Аннотация: Шелковые платья и дорогие украшения, а еще благосклонность короля. На что вы пойдете ради этого? Париж...
Франция, Париж, 1674 год
- Какой красивый мальчик. Я думаю... - женщина картинно взмахнула веером, сделав вид, что оговорилась, и ей нечего добавить к сказанному, но старый мужчина в лохмотьях, опирающийся одной рукой на палку, уже поднял голову и обратился к ней.
- Да, мадам, вы правы: это прелестное дитя. Мальчик - сын моей сестры Лючиты, - старый Морган - именно так в определенных кругах звали этого человека - поднес маленькое тельце, которое лежало, закрыв глаза, и не имело сил даже плакать, к тусклому свету. - Она умерла во время родов месяц назад, - человек "украдкой" вытер слезу со щеки. - Этот малец будет вечно напоминать мне о моей маленькой сестренке. Верите, порой я его даже ненавижу.
Глаза у дамы блеснули, но она постаралась скрыть это, вновь заслонившись веером. И произнесла оттуда тихим срывающимся голосом, в котором слышалось сочувствие. Странным было только то, что при этом женщина продолжала тщательно скрывать свое лицо.
- Господи помилуй, бедный ребенок. Возможно... - дама замялась, - да, возможно, вы согласитесь отдать мне его? Мне как раз нужен паж. А их ведь нужно воспитывать с детства.
Старый Морган стремительно отпрянул от покупательницы. Его палка выпала из рук. И мужчине даже пришлось наклоняться, чтобы подобрать ее. При этом он едва не уронил ребенка. Дама вскрикнула:
- Как вы можете?!
Мужчина поднялся и распрямил плечи.
- Вижу, дитя, и вправду, стало вам дорого. Но как же я расстанусь со своим племянником? Не по-божески это. Отдавать родную кровинку, как будто она мне вовсе не нужна.
Дама приблизилась.
- Но, подумайте сами, у меня ему будет гораздо лучше. Да, и... - женщина замолчала, затем быстро добавила - я понимаю, насколько вам тяжело расстаться с мальчиком, но... Я заплачу вам. Сколько вы хотите?
И начался торг. Пятьдесят луидоров, двадцать, сорок, двадцать пять... В какой-то миг дама надменно поджала губы и высыпала в руку мужчине монеты. Что для нее этих несчастных тридцать луидоров? Ее репутация стоит гораздо дороже, как и этот ребенок!
Мужчина согласился дойти до кареты и донести до нее дитя. Потом последний раз коснулся его маленькой головки, прощаясь, картинно взмахнул шляпой, как заправский кавалер и растворился в ночи. Дама тоже села в карету и тихо сказала что-то кучеру. Коляска медленно поплыла по мостовой...
Старый Морган усмехнулся, еще раз пересчитал монеты и юркнул в какой-то угол. Да там и пропал для всех взоров, осторожно передвигаясь в тени старых обшарпанных домов.
Подумать только, недалеко отсюда находился Лувр, а кварталы в нескольких шагах от него облюбовали для себя бедняки, попрошайки и преступники всех мастей.
Человек зашел в один из домов на соседней улице. У этого строения времен прадеда нынешнего короля была ужасная репутация: оттуда часто доносились крики, пьяные голоса, бесконечная ругань. Всем приличным людям путь сюда был заказан, как и шпикам. Впрочем, и те и другие вовсе не стремились попадать сюда. И обходили и этот дом, и весь квартал десятой дорогой.
Открылась дверь, и на улицу хлынул яркий свет, в царившей до того, тишине прозвучали чьи-то пьяные голоса. А затем снова все затихло.
- А, это, ты, старый Морган. Как сегодняшний улов?
- Потихоньку. Продал кое-что из старых запасов. Весь день выискивал кого побогаче. Не хотелось отдавать такого красивого крошку за пару медянок. А так в пажи пойдет, - мужчина расхохотался. Его собеседник подхватил смех старого Моргана и даже разлил из-за этого на пол несколько капель вина из бутыли, за что удостоился пары толчков от соседей, обеспокоенных судьбой драгоценной жидкости.
А потом вновь вино полилось рекой, а вслед за этим вернулись пьяный смех, похабные шуточки и чьи-то тихие (а порой и громкие) стоны. В разгар пиршества на пороге появился еще один поздний посетитель.
Темная фигура в длинном плаще издали напоминала смерть. Кое-кто даже закашлялся, отставил от себя кубок и перекрестился. На мгновение настала тишина. А потом гость спросил срывающимся голосом:
- Я могу поговорить со старым Морганом?
С нескольких сторон раздался хриплый смех, кто-то вновь потянулся к кубку. Старый Морган медленно поднялся и, качаясь, направился в сторону посетителя, точнее, посетительницы (ее выдал голос).
- Чем могу, помочь, мадам? - скучающе начал мужчина. - Хотите что-то продать мне, или, наоборот, приобрести?
- Да, - голос женщины казался хриплым, глаза лихорадочно блестели, - у вас был мой сын. Я... я принесла деньги. Где он, где мой мальчик?
- Мальчик? А, - махнул рукой мужчина (он был уже изрядно пьян). - Выбирайте любого из моих красавцев. Какой возраст вас интересует: совсем крохи, или из тех, кто еще зелен, да удал? - старый Морган подмигнул покупательнице.
Женщина покачнулась:
- Мой сын, - прохрипела она умирающим голосом, потом все же попыталась прийти в себя, - ему не было и месяца, когда вы пришли, и мой муж... Он отдал его вам. Прошло две недели. Прошу вас, сжальтесь. Вот деньги, - женщина достала из складок платья небольшой мешочек. - Берите, только верните мне моего малыша, - дама сложила руки в умоляющем жесте и с надеждой посмотрела на собеседника.
Старый Морган досадливо крякнул. Знал бы он, что к нему вот так явятся, не искал бы покупателя. Всего-то и нужно было бы, что закатать губу, принять надменную позу и запросить больше денег. Но...
- Ваш сын? Не знаю я такого. А если бы и знал... В пажах ему будет знамо лучше, чем у вас. Ну, что вы могли ему дать?! Так что, не обессудьте, - старый Морган картинно поклонился, - я его уже продал. Вы опоздали.
Дама задрожала еще сильнее, прижала руку к груди и даже вскрикнула.
- Вот что, - принял решение торговец - идите-ка вы отсюда. Нет у меня больше вашего мальца. Другая бы радовалась, что я подкидыша ей не продал. А вы... Вы еще родите, - женщина стояла бледная, казалось, через секунду-другую она упадет - и тогда, возможно, вновь вспомните меня. Да и я про вас не забуду, - продолжал старый Морган и вновь подмигнул несчастной матери, которая все еще не могла поверить, что больше никогда не увидит своего малютку, и даже не вслушивалась в то, что ей говорят. - Да и поймите, там ему будет лучше, быть может, когда-нибудь и до лакеев дослужится...
- Во имя Астарота - князя тьмы, Асмодея и Велиара я прошу расположения короля, прошу его любви и страсти. И пусть это длится вечно, во веки веков. Пусть королева будет бесплодна, а моя соперница - мадам де Монтеспан, сгинет, сгорит в адском пламени, а ее место займу я. Пусть ревность с этих пор будет чужда мне, а он будет любить меня так, как сейчас любит ее. Ненавижу... И, да, будет так!
- Дар, - подсказали ей, а на алтарь сморщенные руки уже начали выкладывать тело. Ребенок оставался таким же спокойным, как и на руках у своего "дяди": его уже настолько сильно опоили всякими отварами, что он просто глупо улыбался, ничего не видя и не ощущая.
Где ему было знать, что наступили последние моменты его такой короткой жизни. И нож уже вздымается вверх, отбрасывая в колеблющемся свете свечи такие же странные тени. В последний миг ребенок, видно, все же что-то почувствовал. Маленькие глазки распахнулись во всю ширь... Чтобы через секунду-другую закрыться. На сей раз навсегда...
На следующий день весь двор обсуждал только одно: до толе невзрачная Клод де Вен привлекла внимание короля. Маркиза де Монтеспан позабыта. Король-солнце танцует с Клод де Вен и ей же показывает парк.
Кое-кто уже начинает плести новую паутину интриг во дворце. Вспоминает, как можно надавить на де Вен и, что попросить у нее от короля. Это так неожиданно. Все в смятении.
А в углу зала стоит Франсуаза-Атенаис де Рошешуар де Мортемар маркиза де Монтеспан - бывшая фаворитка Людовика XIV, и кусает губы. Наконец, насмотревшись на бал, на котором на этот раз она не была королевой, Атенаис покинула вычурный переполненный зал, освещенный тысячей свечей, шепча про себя:
- Все равно он будет моим. Я верну его любовь, расположение. А ты, Клод де Вен, сгоришь в адском пламени. Ля Вуазен знает, что делать. А золото, чтобы расплатиться с ней, у меня найдется. Это так же верно, как и то, что на парижском дне найдутся еще жертвы для кровавых ритуалов в дар демонам за их благословение...
- Поймите, там ему будет гораздо лучше, - уверенно продолжал старый Морган, подталкивая посетительницу к крыльцу. - И помните, в этом городе я занимаюсь детьми, так что, в следующий раз, знайте к кому обращаться, - мужчина еще раз подмигнул собеседнице, вытолкал ее на улицу, и закрыл за ней дверь.
"Придет-придет, куда она денется?" - промелькнуло у него в мозгу, а на лице появилась презрительная ухмылка. Старый Морган прекрасно знал, каким именно "лакеем" станет проданный им сегодня мальчик, таким же, как десятки других детей до него и после...
![Бал в Версале []](/img/k/kozak_l_a/zawistx/43622216.jpg)