В берёзовом лесу, раскинувшемся сразу за старой вырубкой, жила ежиха Фаня. В начале лета под груду поросшего мхом валежника, она принялась носить тонкие веточки, длинную траву и сухую листву: в уголке, скрытом от посторонних глаз, Фаня строила уютное гнёздышко. Ранним июньским утром в нём появилось трое малышей-ежат: две дочки - Тоша и Шоша и сынок, которому мама-ежиха, сколько ни билась, не могла подобрать имени - не подходило ему никакое, и всё тут! Однажды Фаня решила, что имя, рано или поздно, найдётся, и положилась на волю случая.
Ежата родились беспомощными розовыми слепыми комочками, совершенно голенькими - без колючек. Вскоре у них отросли короткие мягкие белые иголочки, которые постепенно стали темнеть и твердеть.
Тоша и Шоша всегда держались вместе, они то дрались, то мирились, а безымянный ежонок был сам по себе: ему нравилось сидеть в уголке и шебуршаться в сухой траве, отыскивая ароматные цветы и стебельки, рассматривая и сравнивая их. Как-то Фаня не выдержала:
- Что ты всё "шуш-шуру" да "шуш-шуру"? Не ежонок, а Шушуня!
- Шушуня, Шушуня! - радостно подхватили Тоша и Шоша. - Настоящий Шушуня!
Так для ежонка нашлось имя. Когда малыши подросли, Фаня начала выводить их на прогулку. Тоша и Шоша были всегда рядышком, далеко не отбегали, Шушуня же часто терялся, потому что постоянно глазел по сторонам. Всё ему было интересно: скользящий солнечный луч по каплям росы, колышущаяся тень от лопуха на лесной тропинке, красные капельки ягод, пёстрые бабочки, одуванчики.
В первый раз, увидев белый пушистый шарик, Шушуня приблизился к нему, чуть дыша, и тихо спросил:
- Пушистик, ты кто? Птенчик?
- Хи-хи-хи! Какой ты глупый! - засмеялась Тоша. - Это всего лишь цветок!
- Какой же это цветок, когда он живой, - возразил Шушуня. - Посмотри, он кивает мне головой!
- Ничего не кивает! Это ветерок качает его из стороны в сторону.
Неожиданно подул сильный ветер, и пушинки разлетелись во все стороны.
- Улетел Пушистик, - грустно произнёс Шушуня.
Тоша прямо покатывалась со смеху, глядя на братишку. Дома она рассказала всё маме и Шоше. Сёстры начали было дразнить Шушуню, но ежиха заступилась за сына:
- Перестаньте, пожалуйста! Ишь, растрещались как сороки! Вы-то друг с другом играете, а он бродит один-одинёшенек. Не трогайте его!
Тоша и Шоша замолчали, но долго ещё шептались и хихикали.
На следующий день, гуляя по лесу, Шушуня набрёл на берёзовый пень, усыпанный жуками-солдатиками. Он долго наблюдал, как они быстро бегают вверх-вниз, и мечтал разглядеть узоры на их спинках. Наконец, один из солдатиков прошмыгнул совсем близко от ежонка. Шушуня устремился за ним. Жучок мчался, не останавливаясь, решив, видимо, что если ежонок догонит его, то непременно съест. Устав бегать, он нырнул под осыпавшуюся сосновую кору и затаился. Шушуня подождал немного, грустно вздыхая, и решил вернуться обратно. Тихо брёл он через лес, но тот берёзовый пень всё не появлялся. Ежонок понял, что заблудился.
Поплутав немного по лесу, Шушуня попал в заросли иван-чая, которые показались ему высокой непроходимой чащей. Долго продирался он через гущу цветов и, наконец, выбрался на полянку перед небольшим озерцом. У воды сидел лягушонок и что-то внимательно рассматривал.
- Добрый день, лягушонок!
- Здравствуй, Розовое Облачко!
- Никакое я ни облачко! Не видишь, что ли - ежонок я! Шушуня.
- Ты посмотрись в воду!
Шушуня подошёл к озерцу и осторожно заглянул в него. Он увидел чёрные блестящие глазки и нос-пуговку, всё остальное было скрыто в розовой дымке: пока ежонок пробирался через иван-чай, лепестки цветов осыпались и насаживались на его иголки. Шушуня действительно стал "Розовым Облачком".
- Фу, - недовольно наморщил нос ежонок. - Я как девчонка в бантиках! Послушай, убери с меня цветы, пожалуйста!
- Не-е-ет, - задумчиво протянул Лягушонок. - Во-первых, я исколю лапки: вон иголки, какие колючие - даже отсюда видно. Во-вторых, так гораздо красивее.
- Можно подумать, - замялся Шушуня. - А тебя как зовут?
- Кап.
- Как?
- Кап. Мама так назвала, потому что когда учила: "Скажи - Ква-а-а", я говорил: "Ка-а-ап!" Не выговаривал некоторые звуки, понимаешь? Теперь-то я всё правильно произношу, а имя так и осталось.
- А мне нравится: кап-кап-кап - словно капли дождя прыгают по листьям.
- Ой! Значит, я прыгающий дождик?
- Ну да. Ты ведь умеешь прыгать?
- Спрашиваешь! Я прыгаю дальше всех здешних лягушат! Только ты никому не говори: мама сказала, что хвалиться - плохая привычка.
- А что ты здесь делаешь?
- Со-зер-цаю.
- Чего?
- Созерцаю. Это значит, внимательно рассматриваю, наблюдаю за всем. Например, как кружит стрекоза над водой, как плещутся мелкие рыбки, покачиваются листья кувшинок, дрожат водоросли... Это мне дедушка Кваныч объяснил - про созерцание. Дедушка очень старый. Ему столько лет, что он даже сам не помнит, сколько!
- А можно с тобой? По-соц, по-сор, по-со-зер-цать?
- Конечно! Вдвоём-то намного веселее!
Шушуня и Кап уселись рядышком и принялись наблюдать за солнечными бликами на воде, скользящими жуками-водомерками, белоснежным сиянием кувшинок. Такие чудеса нужно надолго сохранять в своём сердце, чтобы они снились всю зиму - именно так объяснял дедушка Кваныч.
- Вот ты где! Долго же я бегала по лесу! Даже представить себе не можешь, как я волновалась: не случилось ли чего?
- Всё в порядке, мама! Зря тревожилась - я ведь уже большой.
- А кто заблудился? Скажешь, не ты? Спасибо сойке Просе: она видела, как ты блуждал в иван-чае. Нашла меня, объяснила путь, я тут же за тобой пустилась.
- Мама, это - Кап. Он научил меня со-зер-цать!
- Здравствуйте! - вежливо проквакал лягушонок.
- Здравствуй, - вдохнула ежиха. - Пойдём уже, путешественник, мы ведь ещё не обедали сегодня. Прощайся с другом.
По дороге домой Фаня убрала цветы с иголок сына:
- Сёстры-трещотки засмеют тебя, увидев такого нарядного!
Ежонок только благодарно посапывал: ему вовсе не хотелось показываться сёстрам в виде "Розового Облачка".
Дома Тоша и Шоша наперебой начали рассказывать, что нашли крупную землянику на полянке за горбатой берёзой. Обещали показать это место Шушуне. Договорились завтра идти туда сразу же после сна.
Однако утром мама вспомнила, что на сегодня запланирована генеральная уборка, и сестрички остались ей помогать. Сначала они расстроились, но Фаня дала честное слово, что вечером они все вместе отправятся на прогулку к пруду. Предвкушая новые знакомства, Тоша и Шоша принялись трудиться, не покладая лапок.
Шушуня пошёл за ягодами один. Найти горбатую берёзу было нетрудно. Ежонок оббежал её и увидел множество кустиков с висящими на них ароматными тяжёлыми ягодами.
- Ой, сколько! - невольно вымолвил он.
Вдруг его внимание привлёк какой-то шорох. Шушуня заглянул под широкий земляничный листок. Там прятался перепуганный мышонок.
-Здравствуй! - произнёс Шушуня. - Ты чего прячешься?
- Послушай... не ел я твоей прабабушки. И вообще, я родился совсем недавно и мышей не ел пока. Мне нравятся грибы и ягоды, жуки-щелкуны и сладкие корешки, которые мама откапывает - сам я не научился их ещё находить. Вылези, пожалуйста, не съем я тебя, честное слово!
Мышонок подрожал ещё минуту и с закрытыми глазами начал выбираться из-под листа, прижимая что-то к груди лапками.
- Что это у тебя? - спросил озадаченный ежонок. - Да открой глаза, не бойся!
Мышонок открыл один глаз, потом другой, присмотрелся хорошенько, и вдруг ёжик показался ему совсем нестрашным.
- Это ягоды. Видишь, я нанизываю их на травинку - делаю бусики для мамы.
- Научишь? - выдохнул изумлённый ежонок.
- Конечно. Срывай травинку. Да не ту! Смотри, вот подходящая! Так, теперь бери ягодку и накалывай её на травинку. Вот, правильно! Теперь ещё одну, потом ещё... Понял?
- Кажется, да.
Дело пошло быстрее, и вскоре у каждого были готовы бусы для мамы.
- Уф, вроде бы мест на травинке больше нет, - сказал ежонок. - Может, познакомимся? Меня Шушуней зовут.
- У тебя такое замечательное имя - мышиное прямо! Послушай: "Шу-шу, шу-шу" - как будто мышата копошатся. А меня зовут Тик.
- Ты уже перестал меня бояться?
- Да, перестал. Давай, поедим ягод!
Ежонок и мышонок принялись лакомиться. Они находили самые спелые, почти тёмные, и, отправляя их в рот, жмурились от удовольствия и приговаривали:
- Вот эта - самая вкусная! А эта - самая душистая! А эта - самая-самая...
Вдруг со стороны муравьиной кучи донеслось:
- Тик! Где ты, проказник? Вот я тебе задам!
- Я здесь, мама, уже иду! - отозвался мышонок.
- Мне, наверное, тоже пора, - признался Шушуня. - Помоги, пожалуйста, укрепить бусики на спинке.
Тик аккуратно уложил травинку с ягодами на иголки.
- Пока, Шушуня! Когда придёшь ещё?
- Давай завтра встретимся у озерца, которое за иван-чаем. Знаешь где это? Познакомлю тебя с Капом - лягушонком.
- Знаю! Приду, как только роса обсохнет.
- Хорошо, буду ждать. Пока!
Маме-ежихе очень понравились ягодные бусы. А Тоша и Шоша обиделись, что им таких не принесли. Отвернувшись, они надулись и не разговаривали весь вечер. Фаня даже обеспокоилась - уж не заболели ли?
Шушуня сначала был доволен, что к нему не пристают, но потом ему стало жаль сестрёнок и он пообещал научить их самих мастерить бусы.
- И браслетик! - оживилась Тоша.
- И серёжки! - подхватила Шоша.
Обрадовавшись, перестали дуться и затормошили Шушуню, чтобы он всё рассказал о сегодняшнем дне.
Вечером, когда мама и сёстры ушли на прогулку, Шушуня улёгся спать - намаялся за день.
- У меня есть друзья! - с гордостью думал он, засыпая.
И снились ему ягоды, большие и душистые, а рядышком весело смеялись его друзья - лягушонок Кап и мышонок Тик.
Беличье счастье.
В густом дремучем лесу, в уютном дупле старого дуба жила белка Резвушка. Утром большая ветка веселым стуком будила белку, вечером она же пела ей колыбельную. Зимой Резвушка любовалась заснеженными деревьями; играла с зайцами в салки, ловко обгоняла их, прыгая по веткам, пока зайцы барахтались в сугробах; громко смеясь, стряхивала большие снежные шапки на головы лисицы и волка, карауливших добычу за охапками хвороста и поваленными деревьями. Весной белочка прыгала через ручейки; будила медведя, сладко посапывающего в берлоге, спасая его от водицы, размывающей медвежий дом; встречала перелетных птиц, слушая их бесконечные истории; радовалась крохотным зеленым листочкам и охотно кувыркалась в мягкой траве. Летние дни пролетали быстро и весело: купание под дождем; игры в прятки в кронах деревьев; поиски места, где начинается радуга; беличьи танцы под музыку кузнечиков; путешествия в дальний лес, где росли самые большие и вкусные ягоды. Осень приносила приятные хлопоты: заготавливались на зиму грибы, шишки да орехи. Скучать Резвушке было некогда.
Самым лучшим другом у белочки был заяц Трусачок, названный так потому, что всего боялся. Заскрипит ли дерево, упадет ли шишка - зайчишка, закрыв глаза, прячется под кустик. Резвушку он обожал всей душой, следуя за ней повсюду. Только на деревья не лазил: не приучены к этому зайцы.
Белка, в свою очередь, ограждала Трусачка от насмешек других и старалась воспитать в нем смелость, осторожно подталкивая его к совершению весьма храбрых поступков.
Пошли они как-то за ягодами, забрели далеко вглубь леса. Вдруг - откуда ни возьмись - сорока:
Побежал было Трусачок. Оглянулся назад, видит: упала Резвушка, зацепившись за сучок упавшего дерева, сидит и лапку растирает.
- Что с тобой? - спрашивает Трусачок.
- Кажется, лапку вывихнула. На дерево не смогу забраться, - горько вздыхает белочка.
- Давай, - говорит зайка, - обопрись на меня, пойдем - спрятаться нужно!
Держится Резвушка за друга, идет, хромает. Сорока кричит, надрывается:
- Близко лиса, ой, как близко! Уходите скорее!
- Брось меня, - шепчет белочка. - Один ты быстрее убежишь, а я вот за кусточком схоронюсь.
У Трусачка сердечко того гляди остановится - так он боится, однако крепится зайчишка:
- Что ты? Что ты, Резвушка? Разве друзей в беде бросают? Да и можно ли от лисы под кусточком схоронится? Нет уж! Тут недалеко - барсучья нора, в которой Большой Тит живет. В это время его дома не бывает, там и спрячемся.
С трудом добрались они до норы, только внутрь забрались, лиса - тут как тут. Ходит вокруг да около, принюхивается. Да только запах барсучий все перебивает, не чует лиса ни зайца, ни белку. И в нору не заглядывает: столкнувшись однажды с барсуком, надолго запомнила, что с Большим Титом связываться не стоит - себе дороже.
Отсиделись друзья в барсучьей норе, вышли, когда опасность миновала. Смотрит Трусачок: Резвушка уже вовсю прыгает.
- Что же лапка твоя, не болит уже? - удивляется он.
- Прошла боль, - смеется белка.
И невдомек зайчику, что хитрая Резвушка все это нарочно придумала, чтобы Трусачок стал чуточку храбрее.
И все было бы хорошо, но однажды у Резвушки начались неприятности: лето выдалось жаркое, засушливое - ни ягод, ни грибов. Присмотрела как-то белка себе куст орешника, на котором орехов было довольно, но так как наступил вечер, решила отложить сбор до завтра. Утром, чуть свет, прискакала: нет ничего, только голые обобранные ветви. В дупле вдруг образовалась трещина, через которую дул ветер и попадали капли дождя, отчего белочка простудилась и чихала не переставая. Рассорившись со старой белкой Чуней, Резвушка и вовсе расстроилась:
- Это что ж такое, что за напасть? Почему мне так не везет? - плакала она, сидя на нижней ветке дуба. - Куда пойти, где счастье свое отыскать?
- Хм, хм, - раздалось сверху. - Есть легенда о беличьем счастье, могу тебе поведать, коли не знаешь.
- Здравствуй, дедушка Фиш, - обрадовалась белка старому и мудрому филину. - Расскажи, пожалуйста, никогда я той легенды не слышала.
- Говорят, Резвушка, что в дальнем лесу, на самой высокой ветке кедра растет теплая шишка, которая не остывает в самый трескучий мороз. Если найдешь ты эту шишку в студеный день, то, подержавшись за нее, сможешь загадать любое желание - все сбудется!
- Спасибо, дедушка Фиш, - поблагодарила Резвушка. - Теперь знаю, что нужно делать.
Поскакала белка к Трусачку, все ему рассказала.
- Знаешь, что? - говорит зайчик, - ты не права! Не шишку теплую тебе искать нужно, а пойти с Чуней помириться, трещину в дупле заделать, да поискать в дальнем лесу орехов.
Обиделась Резвушка:
- Вот так друг, - говорит. - Я-то думала, ты меня поддержишь!
Ничего зайка объяснить не успел: махнула белка хвостом, скакнула на сосну и, прыгая с ветки на ветку, исчезла в лесу.
Наступили холода. Сколько не пытался Трусачок помириться с Резвушкой, ничего не выходило, к тому же она была постоянно занята: ни с кем не разговаривая, ни на кого не глядя, день за днем искала теплую шишку. Только откуда взяться ей морозной зимой?
Филин Фиш проснулся от того, что кто-то царапал ствол дерева и громко сопел.
- Кто это мне спать не дает? - ухнул филин.
- Извини, дедушка Фиш, что разбудил. Это я - Трусачок.
- Что ты здесь делаешь? - спросил удивленно филин.
- Да, вот, на дерево учусь лазить.
- Где это видано, чтобы зайцы по деревьям лазили? - поразился старый Фиш.
- Резвушке помочь хочу, дедушка, - объяснил Трусачок. - Рассказал ты ей легенду о теплой шишке, так она, заполошная, день и ночь скачет, все ту шишку ищет. Думаю, не найдет - совсем опечалиться.
- И то верно, - проворчал филин. - Только как же ей поможешь, отчаянный ты заяц?
- У меня план есть, дедушка! Только и ты мне помочь должен - одному мне нипочем не справиться! - говорит зайчишка.
- Хорошо, Трусачок, помогу! - обещает Фиш. - Моя вина, что Резвушка не в себе: не след было ей сказки рассказывать!
Долго учился Трусачок, наконец, стало у него получаться: полегоньку да помаленьку забирался он по стволу дерева все выше и выше. Сначала - до первой ветки, затем - до второй. Боится зайка высоты, но не отступает - твердо он решил помочь подружке.
- Вставай, вставай, Резвушка! - громко кричит филин. - Кажется, я знаю, где найти теплую шишку!
Резвушка чуть из дупла не вывалилась:
- Где, дедушка?
- Идем за мной, покажу!
Филин летит, белка за ним по деревьям прыгает, а Трусачок, между тем, сидит на самой верхней ветке кедра, дрожит от страха и холода, но лапками шишку согревает.
Подлетая, филин обогнул кедр:
- Прячься, Трусачок - привел я Резвушку!
Зайчишка тут же за ствол спрятался, в комочек сжался, чтобы совсем незаметным стать.
Вихрем взлетела белка к шишке, тронула лапкой и заулыбалась: теплая шишка. Да что там, теплая: горячая, можно сказать! Крепко зажав ее в лапках, закрыв глаза, загадала Резвушка свое желание: стать счастливой.
- Все, дедушка Фиш, готово! - кричит она филину, спрыгивая с ветки. - Можно домой идти!
Подалась в сторону дома, видит - не летит филин за ней. Вернулась. Смотрит, а дедушка Фиш Трусачка уговаривает вниз спускаться, помогает ему, придерживает. Зайчишка страха натерпелся на высоте, голова у него закружилась, в глазах потемнело, не видит, куда и лапку поставить.
Посмотрела Резвушка на шишку, перевела взгляд на Трусачка, и разом все поняла.
- Трусачок, как же ты забрался сюда? - прошептала потрясенная белка.
- Потихоньку, - отвечает зайчик. - Мне бы теперь еще и спуститься, не привык еще по деревьям-то скакать!
С помощью Фиша и Резвушки спустился-таки Трусачок на землю. Белка, обнимая его, плакала:
- Трусачок, миленький, прости меня! Все ты правильно сказал: нечего счастье искать там, где его и быть-то не может. Счастье - это мои друзья, мой дом, наш лес. Ты - настоящий друг, Трусачок! Только когда же ты храбрым стать успел?
- Спасибо тебе - научила, - смеется зайчик. - Ну, что, пойдешь с Чуней мириться?
Со всеми Резвушка помирилась, попросила прощение, заделала в дупле трещину. Белки обрадовавшись тому, что Резвушка стала прежней, поделились запасами грибов и орехов.
Про зайчонка все говорили, что в целом лесу нет его смелее и отзывчивей. Резвушка с ним больше никогда не ссорилась. Во что только они вместе не играли, чего не придумывали!
Вот только на деревья Трусачок больше никогда не лазил.