Аннотация: В мире слабых мужчин и целеустремленных женщин любовь принимает причудливые формы. "Люди все те же, только квартирный вопрос их испортил". Не в силах вырваться из тесных оков материального, герой просит прощения у любимой.
-1-
Гриша разжег газовую колонку, пустил воду. Пламя горело неровно, мелькало, резкими вспышками озаряло стены. Показалась ванна, вся в ржавых разводах, черных пятнах сколотой эмали. Краны напряженно задергались, трубы издали протяжный вой. Пока набиралась вода, ему пришлось вынести корыто для стирки в прихожую, чтобы не путалось под ногами. В коридоре, в пыли и паутине, громоздились штабеля плитки. Ее купил отец, очень давно, а ремонт он делал уже в другой семье... Лампочки не зажигались ни в ванной, ни в прихожей, проводка в выключателях искрила. Гриша подлил хвойного эликсира и залез в воду.
Из раковины яркими серо-желтыми глазами на него уставился кот. Глаза кота были точь-в-точь как у Марины. Какая-то насмешка судьбы. Гриша взял в руки смартфон и дрожащими пальцами набрал текст:
'Марина, не могу забыть вас. Давайте встретимся'.
Смайлики он ставить не умел, не справлялся с запутанным меню китайского гаджета. Да и стыдно кривляться. Какая глупость с его стороны, вляпаться в любовную историю в его возрасте... Впрочем, ему всего сорок пять. Только седина уже прет, упрямая как плесень. Помнится, соседка находила его интересным. Правда, она утверждала, что у него лицо постное, а глаза выдают неуверенность в себе. Потом она удрала на Мальту с интеллигентным армянином, якобы принцем, а на деле оказавшимся похоронным агентом...
И никакое оно не постное, его лицо, просто немного вытянутое и серое. Это от поджелудочной железы. Врачи виноваты, почему не лечат? Говорят: это у вас нервное. А он ощущает тяжесть в боку, да и в груди тоже. Надо бы еще раз сдать анализы. Спать он ложился в носках, чтобы ноги не замерзли, если высунутся из-под одеяла. Простуда ему сейчас ни к чему. Поэтому и на улице лишний раз лучше не появляться. Май - обманщик, на улице сыро, да и в квартире тоже промозгло.
Образ Марины навевал бессонницу, он полночи бродил по комнате. Попутно сортировал всякую дребедень по коробочкам и пакетам, чтобы отвлечься. А теперь успокаивал себя ванной. Почему она молчит?
Смартфон загудел и чуть не шлепнулся в воду. Он подхватил его и впился воспаленными глазами в экран. Сперва он заметил свое отражение в стекле: какая-то серая тень, один нос и остался, да щетина на впалых щеках. Потом разглядел ответ Марины: 'А ты кто?'
-2-
Во всем виновата маменька. Укатила на майские праздники на дачу. Это ведь ритуал у нее такой - искусство рыть землю подобно чокнутому кроту. У него с ванной тоже ритуал, но другой, своего рода чайная церемония, как в Китае, но в русских реалиях: в темноте, с хвойным эликсиром и котом.
Зачем маменька оставила его одного без хлеба? На улице вирусы, магнитные бури и высокое содержание свинца в воздухе. Но хлеба ни крошки, хоть зарежься, а в холодильнике только куриный суп остался, да и тот превратился в студень. Ему бы булочку с чаем, диетическая булочка бы его успокоила, особенно с повидлом. Поэтому он и отважился выйти. Естественно, утеплился как полагается: штаны с фланелевой подкладкой, теплая куртка.
До булочной было рукой подать, лишь за угол свернуть. Там, у булочной, он и вляпался. Словно в гудрон наступил подошвами. Причем этот гудрон ему еще и в мозги брызнул.
На ступеньках, у самого выхода из магазина, стояла женщина. Она ехидно ухмылялась широким ртом. Отгрызала куски от сайки с изюмом и с наслаждением жевала. Провинциалка - видно за километр. Откуда-то с юга, смуглая от природы, одета неряшливо, точно юбку забыла. Лохматая, глаза кошачьи. Ее ноги, справедливости ради, и не требовали никакой юбки. За такие ноги ей хотелось все простить. Например, что она наверняка не знакома с творчеством Рабле. Но почему он вдруг в школьника превратился? Что он, женщин раньше не видел? Или май-чаровник виноват? Тьфу, напасть какая. А взгляд не оторвать - он так и замер в идиотской позе, долго пялился на незнакомку. Даже вожделенная булка у него из головы выскочила.
А потом незнакомка растворилась в суете города. А он так ничего и не сказал ей, имени не спросил. Он уверил себя, что найдет ее после. Но питать подобные надежды - не признак ли раннего маразма? Ему пришлось потрудиться, опустошить не один флакон валерианы. Он плакался знакомым в жилетку, незнакомым тоже. Приставал к прохожим на улице: не встречали ли они красотки в сексуальных шортиках, похожих на мужские трусы, и с булкой в руках. Не проходила ли мимо? И фортуна улыбнулась - через третьи руки, от подруги жены какого-то полоумного слесаря из дальнего автосервиса, он заполучил ее телефон.
-3-
Он понадеялся, что Марина его запомнила. Дескать, девочка только и ждет звонка в слезах... Блин, какая девчонка? Ей за тридцать, пробы уже ставить негде. Пыльца с гарантией вся истерлась. И вообще, она понятия о нем не имеет. Что ей теперь написать?
'Марина, я не сплю с тех пор, как встретил вас у булочной'.
Блин, хорошо, что маменька пока ни о чем не догадывается. Удачно вышло, что она на даче. Ведь это своего рода нож ей в спину - такой роман. Стоп, какой роман? Слюни распустил. То же мне, старый работник культуры. Платят за эту культуру гроши - кота и то не прокормишь. Благо на прогулы сквозь пальцы смотрят, а у маменьки сбережения остались. Да и отец помогает, хоть и не обязан...
'У какой булочной? Ты что, больной?'
Черт, Марина вообще ничего не помнит. Что ему делать? Надо ее огорошить, чтобы уже не трепыхалась потом.
'Марина, жить без вас не могу. Выходите за меня замуж!'
Сейчас она охренеет. Ни одна дура такое не пропустит. Хотя бы из любопытства должна назначить встречу. Впрочем, черт ее знает. Вдруг пошлет на три буквы. Мало ли всяких уродов к ней пристает? Пошлет, точно пошлет, стерва.
'Слушай, сегодня не могу. Занята. Давай завтра. Подъезжай ко мне к семи. Адрес скину'.
Ага! Получай, фашист, гранату! Теперь дело в шляпе. Надо будет цветов купить и вина. Вино в том универмаге за парком вроде приличное, недорогое, французское. Кто его знает, может, и молдавское. Только кретин будет из Франции такую кислятину везти, да еще и продавать по цене кваса. Ничего, сойдет. А цветы он в ларьке у метро возьмет, там розы со скидкой.
-4-
Марина появилась в двери в таком наряде, словно вылезла из постели. Безразмерные пижамные шорты в горошек кого угодно с ума сведут. Почему только она их не стирает? А маечка что, мужская? Могла бы и приодеться к его приходу, накраситься хотя бы. Зато соски видно. Грудь маленькая, какую он особенно ценит. Это с его-то опытом... в сфере культуры. Можно подумать, у него хоть раз в жизни был выбор.
- А, это ты? Слушай, я реально тебя припоминаю... ты тот болван, который тогда у булочной нарисовался...
Она аж сложилась пополам от смеха. Потом выхватила у него из рук букет, спустилась к мусоропроводу и засунула его в ковш. Почему, интересно? Не понравился? Да, букетик, признаться, чахлый - полный отстой. Зато скидка честная.
- Ну, проходи, чего застыл, жених.
Марина снимала квартиру в складчину с подругами. Две любопытные соседки, еще молодые, но невероятно обрюзгшие, тотчас высунули носы из двери гостиной. Комната Марины выглядела неопрятно. Кровать занимала почти все свободное пространство. На полу - куча измятого шмотья. В углу - обшарпанное трюмо, уставленное флаконами и тюбиками. Марина отняла у него бутылку и ловко открыла ее. Бокалов в этом бедламе сроду не водилось. Она отпила из горлышка чуть не половину, протянула гостю. Он тоже глотнул немного, принялся ворошить в голове немецкую поэзию, подходящую к случаю. Хотелось ошеломить даму романтическим признанием в любви. Должна же пригодиться эта, черт ее подери, культура.
Гриша открыл было рот, но не успел ничего сказать. Марина быстро скинула майку, приблизилась, жадно впилась в него губами. Потом все замелькало перед глазами, стало темно. Он сообразил, что они в постели, причем уже давно. В ухо его врывался горячий ядовитый шепот. В основном отборный мат с каким-то оттенком мазохизма. Марине, похоже, нравилось возводить тяжкие обвинения в свой адрес. А еще сообщать ему такие подробности о своем состоянии, что он мог совершить научный прорыв в области женской физиологии. Это все ошпарило его мозги, словно кипятком.
А потом пошли каскадные оргазмы с воплями. Казалось, его партнерша - это разъяренная пулемётчица, которой непременно надо прострочить крупнокалиберными патронами вражеский эскадрон. Соседки могли бы вызвать группу быстрого реагирования. Однако Гриша сообразил, что подобные сцены для них не в новинку. Даже белье пожелтело до черноты от чужого пота.
-5-
Утренний кофе они пили на кухне. Марина накинула грязный махровый халат. Курила так жадно, как курит приговоренный к казни. По-прежнему не накрашенная, но свежая и бодрая, хотя и взлохмаченная как фурия. Гришу ждал еще один сюрприз.
- А ты знаешь, я ведь поэтесса. Меня даже печатали в Сочи. Давно. Хочешь, прочту свою поэму?
Он не хотел, ну совсем. Но не затыкать же ей рот. После такой ночи он стерпел бы от нее любое издевательство, даже поэму. Первое четверостишие звучало еще прилично:
Я вся дрожу, себя дарю,
Другими предана и продана
Тобой дышу, с тобою сплю,
Огнем желания изглодана.
За этим последовала галиматья, оскорблявшая слух. В рифмах сквозила такая пошлость, что зубы сводило, точно от ледяной воды. Каскадами, словно оргазмы, вываливались бесконечные 'пупочки', 'височки' и 'цветочки'. Марина сразу заметила страдание на лице любовника, притихла.
- Давай я тебе котлет нажарю, раз ты поэзию не любишь.
От хорошей диетической пищи он бы не отказался. Только чтобы не нанести урона поджелудочной железе. Умеет ли она готовить? Сомнительно, ведь от кофе несет запахом советской столовки, словно в кофейнике половую тряпку полоскали. Лучше ему не рисковать с котлетами. Да и соседки рвут и мечут - им тоже на кухню надо. Боже, как же они себя запустили. Такие тела им следовало тщательнее прикрывать.
- Слушай, подари мне хороший сервиз, - попросила напоследок Марина, - только чтобы по цвету к обоям подходил. А то у меня ни одной чашки целой не осталось.
-6-
Не мотаться же ему за сервизом по этим пафосным магазинам для жен олигархов. Сойдет и оптовый рынок, где вьетнамцы торгуют. Надо будет только одеться потеплее. Май - сплошное надувательство. Кстати, а какие у нее обои? Он не запомнил, но вряд ли они сохранились в этом гадюшнике. Ну ничего, пожалуй, ей подойдет рисунок, как у Гумилева: 'где золотом вышиты осы, цветы и драконы', это по-настоящему поэтично.
На рынке, словно по заказу, действительно оказался нужный сервиз. Милый, изящный, доступный для его бюджета. Захотелось сразу сообщить Марине.
'Любимая, скучаю! Купил сервиз, как ты просила'.
Ответа не последовало. Гриша даже проверил сим-карту, перезагрузил смартфон, добавил денег на счет, потряс в руке это китайское барахло. К вечеру все же пришел ответ:
'Исчезни из моей жизни, козел!'
Это был сокрушительный удар. Даже сердце дало сбой. Он померил давление, засунул под язык валидол. Но что Марина имела в виду? Может, она ошиблась? Сообщение явно адресовано кому-то другому. Черт, черт, черт. В любом случае ему надо извиниться. За что? Ну не выслушал он эту омерзительную поэму. Что ему теперь, кишки выпустить? Да мало ли, на что женщины обижаются.
Текст извинения Гриша набирал долго. Но сначала, конечно, залез в ванну. Пальцы попадали мимо букв, знаки препинания с трудом вылезали из чрева этого чертова смартфона. Кот смотрел на него из раковины глазами Марины с нескрываемым презрением. Ближе к рассвету Грише удалось отправить несколько душераздирающих сообщений.
-7-
Две недели прошли в тяжелой депрессии. Гриша убедил себя, что Марина потеряна навсегда. Но продолжал по инерции строчить тексты. К счастью, маменька все еще копалась в грядках на даче, дышала кислородом. На почерневшее осунувшееся лицо влюбленного, кроме кота, некому было смотреть. Он исхудал, питался только сухарями с чаем, да и то нерегулярно. Когда он уже совсем отчаялся, Марина наконец ответила:
'Обожаю живопись. Своди меня на выставку'.
Гриша выскочил из ванны, где в последние дни буквально жил, схватил кота и стал танцевать с ним в тесном пространстве прихожей. Потом споткнулся об отцовский кафель, упал, задев рукой привязанные к стене лыжи, те рухнули ему на голову. Кот в ужасе забился под комод. Это все пустяки. Марина простила его!
'Какую живопись ты предпочитаешь?' - спросил он.
'Маслом, конечно, дурачок. Сервиз прихвати'.
На выставку Марина пришла при полном параде, косметики хватало. Из-под кособокой маечки торчал только один левый сосок, но зато и пупок тоже открывался. Юбка казалась скандально короткой. Пожилая служительница галереи, проверявшая билеты, перекрестилась и прошептала: 'Господи, прости!'. Зато ее напарница восхищенно проговорила им вслед: 'Какая красивая пара!'.
Гриша созерцал не картины, а ноги Марины. Ему казалось, что смуглую кожу на бедрах покрывает легкий пушок. А если это та самая пыльца? Нет, воображать там пыльцу - это, конечно, очередной признак раннего маразма. Скорее всего, просто свет так падает.
Марина рассматривала картины с присущим ей презрением. Потом они вышли на улицу, побрели по улицам куда глаза глядят. Случайно вышли на мост через Яузу. Остановились, облокотившись о парапет, посмотрели на реку. Марина закурила.
- Ты привез сервиз? - спросила она.
- Привез, вот он, - ответил Гриша, протягивая ей коробку, которую так и таскал весь день с собой.
- Дай посмотреть.
Марина поставила коробку на парапет, открыла, глянула лишь мельком и брезгливо толкнула сервиз вперед. Подарок плюхнулся в грязную воду.
- Дурак! - произнесла Марина. - Резко развернулась на шпильках и быстро ушла прочь.
-8-
У Гриши оголились нервы, словно с него содрали кожу. Соседи, наверное, обалдели, день за днем из его квартиры доносились стоны и вскрики. Зато он виртуозно освоил клавиатуру смартфона. Выкусите, китайцы! Марина молчала. Сообщения Гриши становились все короче и короче, походили на сигналы бедствия с подводной лодки. А потом ему пришло в голову цинично послать эту гадину и тем самым положить конец мучениям. Марина, учуяв перелом настроения, сразу позвонила. Голос ее звучал раздраженно, но язык заплетался, как у пьяной.
Почему она выбросила сервиз? Мог бы уже и сам догадаться, идиот! К каким обоям он подходит? В ее съемной хибаре? Самому не смешно? Был бы он мужиком, а не слизняком... Разве можно трахаться в грязи в этом клоповнике? Она давно не девочка. Она поэтесса, а мужчины все одинаковые. Пусть он поймет наконец: у нее ситуация.
Прилетел муж. Да, они давно разошлись, он алкаш, нищеброд и мразь. Но формально она в браке и ничего больше не ищет. На сайте знакомств сидит исключительно из любопытства. Если и встречается, то без всяких намерений. Вот квартира ей нужна позарез... но кого в этом мире колышут ее желания? Ей требуется время, чтобы разобраться в чувствах. Пусть все принимают ее такой, какая есть или идут лесом. Правда, тот новый тип оргазма с ним... ей показалось... даже стыдно обсуждать подобный разврат...
Гриша подумал и решил срочно наведаться в банк. Кредит ему одобрили, но в лимит никакая квартира не влезала. Разве что строительная бытовка. Если брать в области, то даже две.
Потом состоялся трудный разговор с маменькой. Для этого пришлось навестить ее на даче. Он с порога так и заявил: 'Мама, у меня рушится любовь всей жизни!' В такой ситуации и в его возрасте родительская опека смехотворна. Мать должна войти в положение и уступить права на квартиру Марине. Это лучше всего оформить договором дарения. Разве это так трудно? Поживет пока на даче, а зимой видно будет.
Маменька ответила с достоинством. На любые жертвы она готова ради счастья сына. Квартиру в гроб не утащишь. Но Гриша прав в одном - торопиться не стоит, поглядим еще, что это за женщина, заслуживает ли она такого мужа. Дескать, пусть поживут пока в квартире, а она на даче. А к зиме действительно видно будет.
-9-
Гриша обрел почву под ногами, но ненадолго. Как Марину, эту ценительницу живописи маслом и поэзии, пригласить в их дом? Ремонт откладывался уже лет двадцать. Одна ванная чего стоила, эта черная дыра. Кухня смотрелась не лучше: плита в вековом слое окаменевшего жира, грязь. В спальнях - паркет горбом. Нужен хотя бы косметический ремонт.
Он помчался на строительный рынок и наделал глупостей. Ну зачем ему понадобилось брать еще кафель, если им и так все забито? А безумное китайское панно на стену? А мешки с цементом, из-за которых теперь совсем пройти нельзя? Чуть ли не в слезах, он позвонил Марине.
Следовало сообразить, что его любовница если и выражает сочувствие, то лишь в виде приманки. А любые сомнения мужчины воспринимает как повод для издевательств. Зато Марина разговаривала в этот раз более откровенно. Но подобная откровенность могла кого угодно угробить.
Нет, он даже не догадывается, как она одинока, как извертелась, измучилась. Ее муж невыносимо ревнив, особенно по пьяни. Она еще его любит: лишь минутами, когда он нежен, а не буен. Но все сложно, деньги ей дает один состоятельный человек... Она его боится, потому у него крышу сорвало, и он реально опасен. Он задумал изолировать ее где-то на даче под охраной, точно наложницу. Он женат, да и вообще у него гарем, а она на сделку с ним никогда не пойдет, по крайне мере, пока тот хорошенько не подлечит мозги.
А если этот маньяк узнает, что она сидит на сайте знакомств, ему ведь ничего потом не объяснишь. Нет, ни с кем она не встречается с этих сайтов - это бесперспективно. Ну, если только появится приличный парень, такое редко случается. Но только без секса. Почти. Правда, бывают такие паршивые вечера, когда одиноко... тогда она бессильна устоять. Она ведь тоже живая. Главное, что ей жить негде. Разве к лицу поэтессе кантоваться с этими тупыми завистливыми подружками, как он сам думает?
Гриша с трудом дослушал эту исповедь. Он выскочил на улицу, добежал до булочной, приник к холодным грязным перилам в том месте, где Марина стояла тогда. Он обслюнявил слегка перила губами, утер обильно бежавшие сопли. Потом ворвался в соседний круглосуточный магазин. Уже ночь, но пусть только попробуют не продать ему коньяк! Кассирша посмотрела на чокнутого посетителя и спорить не стала. Коньяк оказался тошнотворным. Прикладываясь к бутылке, он замешкался, под ноги ему попалась урна. Гриша мигом очутился на асфальте и с ужасом увидел несущийся прямо на него автомобиль.
-10-
Машина все же успела свернуть в сторону. Она остановилась неподалеку, на шоссе выбежала встревоженная женщина. Миниатюрная, крепкая, показавшаяся знакомой. Это была его коллега с прежней работы. Ее тоже звали Марина - какая ирония. Они даже дружили немного. Что касается флирта, эта женщина всем своим видом показывала, что он ей оскорбителен. Неприступная, зажатая, холодная.
Через час обманутый любовник уже отмокал в горячей ванной в квартире своей знакомой. Она вытерла его как ребенка полотенцем, помогла добраться до дивана, укрыла. Проснулся он за полдень. За чаем с клюквенной наливочкой выложил все, что накопилось на душе.
Вторая Марина слушала внимательно, ни разу не перебила. Потом она вынесла свой вердикт. Гришино увлечение - блажь, это быстро пройдет. Если он купился на секс и всякие там оргазмы, то ничего не понимает в женщинах. Иная симулирует, а иная врет как дышит. А история с вымогательством квартиры вообще ни в какие ворота не лезет. Ему нужна спутница жизни с иными взглядами на жизнь.
- И что мне теперь делать? - спросил Гриша.
- Ну, жить с мамой в твоем возрасте - не вариант. А жениться все равно придется, этого никому не избежать, как смерти.
После этих слов вторая Марина повела себя странно. Она скинула халат, потом стащила нижнее белье. Подошла к Грише, села ему на колени и обняла его.
- Клин клином вышибают! - произнесла она.
Грише почудилось, что он занимается любовью с манекеном. Конечно, так казалось лишь по контрасту с первой Мариной. А вообще, в этом новом опыте не было ничего ужасного...
- Если хочешь, можешь остаться со мной, - шептала вторая Марина, - Но учти, мне нужны только серьезные отношения. Квартиру я вымогать у тебя не буду и готовлю вкусно. Только... в моей жизни есть некоторые нюансы...
- Нюансы? Что ты имеешь в виду?
- Увидишь сам.
Гриша улыбался видом пациента психушки, которому сделали лоботомию. Ему стало вдруг безразлично. А безразличие и спокойствие он ценил теперь превыше всего.
-11-
В сентябре Гриша и вторая Марина подали заявление. Нюансы уже начали всплывать. На горизонте нарисовались две будущих тещи: мама невесты имела сестру-близняшку. Обе женщины, как и маменька Гриши, увлеклись садоводством. С непреодолимым упрямством они возделывали запущенный огород где-то в глуши, где даже переночевать негде и туалета нет. Помимо этого, на голову жениха свалились три прелестных чада. Две девочки погодки от второго мужа Марины, и сынуля четырнадцати лет - от первого. Последний страдал синдромом гиперактивности, слабоумием и задатками будущего зэка.
С тещами жених мгновенно нашел общий язык и вскоре возил их в деревню и обратно на семейном авто. Пришлось все-таки взять кредит в банке и приобрести две бытовки: из одной устроили кухню, из второй - сауну. Не помешала бы еще третья для ночлега, но деньги закончились. К падчерицам Гриша мигом прикипел. Даже отцовскую нежность воспитал в себе волевым усилием. А от пасынка держался в отдалении. Тот мог и ножом в живот пырнуть.
Дело испортил третий 'нюанс' второй Марины.
- Я смотрю, ты прекрасно справляешься, - сказала невеста, нежно заглядывая жениху в глаза, - а мне давно отдохнуть пора. Заколебалась я, если честно. Вы тут без меня месяц справитесь. Мама и тетя, гляжу, в тебе души не чают.
Гриша без всякой задней мысли согласился. Через пару дней у подъезда появился внедорожник цвета бордо. Оттуда вышел коренастый лысый человек с крупными чертами лица, вислоухий и смешной. Он напоминал доброго гоблина из комиксов.
- Это за мной приехали, - сказала счастливая невеста. - Ты, Гриша, не злись. Это друг семьи, надежный как скала. У него своя личная жизнь и я губу на него не раскатываю. Да и раньше между нами ничего такого не было... разве что в тот год, когда меня второй муж бросил. Но это больше не повторится... А ты смотри у меня! Чтобы прекратил сопли разводить, и своей стерве любовные письма строчить.
-12-
Наступил октябрь, похолодало. От невесты не было ни слуху ни духу. Гриша натопил печку в сауне, сел греться. Обе будущих тещи готовили нехитрое хозяйство к зиме. Детей пока пристроили в городе, у родни. На свежем воздухе и мысли легкие: хорошо ведь жить в браке, спокойно. Только вот поджелудочная железа опять тревожила. Голова болела, видимо, магнитная буря начиналась.
Гриша подбросил пару ковшей воды с травами на камни. Пошел густой приятный пар. Вместе с потом тревога выходила наружу, но не вся. Как так получилось, что он, старый работник культуры, так вляпался? Любит одну женщину, живет у другой. А та, другая, где она? Резвится с надежным гоблином? Какая мерзость!
И вдруг Гриша выскочил нагишом из сауны и помчался босиком по пашне в сторону станции. Потом опомнился, вернулся, обтерся чем попало, оделся и снова бросился бежать... Тещи аж рты разинули от удивления, но ничего сказать не успели.
Среди ночи он уже ворвался к первой Марине на кухню. Поэтесса сидела на табуретке на кухне, курила как перед смертью, зябко куталась в махровый халат. Из-за двери ее комнаты раздавался мужской пьяный храп с присвистом. Гриша ползал перед своей дамой на коленях по немытому полу, обнимал ее голые ноги, утирал слезы полами халата. Целовал смуглые бедра, на коже которых отсвечивала то ли та самая пыльца, то ли просто увлажняющий крем.
- Прости, Марина! Это я во всем виноват. Я не подумал, как ты ранима, оставил тебя наедине с проблемами... Не бросай меня, пожалуйста. Я у тебя на кухне приживусь, на раскладушке. Пусть у тебя будет другой мужчина, это ничего, это как-нибудь потом утрясется...
-13-
Обе Марины гнали его от себя точно прокаженного. Он метался между ними всю осень. Вторая Марина, когда она наконец вернулась из своего загадочного турне, выглядела уже иначе. Загорелая, помолодевшая, с незнакомыми искорками в глазах. Это были озорные искорки, дерзкие. Гриша не понимал причину таких перемен, но догадывался, что без "друга семьи" тут не обошлось. Оставалось только смириться. Ему любезно разрешили навещать девочек, когда он захочет.
Ну и пусть, видимо, это карма. Вот он опять лежит в своей ванной. Свет газовой колонки освещает скудную остановку. На полу валяется прежний хлам, на кафеле видны разводы грязи. Кот с укоризной смотрит на своего хозяина. Маменька давно вернулась с дачи и вяжет ему носки на зиму у себя в комнате. По телевизору идут новости об ужасной агрессивной среде за стенами квартиры. Туда лучше не выходить лишний раз. Сердце вроде уже не болит, треволнения позади.
А любовь? Что это, если не фехтование собственной тенью? Ранить можно только себя. Как говорят французы, даже красивая женщина не даст вам то, чего у нее нет. Это не мешает женщинам требовать от мужчин то, чего нет у них. Пусть требуют на здоровье. Когда течение жизни прибьет к его ногам третью Марину... а это обязательно произойдет. Тогда...
А пока его тревожит лишь поджелудочная железа. Он давно считает, что с ней что-то не так. А врачи никак не могут поставить диагноз.
![Марина [Ковальков]](/img/k/kowalxkow_t_n/marina/grigory2.jpg)