка так, как будто ее и не было. Ее лицо очень быстро изменилось. Стало грустным, как и ее собственный удивительный мир. Ко всему прочему, она вдруг почувствовала свою усталость. Девушка ловко выпала из процесса понимания банальных событий. Более того, у нее пропал даже тот момент, когда ее рука повернула ключ квартиры и она оказалась внутри.
Внутри, также было уютно. Все в пределах возможностей, которые ей позволил ЦОЛ, и лично "пирамида", с ее заботой о среднем классе.
Домашняя обстановка состоятельной сотрудницы обрамлялась тесьмой вещей которые стали причиной долгожданных, сбывшихся, стихийных мечтаний, прикрытых грустью темных штор. Но теперь, спустя некоторое время от их осуществления, она не вспоминала о них.
Как всегда, Неста почти на автомате подошла к светильнику и впустила частичку полумертвого света. Затем ее рука воткнула вилку в розетку, и на экране телевизора стало появляться серое изображение. Чтобы завершить цикл дневных занятий, она наградила себя тем, что упала в диван напротив. И в заключении, спустя некоторое время, поняв что замерзла, дернула на себя плед.
Неста почувствовала зачатки тепла и ее приятно передернуло. По телевизору ни чего нового не говорили, но Бранш выключать приемник не хотела. Тая в тишине, приятном одиночестве, она вдруг заметила на полу знакомую корочку. Девушка быстро поняла, что документ выпал из одеяла. Ее руки подняли с пола предмет, на которой было написано: "СВИДЕТЕЛЬСТВО О РОЖДЕНИИ".
Простой, незначительный и банальный день для девушки, который не дал ей ничего особенного, уже не имел продолжения. Она уже не заметила, как даже не раздевшись, полностью экипированная, провалилась в пучину сна. Незаметная усталость все-таки добралась до нее, захватила в свои блаженные сети и окончательно обозначила конец дня.
Ее, Сон уже застал в постели, и звонить человеку не было смысла. Еще некоторое количество людей находилось в таком же состоянии, а он открыл дверь с проходной, остановился и посмотрел в небо, на плотную пелену облаков, которые налившись свинцом, чуть ли не падая на землю, стремительно проплывали над городом.
Сегодня, как и всегда он не торопился, он не устал, а просто нашел время, в котором смог погрузится в себя, медленно озираясь по сторонам, впитать каждую частичку материального мира, и что-то, какую-то мелочь наделить чем-то сверхъестественным, фантастическим, дышащим, искрящимся в лучах фонарных столбов словно еще один мир.
Но все вокруг, это свалка разногабаритных, отработанных, перепачканных копотью пожарищ, картонных коробок. Сквозь темноту и наряду с пеленой клубящихся облаков, было видно, как когда-то массивные строения теперь обрекли себя на смерть. Их собственное величие, после небольшого толчка, тянуло к земле. Небоскребы с полуразрушенными каркасами сильно кренились и вот-вот готовы были упасть, но они, по воле жестокой судьбы, стояли. Ветер проникал в их стальные конструкции и, путаясь в исковерканном металле, заставлял здания жалобно выть.
Вторые, уже попадали и собственным весом смяли свой каркас так, как будто это сделала чья-то могучая рука. Третьи, провалились сами под себя, и талая вода, вода прорвавшейся платины, почти полностью затопила их. Четвертые превратились в груду искореженного металла, смесь балок, рельс, пластика и листов металла. Последние оказались настолько изуродованы, что догадаться, как это устроено было раньше, не представлялось возможным.
За ней река. Сброс воды платиной не регулировался, со всеми вытекающими последствиями. Иногда и сама платина была под водой. Ее состояние было весьма плохое, чтобы следить за уровнем воды. Вскоре появился огромный разлом, живая рана от взрыва, с торчащими арматурами, молилась на человечество. Трещины, похожие на длинных змей, пересекли материал во всевозможных направлениях, стремительно заведомо сократив ее срок службы. Когда ни будь этот разлом, врезавшийся в человеческого гения словно клин, разломает идеальную конструкцию и еще больше затопит берег, оставив над зеркальной, безмятежной поверхностью задачу переделать карту города.
Может быть это место можно было сравнить с тем, как если бы здесь отгремела битва гигантов, где все заполнено все видимое пространство смертью, или новым рождением. Остались живыми только лишь метро и невысокие строения. Последние стояли, словно титаны и ничто не могло сломить их сильный характер. Только в нескольких местах их бетонные тела покрылись глубокими вмятинами от танковых снарядов, и немного отпечатали на себе действия природы и времени. И пирамида. По сути дела, организация мира и порядка, занявшая один из множества полуразрушенных небоскребов. Что было в нем раньше, уже ни кто не помнил. Через маленькие, редко расположенные окошки в стальном, рифленом корпусе, не представлялось возможным узреть происходящее за ними. Внутри этого сохранившегося артефакта были собраны, пожалуй, лучшие умы: инженера, военные, медики, ученные. И этот факт - придавал пирамиде статус форпоста ОМиП.
Когда поднимаешься в ней, будто разом, оказавшись наверху, охватывает тяжелое, сбившееся дыхание, не то от усталости, не то от увиденного. По телу выступает пот. Волнение схватывает дыхание, заставляя томится его в глотке и застилает глаза непонятной пеленой растерянности. Руки касаются стекла окна, под открытым небом. В этом месте пирамида была как будто расчленена, и между ее половинками, на высоте 53 - х этажей было видно все остальное, то, что невозможно было представить, даже увидев это перед собой. Прямо напротив, повисла разбитая эстакада, с которой свисал искореженный обрубок поезда. Люди словно точки, медленно двигаются у пирамиды и других зданий. Кто-то в это время гулял, а кто-то шел с работы домой. Дрожат руки.
В отличие от "центра", в граничащих с ним районах, стекла домов были почти полностью заклеены полосками белой бумаги. Кто это делал, видимо надеялся вернуться в эти квартиры, но у судьбы оказались другие планы. Сами же улицы были усеяны битым стеклом, головешками старых машин. Все видимое пространство заполнено ошметками зданий: дороги; стальные мосты, переброшенные через небольшие, образованные взрывами бомб, овраги. Да и сами, некогда величественные улицы, превратились в тонкую нить тропинок. Конечно, генерал заботился о благосостоянии народа. Однако, мест до которых не как не могло хватить всех средств, все таки оставалось гораздо больше. Но и в этих местах нашли пристанище люди, неформально отнесшиеся к стандартной касте, рабочей силе, кому не хватило места в центре.
Светящейся в черной пелене ночи, яркий белый обод был наполнен, словно волшебный пруд, таинственными огоньками фантастических растений. Широкая дорога, где-то на окраине перекрыта завалившимся небоскребом. Его половина, когда-то упав с невероятной высоты, разломилась под собственным весом и, проломив асфальт, осталась лежать, походя на разбившийся лайнер. Здесь было и такое. В остальном... здесь ни осталось, ни чего, кроме безопасности и темноты скрывающей то, что происходит внутри полупустующих зданий.
По мере того как он двигался к своей цели, центр закончился панельными домами, словно кусками китайской стены, поставленными без логики и порядка, и образующими защитный лабиринт. Они тянулись на десятки подъездов, покрытые подтеками ржавчины, и черными следами, вдоль идеально белых стен. Они словно колонны, стены, защищали и оберегали одно единственное здание, которое уже начало свой путь к закату. Его величество было ранено, и сильно накренилось над своими защитниками, угрожая смертью, своим преданным каменным атлантам.
Глубокая рана, врезавшаяся в цилиндрическое тело небоскреба, переломило его пополам. Толстые балки и арматура вырвались на свободу, и безобразно изогнувшись, словно пики, врезались в собственное же тело. Жизнь в строении пропала еще долго до того, как заряд, направляемый лазером, черным огнем переломил его дух.
Только оказавшись рядом с ним, чувствуешь как каждая частичка его материала пропиталась скорым приходом смерти. Но пока это не произошло, нашелся один человек, который наряду с ветром, решил скрасить его страшное одиночество. Каждое утро и каждый вечер, это величественное здание, с одним лишь хозяином внутри, отчаянно, с болью в выбитых глазах, смотрело в пугающую твердь. Среди тишины им обоим приходилось радовать себя лишь созерцанием знакомых крошечных человечков и проезжающих, странных стальных механизмов.
В скором, времени стала приходить ночь, готовая укутать покоем боль и страдание человечества. Солнце медленно садилось. Его размытое пятно, будто на время остановившись, теперь стало падать. Именно падать. А в месте лишенном фонарей тени зданий быстро исчезли, а сами они растворились в вечерней прохладе.
И...Но... это был его дом.
...А это - был десятый этаж огромного комплекса, в черных, мутных стеклах которого не видно было ни чего. За обшарпанной проходной, уставшими охранниками и лестницей наверх, открывался длинный коридор который шел вдоль беспорядочно расставленных железных дверей. Последние, открывали проход в самые разнообразные цеха. Каждая лампа дневного света, расставленная одна за одной, работала и бросала свой яркий, с синеватым оттенком свет на синие стены коридора и пролетала мимо, словно линии небесного шоссе.
Щитовые, распределители, компрессоры и испытательные установки высотой в несколько метров, выглядевшие весьма топорно, издавали гамму звуков, который в конечном счете превращался в размеренный гул, гаснувший и снова возобновляющийся по мере приближения к ним.
Хотя... Это здание ни когда не предусматривало расположения здесь лабораторий. Так что с образами, относительно молодых и небольших лабораторий, здесь не было ни чего общего. Такие решения шли этому зданию как корове седло, но они работали. И в конце концов, предприятие могло похвастаться самыми смелыми разработками.
К примеру... Цех - "А" - самый простой. Занимается сбором автоматов по чертежам АКМ, штурмовых винтовок HK G36/А3. Здесь вся надежда на ручную сборку. Женщины и мужчины, сидящие за столами в черных халатах, собирают из деталей которые им поставил цех "Б". От коридора их отделяют толстые бетонные стены и сейфовые двери с простой защитой в виде замка и пломбы из пластилина. Часть можно разглядеть через небольшие мутные окошки.
Отдел архитектурного проектирования.
Отдел проектирования электронной аппаратуры и т.д.
В центральной оборонной лаборатории было множество и других мест сопутствующих работе здания - цех по сборке катушек, в котором стояло несколько намоточных станков, небрежно окрашенных в зеленый цвет. Цех микросборок, со старым баком для вакуумного напыления и "бронированным" окошком. Цех по изготовлению электронных приборов. Этот работал практически круглые сутки по чертежам соответствующего отдела. Конвейер, на котором стояли слегка наклоненные стойки, не останавливался практически никогда.
Цех B по настройке электронного оборудования. В отличие от множества других, огороженных от посторонних бетонном,, этот находился за стеклянной перегородкой и открывал все как на ладони. А путь к нему пролегал по длинному коридору, который наверняка покрывал суточную необходимость человека в движении.
В целом ЦОЛ, был настолько длинный, что на его конце практически не было видно выхода на лестницу. Стены, дверной проем, все сливалось туманом в глазах.
Не доходя до конца, слева открывалась дверь, из органического стекла, направо. Мимо лестницы на 2 этаж цеха, этот проход выводил в сам цех. В последнем работа как всегда кипела, но время обхода начальством уже прошло, так что вокруг образовалась весьма временное явление - "некоторая свобода".
Ряды столов, упирающиеся в бетонную стену ЦОЛа, были заполнены примитивными компьютерами и измерительными приборами - доживающими свой век, и сражающиеся руками человека за жизнь. А другая часть, проиграв эту битву, в разобранном состоянии, выпятив свои изорванные кишки, заполнили угол на полу, продолжая бесконтрольно размножаться. Все вокруг наполнял звук помех репродуктора, который ровно 30 минут назад транслировал поздравления кого-то с чем-то. Пульсирующий, ухающий звук будто сдавливал мозг, н. Наверное, тридцатьпятые снова взялись курсировать периметр. Все было наполнено странным желанием лени, или же нерешительности, желающих выключить его, так и не нашлось.
Все, как он, сидя за одним из столов, спрятавшись за высокой стойкой, замерев, уставились в направление тонкой, зеленной точки осциллографа, рисующего на своем экране прерывистую линию импульсов. Или же в свет монитора, который злобно утаил истину.
Глаза специалиста посмотрели на системный блок, за тем на отверстие в нем, из которого тянулся шлейф разноцветных, неродных проводов заканчивающихся приводом.
Руки парня прикоснулись к кнопке крышки дисковода, нажав ее, он выдвинул каретку и вставил туда диск. Затем пальцы, ощущая непротивление, затолкали устройство обратно в его обожравшуюся пасть. Время застыло в ожидании. Смотря на оболочку программы он выбрал диск и снова, разочарованно, трясясь за собственную шкуру, стал просматривать содержимое диска. В черных зрачках стремительно пробегали строки текстов, фотографии, карты, схемы алгоритмов.
Прошла неделя, как он просматривал этот хлам на предмет информации. Аутсайдер искал что-нибудь, конфликт инопланетян с людьми, а может интересные конструкции, потерянную ниточку высоких технологий, которые поменяли установившейся порядок жизни и привели к резкому скачку цивилизации и стремительному ее упадку, но на самом деле все, каждую мелочь. - - Астрономическая карта. - со страхом, что за ним кто-то следит, подумал аутсайдер. Ни кого нет, но страх того, что существует возможность, все таки существует, и его медленный поворот головы назад, после которого он снова посмотрел в монитор. Планы, схемы корабля класса "Джаггернаут", который использовался для атак монстров. И вроде бы ни чего обычного, только рудиментарная двигательная система привлекла его взгляд. Необходимо было сопоставить даты выпуска. Тридцатьпятые такие уже не применяли, но разве он что ни будь знал? Джаггернаут с одной пушкой - названая геологической установкой.
- И многое, многое другое. -
Разработка под номером 76 - 08. Сложное сочетание линий, бесконечное множество отсеков, коридоров, энергетических установок, которые образовывали свалку непонятных кривых, формул и обозначений. Специалисту и здесь осталось лишь сделать умное лицо. И все же - это еще одна интересная частичка.
- Послушай! - послышалось сзади и специалист в панике стал закрывать открытые документы. Крупный мужчина, похожий на бочку в черном пиджаке, успел увидеть то, что смотрел парень, но особого значения этому не придал. Аутсайдер отлично справлялся с поставленными задачами, больше толстяк ни чего и не требовал. - ты сдал передатчики? - спросил он.
- Да, - сказал аутсайдер и нервничая поправил очки. - Еще три дня назад.
- Все были исправны?
- Да, я сам все лично проверял, - удивленно ответил парень.
- Странно, они говорят что два не работают, - с легким укором произнес мужчина и посмотрел на завал разобранных приборов.
- Ну пусть принесут, я посмотрю. - с улыбкой на лице произнес специалист. - Надеются, что смогут продать, якобы, бракованные изделия? Списать наверное хотят. - большой мужчина в ответ на дерзкое предположение ни чего не сказал. - пускай принесут и я скажу кто виноват. А если нет, то пусть молчат. - произнес аутсайдер.
- Хорошо, я с ними поговорю - грозно произнес мужчина и... - завтра на объект в КНПК. - ...направился прочь. Хорошо, хоть какое-то разнообразие. Специалист внимательно проследил как начальник цеха скрылся на достаточное расстояние, а затем снова открыл недавние документы, еще раз впитав в себя загадки, утонув в созерцании непонятного. Попытался найти начало хоть где-нибудь, но вместо этого, лишь посмотрел на изображение часов, медленно отсчитывающих время. Мозг человека, не давая покоя сам себе, зажался в угол где всего одна цель, перемешивающаяся с отвлеченными мыслями. Однако, вокруг был лишь тупик. Смотря в бессмысленные глаза работника своей безликой мордой, компьютер, держа в своих когтистых лапах транспарант с надписью: "ИСТИНА", терпеливо издевался.
- Что, работы нет? - послышалось сзади и аутсайдер, с паническим лицом обернулся назад.
- Черт. Скотт сволочь! Больше никаких просмотров на работе. - Одет Скотт был как положено для Скотта, поэтому специалист ничему не удивился. Судя по его лицу, он снова был полон хорошего настроения. Что, надо признать, являлось заразительным фактором. И это оказалось для специалиста переломным моментом, куском разговора, разломавшим его сосредоточенность в себе.
- Уху. - сразу не сообразив и уже чисто формально ответил аутсайдер.
- Я разговаривал с одной женщиной. Видел вчера вечером? - спросил парень у аутсайдера. Последний тут же отвлекся и посмотрел наверх.