Кровь стучит в ушах. Сердце колотиться как неродное. Ноги подкашиваются, но передвигаются, передвигаются! Дышать не просто тяжело, а больно - сказываются ежедневные десятки сигарет, прикуриваемых трясущимися руками.
В голове одна здравая мысль - добежать. И сотни разрозненных. Например, о треске камина и бокале в ее руке. Холодные, безучастные глаза, отсутствие эмоций. Или осенний парк, заполненный золотом листьев. Отстраненные высказывания, бесцельные беседы, отсутствие выводов. Теплая кухня, шкварчание еды на сковороде. Тихие обвинения, легкие намек на претензии, отсутствие ответа. Нежная фарфорово-белая кожа, следы ударов, жажда мести, несдержанность, отсутствие слов. Следующее утро, уютная постель, рассвет. Ледяное приветствие, презрительный взгляд, отсутствие улыбки.
Он бежал и с трудом соображал. С трудом вспоминал всю их причудливую историю. Весь холод и отстраненность, всё отторжение чувств. И в это же время - дичайшую необходимость находиться рядом. Окунаться в непонятность их отношений. Постоянно мучить друг друга, издеваться, унижать, давить и разбивать. Как два закоренелых мазохиста они планомерно избивали друг друга морально. Очень долгое время они измывались друг над другом лишь морально. Пока однажды он не перешел грань между духовным и телесным. Вспоминалось ощущение, вкус ярости, злости, удовольствия. Некое воодушевление от физического разрушения.
Это уже потом доктора объяснили ему, что такое нервный срыв. Что такое жизнь в напряжении. Постоянно. Как под током. В объяснениях не было смысла. Потому что в тот вечер все закончилось. Началась беспробудная эра одиночества.
Он физически чувствовал ее отсутствие. Хоть и не знал, что такое ломка, но предполагал, что именно это она и есть. Больно. Постоянно. Плохо. Постоянно. Чего-то не хватает. Постоянно. Употребление сигарет росло в алгебраической прогрессии.
Мысли убивали. Душевные терзания, воспоминания, самобичевание, укоры, ночные кошмары - всё в одной его голове. Которая уже давно треснула.
Со временем пришла мысль о необходимости воссоединения. Осознание, что все их психологические игры и издевательства просто ничто в сравнение с ежечасным ощущением половинчатости.
Поэтому он проснулся среди ночи, оделся и побежал к ней. Почему-то он был уверен, что должен именно добежать. Не дойти и не доехать, а добежать.