Аннотация: Рассказ, написанный на ""Конкурс КЛЮФ"". Занял пятое место из шестнадцати )
- Ты только представь, что может нам дать цивилизация, которой уже сто миллионов... десять миллиардов лет? Мы просто не нашли к ним подход, мы не смогли договориться... но ты представляешь, чему они могут нас научить?
Алка старательно протирала запотевшие очки. Лифт ехал долго, спотыкаясь на каждом этаже и гремя разболтанными шарнирами.
- Ну ты скажешь, научить, - ответила она, не прерывая своего занятия. - Разве не видишь: им нет до нас никакого дела!
- Они же... они не могут вечно быть в стороне! Может быть, они просчитывают, чем могут быть нам полезны, какие секреты нам передадут...
Алка посмотрела Жоре в глаза и отвернулась. Без очков на "минус восемь" она не различала выражения лица с расстояния метра. Какая уж тут древняя цивилизация, когда человек с собственным телом разучился договариваться. Вот если бы цивилизация подарила нам секрет вечного здоровья, это было бы лучше всех научных открытий.
- Хватит фантазировать, - ответила Алка, цепляя дужки очков за уши. Лифт дернулся, как паралитик в конвульсиях, и открыл дребезжащие дверцы. Двадцать пятый этаж - они вышли - и Алка продолжила:
- Они не могут ничего нам дать. Они нас не понимают - а мы не понимаем их. Что они могут нам предложить? Медицину? У них наверняка другой метаболизм, что нам их медицина? Технологии? У них другие потребности, я тебе гарантирую, половина их технологий нам не пригодится, а другая половина не приживется. Культуру и искусство? Познавательно с общемировой точки зрения, но бесполезно. Познания о мире и жизни во вселенной? Это ж банальные истины, мораль и идеология, зачем нам это, у нас своих идеологий достаточно.
- Какая же ты зануда. Какая же ты мерзкая, скучная зануда! И не смей пенять мне...
Алка сунула электронный ключ в скважину и произнесла фразу, от которой у Жоры начинался зуд в кулаках.
- Это твои восемнадцать лет в тебе говорят. Ты идеалист и мечтатель.
- Ты ... ты... Вот и подохнешь вместе со всеми в этом своем двадцать втором веке, - ляпнул Жора. Скуксился и отвернулся. Алка повесила ключ на крючок в прихожей и медленно сняла пальто.
- Я ... я не это имел ввиду... я не хотел... Алка...
Сестра сбросила ботинки и молча отправилась мыть руки. Жора постоял в дверях, потом выскочил в коридор и поковылял к лифту.
Все они умирали. Планета умирала, люди были не те, что раньше ("богатыри - не вы!"), и такие как Алка еще и добавляли масла в огонь, не доверяя триммам, не стараясь найти с ними общий язык. Они сами зазывали беду и не хотели с ней бороться.
На пневмопоезде Жора доехал до пересадочной станции, сел в экспресс-флип (было тесно, трудовой народ ехал со службы и раздраженно, но молча пихался локтями), на Краснохолме пересел в подземку, на станции Заречье снова вылез на поверхность и пошел по дорожке в сторону станции погрузки. Он собирался спасти мир, и это придавало ему сил. Даже сломанная на прошлой неделе нога уже не так болела, и походка стала как будто ровнее.
Грузовой конвейер не охранялся. Еще сто лет назад такое и представить было невозможно: мальчишки из окрестных районов катались на всем, что движется. Сейчас мальчишки в основном сидели по домам, лелеяли свои недуги или вяло пытались наладить контакт по инфрасети. Инфрасеть в последнее время работала плохо. Жора уже месяц не выходил в диалог-лист, потому что знал: никого он там не найдет.
Ехать на грузовом конвейере было нестрашно, самое страшное было - вспрыгнуть на мчащуюся ленту и найти закуток между грузами раньше, как тебя снесет потоком воздуха. Жора справился, только до крови ободрал здоровую ногу.
С конвейера он спрыгнул, когда всякое человеческое жилье исчезло из виду. Повсюду колыхались плодородные поля, а на полянах паслись тучные стада. Роботы-сельхозники знали свое дело: на ниве не было видно ни единого полегшего колоска, ни одна корова не выглядела голодной или больной. Жоре стало смешно. Когда все люди вымрут... вернее, "если" люди вымрут - что будет со всеми этими продуктовыми плантациями? Элеваторы будут ломиться от зерна, коровы расплодятся в геометрической прогрессии, но некому будет отдать приказ о переработке коров на мясо. Планета станет одной огромной столовой, в которой еда размножается сама собой, но нет ни одного едока.
- Ауууу! - заорал он, когда поднялся на вершину холма.
Он знал, что может орать до посинения, до заката, даже до восхода, а триммы будут слушать ровно столько, сколько им покажется нужным.
- Ауууу! - завыл он, потом расхохотался. Пышные нивы все также колыхались, и тучным стадам не было дело до подростка, голосящего на холме. - Ау-ау-ау!!! Отзовитесь!! Дело есть! Разговор!!! Ауууу!
Триммы появились в поле зрения землян недавно - лет пять назад. Поначалу их появление вызвало ажиотаж: люди надеялись, что новая цивилизация захочет поделиться с ними своими секретами или расспросит о достижениях землян. Ученые создавали инициативные группы, придумывая, как донести до цивилизации триммов основные сведения относительно науки, искусства, истории и культуры Земли. Выдумывали: на каких носителях предоставлять информацию и какими средствами ее преподносить. Избирали парламентеров и открывали школы контактеров.
А триммы не хотели идти на контакт. Они отзывались. Наблюдали. Иногда отвечали на вопросы - но сами ни о чем не спрашивали. Особо пытливые умы сумели выяснить, что цивилизация триммов существует со времен До-Большого-Взрыва. Они сумели закрыться от мировых катаклизмов, отделить себя от пространства и вновь выйти в мир, когда новорожденная вселенная стала "приходить в себя". Ученые не верили, отрицали, опровергали и разоблачали эти гнусные россказни. Триммы не отвечали - им было все равно.
Некоторые особо внушаемые личности решили, что триммы - боги. Обладающие даром внушения личности создали церкви, секты и конфессии. Те и другие строили храмы и взывали к триммам из часовен. Триммы их игнорировали. Церкви готовились к концу света, триммы ничего не отрицали.
А человечество медленно угасало. Почти не оставалось здоровых, сильных, смелых и изобретательных. Кто-то старался выведать у триммов секрет выздоровления общества, найти панацею от человеческих бед - но те либо хранили эту тайну, либо не могли ничего ответить. Они не вмешивались и не позволяли людям понять их.
Постепенно интерес к триммам пошел на спад. Но каждый знал: если выйти в чисто поле и позвать, они придут. Или не придут. Но каждый может попробовать.
Жора сидел у камня, будто специально поставленного на вершину холма. Ноги болели так, что стоять было уже невозможно. Горло саднило от выкрикнутых слов. На одном кулаке были сбиты костяшки: это он злился, лупил камень, когда понял, что никто к нему не придет.
- Уроды! Твари! Я же ничего вам не сделаю!! Я понять хочу! За что нас так!
Молчание.
Тучные стада отправились на закат, чтобы переночевать в теплых хлевах. Одну из колосящихся нив уже выкосил комбайн. Жора сидел у камня.
- Гады, - уже тихо говорил он. В голове было звонко, но от этой звонкости мысли стали четкими и ясными, как умытое дождем небо. Мысли были радугой. Они были яркими. Он наконец сформулировал то, что собирался спросить.
- Мы же столького добились! Вы завидуете? Ну да, мы воевали - ну так скажите нам, как нам не воевать! Мы вышли в космос, за сто лет прошли путь от телеги до звездных полетов! Мы открыли транпорессию и катарлитацию! Почему мы вымираем? И ведь все, все народы вымирают! Это несправедливо! Вот я... Я столько мог бы сделать - но у меня здоровье ни к черту! Все загибаются, я тоже загибаюсь! Я бы что-нибудь изобрел, я бы куда-нибудь поехал... я бы ... Скажите, как нам выжить! Вы, сволочи, паршивцы инопланетные, вы же знаете! Вы же все просчитали, вы мудрые, вы все это наверняка пережили, вы знаете, куда мы катимся! Мы дети по сравнению с вами, мы делаем ошибки - ну так поделитесь с нами своей мудростью! Скажите, как нам быть?
В лицо Жоре будто подули из горячего фена.
- Пришли? - спросил он осипшим голосом. - Ну так не молчите! Что нам делать-то?
Воздух сгустился. Из пустоты возник глухой, обволакивающий голос.
- Мы ждем. Когда вы уйдете. И на ваше место придут другие.
Каждую фразу он говорил по-другому, будто к микрофону подходили разные люди.
- Другие? Захватят нашу планету? Кто?
- Они живут с вами сейчас. Вас не будет - придут они.
- А мы? Почему вы не хотите помочь нам? - Жора почувствовал, как от бессилия по щекам потекли слезы. Не стал вытирать - хотел, чтобы эти бесчувственные уроды наконец поняли, как сильно он их ненавидит. - Вы хотите, чтобы мы все вымерли к чертовой матери, да?
- Мы ждем.
- А нам, нам что делать?
- Мальчик, - горячий воздух будто окрасился в пурпурные цвета, и это было красиво. - Вам не нужно ничего делать. Дайте им прийти. Оставьте им планету.
- Им? Кому?
- Тем, кто лучше вас. Тем, с кем мы будем говорить.
Жора задохнулся. Ему вдруг захотелось изобрести огромную бомбу, чтобы спалить планету и не оставить ее никому из тех, кто придет после. Пусть ученые взорвут Землю, и никакие "они" не будут ею владеть. Кто бы они ни были - разумные мыши, разумные муравьи, разумные слоны... Никому не достанется Земля. Пусть триммы знают, что эта катастрофа будет на их совести. Почему они не захотели спасти человечество?
- Именно поэтому.
Жора захлопнул рот так, что клацнули зубы. Они слышали его мысли! От стыда щеки стали горячими, как свежевыпеченные булочки. Черт. Но ведь он не всерьез. Он не хочет гибели всему живому. Нет, нет. Пусть они живут, пусть все живут, пусть Земля останется им, он не имел ввиду то, что сказал! Честно!
- Честно! Я не собираюсь ничего изобретать и уничтожать!..
Горячий воздух снова потемнел.
- Мы знаем. Вы не станете. Поэтому мы просто ждем.