Аннотация: Не говорите, что это подражание сами знаете кому. Я просто люблю их очень. Сами знаете кого.
Все началось, когда Рэйчел втрескалась. В смысле, с ней и раньше такое бывало, но все как-то обходилось. Запрет ее бабуля в подвал от греха подальше, жених долго ли, коротко ли, помрёт от старости - и дело в шляпе. Правду все-таки говорят: с глаз долой, из сердца вон.
Но в этот раз бабуля недоглядела. Да и всем нам, надо сказать, было не до Рэйчел: мы младшенького пасли. И недолго пасли-то, всего месяцев семь, или восемь, но кажный день, да и по ночам частенько приходилось. А все оттого, что он повадился в Лос-Анджелес - город, говорят, такой есть, я сам не видел, но рассказывали - мотаться и дела там странные чудить. Сам говорил - это когда мы его поймали уже - что, дескать, золота ему захотелось. И ведь ничем не мог объяснить, чем эти дурацкие кирпичи с надписями ему интереснее тех кругляшей, что у нас в подвале валяются. Хочется, говорит, и все тут. Весь мир, говорит, по кирпичам с ума сходит, а я чем хуже? Втемяшил себе в голову, не выбьешь. Вернее, выбили-то, конечно, но поздно было. Потом, конечно, пошуровали у него в голове, лишнее вытащили, хоть он и брыкался - щекотки боится, видите ли. Но про кирпичи вроде как забыл.
Но это уже потом было. А я по порядку рассказываю.
В общем, когда мы его выпасли и отловили, хочешь, не хочешь, пришлось кругляши еще и кирпичами завалить - растаскивать их обратно, откуда взял, младшенький отказался, говорит, сам уже не помню, что и откуда. Но довольный был - аж светился! Говорят, в округе за несколько дней в маркетах все электролампочки раскупили - старые все разом вдруг перегорели. Младшенький виноват или нет, не знаю. За кирпичи мы ему всыпали, конечно, и вроде все уладилось, самое время отдохнуть, расслабиться - но тут-то и выяснилось, что Рэйчел втрескалась.
И в кого! Нашла какого-то хмыря, сам белый, волосы черные - крашеные, сразу видно. Глаза подведены, как у той ведьмы из деревни, не помню название, сожгли ее еще, да и деревню тоже потом спалили, на всякий случай... В общем, жуткий тип. А все туда же - хочу, говорит, на вашей дочери жениться.
Мы-то сперва подумали, что бабуля снова Рэйчел в подвал, жениха куда подальше, глаз ему отвести да и подождать годков пятьдесят, все само образуется, ан нет! Рэйчел это дело просекла и сбежала. Вернулась, когда уже поздно было. И жениха обратно с собой привела. Я, говорит, жена его теперь, я слово фамильное давала, а слово держать следует. Мы вместе жить будем. А то, может, и детей народим.
Про детей-то бабуля, конечно, сразу смекнула, и комнатки к дому начала приделывать, штук двадцать запланировала, потом подумала и десяток накинула. Кто его знает, как оно там с детями пойдет, пусть лучше побольше места будет. Всех рассовать по каморкам и отдохнуть, подождать пока созреют...
Но опять не тут-то было, Рэйчел возьми да и пойди с женихом в больницу - на учет вставать! Рожать собралась, слышали! Наша Рэйчел! Ну точно, рехнулась девка.
И опять все наперекосяк пошло.
Вы понимаете, да? Младшенький в канистре отсиживался - наказан. Бабуля комнатами занята. Братец Колин и братец Риз опять свинтили куда-то обделывать эти свои странные делишки со стратосферой, а братец Винс, я сам видел, с косяком лосося на нерест пошел - ну, как он всегда делает, уж пару сотен лет, поди, ни разу не пропустил, будто ему там икрой намазано. Возвращается потом сытый, довольный, лоснится - и до следующего нереста ничего ему не надо, кроме розетки на 220 и пары килограммов этого... как его... плутона? Урания? Не знаю, сам добывает, сам ест, я в подробности не лезу. Раньше ему надо было астат какой-то для полного счастья, мы, помнится, на день рожденья ему набодяжили пару тысяч кубов, думали, с запасом, а он за полвека всю цистерну вылакал, ну не мерзавец? Мы, конечно, семьей собрались, решили, что астат - сильно жирно будет. Пошуровали немного - теперь ему урания хватает. Ну и ладно.
И о чем бишь я? А! Так вот, незадача в том, что я один дома оказался, когда Рэйчел пришла и сказала, что теперь ее жених будет ее изучать.
Жених тут же стоял. Белый - белее не видел, даже когда вомперы деревню сожрали, ну ту, где ведьму сначала сожгли, там ведь думали, что ведьма у людей кровь пьет, а то вомперы были... в общем, по всему, жених наш должен быть мертвый уже, раз белый такой - а он двигается и губами так шевелит, как рыба, которую из речки вытащили. Ну, вы понимаете, если с рыбой не проделывать все эти штуки, которым меня братец Винс научил, то она ртом так пошамкает и помирает. Ее есть потом можно. Вот я стою и жду, помрет жених или нет. Не то чтобы я его есть собрался, но так, любопытно.
А он что-то все живой да живой, а потом как заговорит.
- Я, - говорит. - Ученый.
И сглотнул, словно съел что-то. Не нашел ли он урания, испугался я, с непривычки же и несварение может случиться.
- Вы не смотрите, - говорит. - Я просто так, увлекаюсь, - и снова сглатывает.
Я быстренько в другое крыло глянул, где Винс ураний свой хранит, да нет, вроде на месте, все триста брикетов.
- Да я не смотрю, - говорю в ответ, а сам смотрю, конечно. И Рэйчел смотрит, ждет чего-то словно. Глаза светятся. Ну, точно, снова в маркетах завтра лампочки нарасхват пойдут. Так и до дурных слухов недалеко. Втрескалась, дура...
В соседнем доме, и правда, треснуло что-то и свет погас. Мэри и Эдмон Датсоны начали скандал из-за некупленных стеариновых свечек. Ну, точно, не миновать беды, думаю, а сам спрашиваю:
- Так что изучать-то собираетесь?
- Вас, - и снова сглатывает, подозрительно так, опять пришлось ураний проверять, не своровал ли, всякое бывает. Вдруг целый брикет проглотит, подавится. Нет, все на месте. Видно, просто так глотает, от нервов.
- От нервов вам надо бы беладонны попить. Литров шесть, думаю, хватит. Можно клизмой, - мстительно говорю. Нечего было нашу Рэйчел в больницу таскать.
- Я изучаю редкие болезни. Так вот... Так вот... Рэйчел ваша, вероятно, серьезно больна. Вернее, могла бы быть... Вернее...
Тут, наконец, Рэйчел светиться перестала (а то, небось, по всему кварталу лампочки - того - полопались, сколько расходов населению), и подхватила:
- Я у него в лаборатории была, и там такая дверь... Белая, блестящая, а за ней свет, и дальше еще свет и полочки... Такие красивые, там за дверью...
- Бронированной, - мрачно говорит этот тип. - Семь степеней защиты, включая антибактериальную...
- И я решила...
- И радиационную, - перебивает этот тип. Пришлось рот ему прикрыть, ну, минут на пять, ерундовая неприятность, главное чтоб насморка не было.
Киваю сестренке, продолжай, мол.
- И я туда, смотрю, колбочки, как лак для ногтей, ну помнишь, как у мамы был, фосфорным светится, зелененький такой. Синий еще. Красиво! И лампочки! А еще мигает так интересно, и написано что-то непонятное.
- МММММ, - говорит тип, видимо, переводит. Рэйчел в языках не сильна у нас, вполне могла и не прочесть.
- Ну я взяла. А от них так пахнет! Вкусно.
- МММММ! - кричит закрытым ртом этот жених (глянул ему в голову на секундочку, там паника и ни намека на связную мысль, а еще ученый! А я думал, хоть имя его узнать, что ли. Неудобно как-то, вроде общаемся - а как незнакомые).
- Ну я что-то понюхала, что-то на вкус попробовала, гадость оказалась, ногти намазала, смотри! - Рэйчел руку мне показывает, а жених сейчас не то что белый - синий вот-вот станет. - А выхожу, он сразу хвать меня, хвать дверь, хвать меня снова, и говорит: всё.
- М! - говорит жених и падает. И глаза закрыл.
В общем, два месяца мы его обрабатывали. В смысле, полечить пришлось, но недолго, минут пять, потому что конечно от Рэйчел с ее колбочками он нахватался всякого. Она еще парочку ему вынесла в подарок, думала, духи, а он чуть не отбросил все конечности, какие у него были (ну, немного было, но не всем же везет, правда?). Потом два месяца (минус пять минут) мы его уговаривали. Рэйчел, уж на что дура, наставила защиты вокруг него будь здоров и ни на шаг не отходила. Не давала глаз ему отвести, себя запирать не позволяла и вообще, даже попыталась бабулю - виданное ли дело! - опоить, чтоб она сама проснулась, когда у Рэйчел с женихом все сложится, детки народятся, внуки, может еще, а потом может и жених от старости того... Бабуля, конечно, такой беспредел пресекла, но решила внучкиному счастью не мешать.
Жених же - его, оказалось, Сэмом звали - все о своем талдычил.
Вы, говорит, вампиры. Так и называл. Вампиры, говорит. Это он вомперов не видел, неженка!
Или вы, говорит, мутанты. Слово сказал странное, что-то похоже на "дезоксирибонуклеиновые", но боюсь соврать, я врать вообще не люблю, тем более если слова сложные.
Или вы пришельцы, говорит. С другой, говорит, планеты или даже солнечной системы.
Как пришельцы, так и ушельцы, глумился Винс, он как раз вернулся с нереста и грыз свой плутон, или ураний, любуясь женихом. Жених за два месяца осунулся, похудел, хотя мы его кормили обильно и вообще, не обижали.
Или вы, это Сэм опять, жертвы генетического эксперимента НАСА. Наса, васа, твоя моя, сказала тогда бабушка, ты главное не обзывайся, а то компота не дадим. Она уже все двадцать комнат построила и отделкой занялась, смирилась, значит.
А через два месяца собрали мы семейный совет и думать стали. Во-первых, мне болтать с ним наскучило, в голове у него каша вперемешку с паникой. Во-вторых, Рэйчел как втрескалась, так вытрескиваться не собирается, хоть калачом мани. В-третьих, отпускать жениха нельзя, видно по нему: просто так он этого не оставит, решит дознаться, что к чему, а нам проблемы. Деваться-то от него куда? Дедулю спросили, так он сказал, чтоб в замок, пока лет триста не пройдет, не совались, он еще от нас не отдохнул. На руднике - мамуля с папулей в медовой спячке, будить их просто бесстыдство и наглость.
Тогда я дядю Эдля вызвал, хотя бабушка против была. Но дядя Эдль всегда умнее всех был, хотя, конечно, последние годы он нефтью накачан так, что едва мозгами шевелит - но и того шевеления хватило, чтобы со мной поговорить, услышать вопрос, дать ответ и еще ругнуться напоследок. Слышали, вулкан какой-то пробулькался? Это мы дядюшку разозлили, кому помешало - простите, мы не со зла.
Так вот. Дядюшка Эдль дал нам совет, а мы с братьями помозговали и решили, как поступить. И дизоксирибонуклеин пригодился. Знаете, сколько его в обычном человеке? Оооо. Страшное дело. Рэйчел, конечно, пришлось поуговаривать, но в конце концов и она поддалась. Потом во вкус вошла и решила все поромантичнее обставить, чтоб в кино как.
Так вот, пошуровали мы немножко. Рэйчел жениха отвлекала, в шею кусала, чтоб не дергался - щекотку не всякий стерпит, надо чем-то отвлекать человека. Она потом говорила, гадость какая, никогда никого кусать не стану, хоть меня лупи! Ну, нет так нет, что ж мы, заставлять будем? Главное, что удалось все на славу.
Хотел жених вомперов - получил. Теперь дневного света боится - у него сразу волдыри по телу, а воплей, воплей на весь дом - как будто его крапивой стегают. Зато болячки зарастают мгновенно и не стареет он почти - хотя, конечно, полсотни лет не срок, но мы вроде старались. В больницу свою, главное, прийти не может - днем никак не добраться, а ночью там не пускают, закрыто и перерыв. Обедают все, наверное. Живет с нами. Детишки у них с Рэйчел славные получились, вот тут врать не буду.