Тусовщики сайта зависли. При входе им обещали контрамотный процесс, но, почему-то, они никак не находили эту опцию: как сквозь землю провалилась. Люди продолжали тусоваться и возмущаться порядками сайта. Кое-кто вылетал на время, но потом его затягивало входом и он снова зависал.
Стоял мерный гул генератора затуманивания мозгов, отчего люди ничего не соображали и лишь повторяли отдельные слова сказанного кем-то более умным членораздельного предложения. Затуманивали им мозги старательно, как правило - литературой: стихами и рассказами одного тусовщика, зависшего в пространстве сайта намертво. Впрочем, сам он предпочитал отмалчиваться.
Время от времени генератор отключали, и тогда люди начинали мыслить. В такие моменты они рассказывали байки из своей жизни, которые им вспоминались. Преимущественно это были садово-огородные рассказы и о собственном житье-бытье. Так же они начинали рассуждать о функции контрамотного процесса, которую искали везде, но никак не находили: ни на самом сайте, ни среди клавиш на клавиатуре, ни среди кнопок и движков на винчестере. Некоторые как бы между прочим вспоминали, что процесс касался не только входа и выхода, но и их самих: откат времени назад и перемотка их жизней. Поэтому люди старательно тусовались и пытались вспомнить что-то ещё мало-мальски важное, что могло бы помочь в поисках так нужной функции. Например - имя хозяина сайта и организатора тусовки. Но едва кто-то начинал вспоминать его, ему старательно кто-нибудь мешал и имя ускользало. Память людей, несомненно, подчинялась контрамотному процессу. А как раз это было никому не нужным. Кроме хозяина сайта. По-видимому, в его руках процесс и находился. Сам же хозяин предпочитал отмалчиваться, но подслушивать размышления тусовщиков.
Скромно молчали и группы Мальчиков-Пальчиков и Наша-то. Они окружали затюканного автора стихов и рассказов, коими хозяин затирал свои деяния против всех групп, кроме своей собственной. Такова была политика сайта и его хозяина: ни о чем не вспоминать, что было - то было, а если кто-то что-то вспомнил не то - затирать такие воспоминания.
Иногда тусовщики сами затирали свои осмысленные фразы, начиная повторять одно и то же слово из них, словно попугаи, подбирая рифму к нему и переходя постепенно на другое слово, а затем и на следующее.
Все ждали появления группы торсионщиков: они всё никак не проявлялись. Или им не давали ходу, или сами не хотели. Или, всё-таки, не могли пробиться по нужным интерфейсам. Может быть их даже уничтожили порционно. То есть по порциям. Хотя проскакивали фразы иных отдельных тусовщиков, по которым можно было предположить, что это именно они, - торсионщики. Это бывало редко и не очень метко, хотя каждый раз обнадёживало.
Программисты, операторы и другие специалисты-компьютерщики тоже пока как бы отсутствовали. В основном вокруг да около тусовались операторы-любители не со специализированным оборудованием, сгенерированным на заказ, а с обычным, стандартным, купленным в магазине. Тусовались и тусовались. И конца этому видно не было...
Уже известный нам автор дописал последнее слово очередного рассказа и поставил точку. И задумался: как бы не оказалось это крамольным и не застряло всё на этом безвыходном этапе.
А если поставить запятую, чтобы можно было думать, что будет продолжение, - спросил он у групп, его на данный момент окружавших, - или даже вопросительный знак? А то как же контрамотный процесс?
Тусовщики не ответили: думать мешал генератор. Разве можно было в его шуме что-то понять и ответить?
Тусовщики никак не могли списаться по электронной почте: окна Windows пеленой наслаивались на их глаза, выходя за пределы экрана. Или это их наслаивали аниматоры. Кроме того, тусовсйики привыкли переговариваться вслух, а не писать е-меилы. Как бы то ни было, они не видели своих компьютеров. Им казалось, что руками они набирают текст, нажимая пальцами на клавиши, но, якобы написанное, лишь виделось в глазах анимацией, отображаясь в окнах с чужими компьютерами то ли на собственных экранах, то ли, опять же, анимацией от художников-программистов. Кои следили за процессом так рьяно, что не давали тусовщикам увидеть их собственные экраны и списаться. А то ещё адрес электронного письма менял кое-кто, так, что программа писала о некорректном адресе или что адрес заблокирован. Лишь бы не послать. Почему - сами не понимали. Кроме того, те ещё и боялись списываться: после всего, что здесь было, они не знали, к чему это приведёт.
В конце концов кто-то измудрился нажать для набранного с великим трудом маленького кусочка текста кнопку 'отправить'. Но действие прервалось сперва им самим, испугавшимся новизны, а потом - каким-то удалённым пользователем. Да не одним, а несколькими, так как нажималась кнопка 'отправить' не один и не два раза, а раз семь. Т.е. Была вероятность, что прерывает сама себя группа людей. Явно, они боялись последствий. Хотя этих последствий просто не могло быть.
Выпадая из игры в реал,тусовщики забывали о том, что хотели послать письмо, забывали и адрес, на который надо было послать. Или думали, что вышли из игры навсегда и письмо больше никому не требуется. Вспоминали обо всём лишь тогда, когда их снова вводили в игру, и опять у них ничего не получалось. Кто вводил - они подозревали, но не имели точных координат этого человека. В игре. А при выходе - опять же! - о нём забывали.
Однажды кто-то из игроков сказал, что должен быть наконец хороший конец. Ему ответили:
- Вот и пиши. И отправить не забудь.
Игрок потихоньку пробил свою алькаиду боязни отправить письмо и - отправил. Куда было нужно. С ним списались и оба остались довольны.
С этого момента игра пошла на убыль: все начали чаще выходить в реал и списываться по поводу куда обратиться насчёт их нелегальной игры, чтобы им помогли её закончить. Раз и навсегда. Потому что люди хотели не играть, а жить. А какая это жизнь, если тебя то и дело заставляют что-то слушать, что-то говорить не видя собеседника и не зная, кто он?