Кожевников Алексей Борисович : другие произведения.

Модель N212

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ о возможных вариантах развития института образования и воспитания детей в будущем, а так же о невозможности заменить в этом процессе человека машиной. Рассказ участвовал в мастер-классе Г.Л. Олди, после чего был переделан с учетом высказанных замечаний. Опубликован в журнале "Техника-молодёжи" N4, 2005.
  Рассвет застал Кодзени Кина за работой. Когда лучи едва проснувшегося солнца соединились с океанскими волнами, он поднялся и подошел к окну. В приливе бодрости он потянулся так, что хрустнули суставы и, похоже, даже позвонки. Звук не понравился ему. Сидячая работа плохо сказывалась на здоровье, только, вот беда, без нее Кин чувствовал себя довольно неуютно. Раньше он частенько посещал спортивный зал, стараясь содержать себя в хорошей форме, как вдруг внезапно понял, что все время в мыслях возвращается к оставленным делам. Он начал уходить пораньше с тренировок и разминок, а потом забросил их совсем. Работать головой ему казалось интереснее, но тело не прощало столь пренебрежительного отношения к себе. Сначала появились утомляемость, одышка при ходьбе по лестнице. Он начал чаще пользоваться лифтом. А теперь еще стал досаждать этот противный треск в суставах...
  Из печальных размышлений его вырвал резкий звук селекторного вызова.
  - Господин Кодзени, вызов по закрытой линии.
  - Кто это, Хишо?
  - Господин Воронин, из института.
  - Хорошо, соедини. До конца беседы ни с кем меня не соединяй, все звонки принимай сама.
  Кодзени подошел к столу, чтобы попасть в поле зрения рабочего видеофона. Конечно, можно было бы установить модель, способную работать на всем пространстве кабинета, но Кин считал это излишним расточительством. Он умел не только зарабатывать деньги, но и тратил их с умом.
  - Как поживаете, господин Кодзени?
  На самом большом экране появился собеседник Кина, молодой человек в стандартном деловом костюме и с не менее стандартной деловой улыбкой на лице.
  - Благодарю, отлично. Как идут ваши дела, господин Воронин?
  - Спасибо, все в порядке. Мне передали ваше пожелание.
  - Да. Я, признаться, ожидал, что вы свяжетесь со мною еще ночью.
  - Только темные дела вершатся под покровом темноты, а наши цели благородны. Как, впрочем, и средства их достижения. Даже если бы наши помыслы были преступны, темнота уже давно не может скрыть их от бдительных глаз стражей порядка. День и ночь теперь не делят меж собой добро и зло. С некоторых пор они равны между собой.
  - Однако, господин Воронин, я наслышан, что ваш институт не в ладах с законом.
  - С законом, да, отчасти, но не с совестью. Мы предлагаем лучшее, а для того чтобы обогнать всех остальных, бывает нужно выйти за пределы установленных правил. Но на качестве продукции это сказывается исключительно положительным образом. Мы нарушаем, но во благо.
  - Ловко, ловко... - недовольно проворчал Кодзени. Ему не очень-то хотелось связываться с нарушителями закона.
  - Господин Кодзени, если вам что-то не нравится, то лучше нам не продолжать беседу. Когда мы придем к соглашению, вы уже станете соучастником. Более того, заказчиком.
  - Вы так уверены, что мы договоримся, господин Воронин?
  - Пока еще никто не отказывался от сделки, посмотрев на наш товар вблизи, какую бы мы ни устанавливали цену. А, поверьте, у нас самый дорогой товар. Причем вы платите за качество. Мы не берем, подобно прочим потайным лабораториям, доплату за секретность сделки. Это для нас само собой разумеется.
  Столь непробиваемая самоуверенность немного разозлила Кина.
  - А, скажите, господин Воронин, что мне помешает просто сообщить о вас в полицию?
  - Ничего. Поверьте на слово, совершенно ничего. Конечно, это досадное недоразумение прервет на время деятельность фирмы, но отнюдь не станет фатальным. В прошлом мы не раз меняли имена, названия, расположение как филиалов, так и центрального офиса. Но пока наша продукция остается востребованной, мы будем возрождаться вновь и вновь.
  - Вы правда можете предложить мне самое лучшее?
  - Я знаю, господин Кодзени, что вы навели подробнейшие справки о результатах нашей предыдущей деятельности. Мы всегда добиваемся наилучших из возможных результатов. В противном случае мы давно бы уже прогорели.
  - Хорошая реклама кого хочешь может сделать лидером. На некоторое время.
  - Наша фирма не нуждается в рекламе. У нас ее просто нет. Нам не нужно создавать искусственное представление о неком элитарном заведении. На это есть только одна причина: мы в самом деле лучшие.
  - Что ж, тогда я хотел бы осмотреть ваши образцы.
  - Отлично, сообщите мне, когда вы собираетесь прибыть к нам в Тойохаши, чтобы мы могли вас встретить. Помните, мы все-таки подпольная лаборатория.
  - Но я не собираюсь прилетать. Дела не терпят моего отсутствия. Я бы хотел посмотреть ваши модели по видео или через сеть. Этого вполне достаточно...
  Впервые с начала беседы Кин почувствовал страх. По-настоящему его не пугали ни проблемы с законом, ни возможность обмана со стороны института. Он боялся оторваться от привычного круговорота дел: оставить кресло, стол, бумаги, кабинет и вылететь в далекую Японию, которую покинули давным-давно еще его родители. Воронин на экране вряд ли мог его понять.
  - Нет, господин Кодзени, личное присутствие заказчика при выборе товара -обязательное условие будущего соглашения. У нашей фирмы есть свои традиции, а также технологии, благодаря которым вы получите именно то, что нужно вам. Ряд материалов мы пришлем вам по закрытому каналу, но если вы решитесь на покупку, то придется к нам приехать.
  - Я подумаю.
  - Ни в коем случае не тороплю вас, господин Кодзени. Это очень важный выбор, мы первые заинтересованы в том, чтобы он не был поспешным или необоснованным с вашей стороны. Если вы все-таки решитесь, сообщите по известному вам адресу.
  - Я так и сделаю. Приятно было с вами побеседовать, господин Воронин. Всего хорошего.
  - До новой встречи, господин Кодзени.
  Экран погас, а Кин еще минуту постоял, обдумывая разговор с Ворониным. Отказаться сразу не было причин, но и идти на поводу у института не хотелось. Он слишком дорого ценил свою независимость во всем: в словах, поступках, действиях, суждениях. Похоже, это дело требовало более глубоко и всестороннего осмысления, чем показалось с самого начала.
  - Хишо!
  Среагировав на имя секретарши, загорелся красный огонек на аппарате селекторной связи.
  - Хишо, сотри запись последнего разговора. Надежным способом. Внеси правки в свою память. Удали все упоминания об институте. Пометь, что вместо них я разговаривал сегодня с сыном.
  - Да, господин Кодзени, он сегодня звонил вам и хотел встретиться.
  - Передай Осанаге, что я встречусь с ним в субботу как обычно, во время обеда. А пока очисти свою память.
  - Слушаюсь, господин Кодзени. Все исполнено.
  - Отбой.
  
  * * *
  
  Дорога оказалось длинной. В Японии было запрещено использование частного авиатранспорта, поэтому пришлось покинуть личный самолет в Нарите и пересесть на скоростной электропоезд. Кин впервые за несколько лет отправился в дорогу. В молодости ему пришлось поездить по стране и миру, но с тех пор прошло уже довольно много лет. Он остепенился и привык к оседлой жизни.
  На перроне его ждал Воронин.
  - Рад приветствовать вас лично, господин Кодзени. Как доехали?
  - Здравствуйте, господин Воронин. Не так плохо, как я думал. Вести дела из поезда не так удобно, как из кабинета, но вполне возможно. Проблем и затруднений не было.
  - Прекрасно, мне бы было неприятно, если бы вы претерпели неудобства или понесли убытки, согласившись встретиться со мной. У нас есть правила. Не я их устанавливаю, но должен следить за неукоснительным их соблюдением. Иначе деятельность института не смогла бы стать такой эффективной.
  - Да, я обдумал все как следует, и понял, что вы правы. Лучше мне увидеть ваш товар своими глазами.
  - Мы рады, что пришли к согласию в этом вопросе, господин Кодзени. Прошу вас следовать за мной, нас ждет машина.
  На стоянке у вокзала Кин приметил парочку роскошных иномарок, но Воронин уверено прошел мимо них к неброскому Мерусидесу и открыл пассажирскую дверцу.
  - При встречах с клиентами мы стараемся не привлекать лишнего внимания. Я знаю, что вы привыкли к более комфортным автомобилям типа Тойоты, но эта модель тоже вполне комфортна, а дорога предстоит недолгая.
  - Ничего страшного, господин Воронин. Это путешествие пробудило во мне воспоминания молодости, когда я о Меруси мог только мечтать.
  - В те времена они еще считались очень престижной маркой, да и назывались по-другому. Но после того, как их перекупили японские автомобильные концерны, качество машин только улучшилось.
  - Тем приятнее будет поездка, - улыбнулся Кин.
  Едва Воронин занял свое место, стекла стали непрозрачными, и автомобиль бесшумно двинулся вперед.
  - Элементарная предосторожность. Конечно, если бы вы захотели вычислить истинное местоположение института, мы не смогли бы помешать. Но это не освобождает от выполнения простейших мер безопасности.
  - Да, я понимаю.
  - Господин Кодзени, вы ознакомились с переданными материалами?
  - Да, и очень тщательно. Признаться честно, я так и не смог понять, зачем меня снабдили ими. Кроме описания моделей, я получил довольно странные документы...
  - Что же в них такого необычного?
  - Это биографии. Я не понимаю, зачем они нужны для вашего товара.
  - О, они отчасти объясняют наш успех. Ни для кого не секрет, что если бы мы предлагали то же самое, что и обычные лаборатории, лицензированные правительством, то не достигли бы таких высоких результатов. С помощью отдельных ухищрений можно добиться временного лидерства. Только полностью другой подход к решению проблемы позволяет нам столь долго сохранять первенство.
  - Так в чем же заключается ваш путь?
  - В предельном реализме. Мы стремимся, чтобы наши модели ничем не отличались от живых людей, а значит, они должны иметь собственные биографии. В их памяти хранятся подробнейшие записи как бы пройденного ими жизненного пути. Мы считаем, что это позволяет им ощущать себя полноценными личностями, что, в свою очередь, способствует более качественному выполнению задачи.
  - Да, сдается мне, вы правы.
  - Это выводы нашего аналитического отдела. Они наглядно показали, что именно безликое однообразие лицензированных моделей мешает им больше всего. Но мы идем гораздо дальше.
  - Что же можно еще сделать?
  - Наши модели в физиологическом плане совершенно не отличаются от живого человека. Они не просто могут, они должны есть и пить для поддержания жизнедеятельности. К сожалению, такое конструктивное решение имеет и свои недостатки, о которых я вас должен предупредить заранее. Они могут умереть от голода и жажды, поэтому вы ни при каких обстоятельствах не должны лишать их необходимых продуктов питания. Все, что может убить человека, одинаково смертельно и для наших моделей.
  - А разве нельзя просто включить его обратно?
  - Увы, мой добрый господин Кодзени, это невозможно. Смерть для нашего товара так же необратима, как и для человека.
  - Но ведь это неудобно!
  - Более того, практически любую из моделей мы можем использовать один-два раза, не больше.
  - Почему?
  - Они стареют.
  - Чем же они отличаются от людей?
  - А вот это секрет фирмы. Все наши усилия направлены на то, чтобы нельзя было заметить разницу.
  
  * * *
  
  Институт располагался под землей. Невзрачный с виду домик был всего лишь входом в обширный комплекс, уходящий вглубь на много этажей. В помещениях, которые увидел по дороге Кин, царила чистота.
  - Мне кажется, господин Кин, что вы уже на самом деле выбрали модель, которую хотели бы купить? - полуутвердительно спросил Воронин.
  - Да, но, тем не менее, хотел бы посмотреть ее поближе, - ответил Кин, шагая рядом по коридору, поражающему глаз невероятной белизной. - Да и вы и сами понимаете, документация это одно, а жизнь - совсем другое. Я хочу удостовериться на практике в том, что сделал верный выбор. Довольно часто на бумаге предлагаемый товар выглядит гораздо лучше, чем на самом деле.
  - Совершенно верно. Даже если бы вы захотели приобрести наш товар не глядя, мне пришлось бы настоять на демонстрации. Это тоже одно из правил нашей фирмы.
  - Похоже, у вас самые странные из известных мне правил, - улыбнулся Кин.
  - Мы стараемся выполнять свою работу максимально эффективно. Это единственный залог долгосрочного процветания фирмы. Ни руководство, ни персонал не заинтересованы в кратковременной сиюминутной выгоде. В конце концов, мы работаем на будущее.
  - Значит, наши цели в чем-то сходятся. Скажите, господин Воронин, каким образом я могу проверить ваши модели?
  - А что бы вы хотели посмотреть?
  - Все, начиная с медицинских анализов, заканчивая указанными в документации практическими навыками.
  - Анализы, рентгеновские снимки, кардиограммы, томограммы и прочие граммы мы высылали вам вместе с описаниями. Конечно, можно провести все эти тесты повторно, но если вы хотите убедиться в их достоверности, то повторные исследования, проведенные в нашей лаборатории, ничего не дадут. Поэтому в контракте предусмотрен пункт, что если какие-либо из указанных в документации параметров модели окажутся ошибочными, то вы можете вернуть ее совсем или с обменом на другую с надлежащей компенсацией за неудобства.
  - Что ж, это разумно, - буркнул Кин, - но тогда я бы хотел проверить указанные в документации навыки. К примеру, боевые. Все ваши модели в разной степени владеют какими-либо единоборствами. Вы можете продемонстрировать их в действии?
  - Всех?
  - Нет, я укажу конкретные модели.
  - Да, конечно. Если захотите, можете даже попробовать их лично в спарринге.
  - Благодарю, я слишком давно не практиковался, чтобы выйти на татами.
  - В таком случае, наши модели могут показать свое искусство в поединках между собой и ребятами из нашей службы безопасности. Они иногда принимают участие в демонстрациях вместо тренировок. Но хочу предупредить заранее, что мы не делаем акцента на высоком уровне овладения боевыми искусствами. Это скорей побочный навык, дополняющий возможности нашего товара. Мы уже пришли. Прошу вас, господин Кодзени.
  Воронин распахнул двустворчатые двери, за которыми скрывался небольшой уютный зальчик. Всю противоположную стену занимало умное окно. Рядом стояли два удобных кресла с низким столиком между ними.
  - Прошу вас, господин Кодзени, - Воронин указал на кресла. - Это наш демонстрационный зал. Помещение за стеклом может меняться в соответствии с тем, какая демонстрация проводится.
  Он прикоснулся к появившемуся на столешнице рисунку, и стекло растаяло. За ним открылся зал, заполненный народом. Каждый занимался своим делом: кто-то разминался или просто отдыхал, сидя на стоящих вдоль стен лавочках. Некоторые люди разговаривали группами или по двое.
  - Вот они, наши красавцы, - улыбнулся с гордостью Воронин.
  Кин подошел поближе к стеклу.
  - Да... - протянул он, - я читал все эти досье и понимал, что они разные, но что настолько... У вас нет ни одной похожей модели.
  - Мы прилежно культивируем в них индивидуальность. Это тоже составляющая успеха. Просто невозможно найти идеальную и универсальную форму. Для одних наших клиентов больше подойдет одно телосложение, для других - иное. Рост, полнота, крепость мускулов, цвет глаз, волос и кожи - все должно быть индивидуальным. И в точности соответствовать легенде его личности. Согласитесь, глупо внедрять личность японца вон в того верзилу арийской наружности.
  - Да, это смотрелось бы до невозможности фальшиво, - улыбнулся Кин. - Почему никто из них не обращает на нас внимание?
  - У этого стекла односторонняя прозрачность. Мы не показываем своих клиентов всем моделям, чтобы лишний раз не прибегать к операциям по стиранию памяти, они очень отрицательно сказываются на целостности психики и личности модели, точно так же как у человека. Поэтому вас увидят один или двое, которых вы отберете в конце для личной беседы.
  - Невероятно! - воскликнул Кин. - Как они свободно разговаривают друг с другом!
  - Наоборот, господин Кодзени, это так естественно. Ведь умение общаться ключевое для наших моделей.
  - Там даже есть женщины. Странно, я не обращал на это внимания, когда просматривал ваш каталог. Мне кажется, они даже заигрывают с другими моделями.
  - Совершенно верно. Эта сторона человеческой жизни также не является для них закрытой. Иногда практические знания в этой области необходимы для качественного выполнения работы.
  - Да, вы правы. Теперь это ясно как день. Удивительно, о каком количестве вещей я раньше даже не задумывался.
  - Именно поэтому мы и настаиваем на личном присутствии покупателя на этой демонстрации.
  
  * * *
  
  Когда они прощались на вокзале, Кин немного задержался.
  - Господин Воронин, я в восторге! Ни одна из государственных контор не производит такого качественного товара, как вы.
  - Но помилуйте, господин Кодзени. Вы же еще не видели его в действии. Всего лишь демонстрация и собеседование. Помните, что договор предусматривает за вами право еще дважды поменять модель, если выбор покажется вам ошибочным.
  - О, не сомневаюсь, что был прав. Невероятно, но я не смог бы отличить его от человека. Модель номер 212 - лучшее произведение робототехники, которое я когда-либо видел.
  - Вот об этом я хотел бы с вами переговорить, пока вы не уехали. Вся тонкость положения заключается в том, что мы, как вы изволили заметить, не являемся государственной конторой. И модель, приобретенная вами, может быть конфискована представителями правоохранительных органов. Не думаю, что вам официально предъявят серьезные обвинения, ведь вы не гражданин Японии. Но покупки вы лишитесь. В этом случае мы не производим компенсацию. Поэтому наши модели умеют прикидываться лицензированными, имитируя их поведение так, что никто не сможет найти разницу. Поэтому не удивляйтесь. В присутствии чужих людей такой режим является стандартным. Конечно, вам придется проинформировать службу безопасности хотя бы отчасти, что новая модель гммм... немного необычная. Ведь иначе ему придется притворяться двадцать четыре часа в сутки, что сведет на нет все его преимущества.
  - Хорошо, я буду помнить об этом, - прислушиваясь к объявлениям диспетчера, рассеяно ответил Кин. До отхода его поезда оставалась минута, - до свидания, господин Воронин. Встреча с вами оставила у меня самые наилучшие впечатления.
  - Взаимно, господин Кодзени, - представитель института поклонился.
  Кин шагнул в уютный тамбур вагона первого класса.
  - Господин Кодзени, - вдруг окликнул его Воронин.
  - Да?
  - Пожалуйста, в отсутствии посторонних, не зовите его моделью номер двести двенадцать.
  - Хорошо, - пообещал Кодзени под негромкое шипение закрывающихся дверей.
  В приподнятом состоянии духа он бодро прошагал в свое купе. Осмотр моделей затянулся допоздна, и Кин заночевал в специально предназначенном для посетителей номере. За все это время он ни разу не звонил в свой офис, чтобы свериться, как там идут дела. И это не тревожило его. Он чувствовал в себе уверенность, что совершает самую важную покупку в жизни, и такие мелочи, как ежедневные торговые дела, должны подвинуться.
  Только в купе Кодзени вынул телефон.
  - Хишо!
  - Доброе утро, господин Кодзени, - тут же отозвалась секретарша.
  - Как идут дела?
  - Все хорошо.
  - Моего срочного вмешательства не требуется?
  - Нет. Все идет согласно вашим планам и предыдущим распоряжениям.
  - Хорошо, Хишо. Тогда не беспокой меня до возвращения, если не случится чего-то из ряда вон выходящего. И еще... Сообщи сыну, что я познакомлю его вечером с новым воспитателем. Его зовут Владислав Петрович.
  
  * * *
  
  - Господин Кодзени, вам звонят из...
  - Хишо, не соединяй, я же сказал, что меня сегодня ни для кого нет.
  - Но господин Кодзени, эти переговоры очень важны для вашего последнего проекта.
  - Хишо, сам этот проект сейчас не важен для меня. Не соединяй.
  - Слушаюсь.
  Кодзени выключил селектор и опять уставился на стену. Три экрана на ней были включены и демонстрировали записи с камер службы безопасности.
  Вот на первом спальня его сына Осанаги, на втором она же. Несколько секунд картинки совпадают, Кодзени-младший сладко спит утомленный играми, занятиями, тренировками. День наследника главы крупной компании очень загружен. Он должен стать достойным преемником, многое уметь и еще больше знать. Но вот по одному из мониторов скользнула размытая быстрым движением тень, за ней вторая. А на соседнем мониторе спальня Осанаги оставалась пуста. Через секунду различие оказалось разительным, две тени посреди спальни наследника обрели отчетливые очертания людей в маскировочных комбинезонах. Человека в такой одежде очень трудно обнаружить, особенно с помощью цифровых камер слежения. Особенно в темной комнате, где съемка ведется в инфракрасных лучах.
  У человека постороннего могло сложиться впечатление, что на соседних мониторах просто разные моменты записи, вот только Кин отлично знал, что обе пленки совпадают по времени. Две тени, перед тем как просочиться в спальню Осанаги, незаметно подключились к линии видеонаблюдения и запустили туда ложную картинку, обманывающую компьютерную систему безопасности и дежурных операторов. Кодзени не мог сердиться на своих служащих. Фальшивое изображение формировалось самым лучших из выпускаемых на настоящий момент видеопроцессоров, и ни человек, ни другой компьютер не смог бы по одной картинке распознать обман.
  Пока вся служба безопасности считала, что наследник мирно спит, одна из теней шагнула к кровати и прижала что-то к шее Осанаги. Мальчик вздрогнул и обмяк. В который раз, просматривая этот эпизод, Кин вздрагивал одновременно с сыном. Сердце замирало на секунду. Эти неизвестные легко могли убить наследника, но в одноразовом шприце было всего лишь сильное снотворное. Две тени не планировали обременять себя брыкающейся, отбивающейся жертвой, каждую секунду пытающейся позвать на помощь. Конечно, даже сдав в последний день рождения экзамен на зеленый пояс, подросток не сумел бы оказать достойного сопротивления профессионалам, но они хотели исключить даже эту слабую попытку.
  Второй тем временем внимательно осматривал комнату. Судя по тому, где останавливался его взгляд, в комбинезоне было оборудование для обнаружения следящих устройств. Кин понимал, что эта запись оказалась у него буквально чудом. Пробравшиеся в комнату наемники собирались перед уходом уничтожить камеру или стереть в ней запись, просто не успели это сделать.
  Третий монитор показывал другую спальню. В тот самый миг, когда ребенок на втором экране вздрогнул от укола, на своей кровати воспитатель неожиданно открыл глаза. Он словно включился, моментально перейдя от сна к активному бодрствованию. Резко скинул одеяло и, как был, в одной пижаме, босиком поспешно вышел в коридор. В эту секунду Кодзени даже позавидовал ему. Прошло пять лет с тех пор, как Кин увидел его в демонстрационной комнате института. С тех пор учитель не растратил ловкости и гибкости движений.
  Спальня Осанаги была прямо напротив его комнаты. Должно быть, похитители услышали его шаги. Вторая тень, отвечающая за прикрытие, повернулась к двери, у нее в руке Кодзени разглядел неведомо откуда взявшийся ленточник - запрещенное, но из-за этого лишь еще более популярное оружие.
  Дальнейшие события уложились в несколько секунд. Владислав Петрович попытался войти. Он дотронулся до ручки, встроенный детектор отпечатков сверил их с центральной картотекой службы безопасности, компьютер видеонаблюдения подтвердил визуальную идентификацию личности. Поскольку воспитатель входил в число немногочисленных людей, имеющих право в любое время входить в спальню Осанаги, замок открылся. Воспитатель потянул дверь на себя. Но успел лишь малость приоткрыть ее.
  Через узкую щель в темноту спальни должен был ворваться свет из коридора. Так оно и произошло на записи, но картинка поступающая на пост наблюдения осталась неизменной. Эту незначительную разницу между тем, что видно и тем, что должно быть, первым вычислил компьютер. Щель еще была слишком мала, чтобы операторы могли заметить разницу. Настройки системы безопасности относительно спальни наследника устанавливались на параноидальном уровне, поэтому едва заметив мелкое несоответствие, компьютер объявил тревогу, одновременно активировав стан-поле.
  Обе тени, словно манекены, потерявшие опору, повалились на пол. Но, падая, вторая тень случайно выстрелила. Увидев это в первый раз, Кодзени чуть не поседел. Будь оружие направлено в сторону кровати, от ребенка и другого похитителя остался бы лишь фарш. Но пистолет смотрел точно на дверь. Отблескивающая сталью лента вырвалась из дула и с негромким шелестом дождя на новогодней елке полилась на дверь, порвав ее словно сырой картон. Десятки, сотни ниточек, настолько тонких, что могли разрезать даже стену, потекли по воздуху, извиваясь словно крохотные змейки. Стреляющий упал, и с виду безобидная струя перечеркнула воспитателя наискосок от правого плеча до пояса, разваливая тело, как остро отточенный клинок. Под яростные завывания сирены окровавленные части завалились на ковер.
  В ярко освещенный коридор ворвались несколько бойцов из службы безопасности. Они нырнули в развороченную выстрелами дверь, а командир присел над трупом воспитателя.
  - О господи, да он же человек!
  
  * * *
  
  - Хишо, - сказал негромко Кин, включив селектор.
  - Да, господин Кодзени.
  - Соедини меня с Ворониным.
  - Но, господин Кодзени, сейчас в Тойохаши четыре часа ночи. Господин Воронин наверняка спит.
  - Все равно соедини.
  Через минуту на стене возник еще один экран.
  - Здравствуйте, господин Кодзени.
  - Вижу, вы не спите, господин Воронин.
  - Как и вы. Произошедший с вашим экземпляром инцидент заставил всех нас много поработать. Совершенно непредвиденный вариант развития событий, мы не предполагали, что какую-то из наших моделей могут попросту убить на глазах у большого количества народа.
  - Похоже, вся проблема в том, что он был вовсе не моделью. Так? В том, что вы не выпускаете андроидов, а продаете нам живых людей? И зарабатываете бешенные деньги на таком обмане!
  - Господин Кодзени, - устало вздохнул Воронин, - у вас есть претензии к качеству работы, проданной модели?
  - Прекратите называть его этим дурацким словом! Он был больше человеком, чем мы с вами. Жаль, что я не знал об этом раньше, принимал его за куклу, опекающую сына! Называйте его настоящим именем!
  - Хорошо, вам что-то не понравилось в работе Владислава Петровича?
  - У меня нет к нему никаких претензий. Он прекрасно выполнял свою работу, и лишь благодаря его вмешательству сегодня я не потерял сына. Я хочу предъявить претензии вам, институту. Я не знаю, как вы заставили его прикидываться роботом...
  - Постойте, господин Кодзени, думаю, нам надо прояснить отдельные моменты.
  - Ну что ж, попробуйте все это объяснить.
  - Во-первых, Владислав Петрович добровольно согласился участвовать в этом спектакле. Нам не пришлось никого заставлять, потому что это был его осознанный выбор. Во-вторых, наш институт на самом деле называется Правительственный Институт Экспериментальной Педагогики. Я знаю, что ваша служба безопасности проследила за вами во время визита в Тойохаши и установила, что встреча проходила в одном из филиалов ПИЭКа. Скорее всего, они решили, что мы используем его в качестве прикрытия. На самом деле, мы все, и те, кого зовут моделями, работаем на правительство.
  - Но зачем? Зачем весь этот маскарад?
  - Скажите, господин Кодзени, почему вы обратились к нам?
  - Потому что поверил, что вы предлагаете самое лучшее.
  - И убедились в этом?
  - Да.
  - Но обратились бы вы к нам, если бы знали, что мы - правительственная структура, а наши воспитатели - живые люди?
  - Что ж, вы правы... Мы привыкли думать, что лишь незаконные организации идут на самом острие прогресса, а правительство давно и безнадежно отстает.
  - О, вы удивились бы, узнав, насколько много так называемых "подпольных лабораторий" страны не только финансируется, но и полностью контролируется правительством. Незаконность - лишь приманка, и, надо признать, довольно действенная. Вы прекрасно знаете, что наш институт предлагает от своего законного лица такие же услуги - воспитателей-людей. Но лишь немногие спешат воспользоваться ей, не смотря на совершенно умеренные цены. Зато от "незаконных" предложений нет отбоя.
  - Просто мы уже не верим людям. Слишком часто они несут угрозу нашим детям. А если бы он оказался извращенцем? В тот миг, когда я понял, что столько времени рядом с моим сыном находился обычный человек из плоти и крови, что он мог входить в любой момент в его спальню...
  - Что, в конечном счете, спасло вашего сына и убило Владислава Петровича.
  - Откуда вы знаете эти подробности? Ах, ну да... Вы же работаете на правительство... Но если бы он оказался...
  - Это невозможно. Люди, "продаваемые" через институт проходят более тщательный отбор, чем космонавты. Ведь их покупают самые влиятельные люди мира, а их дети через некоторое время станут играть немаловажную роль в политической и экономической жизни планеты. Не все, но большинство. Поэтому мы реализуем долгосрочную программу развития. Правительству невыгодно, чтобы к деньгам и власти получили доступ малообразованные, нищие духом избалованные детки.
  - Значит, вы решили контролировать наших детей? Все эти годы в моем доме рос послушный сын правительства, а не меня?
  - Отнюдь. Вы можете мне не поверить, но жесткий контроль и полноценное развитие личности - вещи несовместимые. Такой и создавалась изначально эта программа, но еще на подготовительном этапе мы узнали, что не сможем просто программировать детей под наши нужды. Тогда они теряют заложенные от природы способности к развитию. Нам не нужны марионетки, не способные поднять престиж страны или оказать ей помощь в расширении влияния за рубежом, - с нажимом произнес Воронин, улыбаясь Кину. - Правительству нужны пусть независимые, но умные люди. Поэтому все наши воспитатели всего лишь трудятся над тем, чтобы развить таланты подопечных. Воспитать их добрыми и любящими, но в то же время сильными и независимыми. Все силы их направлены на отыскание золотой середины.
  - Только гении способны на такое...
  - Именно поэтому у нас такая очередь на нелегальные покупки. Гениев найти непросто.
  - Но все те люди, что участвовали в демонстрации, их более чем достаточно, чтобы удовлетворить нужды всех богатых семей не только в Японии, но и за ее пределами.
  - Ах, эти... Просто кучка статистов. Воспитатель среди них был лишь один.
  - Не может быть!
  - Но это так.
  - А что бы случилось, если бы я выбрал не того?
  - Боюсь, вы просто не могли так поступить. Дело в том, что каждый воспитатель в нашем институте выбирает себе ребенка сам. Владислав Петрович почему-то выбрал Осанагу. После этого ваш выбор стал лишь вопросом времени, пустой формальностью. Полученные вами документы и проведенная нами демонстрация незаметно заставляли вас сделать единственно возможный выбор.
  - Скажите, почему воспитатели сами выбирают детей?
  - Потому что каждый из них также индивидуален, и сможет наилучшим образом сойтись только с одним конкретным ребенком. Известные правительственные ведомства предоставляют нам самую подробную информацию о детях богатых и влиятельных людей. Это позволяет воспитателям найти наиболее близкого им ребенка. Только так они могут добиться наибольшей взаимной привязанности. Это звучит как холодный расчет, но на самом деле выбор делается лишь душой и сердцем. Ни одна математическая формула не поможет найти идеального воспитателя и привязать к нему столь же идеального воспитанника. Секрет успеха в искренности чувств. Тех самых чувств, которыми так часто бывают обделены многие дети. Порою наши воспитатели значат для них гораздо больше, чем родители, такие занятые и далекие.
  - Да... я понимаю...
  - Отчасти именно в этом секрет того, как быстро Владислав Петрович стал для Осанаги лучшим другом. За эти годы он сроднился с мальчиком настолько, что даже во сне почувствовал опасность, грозящую воспитаннику. Господин Кодзени, время позднее. Если у вас больше нет претензий ко мне или к институту, то давайте мы закончим на сегодня разговор. С нашей стороны мы не имеем никаких претензий, потому что можно считать, что наш сотрудник погиб при случайном стечении обстоятельств. Никто не мог предвидеть, что он встанет на пути у похитителей. Если вы хотите, институт без дополнительной оплаты может подыскать для вас замену...
  - Спасибо, господин Воронин, но меня не надо заменять. Возможно, многое я понял слишком поздно, но теперь воспитывать сына буду сам.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"