Аннотация: Как-то так произведение становится все мрачнее. Обещаю, через главу произведение снова станет добрым и сказочным)
Глава 33
День прошел в молчании. Ануфрия ощутимо не хватало. Но времени на то, чтобы причитать и лить слезы, не было. К тому же в отличие от меня, мои попутчики были мужиками, а плакать и вовсе не в их правилах. Мы еще раз помянули Ануфрия на коротком привале, а затем двинулись дальше.
Пейзаж вокруг постепенно менялся. После того, как мы проехали озера молодости, дорога начала становиться все более каменистой. Не раз шла круто в гору, и нам приходилось взбираться на пригорки, порой соскальзывая и до крови обдирая ладони. Куран, судя по карте, не солгал, это был самый короткий путь между Радужным и перевалом через Приграничные горы, но им мало пользовались. Гиблые болота, хмельные поля, а затем и озера молодости с коварными русалками - все это отваживало большинство путешественников. Потому сейчас приходилось брести по бездорожью.
Ближе к вечеру дорога чуть улучшилась. Начало попадаться все больше деревьев, в том числе парочка хвойных. Особенно запомнилась невысокая ель, саженей пять от силы, с длинными сине-зеленными иголками и маленькими красно-коричневыми шишками. По всему было видно, здесь человек ступал чаще, чем в хмельных полях или сразу за озерами молодости, но и явно не так часто, как на Власком тракте - единственной большой дорогой между югом и севером Славии.
К вечеру мы подошли к небольшому, саженей в пятьдесят, лесочку. Переночевать решили на его опушке. Быстро зажгли костер от маленького огнива, сварили перловку да часть хлеба съели. За день все устали, так что разговоров не вели. Лишь Куран сказал, что до гор совсем немного осталось. Через несколько верст, по его подсчетам, Подгорное - последнее село перед перевалом. Там можно будет едой на дальнейший путь разжиться. Но вот новых коней вряд ли приобрести. Глухая это местность. К тому же хоть и по ту и по эту сторону от Приграничных гор край один - Славия. А не любят, что здесь чужаков с запада, что в южных деревнях и дальше на запад гостей с востока.
Франциск добавил, что это все потому, как восток Славии раньше Итаке да Мирне принадлежал. Ну, а Мститслав их отвоевал, так же, как и север у Вельнса. А затем раскол еще сильнее пошел, когда Градомир против Ростислава выступил. Редко когда крестьяне власть любят. Все болтают, что раньше лучше жилось. Так вот и когда к ним раненный Градомир приехал, сельчане его как своего спасителя приняли. Посчитали, что он их от власти Ростислава освободит, налоги уменьшит. Много чего думала, потому сначала вылечили его, а потом за ним и на Ростислава пошли.
Окончание Францискиного рассказа о расколе я слушала в пол-уха. Глаза сами собой закрывались, да и не было мне никакого дела до столь давних событий. Тут до столицы без больших потерь добраться - это да, важно. А то, что еще до моего рождения происходило, меня совершенно не волновало.
Куран с Клементом тоже не особо интересовались историей Славии, а потому, видя, как "внимательно" его слушают, Франциск быстро закончил свой рассказ и приказал спать укладываться. Как водится, выставили караул. До полуночи время Франциска, затем Клемента и, перед самым рассветом, Курана. Проводник ведь говорил, что привык до петухов вставать. Ну, вот и действуй.
Меня от бдения решили освободить. Не помню, чья это была идея. Казалось, на веки насыпали песка, и я, так и не дослушав, что порешили мужики, провалилась в сон.
Проснулась еще затемно. От неудобной позы, в которой меня сморил сон, затекли ноги. Пришлось менять положение. Махнула рукой дежурившему Клементу с покрасневшими закрывающимися глазами, а затем вновь провалилась в сон, пока мужику не пришло в голову свалить свои обязанности на меня, раз уж я все равно "бодрствую".
Утром я, наоборот, долго не могла проснуться. Все какие-то картины перед глазами мелькали, полузабытые воспоминания из детства, молодое лицо русалки, которую мы погубили, крепкая фигура Франциска, лик Ария, какой я, признаться, подзабыла во время этого, хоть и недолгого, но на диво богатого на беды, пути. Много чего вспоминалось, ой, как много!
- Эй, лежебока, вставай давай! - веселый, несмотря на недосыпание, голос Клемента все же разрушил одну из привидевшихся картин. В первое мгновение я пыталась понять, как Клемента могло занести в мою родную деревню, затем начала задаваться вопросом, как меня саму занесло в родные края. Ну, а когда сполоснула лицо водой из маленького ручейка, который, как и десяток его собратьев бежал по склонам вниз и впадал в одно из озер молодости, пришла, наконец, в себя. Памятуя, что день предстоит долгий, съела кусок хлеба с салом, хоть аппетита совсем не было, затем собрала свои малочисленные пожитки и двинулась вслед за мужиками.
Куран обещал, что к полудню мы достигнем Подгорного, но внезапно разразившийся дождь спутал все наши планы. Никакого укрытия на много саженей вокруг не наблюдалось, потому мы кое-как приткнулись под густой кроной дуба. К счастью, хоть ливень и сильным был, зато обошлось без грозы, так что мы могли не бояться, что Перун попадет по нам из своего лука. Жаль только, от дождя дуб оказался неважной защитой. Капли просачивались сквозь листву, и вскоре мы все четверо изрядно промокли.
Видя такое дело, Франциск снял с себя плащ и накинул его мне на голову.
- Спасибо, - с улыбкой поблагодарила я.
Нараский кивнул и улыбнулся в ответ. Коснулся большим пальцем моего покрасневшего от холода носа, хотел что-то добавить, но в последний момент смолчал. Убрал руку и поглядел в сторону.
- Кто же нас лечить станет, если сам лекарь захворает? Кажись, начинает светлеть, - неожиданно сменил тему Франциск, показывая рукой в сторону.
Куран с Клементом поглядели в указанном направлении, а я, кто знает, почему, посмотрела на Нараского, но тотчас отвела взгляд, боясь, чтобы он ничего не заметил.
Тем временем заговорил Куран:
- Светлеет, это да, - мужик сплюнул в сторону. - Вот только это лишь на востоке. Нам же вроде как к Подгорному, а оно в противоположной стороне.
- А долго в этих краях обычно дожди идут? - уточнил Франциск.
- Да бывает и месяцами целыми, - Куран скривился. - Тут же ведь горы близенько. Вот и дождит.
Перспектива провести месяц под дубом, когда я уже сейчас начинала клацать зубами от холода, совершенно не радовала. К счастью, Боги смилостивились над нами: не таким уж и затяжным оказался ливень. День только перевалил за середину, как тучи начали рассеиваться, а на небе заиграла дивная радуга. Мы выбрались из-под густой кроны столь удачно попавшегося на нашем пути дерева и продолжили путь.
Из-за дождя земля стала влажной, и, как мы ни пытались идти осторожно, все равно перемазались грязью до колен. А Клемент - так хуже всего: оступившись на небольшом пригорке, он упал на грудь, вымазав не только штаны, но и всю одежду с лицом в придачу. Лицо-то ладно, благо ручейков по дороге встречалось предостаточно - вымыл. А вот одежда вся черная.
Постепенно пейзаж вновь начинал меняться. На горизонте появлялись очертания гор, окруженных дымкой. Мне сразу вспомнилось, как я впервые увидела Приграничный хребет. Тогда эти пики показались мне чем-то необыкновенным, безумно прекрасным, удивительным... Сейчас я настолько устала и хотела сбросить с себя грязную одежду, что практически не замечала этой красоты. Ну, горы и горы, эка невидаль!
К Подгорному мы дошли уже в сумерках. Село оказалось совсем маленьким и в нем не имелось ни единого, самого паршивого, трактира. Даже клоповника какого-никакого! Пришлось останавливаться на ночлег у низенькой старухи с широкими заросшими бровями и длинным, будто у ведьмы из детской страшилки, носом. Ее хата на самой окраине села стояла, решив не бродить по ночи незнакомым селом, к ней на постой и напросились. Тем более, Куран еще на подходе к деревне редупредил, что жизнь в этих местах не сладкая. Почва плохая, мало что здесь взрастет. Вот и озлобились здешние жители. Чуть что не по-ихнему, могут и в зубы врезать. А то и пристукнуть по-тихому.
Старуха поначалу отказывалась нас принимать, но как только мы показали ей монеты, вмиг подобрела. Не только комнату для нас подготовила, но и баньку затопила. По загоревшимся глазам старухи и тому, как быстро монета исчезла в ее сухоньких ручках, понятно стало, что она сребреник только раза два за всю ее долгую жизнь в ладонях и держала. Потому и не смогла отказать.
Я первая в баньке попарилась, затем простирнула штаны, оставшись в одной сорочке чуть выше колен, да освободила место парням. Сама же спать пошла в ту комнату, что нам хозяйка выделила. Врать не буду, комнатушка совсем маленькой была. С таким низким потолком, что я едва лоб не расшибла, когда в нее входила. Совсем без окон. Но главное-то - кровати имелись. Еще массивный стол - из тех, что век простоит и не сломается и шкаф рядом с дверью из той же "вечной" породы. В общем, не смотря на недостатки "апартаментов", я успела порадоваться временному пристанищу. Хоть впервые за последние дни высплюсь в кровати, а не, как обычно, в поле с муравьями да жуками всех мастей под боком.
Сон пришел быстро и на сей раз не принес с собою никаких сновидений. Сплошная тьма.
- Эй, а здесь кто? - сквозь сон до меня долетели непонятно кем сказанные слова.
Я пробормотала что-то бессвязное и перевернулась на другой бок. По моим ощущениям на дворе стояла глубокая ночь, и до подъема, как рано нас порой Куран и не поднимал, было еще далеко.
- Неужто баба? - следующие слова не сразу дошли до моего сознания. Я лишь укрылась одеялом с головой, пытаясь отвадить настырных соседей.
Мягкость перины, исходящее от печи за стеной тепло, уют крестьянской хаты... Внезапно я разом лишилась всего этого! Сильные руки отбросили прочь одеяло и потянули вверх мою рубаху.
Почувствовав шершавые руки на своих бедрах, я мигом проснулась и огрела незнакомца ногой. Тотчас перекатилась на спину и открыла глаза, пытаясь понять, кто ко мне полез. Поначалу щурилась, от яркого света, ударившего прямо в глаза. Но вновь упрямо раскрыла зеницы.
Их было пятеро. Все крепкие, плечистые, с чуть удлиненными лицами... На дальнейший осмотр не хватило времени.
- Да ты ж не смыкайся, красавица. Все равно ведь, - один из мужиков, с широким шрамом на левой щеке, подошел совсем близко ко мне. Провел ладонью по моей талии...
От испуга я даже закричать не могла. Лишь беспомощно вертела головой из стороны в сторону, надеясь, что кто-то из незнакомцев станет на мою сторону. Не даст... Взгляд зацепился за кинжал за поясом у второго ближайшего ко мне мужика с длинными, ниже плеч, черными волосами. Я чуть сдвинулась в сторону, пытаясь дотянуться до оружия. Но человек со шрамом потянул меня назад.
- Ха, она думает, что сбежит. Дурында!
Но сбегать я не собиралась! Еще немного в сторону...
Совсем чуть-чуть...
Я резко выхватила из-за пояса длинноволосого кинжал и поцелила в грудь человеку со шрамом.
Удар!
Кинжал мазнул по сорочке, разрезая ткань на части. Брызнула кровь. Но добить противника я не смогла. Незнакомец отбросил кинжал в сторону. Его перекосило от гнева.
- Не хочешь по-хорошему, тварь...
- А-а! - заорала я, наконец, почувствовав, что вновь могу говорить.
Пощечина!
Меня отбросило к стене.
Конец?
А в следующий миг дверь распахнулась, и на пороге показались мои попутчики.
- Что здесь?.. - Франциск все понял еще до того, как договорил, и быстро метнул меч в тварь со шрамом. Брызнула кровь из пронзенной грудины, и мужик повалился на пол. Клемент не отстал от Нараского, а Куран вслед за булатом еще и два кинжала отправил. Одно мгновение, и все закончилось. На деревянном полу валялось пятеро тел.
Все произошло настолько быстро, что я и понять не успела, что произошло. Мои попутчики тоже растерялись в первое мгновение, а потому не успели остановить заглянувшую вслед за ними старуху.
- Сынок! - приютившая нас хозяйка поначалу отпрянула, а затем кинулась к усатому парню с распоротым брюхом, что лежал посреди комнаты рядом с остальными трупами. Схватила того за руку, но, углядев лужу крови под сыном и его закатившиеся глаза мертвеца, отбросила конечность в сторону и завопила, как резаная. - Убийцы! Родную кровинку... Сдохнете твари!
Клемент подскочил к орущей бабе и залепил ей пощечину, от которой старуха отлетела к стене.
- В погребе ее запри! - приказал Франциск.
Клемент без слов подхватил бабу, зажал ей рот своей огромной лапищей и потащил из комнаты, не обращая внимания на ее попытки вырваться и укусить его. Я же, натянув рубаху до колен, вскочила с кровати и приблизилась к валяющемся на полу мужикам. Сын нашей хозяйки уж точно был мертв, а вот остальные...
- Оставь их, - махнул мне Франциск, разглядев, что я хочу сделать. - Они мертвы.
- А вдруг...
- Чудес не бывает! - отрезал Франциск. - Они успели тебе навредить?
Я качнула головой в сторону и сжала зубы. Приоткрылась дверь, и в комнату вошел Клемент. Он кивнул Франциску и без лишних слов доложил:
- Связал бабу, вставил ей кляп в рот и запер в погребе. Потом вытащил тамошнюю лестницу - тяжела зараза, - Клемент бессознательно потер руки, - и крышку сверху захлопнул. Сама ни за что не выберется.
- Но они ведь первыми напали, - я все никак не могла собраться с мыслями. У меня просто в голове не укладывалось, что на полу лежит пять трупов.
- Посмотрел бы я, как ты это будешь доказывать, - фыркнул Франциск. - Быстрее давай, не сиди сиднем! Это глухая горная деревенька, а не разношерстная столица, где никто не суется в чужие дела.
- Здесь все одной семьей живут. Прихлопнешь одного, на тебя десяток кинется. Мстить. А тут не одного прихлопнули, а пятерых "своих", - поддержал Франциска Куран, а Нараский вновь приказал:
- Живее!
А затем вышел из комнаты, чтобы мне не мешать. Вслед за ним последовали Куран с Клементом. Я быстро, стараясь не смотреть на трупы на полу, схватила штаны. Ругнулась, когда заметила, что они насквозь мокрые и все же не рискнула одевать. Вместо этого подошла к массивному шкафу у дальней стены и заглянула в середину. Мне повезло, в нем оказалась одежда.
Первые несколько белых мужских сорочиц я отбросила в сторону: уж слишком велики для меня. Утону в них. Туда же отправились длинные онучи* и вотола из сермяги на истрепавшемся шнуре.
Я уже отчаялась что-то найти, когда мне в руки попалась старый узкий руб* с дырявыми рукавами. Я быстро скинула окровавленную рубаху и примерила его, надеясь, что хоть этот наряд подойдет. До зимы далеко, значит, от дыр много вреда не будет.
Руб немного жал в плечах и в бедрах - видно, это была одежда нашей хозяйки, а она заметно худее меня. Мысли были мимолетными. Повязав рубаху найденным в том же шкафу шнуром, я хотела выйти из комнаты, но, сделав шаг, поскользнулась на скользком от вытекшей из ран крови мертвецов полу и упала. Еле слышно вскрикнув от боли, но тотчас хотела обратно встать на ноги. Случайно бросила взгляд на распростертые на полу тела и не смогла сделать ни шагу.
*Онучи - длинные, узкие полосы материи, вроде позднейших обмоток. Носили крестьяне и бедные горожане.
*Руб - комплект простонародной одежды - рубахи и узких портов.
- Боги мои, как же так?! - я все глядела на мертвецов, не в силах пошевелится. Я и до того знала, что подгорные мужики мертвы, но старалась не думать об этом, не видеть их распоротых тел, луж крови... К горлу подступала тошнота, но я все не могла отвести взгляд и смотрела, смотрела...
Черты лица мертвецов в свете одиноко горящей свечи на столике заострились. Лужи крови на полу казались черными. Внезапно под моей бывшей кроватью что-то пискнуло. А в следующее мгновение своими маленькими черными глазками на меня уставилась появившаяся из-под кровати длинная худющая крыса. Видя, что я никак не реагирую на ее присутствие, она подползла к одному из тел и вгрызлась в шею мужика. В очередной раз за эту ночь кровь брызнула в стороны, и именно это привело меня в чувство. Кое-как, опираясь рукой на открытую после моего самоуправства дверцу шкафа, я поднялась на ноги и осторожно вышла из комнаты. Лишь в самом конце не выдержала и громко хлопнула дверью за спиной, пытаясь отгородиться от трупов, которые всего ничего назад были живыми людьми.